Падшая леди

Дата: 24 сентября 1998

Шрифт:

Вечер в конце лета, отпуск и во18 лет градусов тепла на террасе снимаемой дачи. Запах ели, сосны и потухшего гриля. С сегодняшнего дня я осталась одна почти на двое суток (обе дочки уехали домой вместе с мужем). Сквозь листву деревьев в сумерках пробивается свет от незнакомых соседей, доносятся голоса, смех, звон стаканов.

Неприятно быть в трусах и бюстгальтере под легким летним платьем после трех часов в одиночестве и под солнцем, где оставшиеся белые места стали красными. Переоденемся снова, в дом, к зеркалу, все с себя долой. Видим пышную женщину лет сорока с небольшим. Размышляем: подержанная, но еще годная к употреблению или. .. ? Увлажняющий крем – вначале на грудь. Холодная дрожь, явное и заметное возбуждение. Быстрый переход к спине, бедрам и... ниже пупка. Тот же эффект!

Снова в платье, лучше прохладиться прогулкой к морю. Какого черта мужу нужно было уехать именно сегодня, когда мы впервые за весь отпуск могли быть предоставлены сами себе? Для начала холодный коктейль – больше, чем обычно – очень кстати, когда тебя покидают! Дает мгновенное облегчение. Затем тепло, которое расходится не там, где надо, в тех местах, которые раньше были белые, а теперь красные, а потом трансформируется в розовые картины и беззвучные движения.

Вперед, на дорожку, ведущую к пляжу, холодок под платьем между ног, где должны быть трусы. Серп луны, по – ночному белый песок, шорох волн. Ни души. Платье с себя и на песок. С разбегу в воду. Приятная прохлада – неспасающее спасение.

На второй песчаной отмели слышу голоса, доносящиеся с берега: "Смотри, что – то лежит – платье! А в нем никого? Нет, чертовски жаль. Эй, кто потерял ночную сорочку?" – "Тише, Сергей, это, может, какой – нибудь трансвестит решил помочитьея, в смысле намочиться, в воде". Громкий смех, затем долгое молчание.

Начинающийся озноб и клацанье зубами на второй песчаной отмели. "Эй... есть там кто – нибудь? Вы б – б – бы не мог – г – гли ото – о – ойти подальше, чтобы я в – в – вышла?" В ответ тишина. Приходится плыть к берегу. Глупо идти гулять почти в голом виде, купаться в море одной и так переохлаждаться. Ужасно глупо купаться без полотенца! Песок под ногами. Нога наступает на что – то острое, колени дрожат, теряю равновесие – паника на первой песчаной отмели!

Плеск воды, за которым возникают два парня – большой и поменьше – по колено в воде. Четыре руки, готовых прийти на помощь. "Мы не можем вам чем – нибудь помочь, девушка – в смысле. .. гм?" Из своего полулежачего, полусидячего положения, с грудью, болтающейся в воде, пересиливая боль в ноге и гордость, мямлю: "Мад – д – дам... а зовут меня Лена. Большое спасибо. Я, к – к – кажется, порезала ногу". Две услужливые руки берут меня подмышки. Встаю на одну ногу, мокрая, холодная и голая.

Беглый обзор в темноте. Большой белый медведь с бородкой, лет двадцати пяти. Наверное, Сергей. Маленький: худой и темноволосый, может, чуть помоложе? Оба в светлых шортах и пестрых рубашках с короткими рукавами.

Неудачная попытка опереться на здоровую ногу. "Вы обнимите нас за плечи, и мы вас донесем!" Попытка протеста, но ничего не попишешь... обнимаю их за плечи, Чужие руки на спине, неожиданное сцепление двух других не менее чужих рук под моими ляжками, вынос тела из моря на берег. Возвращение к платью, над которым встаю на дрожащую ногу.

"А где ваше полотенце?" Виновато пожимаю плечами, стучу зубами, дрожу коленками и всем телом. "Можете вытереться вот этим". Медведь стаскивает с себя рубашку и протягивает ее приятелю... "Иван, помоги Елене, а я ее поддержу!"

