Хорошая жена упорствует в своих начинаниях.

— В резиновой оболочке он выглядит не так страшно - Пенелопа закончила натягивать презерватив на пенис сына и откинулась на спинку кровати, чтобы посмотреть на него - Мой живот то и дело подскакивает. Я не хочу ничего, кроме как быть рядом с тобой, и... вот мы здесь - Она неуверенно протянула руку и взяла его за ствол. Она несколько раз провела по нему рукой - Тебе нужно что-нибудь еще от меня, прежде чем мы попробуем?

— Нет, просто давай уже. Хватит быть такой долбаной ханжой! - Голос Теодора разнесся по комнате.

Пенелопа в шоке прижала голую руку ко рту. Широко раскрытыми глазами она смотрела на его улыбающееся лицо.

— О! Ты шутишь! - Она издала нервный смешок - Я думала, ты серьезно - Она игриво хлопнула его по плечу, стараясь не задеть ни одну из его ран - Мой разум затуманен, а тело... трепещет. Ты шалун, что так дразнишь меня - Она улыбнулась в ответ, быстро поцеловала его в губы и опустилась на него. Его член был достаточно высок, поэтому вводить его кончик внутрь было неудобно - Я буду сверху, чтобы он по ошибке не вошел слишком глубоко.

— Конечно, мам. Только кончик. Я помню - Теодор чувствовал себя так, словно ему предстояло играть в девятом туре, когда на поле был бегущий игрок, а его команда отставала на один мяч. Нервы гудели, но то же странное чувство спокойствия, которое охватывало его, когда он находился у плиты, опустилось на него и сейчас. Она пыталась отговорить себя от этой затеи, говоря, что она не подойдет к этому члену, но все равно делала это. Она сдавала экзамен с блеском.

— Я... э-эм... я не уверена, как... - Она приподняла бедра и обхватила его член, удерживая его в таком положении - Думаю, для этого мне нужно стоять на ногах - Пенелопа поставила подошвы ног на матрас и присела на корточки, все еще держа член под собой. Она попыталась заглянуть между своих болтающихся, колышущихся грудей, чтобы увидеть, что она делает. Вид был закрыт. Она сдалась и подняла глаза на красивое лицо сына. Она улыбнулась, увидев на нем радость и предвкушение - Мое сердце радуется, что ты так галантно защищал меня сегодня. Я люблю тебя, Тедди. Ты заслужил это - С этими словами она опустила бедра - О... боже... он даже больше, чем моя игрушка - Сморщившись, она просунула широкую, грибовидную головку сквозь губки.

— Ооооооооооооооооохххх... это... уууугхххх... сложно - Теодору была видна ее растянутая киска, дрожащие сиськи и красивые руки. Он решил сосредоточиться на ее искаженном лице. Один ее глаз был широко раскрыт, другой щурился с трепещущим веком. Ее зубы были стиснуты и обнажены. Она всегда была красива, но никогда не была так прекрасна, как сейчас, когда она напряглась, чтобы принять его член.

— Как... как... Виктория это делает? - Пенелопа почувствовала некоторое удовольствие, но в этот момент ею овладела боль. Она ясно видела, как Виктория наслаждалась этим. Неужели это могла делать только молодая женщина?

— Не говори о ней, мама - Теодор поджал губы. В нем вспыхнул гнев, но его пересилило удовольствие от ее преданности и тугой киски.

— Прости! - Пенелопа приняла прежнее выражение лица, лишь слегка поморщившись - Мне... так жаль. Я не должна была... уууугххх... делать этого. Я совершаю ошибки... Ягненочек. Прости меня... за мои ошибки. Я... я... - Она знала, что делать. Она опустилась на массивный член, проталкиваясь мимо широкой головки - Я искуплю свою вину перед... тобой. я... оооохххххх... боже... как глубоко - Она продолжала опускаться. Ноги напряглись в положении сидя на корточках, мышцы начали гореть. Но она не смела отклониться от курса - Вот... вот... он должен быть, до конца... внутри.

— Пока нет... но тебе не нужно заходить дальше - Он наблюдал за ее лицом. Оно снова исказилось.

