КБС. Клуб больших сисек

The Big Tits Club by bluedragon

Перевод ПРОЛОГА и ГЛАВ 1-9 - Asterdis (Астердис)

Перевод ГЛАВ 10-38 (на данный момент) из 58 - И. Самохвалов

Ред. И. Самохвалов

ГЛАВА 8. АННАБЕЛЛЬ

Всю оставшуюся жизнь я не забуду, как впервые вошел в нее членом. Она была чертовски тесной. При росте 5 футов 1 дюйм и пропорционально уменьшенных бедрах Белль была маленькой девочкой, и ее вагина была такой же маленькой. Добавьте к этому тот факт, что она была девственницей, которая никогда не засовывала огурец, расческу или даже тампон в свою киску, и вы создаете рецепт, как содрать кожу с моего члена при входе. Серьезно, два пальца, которые я засунул в нее сегодня вечером только до второго сустава, были самыми большими вещами, которые она когда-либо чувствовала внутри себя. Эти мышцы просто не были готовы к тому, чтобы их растянуло что-то столь же толстое, как мой член, и я немного смущен тем, что ее дефлорация прошла не очень хорошо.

Белль, слишком озабоченная тем, чтобы ее трахнули в первый раз, была слишком самоуверенна в способности своей девственной киски принять мой большой член без подготовки. В то время как я сказал ей, что хочу сначала "опуститься" на нее и разогреть ее, она настаивала, что уже промокла и хочет чувствовать меня ВНУТРИ нее. Прямо СЕЙЧАС. До того, как я все переосмыслил и впал в ступор, снова думая о ней, как о своей младшей сестре.

Она уже разделась догола, так что, как только мы договорились, что да, мы делаем это, она помогла мне раздеться тоже.

— Ты все еще хочешь быть сверху или ты хочешь чтобы я? — спросил я.

— Ты. — Она застенчиво улыбнулась мне. — Я решила насадиться на тебя до того, как ты поймешь, что происходит. Но я всегда мечтала о том, как ты будешь держать меня в руках, смотреть мне в глаза и прижимать меня к себе, пока ты вталкиваешь свой толстый член в мою маленькую киску, чтобы просто... взять.. . меня.

Что ж, это звучало для меня довольно здорово, поэтому я перевернул Белль на спину, забрался сверху и начал целовать ее, как будто апокалипсис был неизбежен, и последнее, что я хотел чувствовать на этой земле перед падением метеорита рока, это ее губы.

Я сказал ей это, пока мы целовались, а она застонала и обхватила меня ногами. Наша разница в росте была такова, что ее киска расположилась более или менее напротив моего пупка, пока мы целовались, так что я не мог притереться своим членом к ее клитору, не разорвав наш контакт губ. Внезапно она ужасно заторопилась, хныкая:

— Во мне, Мэтти. Ты нужен мне во мне. Пожалуйста?

Как я мог отказаться от этого? Так что я кивнул в знак согласия, немного подполз вперед, чтобы мой подбородок оказался на макушке, и снова посмотрел на её тело. Она потянулась к моему члену прежде, чем я успел понять, широко раздвинув ноги и нацелив мою грибовидную головку на свой вход. Ее половые губы были слегка приоткрыты моими пальцами, так что ее киска не была полностью закрыта. Ей удалось поставить меня на место, и, держа свою крошечную правую руку вокруг моего члена в качестве ориентира, она вонзила пятки в мою задницу, направляя меня, чтобы я начал проталкиваться внутрь.

Больно.

Сильно.

Я полностью отжался, оперевшись на локти, чтобы хорошо видеть ее лицо, когда она почувствует, как ее первый пенис проникает в ее киску. Она сказала, что хочет, чтобы я смотрел ей в глаза, и если бы она смотрела в мои, то увидела бы беспокойство в моем взгляде. Но ее глаза были зажмурены, она гримасничала и морщилась, и в целом выглядела так, будто испытывает ужасный дискомфорт, так что я немедленно прекратил движение вперед и начал отступать.

— Нет! — закричала она, вцепившись в меня ногами и крепко сжимая мой член правой рукой. — Во мне! Во мне!

— Ты выглядишь так, будто тебе больно, — рассуждал я.

— В первый раз девушке всегда больно; разве ты этого не знаешь?

— Э-э, я имею в виду, что слышал истории, но...

— Просто, черт возьми, СДЕЛАЙ ЭТО! — Обняв меня за торс, Белль дернула меня обеими руками и ногами, так что я перестал сопротивляться ей и снова начал проталкиваться вперед.

Белль была в агонии. Она закричала, и не в хорошем смысле, так как мой член пытался и не смог пробиться. Ее половые губы не расходились, и мне казалось, что я вжимаюсь в кирпичную стену. Слезы теперь катились из её глаз, и после того, как Сэм плакала так сильно, что ее водостойкая тушь растеклась, я начал задаваться вопросом, будет ли каждый мой сексуальный контакт начинаться с того, что я заставляю девушку плакать.

— Я не думаю, что это подходит, — простонал я, чувствуя настойчивое давление Белль на меня, но буквально ощущая, что что-то блокирует меня. Как будто мой член запутался в паутине или в какой-то другой эластичной пленке.

— Войдет! — Белль захныкала. — Все всегда говорили, что войдет. Я - девушка! Женщина! Мое тело было создано для этого!

— Однако он не входит. И я не думаю, что ты действительно достаточно мокрая. Давай я лучше "съем" тебя. Дам тебе хороший оргазм и мы добавим жидкости. Разомнём тебя немного пальцами, а?

— Просто втолкни его, черттяподерри! — Слезы лились рекой, и она выглядела совершенно ужасно. — Может быть, это моя девственная плева, я не знаю. Просто сделай это! Разорви это дерьмо! В меня! Сейчас, Мэтти! СЕЙЧАААСС!

Я должен был прислушаться к собственному совету, но она была так настойчива, что в конце концов я просто толкнул бедра вперед. Эта эластичная плёнка внезапно разорвалась, и, прежде чем я успел это осознать, внутри нее оказалось три дюйма члена. Вот оно. Я сорвал вишенку Белль. Она больше не была девственницей.

Всю оставшуюся жизнь я не забуду, как впервые вошел в нее. И не в хорошем смысле.

У меня было три дюйма внутри нее, но в ближайшее время я не продвинулся дальше. Возможно, я преодолел первое препятствие, но впереди меня ждали новые испытания. Теперь, когда я прошел через ее вход, я решил, что протолкнуть остальную часть меня будет довольно легко. Но это не так. Она была ТАКОЙ ПИЗДЕЦКИ ТУГОЙ.

Я попытался позволить гравитации опустить мои бедра, но не сдвинулся с места. На самом деле, попытка удержать весь свой вес на члене просто заставила мой член начать изгибаться в направлении, для которого он не был предназначен, и это было совсем нехорошо. Я попытался упереться пальцами ног и толкнуть бедра вниз, и это дало мне, может быть, еще один дюйм, но это все.

Тем временем Белль начала рыдать от боли, и когда я снова посмотрел вниз и увидел ее лицо, моя решимость полностью покинула меня. Я потратил годы, убеждая себя, что моя роль состоит в том, чтобы защищать Белль, как мою младшую сестру, а не досаждать ей, фантазировать о ней, объективировать ее или каким-либо другим образом рассматривать ее как сексуальное существо. Я был тем, кому отец Белль дал "пять" за то, что я сказал ему, что разобью морду любому мальчику, который заставит ее плакать. И все же я был здесь, растлитель, который мучительно разорвал драгоценную целку Белль и буквально заставил ее плакать.

Я поджал колени под себя, вытащил, и тогда уже увидел кровь на своем члене. Я не знал точно, была ли это кровь девственной плевы или менструальная кровь, но давайте будем честными: вид крови на вашем члене НЕ возбуждает ни в малейшей степени, и член сразу же начал размякать.