Большой теплый торс прижимается к моей мокрой, холодной спине, а две руки обнимают сзади. Мои груди лежат на волосатом предплечье. Иван вовсю растирает мне плечи, руки, ноги и. .. "Гм, Лена, может вы сами... это самое... ?"

Пестрая рубашка у меня в руках, Энергично растираю грудь и свободную часть живота. Начинаю чувствовать тепло, в том числе спиной и конечностями. Слегка наклонившись вперед, растираю бедра и промежность. Замечаю волнение сзади. Неужели эрекция? Что – то давит сверху на правую ягодицу.

"Ты не вытрешь мне спину, Иван?" Наполовину отвернувшись, но очень внимательный зритель: "Да, спасибо, Лена, то есть... это самое... " Еле сдерживаю смех. "Спасибо, Ванечка". Возвращает пестрое "полотенце". Поворот на одной ноге с помощью услужливых рук, одна из которых оказывается у меня на бедре, а одна под правой рукой. Интересно, что при этом половина ладони касается моей правой груди – случайно или нет?

Обе груди в контакте с огромным торсом. Неконтролируемая эрекция сосков. Продолговатый восторг под тонкими шортами Сергея весьма ощутим моим животом, активность Ивана, направленная вниз, к...

"Ай, я там обгорела!" Осторожное промокание ягодиц. Еще большее блаженство и влажное возбуждение, лучше остановиться, пока не... ! "Спасибо вам обоим". "Иван, ты не поможешь мне надеть платье?"

Непроизвольное сжатие рук Сергея, нерешительность Ивана и тут же поспешный вопрос: "Как ваша нога?" Внезапная боль в забытой ноге. "Сергей – медик, а я прошел курс первой помощи, но мы не можем помочь вам здесь, Лена. Здесь слишком темно!". Оживление Сергея: "Как вы доберетесь домой? Вам далеко? Мы живем прямо здесь, наверху. У нас есть аптечка первой помощи". Пока натягивается платье, пребываю в раздумье.

"Спасибо за предложение!" Снова обнимаю их за плечи, и они несут меня на руках. Невозможно придержать платье, Иван надрывается, но не подает виду. Между елей и кустов шиповника – к неосвещенному дачному домику. "Мы снимаем его у отца Ивана", – говорит Сергей, принявший всю ношу на себя, чтобы Иван открыл дверь и зажег свет. Затем меня вносят с террасы в большую комнату, где все несет на себе печать "непринужденного холостяцкого отдыха": магнитофон в окружении стаканов, бутылок, разбросанная одежда и песок на полу.

"Здесь есть ванная?" Оба в один голос: "Есть!" – "Я вам помогу", – добавляет Сергей. "Я справлюсь сама, только доведите меня". Отличная, выложенная кафелем ванная со всем необходимым. Писаю и промокаюсь – всюду песок. На одной ноге под теплыйщш, смываю песок, промываю рану. "Черт!.. " Все равно приятно расслабляет. Трудно вытираться, стоя на одной ноге! Не менее трудно снова натянуть платье. Смотрюсь в чужое зеркало, причесываюсь чужой, не очень чистой расческой. Вполне довольна отражением в зеркале, вспоминаю слова дочерей: "Ты у нас девушка что надо!"

Возвращаюсь в уже прибранную комнату. Сильная усталость в слишком шустрой ноге, опускаюсь на большой диван. "Лена, я тут вам налил... в смысле, нам всем, подкрепиться", – говорит Иван и протягивает мне граммов сто чего – то светло – коричневого в высоком стакане.

"Это виски, – объясняет Сергей. – Надеемся, вы любите?" Оба вовсю стараются не походить на заговорщиков. "Я с удовольствием выпью, но только если вы разбавите чем – нибудь прозрачным и шипучим!" Тут же приносится и наливается совсем немножечко содовой.

"Давайте выпьем за ваше скорейшее выздоровление", – подняв свой стакан, произносит Сергей, которым уже успел переодеться в белый махровый халат. "Ваше здоровье!" Коктейль крепок, от него по всему телу расходится тепло. "Может, посмотрим больную ногу?" – говорит Иван, садится на диван, поднимает мою ногу и боком пододвигается под ней. "Так будет сподручнее. Надо, наверное, что – нибудь постелить на диван!" Иван приносит полотенце и красный ящичек для инструментов, в котором оказывается все необходимое для ремонта поврежденных конечностей, но в котором также содержится солидный запас женских тампонов и презервативов.

