Записи из найденной тетради одного искателя.

*

Наверно не имеет значения, где ты побывал, что видел, чем занимался.

Со смыслом, или просто так.

Важнее передать через себя, через написанные строчки, свои впечатления, какие врезались в память, ту оригинальную атмосферу, возможно другим людям.

Я не знаю.

С собой, в объемном туристическом рюкзаке, у меня лежит толстая тетрадь, она специальная, сделана для путешествий.

Поэтому по пути исканий, буду делать записи в ней, для себя.

Наверно, чтобы не забыть, окончательно, кто я еще, что нашел, а что потерял.

Время не остановить.

Оно идет и идет себе, по кругу солнцестояния.

Кто ты?

Постоянно спрашивает жизнь с меня, спрашивают проходящие люди на улицах.

Да кто я такой?

Спрашиваю сам себя.

Нет ответа. Сложно ответить по-настоящему.

Ведь моё имя не стало брендом, как у тех, кто выбился из заурядного строя.

Бродяга, надо с этим жить.

Только как, если есть границы и табу на всех материках и островах.

Нет, не так, хотя бы одним глазом увидеть настоящую жизнь, сам огромный Мир, а не впитывать впечатления с экрана телевизора.

Взобраться на Эверест, плевать, что там кислородное голодание, а потом наступает смерть.

Лишь бы увидеть вживую красоты горными пиками пронзённого неба под тибетской крышей.

Но чудес не бывает, как итог: работы нет, дома нет, семьи нет, здоровья тоже нет.

Нет ничего. Что же тогда есть в остатке?

Когда ты касаешься пустоты, это не имеет значение.

Хорошо когда едешь куда-то очень далеко, кто-то дома тебя ждёт.

А если никто не ждёт, от слова совсем.

Наверно плохо. Что ж плохо, так плохо. Надо смириться.

Но разве это имеет значение, когда стоишь на перепутье всех дорог.

«Жить», что за выражение?

Есть два понятия: жажда жизни, когда человек цепляется за нить существования всеми способами.

Есть усталость от жизни, когда человек кончает с ней разными вариантами.

Не хочет жить и всё тут, что поделаешь с ним, разве в психбольницу лежит принудительная дорога.

Я видел и встречал на пути таких людей.

А неутраченная память, словно воскресший туман из мира мертвых, гнала и гнала по степи табун за табуном черных кобылиц мне в мозг воспоминания о самом начале путешествии.

Это было год назад.

Тогда удачно подзаработал немного денег.

Пришлось выложиться и пахать круглыми сутками на работе, но деньги этого стоили.

Меня потянуло в Африку, поэтому отправляюсь туда поздней осенью, чтобы попытаться найти ответы на несколько вопросов давно мучивших меня.

Путешествие не задалось с самого начала.

Билеты подорожали на глазах, деньги обесценивались, проблемы нарастали подобно грязному кому катящемуся под уклон сизифовой горы.

В общем кутерьма та ещё.

То нога отнимется ни с того ни сего, то на глазу вспыхнет глазной ячмень, то где-нибудь стрельнет невпопад и заболит до нервных судорог.

По сравнению с икотой и артериальным давлением, сущая мелочь в многострадальном теле.

Вроде не грешил, не материл соседей, не обижал никого, сам не обижался на злые шутки, милостыню подавал тем кто просил, перед отъездом, хоть несколько рублей, но всё-таки.

Под конец сборов обнаружился парень под дверью.

Юнец, что с него взять. Убежал из дома в поисках лучшей жизни.

Просил помощи у меня.

Я бы взял его с собой туда, вдвоем оно всяко веселее в дальней дороге.

Только как, а я не бог, чтобы его уменьшить и в карман спрятать, будто бездомного котёнка.

Да своих проблем хватает.

Помощь ближнему своему, она такая: двойственная.

Дорога в ад вымощена благими намерениями.

Дал хлеб ему с колбасой.

Под утро он ушел, куда, не знаю.

Я дверь не открыл, мало ли что у него, неразумного.

Жестко, но мир жесток, люди достаточно жестоки по сути как звери, несмотря на все заверения блаженных экспертов.

Помнится, дело было в Крыму, где по слухам живут самые добрые люди на свете.

Я приехал на сломанном автобусе в незнакомый город у моря.

Ночь, темнота, ливень.

Кричу, стучусь во все двери, где развешено объявления »сдам жильё».

Ноль ответа и ноль внимания.

Да к черту нехорошие воспоминания, надо думать о будущем, или хотя бы о насущном.

Теперь пришла пора спускать ещё один плот надежды, в маленький океан дней, являвшийся моей жизнью.

Ты зачем летишь туда? Спрашивают.