Белль тоже не выглядела так, будто была в сексуальном настроении. И как только я вышел из нее, она сомкнула бедра и свернулась калачиком в позе эмбриона, обняв мою подушку, как спасательный круг, и всхлипнула.

Я схватил несколько салфеток и быстро вытер свой сморщенный пенис. Затем я опустился на матрац и обнял Белль сзади, крепко держа ее в своих руках. Она вздрогнула и попятилась ко мне, ища утешения в моих объятиях, так что это помогло мне не чувствовать себя так плохо из-за чувства растлителя-разрушителя её девственности, и я мягко шикнул на нее, ощущая очень странное чувство дежа вю, сделав в основном то же самое вчера вечером с Сэм в этом самом доме.

— Я подвела тебя, — всхлипнула Белль.

— Нет, нет. Все в порядке, все в порядке. Это не твоя вина.

Серьезно, я НЕ ожидал, что так скоро снова окажусь в этой роли. Менее суток назад я потерял девственность с одной из своих прекрасных подруг, а теперь лишил девственности другую из своих прекрасных подруг. Менее суток назад мне пришлось утешать подавленную девушку, которая плакала из-за своей очевидной неспособности доставить мне удовольствие. И вот я снова здесь.

— Я даже не смогла бы насадиться на тебя, застав врасплох, если бы захотела, — простонала она в жалкой тоске. — Я слишком маленькая. Он бы просто не вошел.

— Я думаю, что мы просто слишком поторопились, — рассуждал я. — Я должен был потратить время, чтобы растянуть тебя перед тем, как мы начали. Это моя ошибка. Я должен был придержать тебя.

— Это моя ошибка. Я была той, кто настоял, чтобы ты просто вставил его.

— В следующий раз мы постараемся лучше. БУДЕТ следующий раз. Я не собираюсь входить в ступор и пытаться сказать, что ты мне как младшая сестра. Я не могу больше прятаться за этим щитом, потому что пришло время признаться себе в правде. Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Черт, я влюблен в тебя с двенадцати лет. Ты моя Аннабелль.

Она все еще плакала, но рыдания стали тише и в конце концов прекратились, и все ее тело на секунду замерло. Затем миниатюрная светловолосая блондинка в моих руках начала поворачиваться, глядя на мое лицо затуманенными глазами.

— Подожди, что ты сказал?

— Я тебя люблю. Ты моя Аннабелль, — повторил я.

— Нет, другая часть. Ты влюблен в меня?

— Чего? Нет. Я всегда любил тебя и всегда БУДУ любить.

— Нет, нет. Ты специально сказал, что ВЛЮБЛЕН в меня.

Я фыркнул и немного попятился от нее.

— Это просто сумасшествие, Би. Мне кажется, ты ослышалась.

Белль нахмурилась и свела брови, полностью повернувшись ко мне лицом.

— Ты врешь. Ты не очень хороший лжец, и я всегда могу это понять.

— Белль, серьезно.

— Как давно ты в меня влюблен?

— Я не. Я не влюблен ни в одну из девушек. Это полностью разрушило бы КБС. У нас уже был этот разговор.

— Тогда почему ты сказал это минуту назад?

— Я не говорил.

— Да, ты это сделал, — серьезно сказала она. — Ты сказал, что влюблён в меня с двенадцати лет.

Я вздохнул.

— Да, я был влюблен в тебя, когда мне было двенадцать. Я уже говорил тебе это, когда ты была без ума от Тейлора Гуазелли.

— И ты был влюблен в меня все это время?

— Нет, нет, конечно, нет. Ты преувеличиваешь все это, Би.

— Я?

— Я не могу быть влюблен в тебя. Ты знаешь это.

— Почему бы и нет? И не говори мне всякой ерунды о том, что я твоя младшая сестра.

— Нет, я же говорил, что больше не буду прятаться за этим.

— Почему ты вообще прятался за ним?

— Я... — Мой голос оборвался, и я глубоко вздохнул, чтобы попытаться собраться.

— Тебе уже не двенадцать, Мэтти. Ты сказал мне, что мысленно классифицировал меня как "неприемлемую", чтобы тебя не обидел отказ, но это было давным-давно. В моей жизни давно нет Тейлора Гуазелли, и отношения, которые у нас сейчас, совсем не такие, как тогда.

— Это так, — согласился я. Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и попытался расслабить мозг. Я чувствовал, как правда бурлит под поверхностью, слова пытались всплыть в моем мозгу, если бы я только позволил им. Точно так же, как слова "Я влюблен в тебя с двенадцати лет" пришли мне в голову и вылетели из моего рта сами по себе. Фраза, которую я больше не мог отрицать после того, как озвучил.

— Я... — начал я снова, но остановился, почувствовав, как старые ментальные блоки возвращаются в мой разум.

Белль была терпелива. Она не давила на меня.

— Я... — начал я снова и опять остановился и закрыл глаза.

Белль погладила меня по плечу и одарила теплой манящей улыбкой.

Я начал качать головой, бормоча:

— Я не могу. Это... я...

— Я тоже люблю тебя, Мэтти, — мягко сказала Белль. — Я тоже давно влюблена в тебя. К сожалению, не с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Но... не знаю. С пятнадцати? Перед КБС. Я не хотела признаваться в этом себе, но это, безусловно, причина, по которой я никогда ни с кем не встречалась.

Я моргнул в шоке.

— Подожди, чего?

Белль ухмыльнулась.

— Вот почему я всегда знала, что ты получишь мою вишенку. Это никогда не могло быть с кем-то другим.

— Но ты изо всех сил... несколько раз... заявляла, что не любишь меня.

Белль пожала плечами.

— Мы все лжем, даже самим себе, чтобы не страдать. Как я могла сказать тебе, что была влюблена в тебя, когда ты постоянно держал меня на расстоянии вытянутой руки со всей этой своей фишкой "младшая сестра"? Ты целовался со всеми, но никогда не позволял МНЕ тебя поцеловать. У меня было бы разбито сердце, если бы я признала, что была влюблена в тебя только для того, чтобы ты влюбился в... я не знаю... влюбился в Сэм или что-то в этом роде.

— Я не влюблён в Сэм.

— Я знаю это и рада этому.

— Черт, Би. Что мы будем делать? Если я влюблен в тебя, а ты влюблена в меня... что, черт возьми, мы скажем девочкам?

Белль покачала головой.

— Мы ничего им не скажем. Ничего не меняется, по крайней мере, пока. Возможно, я пыталась скрыть свои чувства к тебе, но я не лгала о том, что не разрушу КБС ради нас. У нас будет время разобраться в своих чувствах друг к другу. У нас будет время выяснить и твои чувства к другим девушкам. И да, у нас будет время, чтобы заставить эту сексуальную штуку работать. Потому что, если честно, если мы не придумаем, как заставить эту сексуальную штуку работать, и это будет НАСТОЛЬКО больно каждый раз, когда мы будем пробовать это, я разлюблю тебя, как только это будет возможно.

Я рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она встретила меня нежным прикосновением губ, и я потянулся, чтобы погладить ее по щеке.

Когда мы остановились, я искренне сказал:

— Я люблю тебя, Аннабелль.

Она просияла и строго ответила:

— И я люблю тебя, Мэтью.

Белль хихикнула и покачала головой.

— Действительно немного странно называть тебя полным именем. Сколько себя помню, ты был для меня Мэтти.

Я покачал головой.

— Ты все время звала меня Мэтью, когда мы были маленькими. Тогда я НИКОГДА не называл тебя Белль. Твои друзья, но не я. Ты ВСЕГДА была моей... святое дерьмо.

Белль весело посмотрела на меня.

— Я всегда была твоим "святым дерьмом"?

Мои глаза были широко раскрыты и ничего не видели. Правда, которую я пытался скрыть, внезапно всплыла в моем мозгу, пока я был отвлечен. И я покачал головой от осознания этого.

— Что такое? — спросила Белль.

— Я только что понял, когда... и почему... я перестал называть тебя Аннабелль и вместо этого начал использовать Белль.

Она фыркнула.

