Заражение венерическими заболеваниями — результат беспорядочной половой жизни. Или наоборот?
Заболевания, передающиеся половым путем (ЗППП), сопровождают человечество практически всю его историю.
Так, во время Первой мировой войны в армии США из-за венерических заболеваний не могли воевать 18 000 солдат в день. Во время Второй мировой в 1944 году эта цифра сократилась до 600 человек в день.
Лечение половых инфекций было стратегической задачей и могло напрямую повлиять на победу или поражение армии: так, в 1943 году лечение гонореи проводилось в госпитале в течение 30 дней , а уже в 1944-м курс занимал пять дней и мог быть проведен без госпитализации.
Интернет крайне упрощает поиск случайного секса: найти партнера на вечер не проблема, и выбор уже не ограничен посетителями ближайшего бара, что способствует распространению болезней.
ВОЗ бьет тревогу: каждый день в мире 1 миллион человек заражается одной из половых инфекций, полмиллиарда являются носителями генитального герпеса и 290 миллионов — вируса папилломы человека (ВПЧ). Сифилисом во время беременности заражаются почти миллион женщин в год, в результате 200 тысяч детей оказываются мертворожденными.
Из восьми основных венерических инфекций четыре — сифилис, гонорея, хламидиоз и трихомониаз — излечимы, хотя, по последним данным, резистентность гонореи к антибиотикам растет. Другие четыре вирусных заболевания — ВИЧ, гепатит B, генитальный герпес и ВПЧ — остаются неизлечимыми, хотя в настоящий момент доступны достаточно эффективные прививки против гепатита B и ВПЧ, а ВИЧ и герпес можно относительно эффективно держать под контролем с помощью антивирусных препаратов.
При, казалось бы, широкой доступності информации о контрацепции и соответствующих средств число зараженных растет — прежде всего среди юношества. Так, в США молодые люди 15–24 лет составляют четверть сексуально активного населения — 50% заболевших.
Причин этому несколько.
Прежде всего это стигматизация тем, связанных с сексом и сексуальными инфекциями в том числе. Пока мир медленно движется ко все более гуманному отношению к здоровью человека и постепенно учится говорить о различных телесных и психических болезнях, отношение к половым инфекциям остается близко к религиозному «наказанию за грех похоти».
Во многих странах медицинская помощь в этой области отделена от основной медицины, диагностика не является легко доступной, а полученный диагноз сопряжен с таким стыдом, что речь о его раскрытии или свободном обсуждении даже не ведется — что способствует дальнейшему распространению инфекций.
В своей блестящей книге Strange Bedfellows («Незнакомцы в постели») Айна Парк, врач с многолетним опытом и профессор Университета Калифорнии, развеивает многие мифы о половых инфекциях.
Например, что риск тем выше, чем выше количество партнеров, как пытается донести религиозная догма. По данным одного из исследований, приведенных в книге, у посетителей конкретных шести баров Колорадо-Спрингс риск заразиться гонореей был в 300 раз выше, чем у посетителей других баров по соседству.
Закрытость круга общения (маленький город, узкая страта) и тип людей, которые присутствуют в этом круге, по исследованиями Парк, повышает риск заражения куда больше, чем количество партнеров. Встречаться с десятками и даже сотнями партнеров последовательно, с регулярным тестированием, менее рискованно, чем с несколькими партнерами одновременно.
Не только религиозные традиции и страхи приводят к стигматизации ЗППП — часто ей активно способствуют и фармацевтические компании.
Так, например, вирус генитального герпеса, который вообще не считался чем-то особенным до 1967 года, в 80-е оказался на обложке «Таймс» под заголовком «Проказа XX века» — это была часть маркетинговой кампании, запущенной разработчиками «Зовиракса».
За этим последовала серия истерических статей и выступлений, в которых вирус называли очередным — неизлечимым — наказанием за промискуитет. О том, что человечество жило с этим вирусом тысячи лет примерно так же, как с кишечной палочкой или стафилококком, в панике забыли.
Стигма ведет к тому, что диагнозов страшатся, стыдятся, их не разглашают — это не позволяет врачам определить заболевание и отслеживать его распространение, а пациентам — получать медицинскую помощь. Стигма ведет к тому, что человек начинает верить, будто ему подконтрольны все риски, связанные с ЗППП, а заражение является стыдом и грехом.
