На службе в армии.

Генерала первым делом повели в баню отогреваться.

Перед этим несколько офицеров, провели со мной подробный инструктаж в парилке, где я заодно привела себя в порядок, чтобы не подвела. Я их не разочаровала...

Когда генерал, немного отогревшись, лежал на верхней полке, вошла я с двумя вениками и так его пропарила, что из парилки в комнату отдыха пришлось вести его под руки.

При этом моя простынь «случайно» всю дорогу соскальзывала на пол, чтобы генерал мог оценить кто его парил.

Там, скромно завернутая в сухую простынь, я отпаивала его чаем с травами из старинного самовара, давно подаренного начальником района, который тоже любил здесь отдыхать.

Потом мы опять парились. И так несколько раз. Генерал и меня попарил вениками от души, после чего я выскочила из парилки во двор, чтобы прийти в себя.

Я прямо с разгона прыгнула в снег и каталась там, чтобы охладиться.

При этом я заметила, что во дворе было полно курсантов из других казарм и несколько офицеров, которые пристально разглядывали меня. Но подойти естественно боялись.

Генерал окончательно расслабился и попросил меня заказать обед прямо в баню.

Я сначала скромно завернулась в простынь, но в предбаннике ее сняла и пошла через весь двор полностью обнаженной. Морозец усилился. Выглянуло яркое солнце. Мое вчерашнее настроение вернулось, и я хотела, чтобы меня увидело как можно больше людей.

После вчерашнего меня это заводило еще сильнее чем обычно.

Мы выпили с генералом большой запотевший графин водки под сало с огурцами и прочую обильную закуску, потом другой, за которым я опять сбегала через весь плац, естественно даже не одеваясь, и генерал стал называть меня дочкой, рассказывая о своей жизни.

Так я бегала несколько раз то за одним, то за другим, не так нужным на самом деле, а на плацу собиралось все больше и больше курсантов и солдат. Понимая, что они не расходились, стоя на морозе в ожидании невиданного представления, я не могла их разочаровать. Как бы случайно проходила в тех местах, где они стояли плотнее. Руки у меня были заняты, и я шла медленно, чтобы не поскользнуться.

Наши мокрые простыни я давно отнесла в парилку сушиться, и генерал одной рукой приобнял мое обнаженное тело, поглаживая по волосам, а другой все подливал водку. Вскоре, он догладился до того, что моя голова оказалась у него на коленях...

В общем, проверка прошла чудесно.

А иначе и быть не могло!

Возвращаться в город мне было не к спеху, да и командир училища, довольный благополучным завершением дела, на которое он уже даже не рассчитывал не хотел меня отпускать.

Он, вдохновленные моими способностями на банном поприще, предложил оформить меня банщиком с хорошей оплатой и бонусами. Так как мои вещи с ключами пропали, а дома еще месяц никто не должен был появиться, так как все были в командировке, то я, к его немалому удивлению, легко согласилась.

Мне отвели комнату при бане и поставили на довольствие.

В мои обязанности входило парить местных офицеров и их гостей, и один раз в неделю приготовить общую баню для курсантов. Так полагалось по штатному расписанию.

Сначала офицеры сказали, что освободят меня от этого, но я решительно возразила, сказав, что работа есть работа.

Так в субботу и иногда в воскресенье я парила офицеров и их друзей, а во вторник был большой банный день для курсантов.

Я должна была приготовить тазики, мочалки, мыло, заранее прогреть огромную душевую и выдать всем курсантам по списку чистое белье.

— Только чтоб без блядства, - строго предупредил начальник.

— С нами можно... - улыбнулся он, вспомнив недавние выходные.

На обед я ходила в офицерскую столовую, которая была отдельно от курсантской.

Поскольку в бане было всегда жарко, и там я всегда ходила полностью обнаженной, то и в столовую решила ходить без одежды. Тем более, что я каждый день по несколько раз в таком же виде занималась спортом на турниках во дворе. Сначала старалась там бывать, когда никого не было, но потом ходила во время занятий. Во-первых, мне это нравилось, а во-вторых преподаватель по физ. подготовке сам попросил меня регулярно ходить на занятия. Это хорошо стимулировало курсантов, и они стали показывать прекрасные результаты, чтобы не осрамиться перед девушкой. Постепенно я стала выполнять всю программу занятий даже лучше, чем многие из них.

Мне очень понравилось закаляться. Зимний нудизм оказался намного интереснее летнего. Мое обнаженное тело на легком морозце, казалось, получает дополнительную энергию.

Так что если первые пару дней я надевала форму, которая мне прилично натирала, то потом и вовсе перестала.

Я решила провести весь месяц полностью без одежды.

Закрытая от посторонних глаз курсантская база была для такого эксперимента самым лучшим местом, тем более не было ни одного курсанта или преподавателя, включая несколько человек обслуги, которые не видели бы меня голой.

Сначала все дивились такому моему поведению, особенно преподаватели, но потом, видя, что это не мешает обучению, а наоборот идет на пользу перестали на это реагировать.

В четверг, я затопила огромную печь, приготовила полотенца, шайки и прочие необходимые для этого аксессуары и с волнением ожидала первый день большой помывки.