— Потому что я продолжала ПРОСИТЬ тебя называть меня Белль?

Я грустно посмотрел на нее и сказал:

— Я помню, почему ты стала настаивать, чтобы все вместо этого называли тебя Белль.

Ее глаза замерцали, и я увидел, как она начала немного закрываться.

— Слишком больно? — спросил я.

— Мэтти...

— Ты всегда была для меня Аннабелль. Твоя мама ОБОЖАЛА произносить твое полное имя, говоря, что она выбрала его, потому что оно такое же красивое, как и ты. И каждый раз, когда я называл тебя полным именем, я вспоминал, как его говорила твоя мама.

— Мэтти, — сказала Белль чуть более решительно, с оттенком предостережения в голосе.

— Она была для меня такой же мамой, как и для тебя, гораздо больше, чем моя собственная мать, и когда ее не стало, я вцепился в тебя, как в спасательный круг. После того, как мы потеряли ее, я боялся потерять тебя. Я же говорил тебе, что тогда это вообще не было о сексе. У меня тогда ещё не было полового созревания, и у меня даже не было гормонов. Но я знал, что хочу проводить каждую свободную минуту с тобой. Я хотел жениться на тебе, может быть, не столько потому, что хотел встречаться с тобой или что-то в этом роде, а потому, что, если мы поженимся, мы будем вместе навсегда.

Выражение ее лица смягчилось.

— Я тоже об этом мечтала. До сих пор мечтаю, время от времени.

Я улыбнулся.

— Может быть, мы БУДЕМ вместе навсегда. Мы пока еще подростки. Кто знает, что будет в будущем?

Она выглядела преисполнившейся надежды.

— Может быть.

Моя улыбка исчезла. Правда пришла мне в голову и не уходила.

— Но тогда я не мог иметь тебя. К тому времени, когда мне было двенадцать, я был влюблен в тебя, но ты хотел Тейлора Гуазелли. Я понял, что не могу иметь тебя, и да, ты продолжала просить меня называть тебя Белль вместо Аннабелль, особенно в кругу твоих друзей.

Она посмотрела на меня с любопытством, на ее лице появилось понимание еще до того, как я это сказал.

— В тот день, когда я решил, что ты моя "сестра" и что ты никогда не будешь моей? Это был день, когда я перестал называть тебя Аннабелль, по крайней мере, регулярно. С тех пор ты была просто Белль, "моя сестра". Как будто я мог упаковать всю свою любовь к тебе в полное имя Аннабелль и спрятать её в ящик. Оно до сих пор всплывает время от времени, в те особенные моменты, когда есть только я и ты, и я чувствую себя таким счастливым внутри, что не могу не думать о тебе как о "моей Аннабелль", какой мы были в детстве. Но пока ты была для меня Белль или даже просто Би, мы никогда не были бы больше, чем друзьями.

— Мэтти... — она погладила меня по щеке и сказала немного неуверенно, -- Мэтью...

Я изогнул бровь, глядя на то, как она физически двигала челюстью, словно пробуя на вкус то, как мое полное имя ощущалось у нее во рту.

Медленно покачав головой, она поморщилась и сказала:

— Я не думаю, что смогу это делать. Это достаточно красивое имя, но для меня ты все еще Мэтти.

Я рассмеялся.

— Я никогда не говорил, что ты должна использовать МОЕ полное имя. Я хорошо отношусь к "Мэтти". Действительно.

Её вид выражал облегчение. Я наклонился и поцеловал ее, и одарил ее теплой улыбкой, когда мы отстранились.

— Я буду любить тебя, как бы ты меня ни называла. Но в такие моменты, когда я зову тебя Аннабелль...

— Я услышу, как ты произносишь...

—.. . "я люблю тебя" в моей голове, — закончила она за меня.

Я ухмыльнулся.

— Да, довольно точно.

— Работает для меня.

Я кивнул, и она кивнула, и у нас повисло долгое молчание. Мы улыбнулись друг другу, не зная, что сказать. И после того, как молчание начало становиться немного неловким, только тогда мы как будто вспомнили о своей наготе.

— Я НЕ ожидал, что у меня будет такой разговор сегодня, — наконец сказал я, немного смущенный.

— И я нет. Но... — Она подняла брови и с надеждой улыбнулась мне. — Я знаю, что это был не самый "сверхсексуальный" разговор, но было бы слишком странно для меня сказать, что я все еще хотела бы попробовать еще раз эту штуку с сексом?

Я поднял брови.

— Уверена?

— Я не хочу ложиться спать сегодня вечером, все еще... Ну, я думаю, технически я больше не девственница, но я все еще не чувствую, что заработала свою карточку клуба женщин.

Я улыбнулся, но поднял палец.

— На этот раз ты позволишь мне сначала "съесть" тебя, без аргументов.

— Не спорю.

— Может быть, мне стоило купить смазку. — Внезапно я скривился и потер висок, как будто мог физически стереть мысль, которая только что пришла мне в голову.

— Что?

Я вздохнул.

— Мне пришло в голову, что у матери может быть что-то в спальне. Как бы мне не хотелось об этом думать, она незамужняя женщина, которая поддерживала себя в удивительной форме после развода, и хотя она никогда не приводила сюда мужчин, насколько я знаю, она определенно часто возвращается довольно поздно ночью.

Белль могла сказать, что мне действительно не хотелось шнырять по маминой спальне, и она погладила меня по волосам, сказав:

— Не беспокойся о смазке. Мы заставим это работать.

С облегчением я кивнул и повторил ей в ответ:

— Мы заставим это работать.

***

Мы заставили это работать.

Мы оба усвоили урок после той неудачной первой попытки. Мы не торопились, убедились, что она достаточно мокрая, и я предварительно растянул ее, как мог.

Блестящая идея Белль заключалась в том, чтобы устроить наш первый душ на двоих, чтобы сначала помыться. Я был на небесах, намыливая ее миниатюрное обнаженное тело, пробегая руками по каждому дюйму ее шелковисто-гладкой кожи. После многих лет борьбы с собственной совестью каждый раз, когда я прикасался к ней полуинтимным образом, это было ТАКИМ облегчением просто наслаждаться тем, что я хватаю ее за попу, ласкаю ее сиськи и целую ее губы под струей душа.

Мы вытерлись и вернулись в мою спальню совершенно голыми. Мы целовались, смеялись и упали на мою кровать, чтобы поцеловаться еще. Но в конце концов я начал целовать ее тело, останавливаясь, конечно, чтобы насладиться ее сиськами. У нее никогда не было бы массивных дынек, которые были у Сэм или Мари — такие большущие шары выглядели бы нелепо на крошечной фигуре Белль, — но она была настолько худой и маленькой, что все равно они выглядели довольно большими, что для меня означало, что они были идеальными. Знаешь, мне нравились мои девушки с довольно массивным верхом.

Я пожирал ее груди, а Белль хихикала и гладила меня по волосам. Но вместо того, чтобы задержаться, я быстро поцеловал остальную часть ее тела, пощекотав ее ребра и ненадолго проникнув языком в ее пупок, прежде чем достичь соединения ее бедер.

К тому времени я уже много раз лизал киску Белль, поэтому без колебаний обхватил губами ее клитор и засунул язык в ее щелку. Отчаявшись компенсировать боль, которую я причинил ей во время лишения девственности, я пытался успокоить ее напряженные мышцы, парадоксальным образом делая все возможное, чтобы заставить их сжаться в кульминационный момент. Сначала мне больше удавалось последнее, когда я "съел" ее до оргазма, но в конце концов все же получил первое, потому что она обмякла и очень расслабилась после того, как кончила. Именно тогда я скользнул сначала одним, а затем вторым пальцем в ее узкий канальчик, медленно двигаясь, намереваясь растянуть ее, в то время как я лениво облизывал ее кнопку удовольствия, чтобы отвлечь ее.