Наверно так нужно, было и стало.

Африка, что может быть жарче, что можно себе представить.

Зачем? Арабика, отвечаю им.

Свобода. Там нет рабов. Там, они простые, как дети.

Кого-то избили, кого-то сбили, кто-то идёт домой после рабочего дня, кто-то стоит в закоулке магазина и просит милостыню, кто-то молится, кто-то кричит.

Большое видится через призму малого, или на расстоянии.

Но как это уложить в разуме.

Понять, как возможно, устроено.

Перелет за перелетом, часовые и климатические пояса следуют одни за одними.

Вместе со странами в них расположенными, попадая изо дня в ночь, переходя из лета в зиму, или наоборот.

Когда судьба сталкивает в одном месте, в тесном пространстве столь разных людей из множеств наций на планете.

В самолете, вместе со мной летели: арабы, французы, негры, немцы, китайцы, много других людей, различных по цвету кожи и вероисповеданию.

Рядом сидел китаец, с женой.

Он поделился со мной, своей порцией алкоголя, когда по салону с передвижного столика стали раздавать бесплатные напитки.

Наверно чувствуешь себя одним из олимпийских богов, когда выпиваешь парочку виски или коньяка. Они так же пили амброзию, или небесный нектар, потом смотрели на нас с высоты, бесстрастно наблюдая за нами.

Ведь так красиво смотреть сверху вниз.

Когда горы выглядят букашками, люди песчинками, мириады из мириад, составляя единый бархан.

Города видятся кальмарами, от уплощения в центре, тянутся в стороны щупальца дорог и шоссейных трасс.

Или как паучки, которые раскидывают паутинки, среди зеленых пастбищ.

Огромные портовые мегаполисы, словно смешные моллюски, корчащиеся на морском берегу.

Коричневая земля морщинится складками горных хребтов, взрезывается голубыми нитками рек, глядит черными пятнами больших озер и водохранилищ.

Такое также трудно уразуметь, как если это неотвратимость течения, где мы все куда-то плывем.

Непоколебимость судьбы, которая может в любой миг измениться.

Такова шутка мироздания.

Мир устроен с тонким юмором, подчас и горьким.

Он огромный и маленький, одновременно.

Понять это тоже непросто, как непреложные истины, что такое любовь или вера.

Если смысл странствий, это само путешествие.

Даже проделанное, без всякого смысла.

Снова такое чувство, будто стою на крыше перед выбором высоты.

Необратимость судьбы, как она есть.

Она идет впереди меня, ступая тяжелыми шагами, предвещавшая череду испытаний.

Она катится колесами шасси самолетов по взлетной колее.

Я тенью иду вслед за ней к призрачному гейту, едва открывшемуся проходу в иные миры.

Вот он, момент истины, самопознания себя и мира.

Человек должен выживать, как говорят некоторые.

Да никому он не должен.

Мы все идём, подстраиваемся к социуму, к миру, ползём через силу, грызём зубами, но всё равно двигаемся вперед.

1.

Из Марокко с любовью.

О да. Это будет незабываемое, невероятное приключение.

Но наверное, предчувствую я, самый сладкий момент окажется почему-то моим возвращением в первые минуты, когда открою дверь жилища.

Ступлю на порог дома, хоть и временного.

Я вижу в путешествие много горя, слёз, радостных улыбок светящихся искренним счастьем, пусть не обращённых в мою честь, но перепадало и мне, малую толику.

Страдания бытия и боль телесная, перемежалась с мучениями души.

Я вижу множество городов, больших и малых.

Встречаю много людей, плохих, так и хороших.

Смотрю на разные и странные вещи, творившиеся на другом конце света.

Роскошь и нищета соседствует рядом.

Как полная свобода и бесправное рабство, они ведь сподвижники друг друга.

Бьются часы, ломается цифровая техника, трескаются линзы очков и дисплеи смартфонов, оставляются личные вещи, навсегда теряется багаж в огромных аэропортах.

Но неважно, так должно было быть!

Или стать чем-то новым, отдаренным на сиюминутную потеху новым владельцам.

Ты отделываешься только малой кровью, жертвуешь материальными вещами, но не собой, чтобы потом отплёвываться от дрянной шелухи и мерзкой суеты бренного существования.

Когда-то, в далёкие времена, человек шёл по земле с копьем и мечом, с набёдренной повязкой, вместо паспорта у него было лишь знамя.

Флаг или штандарт на деревянной ветке или на древке, а то просто грязное полотнище, ржавое от пятен крови, развевающейся по ветру.

Вот весь паспортный контроль и визы.

Кусок тряпки заменял ему всё.

Наглядно показывая всем встречным в пути, куда он направляется, какому богу он служит. А сейчас приходиться постоянно носить с собой кусочек картона, именуемым паспортом.