Меж тем заразимся ли мы, зависит от нас самих лишь частично: презервативы рвутся, тесты дают ошибочные результаты, иммунная система иногда дает сбои, а 70% пар сталкиваются с изменой.
В Англии и Австралии, например, существуют сервисы и протоколы, с помощью которых можно анонимно известить партнера о наличии у него инфекции, не афишируя того, что именно ты его заразил, но, даже несмотря на это и усилия медицинских систем по отслеживанию заражения, чаще всего информирование остается на совести человека, а это, как известно, вещь ненадежная.
Лучшей защитой от половых инфекций по-прежнему остаются барьерные методы, однако использование их, несмотря на все риски, не является распространенной привычкой: одно из недавних исследований в США показало, что среди молодых людей только половина (53%) использовала презерватив в последнем сексуальном контакте, а в оральном сексе эта цифра вообще ужасающе низка — всего 2% используют презерватив или другие барьерные методы контрацепции регулярно.
При этом появление антибиотико-резистентной гонореи связывают именно с оральным сексом. Одно из исследований рассмотрело 46 причин, по которым люди решают пользоваться или не пользоваться презервативом.
На стороне ответственного отношения к собственному сексуальному здоровью были рациональные причины: забота о себе и партнере, следование социальным нормам и желание продемонстрировать свое ответственное отношение.
На другой стороне были в основном причины эмоциональные: неудобно, лишает удовольствия, неумение пользоваться, стыд, неловкость, страх потери эрекции или страх «испортить момент».
Иными словами, стигма и табуирование, которые оказывают прежде всего эмоциональное воздействие, никак не помогают распространению здоровых привычек в сексе.
Даже запугивание, которое считается универсальным способом заставить людей следовать тем или иным формам поведения, зачастую действует противоположно. Так, например, эпидемия ВИЧ положительно повлияла на использование презервативов практически во всех странах мира.
Однако появление профилактического лекарства, снижающего шанс заразиться ВИЧ в случае контакта на 99%, привело к тому, что принимающие его перестают пользоваться презервативами, тем самым повышая заболеваемость другими половыми инфекциями.
С повышением риска инфицирования связывают также моду на активное удаление волос в интимной зоне, особенно если это делается непосредственно перед сексом и с помощью бритвы или жесткой эпиляции. Спринцевание и обеззараживание влагалища с помощью всевозможных химических препаратов также повышает риск заражения, а не понижает его.
Говоря о том, как нам, человечеству, живется с нашими «незнакомцами в постели» — вирусами и бактериями, — сложно не упомянуть достаточно новый фронт исследований нейробиологии.
Началось все с кошек. Чешский ученый Ярослав Флегр уже много лет занимается изучением влияния токсоплазмы, переносчиками которой являются кошки, на нервную систему и психику человека.
Исследования о том, как токсоплазма влияет на крыс, существуют давно: зараженная токсоплазмозом крыса меняет свое отношение к опасности — запах кошки становится для нее привлекательным, а само зараженное животное становится более сексуально привлекательным для партнера и заражает популяцию.
Иными словами, кошкина инфекция захватывает крыс и ведет их на съедение.
Флегр же не первый десяток лет проводит исследования влияния токсоплазмы на людей. Так, он обнаружил, что заражение токсоплазмозом делает мужчин более сексуально привлекательными, интровертными и склонными к риску, а женщин — более активно ищущими контакта, открытыми и экстравертными.
Несмотря на скандальность выводов, профессор биологии, нейроэндокринолог Роберт Сапольски из Стэнфордского университета считает их значимыми.
Более того, ученые связали наличие в организме токсоплазмы с повышенным риском ДТП, развитием шизофрении и интересом к экстремальным сексуальным практикам. Похожее поведение обнаружили и у ВИЧ-инфицированных: в фазе активного заражения вирус толкает мужчин к более активному сексуальному поведению, тем самым распространяя себя.
Возможно, по мере развития нейробиологии мы по-другому взглянем на уравнение «половые инфекции — результат промискуитета» — и порядок окажется обратным.
Возможно, очень многое из того, что мы считаем своей сексуальностью, принципами или частью личности, — лишь действие невидимых «товарищей по постели». Но, пока это остается полем для фантазий и спекуляций, точно ясно одно: мир захватили котики.