— Сожми... — тихо произнес я. — Представь, что мой член внутри тебя. Сожми... и отпусти... Да... вот так... Крепко сожми... и расслабься... Черт возьми, Би, будет так хорошо, когда я буду внутри тебя. Отпусти... даааа...

Моя маленькая любовница стонала и была на пути к очередному оргазму, когда я вставил в нее третий палец. Но когда три пальца довольно хорошо скользили внутрь и наружу, я понял, что она достаточно растянулась, и переключился, чтобы сконцентрироваться на том, чтобы доставить ей еще один оральный оргазм.

Сэм научила меня нескольким трюкам, и я также практиковал их на девушках во время пятничного мероприятия "голые на каблуках". Но у Белль были месячные, и я не мог попробовать это с ней, поэтому мне не терпелось изучить ее и посмотреть, как она отреагирует. Повернув запястье и снова сократив количество пальцев до двух, я согнул пальцы в поисках ее точки G. Я понял, что нашел её, когда Белль вздрогнула и вдруг не смогла удержать бедра на месте. Я надавил губами и изо всех сил старался удержать ее под собой. "Съесть" движущуюся мишень нелегко, и я уверен, что любой африканский хищник скажет это вам. Но вскоре я заставил ее вскрикнуть от экстаза, и снова моя маленькая Аннабелль обмякла подо мной.

Пришло время.

Вытерев лицо тыльной стороной предплечья, я, не теряя ни секунды, скользнул вверх по ее телу и встал на место. Ее пухлые розовые половые губы теперь были широко раскрыты и манили, а не сомкнулись крепче, нежели раковина моллюска, и с небольшим нажимом я почувствовал, как моя грибовидная головка вошла внутрь.

Белль ахнула, ее глаза распахнулись, когда она почувствовала это первое проникновение, и тут же сжалась.

— Отпусти... отпусти... — успокаивал я. Погладив ее по лбу, я искренне добавил:

— Я люблю тебя, Аннабелль... Я люблю тебя, Аннабелль... Я люблю тебя, Аннабелль...

Она проворковала мне на ухо, когда ее тело заметно расслабилось подо мной, и с небольшим усилием я неуклонно погружался дюйм за дюймом в ее крошечное тело.

Она по-прежнему была невероятно тугой, более тугой, чем что-либо, что я когда-либо ощущал в своей жизни, хотя у меня не было большого сексуального опыта. Даже глубокая глотка Мари не могла сравниться с ней, и когда я, наконец, ощутил себя в ней до последнего дюйма, мне пришлось остановиться и просто насладиться этим.

Белль была моей единомышленницей в этом вопросе, дыша неглубоко, с закрытыми глазами и сосредоточенно нахмурив лоб. Мне потребовалось больше минуты, чтобы полностью войти, и теперь, когда она поняла, что я остановился, она открыла глаза и тихонько пискнула:

— Все влезло?

Я усмехнулся и чмокнул ее в лоб. Мне пришлось согнуть спину, чтобы опуститься достаточно низко, чтобы поцеловать ее в губы, и я выдохнул:

— Да, все влезло.

Едва. Она идеально подходила мне, ее киска была словно сделана на заказ, как перчатка, которая соответствовала моему члену в его точных характеристиках без лишнего миллиметра. Ощущение пребывания внутри нее было восхитительным, даже без каких-либо толчков. Мое сердце наполнилось любовью к девушке, которую я обожал с тех пор, как впервые понял, что люди бывают двух полов. И в течение следующих нескольких минут мы оба были счастливы оставаться так, как были, впервые целуясь, настолько полностью слившись воедино.

Но через некоторое время Белль оторвалась от меня, чтобы перевести дух, посмотрела сквозь полуприкрытые веки и пробормотала:

— Трахни меня, Мэтти. Я хочу почувствовать это.

В ее словах говорилось "трахни меня", но меня охватило чувство неправильности в этом, мало чем отличающееся от того неправильного чувства, которое я испытывал, когда приставал к моей "младшей сестре". Я не собирался входить в ступор или что-то в этом роде, но вдруг вспомнил, что ранее сказала Белль. Она не хотела слышать мой бред о том, что я никогда не обещал "трахнуть ее"; она специально использовала по отношению к ней фразу "заниматься любовью". И ЭТО почему-то казалось мне гораздо более... правильным... для меня.

Поэтому я сказал ей:

— Я не собираюсь тебя трахать.

Белль моргнула и удивленно посмотрела на меня, не понимая.

Я улыбнулся и сказал:

— Я собираюсь заняться с тобой любовью. — А потом я поцеловал ее.

Я занимался с ней любовью. Не то чтобы с трахом что-то было не так. Прошлой ночью я как следует трахнул Сэм, и ей нравилась каждая секунда этого. Когда-нибудь я выебу из Белль все дерьмо, и я знал, что ей это тоже понравится. Но сегодня мы с Белль занимались любовью.

Я медленно отодвинулся на несколько дюймов, а затем плавно продвинулся внутрь. Я взял мягкий ритм, не слишком сильно и не слишком быстро. В любом случае, киска Белль все еще была слишком узкой, чтобы набрать большую скорость. Она была сильно мокрой, но трение все еще было невероятным. Даже моего неторопливого темпа было достаточно, чтобы вызвать целый мир ощущений для нас обоих, о чем свидетельствовал фейерверк в моем мозгу, а также всхлипы и стоны Белль подо мной.

— Ты такой большой внутри меня, — заскулила она, выгибая спину и морщась словно от боли, но не совсем. — Я чувствую себя такой полной...

— Мне в тебя так хорошо, — промурлыкал я в ответ. — У тебя потрясающая киска, Аннабелль.

— Так глубоко... Так много... Так... ОООХ! — Глаза Белль внезапно распахнулись. — О боже, что это было?

Я сам моргнул от удивления. Я начал выходить еще на несколько дюймов, пока почти не вышел, прежде чем скользнуть обратно. Дополнительные дюймы и дополнительный толчок позволили мне углубиться еще примерно на сантиметр или два при движении вниз, и когда я достиг дна, я почувствовал, что головка моего члена отскочила от губчатой ​​стенки.

— Кажется, я задел твою шейку матки, — удивленно пробормотал я.

— Сделай это снова! — выдохнула она. — Это вызвало небольшую искру в моем мозгу.

Как и было приказано, я отодвинулся и снова вошел полностью, но почему-то недостаточно глубоко. Я не почувствовал стенку, она тоже, и Белль выглядела немного разочарованной.

— Подожди секунду, — сказал я ей и просунул руки под ее ноги, разводя их в стороны, пока мои локти не зацепились за ее коленями.

На этот раз, когда я отстранился и вошел, я почувствовал этот небольшой удар в конце, и глаза Белль затрепетали, когда она проворковала:

— Ооо, да... Вот и все. Сделай это снова.

Так я и сделал. Снова и снова и снова.

— Угх, угх, угх, — начала стонать Белль каждый раз, когда я попадал в это место.

— Хм, хм, хм, — хрипел я каждый раз, когда вкладывал дополнительную энергию в свои толчки.

— Ебать, ебать, ебать, — начала она стонать, ее киска сжимала мой член, когда я пробирался через ее узкий канал. Я все еще не достиг истинной "ебательной" скорости; она была еще слишком тугой для этого. Но я определенно толкался сильнее, чем в начале.

— Мне это нравится, — захныкала Белль. — Мне это нравится. Я тебя люблю! Какого хуя мы не начали делать это раньше?

Это был риторический вопрос, на который я не сразу смог ответить. Я был слишком сосредоточен на том, чтобы ее кончить, чувствуя, как близко она была к тому, чтобы кончить. Ее глаза были закрыты, когда она сконцентрировалась на ощущениях, которые я ей доставлял. Мои глаза были сфокусированы лазером на ее лице, наблюдая за ее реакцией и наслаждаясь тем, что я был тем, кто доставлял ей такое удовольствие. И вдруг ее глаза распахнулись, когда она объявила:

— Я кончу! Я кончу! ОХХУВААААУУУГГХХ!!!