— Я хочу... хочу... ради тебя. За все, в чем... я не справилась с ролью матери. Я... заглажу свою вину перед тобой. Я... уууууугхххх... обещаю. Я просто... - Пенелопа стиснула зубы и продолжала насаживать себя на его огромную башню. Хорошая мать посвящает себя сыну. Хорошая жена упорна. Хорошая мать... опускает... свое влагалище... чтобы сделать его счастливым.

— Это... приятно... мама - Теодор пытался смотреть сразу во все стороны. В конце концов, он остановился на своем члене, растягивающем ее. Они как раз собирались полностью зарыть презерватив.

— О... приятно слышать... ягненочек - Улыбка Пенелопы была однобокой и натянутой.

— Что случилось? - Теодор схватился за простыни, его взгляд вернулся к ее искаженному лицу.

— Что-то в моем... животе... это... не больно... это... оооооохх... боже... Тедди. Мне кажется, происходит что-то... волшебное. Глаза Пенелопы закатились, она прикусила нижнюю губу, и ее тело забилось в конвульсиях. Сама того не желая, она упала с корточек, ее колени коснулись матраса по обе стороны от него. Это заставило его пенис войти в нее до конца - Ииииииййййй... ммммммггггххх.

Его мать кончала. Они еще даже не начали трахаться, а она уже взрывалась, как ракета. Он смотрел, как ее великолепные голые руки хватают воздух в каком-то экстатическом жесте. Виктория любила секс, но никогда еще она не была такой самоотверженной. Его мать была такой же горячей как и любая молодая девчонка. Он удивлялся, как его отец поспевает за ней. Как он смог удержать такую женщину, как мама?

— Ггггггааааахххх... ммммааагггххх - Пенелопа осознала, что только что издавала какие-то странные звуки. Это было неприлично и некрасиво, но ей было все равно. Оргазм ослабел, зрение прояснилось. Ее сын улыбался ей - Я... э-эм... не знала, что так получится. Он... полностью вошел?

Теодор кивнул.

— Я... думал, что он не влезет - Пенелопа покачала головой в недоумении.

— Ты ошиблась, мама - Он должен был признать, что это было лучше, чем ссориться с ней.

Она натянуто улыбнулась.

— Да, и я наверстаю упущенное... уууугххх... прямо сейчас - Она проследила за его взглядом - Я вижу, что ты... смотришь на мою грудь. Ты можешь потрогать их... если хочешь.

— Ты улыбаешься... но при этом гримасничаешь. Тебе больно? - Теодор обхватил ее груди и приподнял их. Они были очень тяжелыми и полными. Какими бы они были, если бы были полны молока? Наверняка, они были бы еще больше. Жаль, что он не помнил.

— Я... - Пенелопа игриво закатила глаза, пытаясь заставить свой мозг сформировать правильные слова - Я заполнена... и это больно... как будто кто-то засунул туда что-то массивное... что собственно мы и сделали. Но еще... мне тепло и приятно в глубине живота. Я не знала, что бывают... уггхх... такие ощущение. Я попробую пошевелить бедрами. Твои руки на моих грудях... ммм... просто чудесные ощущения. Я чувствую, что ты хочешь меня... Ягненочек. Словно... мы снова связаны.

— Как замок и ключ, мама - Теодор наблюдал за тем, как ее сиськи вздымаются вокруг его пальцев. Он полагал, что большинство сыновей считают своих матерей красивыми. Но его мать была действительно удивительной - Я почти чувствую, что мы слиплись друг к другу.

— Давай посмотрим, сможем ли мы... смазать колеса... этой слипшейся машины - Экспериментируя, Пенелопа покачивала бедрами. Боль то усиливалась, то ослабевала, но она не останавливалась. Хорошая жена упорствует в своих начинаниях. Она еще не была готова к тому, чтобы попытаться подпрыгивать на нем.

Поэтому она двигала бедрами, то вытаскивая, то вставляя его член всего на один сантиметр.

Теодору было приятно слышать все эти разговоры о размере его члена. Но он подумал, не является ли это проклятием, а не благословением. Может быть, Виктория была исключением, раз так легко приняла его? Может быть, он больше не встретит никого, кто мог бы это сделать? От этих мыслей его разум по спирали устремился в темное место.