"У него отец холостяк", – поясняет Сергей. "Никогда бы не подумала", – отвечаю я. Подозрительно испытующий взгляд Сергея. Иван, поставивший кассету с Гленом Миллером, улыбается. "Мама ужасно его любит", – говорит он. Так мне и надо! "Он не то хотел сказать, – перебивает его Сергей, досадливо косясь на друга, – мы совершенно без ума от старого джаза... это самое, в смысле, он ведь современен, правда? Ваше здоровье!" Поднимаю стакан: "Ваше здоровье!" Делаю большой глоток, тепло, которое сегодня уже во второй раз отправляется в эрогенное путешествие.

Иван начинает обрабатывать рану, удаляет что – то пинцетом. "Стекло, – говорит он. – Кровит прилично!" – "Согните вторую ногу, чтобы ему лучше было видно", – подсказывает Сергей. "Сейчас я протру спиртом", – объявляет Иван. Жгучая боль: неожиданное самосгибание здоровой ноги. Платье между бугорком Венеры и пупком – явный коллапс всех сдерживающих центров!

Иван целиком поглощен ватой и спиртом в ногах дивана. Рука Сергея поправляет платье и отправляется на прогулку под ним с мягкой посадкой – ладонь и четыре пальца на густо заросшей Венере, а пятый палец спускается ниже, к кнопке эротической тревоги. Электрические мурашки по всему телу. Разбуженные, твердые как камень соски. С трудом сохраняю спокойствие. Моя левая рука уходит под халат. Шорт нет! Дрожащий, большой и горячий. Слишком толст для одной руки. Музыкальное сопровождение – "Серенада восходящего солнца".

"Сильно жжет? – спрашивает Иван. – Вы так дергаетесь, осталось наложить тампон... И наклеить пластырь". Ни один разумный ответ на ум не приходит. Платье снова задирается, опять голая и открытая. Легкий массаж пальцами. Неутомимые пальцы Сергея обследуют чувствительный и уже изрядно намокший нервный центр. Очень трудно лежать спокойно.

"Все готово", – гордо раздается с пола у ног дивана. – Если только вы не будете наступать... " Глаза над валиком дивана. Изумленные, полные любопытства карие глаза попеременно смотрят в мои голубые и в мою розовую... Кровь приливает к ушам, в душе паника. Нежелание эротического торможения. Непреодолимое желание дальнейшей эскалации. Мобилизация: "Спасибо за ногу, Иван. А теперь приглуши свет и помоги мне снять платье". Вначале замешательство, потом уменьшение мощности до сорока пяти ватт в комнате, переход к двумстам на диване. Музыкальное сопровождение – "Серенада лунного света".

Отстыкованный Сергей опускается вниз у меня между ног. Двойная стыковка: Иван стаскивает платье под моей спиной и над моей грудью. Затем эффект пениса под его уже слишком тесными шортами. Сергей приземлился носом на окраине Венеры, а его язык бродит по вестибюлю и вокруг... невыноси – и – и – и – мо прекрасно – очень близко к точке плавления.

Наконец платье снято. "Можно я... в смысле... вы не возражаете?" Шорты Ивана сползают на пол. Большой обрезанный восторг под пестрой рубашкой – и нервные, бесприютные руки. Сама делаю шаг к эскалации: "Давай, подойди ко мне... стань на колени... возьми мою грудь!" Две руки, пальцы и язык на моих перезрелых, набухших, чувствительных дынях, моя правая рука сползает с дивана. Осторожный захват – вверх, вниз. Вверх... еще один – пожалуй, чуть поменьше, но полный такого же бурного, горячего восторга.

Провал и вагинальное плавление, исходящее от мертвой хватки двух рук на спине – от головы и языка между ног и в розовом центре эротического подогрева – и еще от двух рук, десяти пальцев и языка, завладевших моей грудью. Я чуть не ударяю Ивана коленом по голове, а Сергей вот – вот захлебнется. Восторг Ивана изливается на край дивана. Производимые мной децибелы повергают обоих в ужас. В финале звучит "Чаттануга чучу".