Спина Белль выгнулась, ее бедра рванулись вверх, и она встретила мой следующий толчок так, что мой член ударил молотком по ее шейке матки. Когда это случилось, она закричала еще громче, и на первый взгляд у нее начались эпилептические припадки. Я пытался продолжать трахаться во время этого оргазма, но ее влагалище сжалось, ограничивая мой член и удерживая его в своей хватке. Когда мой член был полностью окружен, ее мускулы доили меня со всех сторон, пока я не мог больше терпеть. И секундой позже я почувствовал, как моя собственная эякуляция начала ИЗВЕРГАТЬСЯ.

— АННАБЕЛЛЛЛЛЬ! — Я закричал, чувствуя, как моя грибовидная головка раскрывается, как пожарный шланг, и начинает брызгать галлонами сливочной спермы прямо в ее шейку матки. Снова и снова я вливал свое семя в пизду Белль, мои бедра дергались, когда я наполнял ее до краев.

И тут я рухнул, задыхаясь. Я уперся локтями в матрас, чтобы не раздавить ее своим весом. Наша разница в росте была такова, что моя голова была выше ее головы, поэтому она прижалась губами к моей груди и немного покусала ключицу.

— Ооо, Мэтти... — напевала она голосом, полным восторженного экстаза.

Белль... моя Аннабелль... лежала подо мной, вся горячая и потная, хватая ртом воздух после своего первого оргазма во время полового акта, чувствуя, как моя сперма впитывается в ее матку. Ее руки сжали мои плечи, словно опасаясь, что я каким-то образом испарюсь в эфирный туман, если она отпустит, что я растворюсь в не более чем сне.

Но это было реально. Все было реально. Белль и я действительно занимались сексом.

Или, как я предпочитал думать об этом: мы занимались любовью.

Я никогда не чувствовал себя таким счастливым за всю свою жизнь.

***

Мать пришла домой перед ужином, и Белль к тому времени уже ушла домой. Она не спросила меня, как прошел мой разговор, и вообще ничего мне не сказала. Она заметила, что я совершенно нормально выгляжу, когда смотрела лучшие моменты НФЛ в телевизионной комнате, и молча продолжила свой путь. Хотя она не очень часто готовила, это не означало, что она была не способна это сделать. Так что она приготовила ужин для нас обоих, и остаток вечера прошел относительно нормально.

И тут Сэм позвонила мне. На кухне зазвонил беспроводной телефон (помните, у нас еще не было мобильных), и я пошел снять трубку. Короче говоря, она спросила, может ли она прийти, я сообщил ей, что моя мать дома, и она сказала, что это не будет проблемой. Я спросил мать, не против ли она, чтобы Сэм приехала, и она дала согласие, поэтому я дал Сэм знать, что все в порядке.

Красивая блондинка приехала через десять минут и тепло обняла меня и довольно страстно поцеловала в губы, когда я впустил ее через парадную дверь. Мать была в гостиной, поэтому, когда Сэм заметил ее, она покраснела и вежливо поздоровалась. Но я быстро взял свою светловолосую подругу за руку и повел ее в свою спальню, закрыв за нами дверь для уединения.

— Так как у тебя дела? — нейтрально спросил я, подойдя к Сэм, стоявшей у изножья моей кровати.

Она ничего не ответила, вместо этого обняла меня за шею и страстно поцеловала в губы. Затем она повернула нас обоих так, что я плюхнулся на спину через свою кровать, а она последовала за мной сверху.

Мои колени свисали с изножья кровати, а Сэм заползла по мне на четвереньках и засунула язык обратно мне в рот. Сначала я наслаждался волнением от поцелуя Сэм и отвечал на ее страсть с таким же пылом, но через мгновение я оторвал свои губы от ее губ и выдохнул:

— Моя мать сейчас внизу!

— И что? Она уже знает, что мы трахаемся, — рассудила Сэм.

— Одно дело, когда она ловит нас на месте преступления. Намеренно начинать что-то, пока она в доме, — это совсем другое.

Сэм нахмурился, сообразив, что я серьезно, и слишком драматично надулась.

— Но я думала о тебе весь день и отчаянно хотела снова почувствовать тебя внутри себя! Мы можем быть тихими.

Я выгнул бровь.

— Ты? Тихой? — уточнил я невозмутимо. Я буквально никогда не видел, чтобы Сэм испытывала тихий оргазм, будь то на моем члене, от моего языка или даже просто на "Кресле Мэтти". Она определенно была крикуньей.

Сэм подмигнула.

— Что ж, я могу попробовать.

Я потер лоб, немного поддавшись искушению продолжить и позволить ей начать что-нибудь. (Ладно, я был ОЧЕНЬ соблазнен. Она была одета в один из своих свитеров с глубоким V-образным вырезом, а ее... ну... глубины свитера были выставлены на обозрение). Но, успокоив нервы и глубоко вздохнув, я серьезно посмотрел на нее и сказал:

— Нам нужно поговорить о прошлой ночи.

В глазах Сэм мелькнул огонек.

— Хорошо, ты говоришь — я сосу. — И она потянулась к моей молнии.

— Сэм, я серьезно.

Сэм нахмурилась, увидев напряженность в моих глазах, и ее плечи поникли от разочарования. Мгновение спустя она скатилась с меня в сторону, и я сел прямо.

Она села на край кровати справа от меня, отвернувшись от меня под прямым углом. Медленно выдохнув, наклонив голову вперед, она спросила, не оглядываясь на меня:

— Ты расстроен, что прошлой ночью я украла твою девственность?

— Чего? Нет, совсем нет. Я мечтал о тебе целую вечность. Во всяком случае, я скорее хотел бы, чтобы мы начали раньше. Пожалуйста, не чувствуй никакой вины за это.

Она оглянулась на меня, на ее лице была застенчивая улыбка.

— Ты действительно имеешь это в виду?

— Абсолютно.

Она нахмурилась.

— Тогда почему ты не даешь мне расстегнуть твои штаны и начать сосать тебе?

— Это хороший вопрос, и большая часть меня хочет. Но есть кое-что нерешенное прошлой ночью, о чем у нас не было времени поговорить.

— Как я уже сказала: ты говоришь, а я буду сосать.

— Сэм. — Я вздохнул. — Перестань уклоняться.

Сэм вздохнула и посмотрела на меня, говоря, что хочет продолжать уклоняться от обсуждения. Но она закусила губу и снова отвернулась от меня.

— Ты хочешь знать, почему я это сделала.

— КБС значит для тебя всё. Ты была первой, кто применил "Правило", и ты была его самым стойким защитником в течение многих лет. Я никогда не ожидал, что ТЫ перейдешь эту черту.

— И я нет.

— Тогда зачем? Это было не просто возбуждение. Я имею в виду, прошлой ночью у тебя было словно небольшое биполярное расстройство. В одну минуту ты была полностью поглощена отсосом, а в следующую ты рыдала из-за того, что не можешь сделать мне глубокий минет. И потом, ты приложила все усилия, чтобы одеться в действительно сексуальное нижнее белье, которое ты собиралась показать мне после свадьбы, но я действительно не думаю, что ты планировала в конце концов заняться сексом.

Она медленно кивнула.

— Я не планировала.

— Отсюда вопрос: зачем?

— Все сложно.

Я перебрался к ее стороне кровати, достаточно близко, чтобы наши бедра соприкоснулись, и обвила рукой поясницу Сэм. Наклонившись, я целомудренно поцеловал ее в висок и тихо пробормотал:

— Я здесь ради тебя.

— Я знаю. — Она одарила меня еще одной застенчивой улыбкой. — Поверьте, я ценю это. Мне просто было трудно осмыслить все это.

— Ну, давай попробуем начать с вопроса попроще, — предложил я. — Зачем ты пришла сюда сегодня вечером?

Сэм ухмыльнулась.

— Разве это не очевидно? Я хотела, чтобы ты снова выебал меня до чертиков.

Я выгнул бровь.