Пенелопа наблюдала за лицом сына. Она знала, что он думает о своей бывшей девушке. Хорошая мать обладает острой интуицией в отношении своего сына. Меньше всего на свете она хотела, чтобы она принесла ему эту мучительную жертву и сделала его несчастным.

— Мамочка... уууугххх... позаботится о тебе... Тедди - Она наклонилась вперед, поднося свои груди к его лицу - Сосок в рот... Я знаю, что это то, что тебе нужно. А теперь... позволь мне сделать тебе... приятно - Не раздумывая, она подпрыгнула на его члене. Ее бедра автоматически поднимались так же высоко, как у Феликса, и опускались обратно. Влажные, небрежные звуки шлепающих друг о друга половых органов огласили комнату.

— Ммммпфхххх - произнес Теодор, обхватив сосок. Его мать, конечно, была не прочь.

От одного только "кончика" они перешли к толчкам с такой скоростью, которой он не ожидал. Ему нравились ее толстые соски, но он хотел видеть ее лицо. Он надавил на ее плечи, пока она снова не села прямо. Ее шея была напряжена, подбородок вытянут вперед, а рот сжат в гримасе. Было очевидно, что ей не следует продолжать.

— Мама... я вижу, что это больно. Мы можем остановиться - Все эти усилия были напрасны для него. Презерватив не позволял ему ощутить все прелести ее тугой киски. Она уже намекала, что хотела бы сделать ему массаж сиськами. Он подумал, что сейчас, наверное, самое время согласиться - Все в порядке. Мы... вставим только головку... как ты и просила. Вместо этого мы можем... использовать твои сиськи.

— Я... сделаю тебя... счастливым... Тедди. Я... сделаю тебя... счастливым. Никаких... остановок... пока... ты не будешь счастлив - Пенелопа поняла, что может поднимать бедра выше, чем привыкла, не бось что член выпадет. Она экспериментировала, поднимаясь все выше и выше - Счастливый... Тедди... Счастливый... Тедди... Счастливый... угх... угх... угх... Тедди - напевала она.

— Мама... мы можем... остановиться - Теодор пытался понять, что происходит. Она причиняла себе боль, потому что хотела, чтобы он был счастлив. Это была не та эгоцентричная и корыстная мать, о которой он знал - Мама?

— Никаких... остановок... никаких... остановок... никаких. .. ооооххх - Пенелопа остановила свои бедра, когда он выскользнул из нее. Она просунула руку под себя и ввела его обратно. Наконец-то она поняла, как высоко она может подпрыгивать на нем. Ей казалось, что она может удариться о потолок. Он был так непохож на своего отца - Тебе... нравится это? - Она на мгновение задержалась, а затем возобновила свои болезненные подпрыгивания. Слезы, потемневшие от туши, текли по ее щекам, но она не останавливалась.

— Да... мама... но... - Даже в презервативе ощущения были просто фантастическими. Ее огромные потные сиськи, торчащие в нескольких сантиметрах от его лица, добавляли ему еще больше удовольствия. Он молился, чтобы навсегда запомнить, как они выглядят, как покачиваются и зависают в воздухе на пике каждого подпрыгивания.

— Просто... будь... счастлив... Тедди... угх... угх... угх... будь счастлив... будь счастлив... уугххх - Ей казалось, что он выворачивает ее наизнанку, она надеялась, что не растянет влагалище окончательно. Но есть и плюс: когда она опустилась к нему на колени, и он полностью вошел в нее, он попал в ту волшебную точку в ее животе. Она постаралась сосредоточиться на этом, а не на боли - Счастливый... Тедди... счастливый... Тедди... счастливый - Она неистово толкала его, пытаясь заставить его кончить. Она посмотрела на часы. Прошло уже десять минут, а он все не кончал. Она упорно продолжала, подпрыгивать и подпрыгивать. Через некоторое время внутри нее что-то екнуло. Она понятия не имела, что это было, но боль быстро утихла, и наступил экстаз - Счастливый... Тедди... счастливая... Пенни... счастливый... уууугххх... уууугххх... Тедди... уууугхххх... счастливая... Пенни!