Поскольку женских вещей на довольствии части не было мне выдали гимнастерку и штаны для мужчин. Это было еще до того, как я решилась на эксперимент.

В душевой было очень жарко и влажно, и так как сидеть там в плотной гимнастерке было невозможно, а халата не было, я завернулась в полотенце.

Каждому, кто заходил, я выдавала кусок мыла, полотенце и шайку.

Но мне приходилось все время ходить из одной кабинки в другую по разным вопросам. То кто-то потерял мыло, то у него украли полотенце, то еще что-то. Вскоре мое полотенце сильно намокло и уже не держалось. Я взяла второе, третье, но с ними произошла та же история.

Поэтому я сняла их, чтобы не сидеть в мокром и седела за столиком перед входом в чем мать родила.

Моя грудь почти лежала на высокой стойке практически накрывая журнал, где ребята расписывались в получении.

Каждый, конечно, норовил к ней прикоснуться, что меня очень забавляло.

А внизу стола картина была еще пикантнее. Так как круглый барный стул, на котором я сидела, оказался очень высоким, под стать стойке, то сидеть мне приходилось на нем чуть ли не верхом. Стойка была без передней стенки, и мои ноги, бедра и все что между ними прекрасно были видны всем входящим.

Сначала я немного стеснялась, но потом раздвигала ноги все шире по мере того, как внизу подступала волна знакомого жара.

По мере того, как меня осмотрело и потрогало около сотни ребят, я сильно потекла.

Это тоже было видно всем.

Когда я запускала новую смену курсантов, меня все время звали из разных кабинок, то подать мыло, то потереть спинку. Приходилось ходить, работа есть работа.

Нельзя сказать, что мне это не нравилось.

Я терла спины, а иногда руками старалась успокоить стоявшую колом плоть. Это происходило почти в каждой кабинке.

Мне опять сильно хотелось, но приказали «без блядства»... А я теперь была на военной службе. Сейчас даже смешно вспомнить.

Вспомнился случай, когда заболел один из сотрудников кухни, в обязанности которого было подавать на столы курсантам во время еды и меня попросили помочь.

Так как я уже давно ничего на себя не одевала и твердо решила прожить это месяц полностью обнаженной, то и в этом случае я не изменила своей привычке.

Несколько дней я провела мотаясь из кухни в общий зал, разнося то тарелки с едой из кухни, то забирая грязную посуду.

При этом в кухне все время что-то варилось, кипело и парило, и температура была почти как в парилке.

Так что, выходя из кухни, мое тело было полностью покрыто влагой. В общем зале было наоборот прохладно, и мне нравилось такое чередование температур для закалки организма.

Меня очень возбуждало, что мое обнаженное, постоянно мокрое тело, мелькавшее между столов с курсантами, вызывало однозначные эмоции у ребят. Одно дело увидеть меня на турнике или проходящей по двору, а другое дело увидеть мою разгоряченную кожу в нескольких сантиметров от себя.

Но я ни разу не нарушила условия, которые мне поставил командир части, когда брал меня на работу - без блядства.

Т.е. хоть курсанты и заходили ко мне в комнату, то поговорить, то спросить, то по любому другому поводу, а я всегда встречала их полностью голой, но никакого секса с ними больше я не допускала.

Особенно страдали ребята из других казарм, кто не участвовал в бурных событиях первой ночи.

Представляю, какие сны им снились, и что они представляли, каждый день, видя мой соблазнительный образ в обнаженном виде.

Прошел месяц. Мой «контракт» почти закончился. Был последний рабочий день и завтра надо было уезжать домой. Я решила устроить мальчикам незабываемое прощание.

Был как раз четверг, и я задумала сделать что-то запоминающееся.

Ребята раздобыли водку, чтобы отметить мой отъезд. Я начала пить с самого утра. Постепенно, я напилась так, что не заметила, что сижу голая в казарме и меня целуют и гладят какие-то парни.

Но банный день, есть банный день и надо было идти работать работу.

Баня находилось через дорогу от казармы. Я была такая пьяная, что забыв, что я голая, пошла прямо так через дорогу.

На КП меня не хотели пускать в таком виде на улицу, но я засмеялась и прошла. Кто мог меня остановить?..

На улице было много людей в разгар дня, но я благополучно прошла.

В бане я положила журнал регистрации на столик, а рядом чистый блокнот и просила курсантов, отмечаясь, написать мне пожелания перед отъездом.

Для этого я сказала, чтобы они заходили по одному.

Внутри ребят ждал сюрприз. Изначально я планировала просто поцеловать каждого, но алкоголь во мне решил иначе.

Поэтому я стала на колени на диванчик у входа и каждого, кто входил целовала ниже пояса. Поскольку процедура затянулась то людей набивалось все больше. Некоторые стоящие в очереди к журналу, не теряя времени брали меня сзади. Благо в моей позе на кушетке это было удобно. Я вошла во вкус и не возражала.

В этот день «помывка» затянулась до вечера. Незабываемого на всю жизнь вечера для мальчиков-курсантов.