— Ты не выглядишь столь же противоречивой из-за того, что занимаешься со мной сексом сейчас, по сравнению с прошлой ночью.

Она пожала плечами.

— Что сделано, то сделано. Мы уже перешли черту от "друзей" к "друзьям с привилегиями". С тем же успехом я могла бы получить свои привилегии.

Я усмехнулся при мысли о том, чтобы разделить эти "привилегии" со столь великолепной и в высшей степени ебабельной девушкой-подростком. Серьезно, прошлой ночью Сэм была олицетворением "секса на каблуках", и хотя я буквально лишил Белль девственности всего несколько часов назад, мысль о том, чтобы снова разворошить феноменальную киску Сэм, заставила мои шорты вновь обтянуть изрядно затвердевший член.

Сделав глубокий вдох, я отогнал эти мысли в сторону и напомнил себе, что нужно быть терпеливым. Я не зашел бы так далеко в своих отношениях с девушками из КБС, хватаясь за каждую импульсивную возможность — как раз наоборот. Тот же самый инстинкт, который подсказал мне НЕ хватать эту круглую грудь перед моим лицом без явного приглашения, предупредил меня, что если продолжать заниматься сексом с Сэм, не докопавшись до сути проблемы ее психики, то это будет означать катастрофу. И я заставил себя мыслить рационально, а не гормонально.

Закрыв глаза, я взвесил в уме вопрос, который хотел задать, и обдумал последствия. Это был риск, но я считал, что на него нужно пойти. Поэтому я открыл глаза, прижал к себе друга и осторожно спросил:

— Ты любишь меня?

Сэм оторвалась от моей руки и удивленно уставилась на меня.

— Чего?

Я пожал плечами и попытался выглядеть безобидно.

— Это простой вопрос.

— Нет, это не так.

— Ну, это простой вопрос, если ответ "нет". В противном случае... — я позволил себе замолчать.

Сэм изучила моё лицо и категорически заявила:

— Я не люблю тебя.

Я посмотрел на нее немного, таким же адвокатским взглядом, который использовала мать. Взгляд Сэм дрогнул, и мгновение спустя она повернулась и уставилась себе на колени, не в силах встретиться со мной взглядом. И она вздрогнула, поняв, что ее уличили во лжи.

— Я не влюблена в тебя, — уклончиво сказала она. — Не совсем. Я имею в виду, я не хочу встречаться с тобой или что-то в этом роде. У меня и так слишком много всего происходит в жизни.

— Но у тебя есть чувства ко мне?

— Ты мне нравишься, Мэтти. Сильно. — Она повернулась ко мне лицом, часть ее уверенности в себе вернулась, когда она подняла подбородок и добавила:

— Я думаю, что я тебе тоже очень нравлюсь.

Я улыбнулся и кивнул.

— Так и есть.

— Меня тянет к тебе. Меня давно влечет к тебе. Я думаю, что ты весьма великолепен, на самом деле. Другие девушки тоже так думают.

Я выгнул бровь.

— Никогда не считал себя "великолепным".

— Как ты думаешь, почему мы все терлись о тебя последние несколько лет? Это не потому, что ты уродлив. — Сэм протянула руку и провела кончиками пальцев по моей щеке. — Это в твоих глазах, правда. Интенсивность твоего взгляда, когда ты смотришь на нас с таким... жаром.

Я начал смотреть на нее с жаром в глазах, думая обо всем, что я сделал с ней прошлой ночью... Думая обо всем, что я мог бы сделать с ней прямо сейчас. Но я глубоко вздохнул и заставил себя еще раз набраться терпения, думать рационально, а не гормонально.

— Но что изменилось? — спросил я. — Ты говоришь, что я давно тебя привлекаю. Что изменилось прошлой ночью?

Сэм вздохнула и уставилась себе на колени. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и тихо сказала:

— Может, мне просто пойти домой.

— Сэм...

— Это была плохая идея.

— Ты не можешь уклоняться от этого вечно. И у тебя нет оправдания тому, что тебе нужно опередить своих родителей дома.

Я моргнул, сообразив, что на самом деле не знаю этого, и добавил:

— Нет ведь?

Она пожала плечами.

— Они думают, что я навещаю Зофи. Она прикроет меня, если они по какой-либо причине позвонят. Она знает, что я здесь.

Я выгнул бровь.

— Она знает, что мы делали прошлой ночью?

Сэм отрицательно покачала головой.

— Но я не знаю, как долго я смогу держать это в секрете. Я не люблю лгать ей. И я не могу долго врать КБС.

Я поднял обе брови.

— Но ты собираешься солгать им немного?

Сэм закусила губу и начала обнимать себя.

— Просто... Пока я не соображу, что я им скажу. Я никогда не имела в виду... Мы с тобой не были... Фу, я такая ГЛУПАЯ! — Она закрыла лицо руками.

— Сэм... — успокаивающе произнес я, обнимая ее обеими руками. — Ты не ведешь себя глупо.

— Взобраться на тебя прошлой ночью было довольно глупо, — пробормотала она, поднимая голову.

— Лучшая ночь в моей жизни, — искренне прокомментировал я.

Ей удалось улыбнуться при этом, и она быстро наклонилась, чтобы чмокнуть меня в губы. Она вздохнула, некоторое время смотрела мне в глаза и снова пробормотала:

— Я не влюблена в тебя. Но...

Я терпеливо ждал, когда ее голос затих.

В конце концов, она нашла слова. Сев прямо, она прищурила глаза и довольно уверенно спросила:

— Кто твой фаворит в КБС?

Я моргнул, удивленный тем, что стол перевернули против меня.

— Чего?

— Кто из нас шестерых тебе больше нравится?

Я закатил глаза и покачал головой.

— Я на это не отвечаю.

— Мэтти...

— Я серьезно. Я не отвечаю на такие вопросы-ловушки. Я люблю каждую из вас по разным причинам и НЕ буду выбирать фаворитов.

— Белль и Ниви уже стали твоими фаворитами. Все это знают.

Я вздохнул и покачал головой.

— Белль мне как младшая сестра.

— Младшая сестра, которая, по-видимому, не может прожить более 48 часов, не получив порцию спермы старшего брата себе в глотку.

Я покраснел и посмотрел вниз.

— Ну... у нее больше возможностей, чем у остальных.

— И ты хотел Ниви с тех пор, как впервые увидел ее. Она единственная девушка, с которой ты действительно хотел бы встречаться, если бы только у нас не было "Правила".

Я вздохнул.

— Истинно.

— Элис была твоей подругой со школы.

— Истинно.

— В Зофи я менее уверена. Я имею в виду, вы друзья, и ей определенно нравится держать тебя за руку везде, где вы вдвоем гуляете по кампусу. Но твоя любимица? Нет.

— Мне очень нравится Зофи, и я не ставлю вас всех в один ряд.

— А Мари очень милая. Она такая застенчивая и невинная. Но потом она сделала "глубокую глотку", как будто это было так легко для нее, и я очень взревновала и...

Ее голос снова оборвался.

— Неужели все так просто? — тихо спросил я. — Ты так сильно хотела заглотить мой член, и когда ты не смогла сделать это, как бы ты ни старалась, ты импульсивно решила вместо этого дать мне свою киску?

Сэм нахмурилась и уставилась в пол перед ней. Скорее, она смотрела в какую-то точку в тысяче ярдов от пола перед ней. Ее дыхание стало медленным, ритмичным. И она замолчала так, что я не смел прервать ход ее мыслей.

В конце концов, она ответила на мой вопрос, как будто не прошло почти четырех минут с тех пор, как я его задал.

— Да и нет...

Когда больше никаких объяснений не последовало, я вздохнул и пробормотал:

— Ну, это всё объясняет.

Сэм моргнула, выходя из транса, и посмотрела на меня.