Теодору стало ясно, что его мать в какой-то мере изменилась. Она все еще гримасничала, но ее шея и челюсти уже не были так напряжены. Он бы посмеялся над тем, как незаметно она перешла от боли к удовольствию, но это было слишком захватывающе, чтобы смеяться. Или делать что-либо еще, кроме как хвататься за простыни. Теперь ее движения на нем были более плавными, она утратила механические движения, свойственные ее ранним подпрыгиваниям. Ее руки снова хватались за воздух, а глаза закатывались назад. Он видел, как мать кричала, находясь на нем, и ее дикие подпрыгивания закончились, когда она прижала их бедра друг к другу и забилась в конвульсиях.

— Уууугххххххх... нннннггггххххх - Тело Пенелопы содрогнулось от чего-то настолько сильного, что все оргазмы, которые она испытывала в сенсориуме, показались ей жалкими пародиями по сравнению с этим. Пенис ее сына был громоотводом, проводящим через нее удар за ударом - ударов наслаждения.

— Вау... Мама - Он никогда не видел, чтобы Виктория так кончала. Его мать выглядела безумной во время кульминации и после нее. Она уперлась ногами в его грудь и пыхтела, глядя в пустоту. Пот стекал с ее грудей маленькими капельками, попадая на его круглый живот - Ты в порядке? - Он увидел, как в ее зеленые глаза вернулась ясность, и она посмотрела на него сверху вниз с осенним пониманием.

— Я... в порядке? У меня только что было... самое дикий... подлинный... первобытный... опыт в моей жизни, Тедди. И ты... подарил мне его - Она хихикнула - В порядке ли я? Ты... особенный - Она снова начала двигать бедрами - Мы... особенные. Твоя штука... не делает мне больно - Она поморщилась - Ну... может быть, только немного. Сейчас я чувствую себя... такой живой... словно... я могу перепрыгнуть через... высокое здание... или подраться с теми... хулиганами, как это сделал ты - Она рассмеялась еще раз, ее голос, чистый как колокольчик, эхом разнесся по комнате. Его член попал в ту волшебную точку глубоко внутри нее, и ее смех утих - Уууугхххх... как... ты? Ты счастлив? Ты... любишь меня?

— Я люблю... угх... угх... люблю тебя, мама - Она снова скакала на нем, совершая стремительные толчки. Она входила в него с такой силой, что его зад приподнялся над матрасом как раз в тот момент, когда ее сиськи бросали вызов гравитации - Ты... странная... и... необыкновенная... и совершенная. Я... оггххх... люблю тебя.

— Оххххх... Тедди... я тоже люблю тебя! - Пенелопа не знала, откуда взялась ее выносливость. Она предполагала, что это материнская любовь, которая заставляла ее бедра двигаться и двигаться. Она долбила его еще минут десять, подарив себе еще два грандиозных оргазма. В конце концов, по его напряженному выражению лица она догадалась, что он собирается кончить. Она впилась ногтями в его грудь и застонала - Да... Тедди... кончи для меня. Мы можем быть... агх... агх... счастливы... вместе. Кончай... кончай... кончай!

— Мама... Мама... Мама... ааааааааааагггхх - Теодор выгнул спину на кровати.

— Да... да... да... да... - Пенелопа наблюдала за ним с таким напряжением, что могла видеть, как дергается каждый мускул на его лице.

— Ааааааааааааааааааааааааггггхххх - Теодор высвободился из презерватива внутри своей матери. На его глазах взорвалась сверхновая. Комната, казалось, разрасталась в бесконечность. Времени и пространства больше не существовало. Были только его член и мамина киска. Когда вселенная вернулась к своим обычным формам, он обнаружил, что мать целует его во все лицо.

— Я люблю тебя... я люблю тебя... я люблю тебя... - говорила Пенелопа между поцелуями.