Люди стали как пешки, можно сказать даже мельче, самых простых пешек, движимые более крупными фигурами.

Но речь не об этом, не об игре в шахматные партии, придуманной на жарком Востоке

Это о городе древней истории и урбанизации.

Городе, зла и добра, вечного противостояния.

Где духовное начало льется изо всех сотен минаретов.

Утренний звук молитв перекрывает гул взлетающих самолетов, что он кажется пожарным набатом, когда надо немедля вскочить с постели и что-то делать.

Пошлость и проституция. Ханжество и лесть.

Обман и воровство, не говоря уже о других криминальных пороках, наряду с добродетельствами также мирно существуют друг с другом.

Инь и янь, если это применимо так сказать к этому городу, наполненному своеобразной энергетикой.

Люди молятся, кто как и на что способен; они встают на колени на топчаны и коврики, кто-то шевелит губами от души, кто-то замаливает грехи в произнесенных быстрой речью текстов аята »всёпрощающего», а кто-то благодарит его нараспев.

Кто о чем просит, что желает, ведь аллах милосерден и так велик.

Это Марракеш.

Не Бомбей, не Пекин, не Лондон, не Нью-Йорк, этим всё сказано.

Каков он был, сейчас, будет в далёком будущем.

Марракеш, куда прилетел, встретил непривычным воздухом, атмосферой непрекращающегося лета, всем остальным антуражем, присущим большим городам.

Не хотел здесь надолго задерживаться, но покинуть его удалось только на следующий день.

Когда вышел из аэропорта на транспортные перроны, где находились трансфертные автобусы и такси отвозившие пассажиров, непонятный гомон, поистине летний зной, облепили меня словно мухи.

Стало жарко, зашел в тень под навес перрона, передохнуть и осмотреться, а главное, наметить цель на сегодня, на ближайшие дни.

Ведь план, как таковой у меня отсутствовал напрочь.

При первых взглядах на окружающую действительность, опьянение, алкогольное и новой жизнью, быстро проходило.

Жарко, достал из рюкзака пакет сока, принялся жадно пить, закурил, намечая план действий, когда тебя тут никто не ждет.

Один за одним, стали подходить англоязычные таксисты, предлагая свои услуги.

— До центра, сколько будет стоить в долларах? — спрашиваю у них, ведь местной валюты дирхамов, нет еще у меня. Только доллары.

Кто-то просит двадцать, кто-то тридцать, или двадцать пять.

Один заломил пятьдесят долларов.

В пересчете, это пятьсот дирхам, то есть пять тысяч рублей.

Конечно, в стоимостях, слабо ориентировался, так примерно.

Из мануалов других путешественников знал: курс обмена, примерные цены на жильё и продукты. А вот на такси нет.

Но все равно, выглядело натуральной обдираловкой приезжего мечтателя.

Плюнул от злости, всех послал к шайтану, допил сок, перевел часы на местное время, взвалил рюкзак на плечи, включил навигатор, надел на глаза солнцезащитные очки, и пошел пешком по улицам, до самого центра.

В безлюдном пути по тротуарам, в желтых тонах городского пейзажа, среди пустынных площадей возле аэропорта, попадались мохнатые верблюды с погонщиками, рослые пальмы, и лиловые до синевы, негры. Они сидели на скамейках, лежали на ковриках вместе с семьей, или мочились в пожухлых кустах, состоящие из колючих кустарников, вроде саксаула.

Через два часа, хорошей ходьбы с грузом, я достиг примерного центра.

Там находились судя по карте навигатора, банки, где хотел обменять доллары, и ближайший автовокзал, в котором хотел купить билет на автобус, до какого-нибудь примечательного места.

Например до Феса, или в Шефшауэн, «голубого города».

Центром оказалась большая локация, с торговыми зданиями, которые отбрасывали тень на разогретый асфальт и брусчатку.

Парковая участок, сквер с фонтанами, скамейки, красноватая глиняная плитка.

Ведь с неба, этот город выглядит светло-красным пятном, будто он вылеплен полностью из глины.

Расположены кафе, рестораны, зоны отдыха.

Наступил почти вечер, поэтому банки стояли с закрытыми дверями.

Значит билет не купить сегодня, придется остаться здесь заночевать, прикинул в уме. Расположился за пустым столиком уличной кафешки, в рюкзаке находилась запасная бутылка минералки. Она была последней.

Достал, стал пить, обдумывая, что делать дальше, где искать ночлег.

Палатку ведь не поставишь на этой площади.

Нужна еда и питье, вместе с туалетом.

Еще полиция заберет в участок, как бездомного, или протестующего против королевской власти.