— Ночи среды и четверга наедине с тобой были одними из лучших ночей в моей жизни. У меня было несколько удивительных оргазмов, когда ты "ел" меня со всеми другими девушками вокруг, но трудно войти в ритм, когда ты делишься с кучей других девушек, зная, что все они ждут своей очереди. Но когда были только ты и я — без спешки, без беспокойства — с возможностью заставить тебя сосредоточиться только на мне столько времени, сколько потребуется... — Она вздохнула от восторженного удовольствия, глядя на тысячу ярдов и на четыре ночи назад.

— Я запланировала для нас эту большую ночь, — продолжила она, все еще глядя куда-то вдаль. — Я пошла утром и купила этот черный кружевной набор специально для тебя. Я собиралась быть ТАКОЙ супер-сексуальной, что ты бы кончил в трусы, как Джейк Педсон, от одного только взгляда на меня. Я собиралась заставить тебя влюбиться в меня, не то чтобы я действительно хотела, чтобы ты влюбился в меня или что-то в этом роде, но я хотела...

Ее голос снова оборвался.

Медленно покачав головой, Сэм нахмурила брови и пробормотала:

— Я не хочу, чтобы ты на самом деле был влюблен в меня, но я хотела знать, что могу заставить тебя влюбиться в меня. Я хотела быть неотразимой для тебя. Что даже после всех этих лет, когда ты играл в хладнокровие, будучи "безопасным" другом-парнем, который никогда не хватал меня за задницу, как бы призывно я ни трясла ее перед тобой, никогда не кусал мой сосок, как бы близко я ни подносила его к твоему рту... Что я могу заставить твой кокон треснуть. Я хотела этого порыва.

Глаза Сэм горели.

Но мгновение спустя она моргнула, и этот огонь исчез, сменившись бездной тьмы и... затравленным... выражением на ее лице.

— Я должна быть богиней секса. У меня были мужчины, жаждущие моего тела с тех пор, как мои сиськи впервые выросли в средней школе. Коллеги моего отца приставали ко мне с пятнадцати лет. Я Венера. Я Афродита. Я должна вызывать невероятные, трансцендентные сексуальные переживания! — Ее голос оборвался, а когда она снова заговорила, ее громкость стала намного тише. — Но первый раз, когда я действительно занялась сексом, был настоящей катастрофой. Антонио был популярен и опытен, и после того, как он закончил, он сказал, что я была паршивой ебалкой. Я умоляла его дать мне еще один шанс, но через неделю он сказал, что я справилась не лучше, и после этого перестал мне звонить.

— Сэм... — я попытался успокоительно обнять ее.

— Затем был роман на одну ночь после вечеринки в колледже. Он даже не мог, черт возьми, КОНЧИТЬ, и я просто знала, что проблема была во мне. В смысле, я ёбанная Афродита. КОНЕЧНО, когда придет время, я стану этой невероятной любовницей. И все же... я... я имею в виду Мари, из всех людей, могли бы... Не пойми меня неправильно, я люблю Мари. Она такая милая, как можно ее не любить? Но, несмотря на то что у нее такая же массивная грудь, она не Я. Она никогда не была такой сексуальной, как я. Поэтому, когда мы пошли на это свидание и вернулись к тебе домой, я знала... я просто ЗНАЛА... я буду ВПЕЧАТЛЯЮЩЕЙ для тебя. Я не собиралась трахать тебя. Мне бы не было это нужно. Я собиралась выжечь свое изображение в этом сексуальном белье на твоей ёбанной сетчатке, так что каждая любовница, который у тебя когда-либо была бы после меня, меркла бы в сравнении с ним. Я собиралась глубоко заглотить твой чудовищный хуй. Я собиралась выебать тебя своими большими сиськами, пока ты не кончил бы на мое великолепное лицо. И боже, нахуй, ДА! Черт возьми! Я должна была быть твоей ЛЮБИМИЦЕЙ!

Я удивленно моргнул от страсти в словах Сэм. Она снова плакала, действительно рыдала. Почему, черт возьми, девушки всегда плачут рядом со мной? Но я понял, что она переживала прозрение и нуждалась в моей поддержке больше, чем когда-либо. Так что я прижал ее к себе обеими руками и позволил ей выплеснуть все это, пока она рыдала в моих объятиях.

— Я не смогла этого сделать, — хныкала она в жалком страдании. — Я не смогла этого сделать. Мне очень жаль, что я не смогла этого сделать.

— Ш-ш-ш, — успокаивающе прошипел я. — Я знаю, что ты старалась изо всех сил.

С затуманенными глазами, она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Если бы я это сделала, изменило бы это твое отношение ко мне?

Я ободряюще улыбнулся ей и начал говорить то же самое, что сказал ей прошлой ночью.

— Я же говорил тебе: я не стану любить тебя ни в коем случае...

Я остановился, так как меня внезапно охватило чувство, что я вот-вот совершу огромную ошибку. Я вспомнил, что Сэм сказала мне в последний раз, когда я говорил эти слова, пожаловавшись, что не слушаю.

Но сейчас я прислушался и понял, что прошлой ночью все перевернул. Поэтому вместо этого я наклонил ее лицо, чтобы она посмотрела на меня, и спокойно заявил:

— То, что ты глубоко заглатываешь, не заставит меня любить тебя больше. Мне не нужно, чтобы ты делала что-то подобное... или даже занималась со мной сексом... чтобы попытаться заставить меня думать о тебе как о "моей любимице". Ты не купишь мою любовь минетом. Я очень забочусь о тебе, и я никогда не хотел бы причинить тебе боль. Я тоже не хочу тебя подводить. Так что мне нужно сделать это кристально ясным: то, насколько я забочусь о тебе, НЕ связано с тем, можешь ли ты заглотить мой член или нет. То, насколько я забочусь о тебе, НЕ зависит от того, будешь ли ты заниматься со мной сексом. Я не буду любить тебя меньше за то, что ты не в состоянии совершить тот или иной сексуальный акт, но я также не буду любить тебя БОЛЬШЕ, если ты это сделаешь... Ты не можешь КУПИТЬ мою любовь вот так. И твоя самооценка НЕ ​​должна зависеть от этих вещей.

— Но... — Сэм выглядела удрученной. — Но прошлой ночью ты сказал, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любишь меня больше за то, что мы сделали.

Я потер лоб и поморщился.

— Секс меняет вещи. Ты особенная, ты моя первая любовница, и ничто уже не может этого изменить. И после многих лет фантазий я был в восторге от того, что ты наконец позволила мне заняться с тобой сексом.

— И ты не был бы разочарован, если бы я остановилась?

Я вздохнул.

— Конечно, я был бы разочарован.

— Похоже, твоя любовь зависит от этих вещей.

Я прижался лбом к ее и глубоко вздохнул.

— Мне нравилось то, что мы делали, используя термин "люблю" вместо "очень, очень нравится". Но я не хочу, чтобы ты ушла отсюда, полагая, что мои чувства к тебе зависят от того, что ты для меня делаешь. В этом меется смысл?

— Да... Имеется смысл... — Слова Сэм говорили о том, что она согласна, но ее тон был тоном шестилетнего ребенка, принимающего тот факт, что брокколи полезны.

— Я понимаю, что ты конкурентоспособна. Я понимаю, что ты хочешь чувствовать себя моей любимицей. И я буду честен: да, я в восторге от того, что у нас был секс. Я ни в малейшей степени не жалею об этом, и если бы у меня был шанс сделать это снова, даже зная то, что я знаю сейчас о том, почему ты решила оседлать меня, честно говоря, я бы все равно сделал это. Ты была моей Первой! Я никогда этого не забуду. Я никогда не забуду ТЕБЯ. Секс... я имею в виду...

—.. . был довольно впечатляющим, — протянула Сэм с легкой улыбкой от воспоминаний.

— ДЕЙСТВИТЕЛЬНО впечатляющим. Ты действительно стала моей Венерой, моей Афродитой, — заверил ее я с улыбкой, хотя и поднял палец. — Но теперь это в прошлом. Если мы с тобой собираемся снова заняться сексом в будущем, я должен знать, что это по правильным причинам. Я должен знать, что это потому, что ты хочешь меня ради меня, а не для того, чтобы попытаться переплюнуть других.