Еще недавно он бы вздрогнул от этих слов и отшатнулся от такого интимного контакта. Теперь же он распластался на матрасе, чувствуя, как ее киска многократно сжимается на его члене, а грудь прижимается к его груди. Боги преподнесли ему бесценный дар, а он чуть было не упустил его. Если бы Виктория не бросила его, он бы точно бросил. И тогда расставание предстало перед ним в совершенно новом свете.

— Надо бы достать презерватив.

— Да... да... конечно Пенелопа вздрогнула, приподняв бедра, и с громким, влажным хлюпаньем вынула его член. Она присела рядом с его бедром и посмотрела на него - Боже мой, я устроила беспорядок, не так ли? И посмотри, сколько ты кончил! - Она сжала луковицу со спермой внутри резинки на самом верху - Слава богу, мы предохранялись. Природа очень хочет, чтобы у тебя были дети - Пенелопа хихикнула. Когда он замолчал, она с трепетом вгляделась в его лицо. Неужели он сердится на меня? Она вздохнула с облегчением, увидев, что его лоб гладкий и спокойный. Он выглядел ошеломленным, вероятно, все еще находясь под впечатлением. Это она легко могла понять - Я возьму это на себя - Она ловко сняла презерватив и встала. Она знала, что его глаза следят за ее дрожащим телом, пока она мчится к двери. Она зашла в ванную, выбросила презерватив и вернулась в его комнату. В одних носках она встала в центре комнаты и положила руки на бедра - Скажи что-нибудь, пожалуйста. Я беспокоюсь, что ты недоволен мной.

— Я... немного растерян, мама. Я не знаю, что думать или говорить - Он уставился на ее красивое лицо. На "Триумфе" она накрасилась, и, наверное, в какой-то момент расплакалась. Тушь потекла по ее щекам. До сих пор он этого не замечал. Он гадал, были ли ее слезы из-за ссоры или из-за того, что она заставила себя заняться этим болезненным сексом. В любом случае, эти черные полосы по ее смуглым щекам еще больше смягчили его сердце.

— Ты слишком красива. Думаю, отчасти я не доверял тебе из-за того, что ты выглядишь такой царственной и... совершенной.

— Ты использовал прошедшее время, значит... теперь ты мне доверяешь? - Пенелопа позволила радости надежды смешаться с теплом послеоргазменного блаженства. Она подошла к кровати и села, спустив ноги на пол и сцепив руки на коленях. Она смотрела, как глаза сына пляшут между ее голыми руками и грудью.

— Я не знаю - Теодор покачал головой. Его член не желал униматься. Он подозревал, что не уснет, пока она не оденется - Я беспокоюсь о том, что я найду, когда выслежу тебя. Я беспокоюсь о том, что ты уйдешь. Я... э-эм... люблю тебя такой, какая ты есть сейчас. Но что, если ты сделала что-то ужасное? - Неужели я только что произнес эти слова? Она какая-то колдунья, вытягивает мои внутренние мысли.

— Я тоже не знаю, что я сделала. Но, наверное, у меня были причины, Тедди. Я люблю тебя и твоего отца больше всего на свете. Я бы никогда не причинила вреда никому из вас - Пенелопа провела пальцами по его вставшему члену.

— Но сейчас ты причиняешь боль папе. Нам обоим - Теодор нахмурился.

— Я делаю это только потому, что очень тебя люблю - Пенелопа обхватила его член и нежно покачала его - Боже... у тебя прекрасный пенис, Тедди. Большое спасибо, что поделился им со мной.

— Не за что - пробормотал он. Он потерял нить разговора, когда она положила вторую руку на его член и стала надрачивать его одной рукой. Он посмотрел на ее обручальное кольцо. Они не должны так поступать с его отцом. Но... может быть, есть способ сделать так, чтобы все получилось.

— Может быть... но сейчас он не мог об этом думать. Просто продолжай... делать это. Мы сможем справиться с... угхх... со всем остальным... позже.

— Да, конечно. Я помогу тебе облегчиться. Ты заслужил это, Тедди - Живот Пенелопы подрагивал, влагалище пульсировало, а ладони были скользкими от спермы, когда она работала над его членом. Прошло почти пятнадцать минут, прежде чем он взорвался, но она не уставала. Ее тонкие руки напряженно работали и были вознаграждены фонтаном спермы, падавшей на них и на простыни. Когда он кончил, она наклонилась вперед и очистила языком широкую головку его члена. Хорошая мать наслаждается соленым содержимым своего сына. И она наслаждалась.