Потребность в паузе для прикосновений. Щека Ивана все еще на груди, его руки – вокруг моей головы. Моя рука по – прежнему свешивается с дивана – держится за то, что от него осталось. Улыбки и помутневшие глаза. Сергей – беспокойный, неудовлетворенный – в ногах дивана.

Неожиданно он подтягивает меня за ноги к себе. Мои бедра съезжают с дивана. Зад водружен на валик, ступни упираются в ковер. Он раздвигает мне колени, снова меня открывая. Иван меня не отпускает, не сводя с меня глаз, боком перемещается вдоль края дивана вслед за мной.

Сергей на коленях у меня между ног. Его восторг весьма ощутим прямо под Венерой. Умоляю себя не спешить и быть предусмотрительной. Медленно заполняюсь горячим, вибрирующим пенисом. Пианиссимо! Начинаю постепенно заражаться его восторгом, полностью восстанавливаю подвижность: Анданте! Поднимаю ноги и протаскиваю их под Сергея. Он приподнимается на вытянутых руках и тут же припирает мои задранные ноги плечами. Бедный приап чуть не выскальзывает, но тут те – о – о – о! – возвращается на чуть было не утраченные позиции. Теперь форте, переходящее в стаккато!

Вновь пробуждающийся восторг дает о себе знать в сжатой правой руке. А правая рука Ивана не спеша прогуливается по моему животу в направлении Венеры и окрестностей. Снова его губы играют моим бюстом. Учащенное дыхание, глубокие вдохи и масса звуков. Запах пота, зимних яблок и рыболовных сетей.

Крещендо и излияние восторга в мою разгоряченную, влажную щель. Мокрый Сергей, еле держащийся на дрожащих руках. Сильно скукожившийся пенис предательски покидает свой одиночный окоп. Слишком рано... не теперь... я не кончила, только успела войти во вкус. И все же отход – Сергей удаляется к кафелю и сантехнике.

Снова на помощь приходит Иван: "Если вы меня впустите... в смысле, мой... может, мы... ?" Мгновенно разжимаю руку, переворачиваюсь на бок. "Ложись сюда, Ванечка, – на спину!" Наклоняюсь над ним на вытянутых руках и согнутых в коленях ногах. Грудь на высоте касания, промежность над промежностью – под ритмы "В настроение".

Нижняя промежность приподнимается, с мольбой взывая к верхней. Моя рука приходит на помощь нижестоящему восторгу. Верхняя промежность опускается, производя удачную стыковку. Два таза и два торса в анданте, быстро переходящем в форте. Потная кульминация, две руки, радостно вцепившиеся в две счастливых половины бюста. Повторное сплавление, на сей раз в фортиссимо. Одновременные конвульсии двух тел и их взаиморастворение. Полное изнеможение, медленная расстыковка. Нечто, похожее на взаимную благодарность.

Свежевымытый Сергей снова в комнате. Наблюдение за финалом заметно усиливает его восторг. Благодарит за комплимент, но... сил больше нет. На предельной скорости, которую развивает здоровая нога, перемещаюсь в ванную с кафелем и сантехникой.

Потом на машине меня подвозят к дорожке, ведущей к дому. Темно и очень поздно. Лестное предложение об оказании первой помощи повторно – в ближайшие дни? Возможно, серьезно, но... ссылаюсь на брак, мужа, детей... Конечно, заманчиво, но невозможно. После этого девять часов беспробудного сна – просыпаюсь лишь в середине дня. Усталый муж возвращается в понедельник поздно вечером к не менее усталой жене. Хромоту объясняю несчастным случаем: "Босиком, одна, в сумерки – растянулась на пляже, как падшая женщина, – можешь себе представить!"

5281 2 14339 10 Рейтинг +8.8 [10]

В избранное

Пожаловаться на рассказ

Пожаловаться на рассказ

Оцените этот рассказ: 88

Оставьте свой комментарий

Последние рассказы автора Без автора