Она покачала головой.

— Я не пытаюсь переплюнуть других. Я... Ладно... Может быть, это как-то связано с прошлой ночью. Я видела, куда дул ветер, поняла, что отношения между тобой и девочками обострятся скорее раньше, чем позже, и я готова признать, что, возможно, я пошла на вчерашнее свидание с намерением сделать что-то, что действительно снесет тебе крышу до того, как другие смогут вцепиться в тебя своими когтями. А когда "глубокая глотка" не удалась, я запаниковала и решила тебя трахнуть.

— Так просто? — мягко спросил я.

Сэм моргнула, ее брови нахмурились, когда она изучала перед моей рубашки, хотя она явно не смотрела на мою рубашку.

— Ну... ладно... — вздохнула она и, отвернувшись от меня, пробормотала:

— Мбявлютя.

Я наклонился вперед и навострил уши.

— Мне жаль. Я не совсем расслышал это.

Сделав глубокий вдох, Сэм посмотрела на меня, ее светящиеся карие глаза казались большими и жидкими. Она одарила меня смелой улыбкой, которая, тем не менее, раскрыла весь ее подростковый страх. И голосом, все еще тихим, но, по крайней мере, внятным, она пробормотала:

— Может быть, я немного влюблена в тебя.

Я выгнул бровь.

Сэм усмехнулась и покачала головой.

— Я не хотела. Ты всегда был Мэтти, личной игрушкой КБС. Ты принадлежал клубу, а не мне. Но потом появилась Холли, попросила у нас разрешения соблазнить тебя, и моей первой мыслью было: "Конечно. Иди прямо вперед!". Ты был нашим другом, а не нашим парнем, и с нашей стороны было бы неправильно мешать тебе заниматься сексом.

— Но потом...?

Сэм медленно выдохнула.

— Я была так осторожна, чтобы удержать себя и других девушек от чего-то действительно сексуального с тобой, понимаешь? Чтобы держать всех "в равновесии". Потому что я боялась... я до сих пор боюсь... что все развалится, как только мы начнем пересекать эти линии. Но потом Холли начала возиться с тобой на диване под этим проклятым одеялом, и я ТААААААК взревновала. Я просто ЗНАЛА, что она делала с тобой то, чего ты никогда не делал ни с кем из нас.

Я кивнул.

— Именно поэтому я отказал ей в конце.

Сэм тихо закипела.

— Я могла представить ее руку в твоих шортах, поглаживающую тебя, когда я еще даже не прикасалась к твоему голому члену. Насколько это было несправедливо? Я смотрела на нее и думала: На хуй, сука!

Я усмехнулся.

— Ну, Холли ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела "на хуй"...

Сэм нахмурилась, не сразу поняв, но потом улыбнулась и рассмеялась. Она снова потерла лоб и вздохнула.

— Я никогда не думала, что буду ревновать тебя, пока вдруг не стала. Снова и снова в моей голове я продолжала думать: "Он мой! Он мой!". Элис меня уговорила, и я, наконец, сказала, что все в порядке. Но...

— Но на самом деле все было не в порядке?

Сэм печально покачала головой. Она посмотрела на меня своими большими глазами, готовыми снова расплакаться.

— Я хочу, чтобы ты был моим.

Я моргнул.

— Ты имеешь в виду, как настоящий парень?

Сэм скорчила лицо.

— Нет, но...

— Ты не хочешь, чтобы я принадлежал Холли или кому-то еще. Ты не хочешь, чтобы я связывался с кем-либо, кроме тебя.

— Ну, меняя и девушек из КБС. Я видела, как все они возятся с тобой, и никогда не чувствовала ни капли ревности.

— Но ты бы все равно предпочла, чтобы ты была моим "фаворитом".

Я изобразил воздушные кавычки.

Сэм покраснела.

— Это так плохо?

— Неплохо. Просто... я не собираюсь выбирать фаворитов, даже если ты занимаешься со мной сексом. Меня нельзя купить таким образом, и, что более важно для меня, я абсолютно НЕ хочу оказывать давление на таких девушек, как Элис и Мари, чтобы они чувствовали, что они должны трахнуть меня, чтобы остаться в клубе.

Сэм горячо кивнула.

— Именно поэтому я не хотела, чтобы ситуация обострилась так быстро.

— Даже несмотря на то, что именно ТЫ пересекла черту первой.

Сэм беспомощно подняла руки.

— Я клубок противоречий.

Я улыбнулась.

— Ты девочка-подросток. Тебе можно.

— И я немного влюблена в тебя, — призналась она с легкой надеждой в улыбке. — Я поклялся себе, что не буду, но я ничего не могу поделать со своими чувствами.

— Ну, если тебя это утешит, — тепло ответил я, убирая ее волосы с ее лица и за ухо. — Наши чувства взаимны.

Она наклонилась ко мне, и я наклонился к ней, и в следующий момент наши губы мягко встретились. Мы целовались нежно, ободряюще, без страсти или жара наших первых поцелуев, когда она сегодня пришла ко мне домой.

Но через мгновение ее губы уже не были такими мягкими. Она крепко прижалась, застонала мне в рот и наклонила голову набок, чтобы поцеловать меня еще крепче, чем раньше. Положив руки мне на плечи, она повернула меня так, что я начал падать на кровать. И вдруг я обнаружил ее на четвереньках надо мной, что мало чем отличалось от того положения, в котором мы впервые оказались при входе в комнату.

Безрассудная блондинка-сексбомба схватила меня за руки и притянула их к своей заднице. Я радостно гладил ее ягодицы, постанывая, когда интенсивность нашего контакта губ росла и росла. Но через мгновение я оторвал свои губы от ее губ и выдохнул:

— Моя мать еще внизу!

— Но я хочу трахнуть тебя, — захныкала она.

— Ты НЕ будешь молчать.

— И? Она уже слышала, как мы трахались. Ей будет все равно.

— МНЕ не все равно.

Сэм подумала об этом на секунду, прежде чем уставиться на меня с озорной ухмылкой. Ее глаза загорелись янтарным светом.

— Ну хорошо. Давай я отсосу тебе. Я не смогу кричать, если у меня будет полон рот, верно?

Я удивленно моргнул, но сразу после этого сузил глаза, почувствовав подвох.

— Ты снова собираешься оседлать меня во время минета, не так ли?

Сэм хихикнула и сделала невинное лицо.

— Это сработало, не так ли? — Она уже съезжала с края кровати и возилась с моими штанами.

Я вздохнул и посмотрел на нее.

— Ты же не пытаешься снова купить мою любовь?

— Неа. Я просто счастливая девушка, у которой был САМЫЙ ВЕЛИКИЙ сексуальный опыт в моей жизни, и я хочу СНОВА почувствовать себя хорошо.

— А тебе никогда не приходила в голову мысль, что чем больше ты меня трахаешь, тем больше я буду думать о тебе как о своей любимице?

— Ты предполагаешь, что эта стратегия сработает?

— Сэм... — предупредил я.

— Извини, это просто часть моей натуры.

— И ты полагаешь, что, если ты набросишься на меня, я буду чувствовать себя обязанным отблагодарить тебя и подарить тебе сегодня вечером несколько захватывающих оргазмов, с матерью или без матери в доме.

Сэм хихикнула, ничего не ответила и стянул с меня трусы. Через секунду у нее во рту была моя растущая эрекция.

И именно тогда кто-то постучал в мою дверь.

— Мэтью? — позвала мать.

Сэм замерла на секунду, все еще с моим членом во рту. Через секунду она дернулась и поспешно попыталась засунуть его обратно в трусы.

— Э-э, да, мать? — ответил я после небольшой задержки.

— У тебя еще одна гостья, — объяснила она через дверь.

— Привет, ребята, — крикнула Белль из-за двери. — Извините, что прерываю.

Мы с Сэм уставились друг на друга.

Эм... Дерьмо.