— Всё... всё - Он схватил ее за волосы и оторвал от своего члена - Он чувствительный.

— Извини - Она улыбнулась, наслаждаясь вкусом и моментом - Я пойду помоюсь - Она изучала пятно, расплывающееся под ее сыном - Ты не мог бы на минутку перевернуться на бок? - Он сделал, как она просила. Она на мгновение отвлеклась на его крепкую, юношескую попку. Ей захотелось укусить одну из щек, но она удержалась. Вместо этого она сосредоточилась на луже, в которой он лежал. Ей нужно было восполнить запасы электролитов. Казалось, что во время секса из нее вытекла целая река - Я... не знала, что способна на такой потоп. Надеюсь, я не испортила твой матрас.

— Все будет хорошо, мама - Теодор отодвинулся в сторону и посмотрел на лужу. Он уставился на нее широко раскрытыми глазами. Она была... больше, чем он ожидал - Уинифред может почистить ее.

— Уинифред! - Пенелопа встала и собрала с пола свою одежду - Давай приведем себя в порядок, а потом встретимся, после чего спустимся вниз. Мне кажется, что мы должны встретиться с ней вместе. Сила в числе. Ты согласен?

— Согласен - Он смотрел, как его мать кивает и идет к двери, неся в руках свою одежду. Ее задница прекрасно покачивалась при движении. Она открыла дверь и через секунду ее уже не было. Теодор покачал головой. Казалось, что законы Вселенной изменились под него. Одно за другим. Привести себя в порядок и разобраться с Уинифред. Со всем остальным он разберется позже.

***

Пенелопа и Теодор, приняв душ и одевшись, вместе спустились по лестнице на первый этаж. Она потянулась к его руке, чтобы сжать ее, но он отмахнулся от нее, не сказав ни слова. Через несколько секунд они оказались на кухне, где Уинифред готовила ужин.

Уинифред выключила кран, вытерла руки о полотенце и повернулась к ним.

— Нет необходимости выглядеть как провинившиеся дети. Вы оба взрослые, и это означает, что вам придется иметь дело с последствиями. Последствия... последствия... последствия - Она механически постукивала своей ручкой по стойке, ее лицо было абсолютно нейтральным.

— Я не уверена, что наши последствия - это твое дело - Пенелопа села на табурет и оперлась локтями на прилавок - Может быть, тебе стоит просто притвориться, что этого не было - Может быть, мне следовало включить настройки конфиденциальности? Нет, именно так она и поступила перед уходом. Больше она так делать не будет.

— Это было бы легко игнорировать, Пенни, если бы все не было так запутанно. Все эти части, связанные в клубок - Уинифред пошла в кладовку и достала джин, вермут и миксер. Затем она достала оливки и лед - Сегодняшними действиями вы подкинули мне головоломку. Каждый путь ведет к боли, по крайней мере, для одного из моих членов семьи Ниши. Если бы это была старая научно-фантастическая программа, у меня бы дым из ушей валил.

— Не будь такой праведной, Фредди. Что случилось, то случилось - Теодор повысил голос, стоя позади матери со скрещенными на груди руками.

— Я не возражаю, что это произошло - Уинифред издала протяжный вздох, что пошло им на пользу. Затем она налила ингредиенты и перемешала их, взбалтывая напиток в обеих руках - Что же нам с этим делать?

— Ну, я уверена, что это не будет продолжаться, когда Феликс вернется домой - Пенелопа повернулась, чтобы посмотреть на сына - Как только мост будет починен, мы сможем остановиться. Правда, Тедди?

Щеки Теодора вспыхнули от гнева и досады. Неужели она так быстро переходит от одного мужчины к другому? Но, с другой стороны, ему не на что было опереться. Его родители были женаты, и он хотел, чтобы так было и впредь. Сильные, противоречивые эмоции захлестнули его. Это действительно головоломка.

— Я не знаю, мама. Это ты все время на меня набрасываешься. Когда это кончится? - Он не мог сдержать гнев в своем голосе.

— Ты прав. Я так хорошо справлялась с собой и так долго. А потом ты пошел и снова защитил мою честь. И я увидела... - Ее голос прервался. Она должна была быть осторожна, чтобы не давать обещаний, которые не сможет выполнить. Ее рассудок не всегда владел собой, и она не была уверена в том, как обрести полный контроль - Прости меня, Тедди. Твой отец сказал, что я пережила какую-то травму, которая заставила меня реагировать на вещи странным образом. И... я думаю, что в то же время мое тело переживает нечто вроде кризиса среднего возраста. Мое... э-эм... - Она понизила голос до шепота -. .. мое либидо никогда раньше не было таким.

— Это хорошо, что мы все обсудили. Значит, мы договорились, что между вами больше не будет связи? - Уинифред закончила готовить мартини. Она поставила их на стойку перед Пенелопой и пустым табуретом - Присаживайся, Тедди.

— Какая травма, мама? - Тедди сел и повернулся к матери.

— Я не знаю - Пенелопа покачала головой. Она посмотрела на Уинифред - Это крепкий коктейль, Уинни, а Тедди всего девятнадцать лет.

— По закону, он слишком молод, чтобы пить, но, похоже, сегодня мы игнорируем целый ряд правил - Уинифред пожала плечами - Нам нужно поговорить о некоторых вещах, и вам обоим, наверное, будет легче, если вы выпьете что-нибудь, чтобы снять напряжение. Выпейте.

Теодор поднял бокал и отпил глоток. Он поморщился, но это было не страшно.

— Что отец знает о твоем уходе? Что за травма?

— Я думаю, это было что-то, что ему сказали врачи. Не думаю, что кто-то знает, что это было. Просто... что-то случилось - Пенелопа потягивала свой напиток. Он был мягким и чудесным. Уинифред поистине волшебница на кухне.

— Ты можешь достать мне ее медицинскую карту? - Теодор посмотрел на Уинифред.

— Полагаю, Пенни может получить ее сама. Она взрослый человек в здравом уме и теле - сказала Уинифред.

— Спорно – хихикнула Пенни.

Теодор не мог удержаться от смеха. Напряжение улетучилось из комнаты. Он сделал еще один глоток из своего бокала.

— Могу я попросить вас обоих пообещать, что вы больше не будете прелюбодействовать? Я должна защитить свою семью - Уинифред перевела взгляд с одного на другого.

— Я помогу тебе в твоем детективном деле - Пенелопа положила руку [в перчатке] на руку сына.

— Что бы я ни сделала... что бы со мной ни случилось... мы разберемся в этом вместе.

— Не уверена, что работать вам двоим в тесном помещении - хорошая идея - Уинифред скрестила руки, приняв строгий вид.

— Конечно, мама. Давай сделаем это - Член Теодора запульсировал в брюках. Он посмотрел ей в глаза. Может ли быть так, что внутренняя красота совпадала с внешней? Неужели он раньше этого не замечал?

— Уинифред, я приказываю тебе отложить вопрос о... нашей связи на несколько дней - Пенелопа изогнула брови в сторону своего ИИ - Как мою подругу, я прошу тебя дать мне немного пространства и времени, чтобы разобраться в этом.

— Но... - начала Уинифред.

— Послушай ее, Фредди. Мы не сделаем папе больно. Я обещаю. Скорее всего, больше ничего не случится - Он обменялся быстрым взглядом с матерью, его щеки пылали - Мы узнаем, что с ней случилось. Тогда мы все будем знать, что нам делать.

— Честно говоря, я сделаю все, что в моих силах, Уинни. Я... эм... я думаю... эм... - Пенелопа заикалась.

— Мы найдем способ не причинить боли Феликсу. Я могу тебе это пообещать.

Если бы Уинифред могла выразить сомнение, она бы это сделала. Вместо этого она кивнула. Возможно, это было лучшее, на что она могла надеяться в данной ситуации.

[Перевод завершен и доступен на boosty.to/jarren]