Говорят, дьявол в деталях. Рассматривая по отдельности части женского облика, порой убеждаешься, что без вмешательства нечистой силы здесь действительно не обошлось. В преддверии весны предлагаем вашему вниманию аттракцион неслыханного милосердия: изгнание бесов с помощью критического мужского взгляда.
Один мой друг на вопрос, где, на его взгляд, пролегает граница между пошлостью и сексуальностью, не задумываясь, ответил: между Собчак и Боней. «Одна сексуальна, но не вульгарна, другая вульгарна, но не сексуальна». Я было начал спорить с этим утверждением, представив себе карточную даму масти треф с контрастным изображением одиозных светских львиц. Но быстро понял, что дело это крайне неблагодарное, так как вкусы у всех разные. Многие немки, например, ноги в принципе не бреют (сам обалдел прошлым летом, будучи в Европе на международной свадьбе), и кто-то явно находит это вполне сексуальным, а то и возбуждающим.
Но в любом случае с наступлением тепла и уменьшением количества одежды подобные разговоры постепенно вытесняют из активного мужского лексикона такие темы, как «срочная смена резины и тормозных колодок», «преимущества односолодового виски», «клиенты — тупые упыри, пьющие кровь», «у рыжих нет души», «новые серии „Гриффинов“ уже не те». Правда, бывают ситуации, когда вместо односложных и нечленораздельных реплик восхищения, внешний вид представительниц противоположного пола становится объектом шуток в духе того же Гриффина.
Границы дозволенного применительно к откровенности в женском облике зачастую размыты, но вопиющая нарочитость, как правило, вызывает обратный желаемому эффект. Все-таки сильные раздражители (например, порнография) — вещь глубоко интимная, требующая определенной атмосферы и настроения. Вряд ли кому-то в здравом уме и трезвой памяти придет в голову наслаждаться ею прилюдно, даже в компании ко всему привыкших друзей. Тем более что большинство мужчин — люди мнительные и ранимые (особенно те, что повзрослели до наступления эпохи повального онлайн-порно), с мускулистой, накачанной фантазией, которой для работы достаточно лишь намека.
Поэтому грудь третьего или четвертого размера, бесспорное преимущество и украшение любой женщины, вываленная за все мыслимые пределы, вызывает как минимум ступор или — в изрядном подпитии — желание уткнуться посередине и предаться тревожному сну. Или вот выпирающий из-под коротенькой маечки животик, гордо преподносимый многими почему-то как личное достижение, зачастую непроизвольно растягивает рот в недоуменной улыбке.
Если дело, конечно, не происходит где-нибудь в чайхане и перед вами не выплясывает райская гурия с монистами на бедрах. Раскованность, конечно, придает женщине определенный шарм, но только тогда, когда не является красноречивым олицетворением шутки: «Весна покажет, кто жал, а кто жрал». Ту же глумливую ухмылку вызывает у мужчин нижнее белье, выпущенное наружу, которое пробуждает отнюдь не сексуальное желание, а сельскохозяйственный азарт: «Что сегодня у нас проросло: горошек или клубничка?». Так сказать, аграрная реформа в трусах.
Вообще яркая одежда, особенно весной, после долгой зимней спячки, способна значительно повысить гормональный фон в мужском организме, и речь здесь не только о фетишистах. Правда, многие барышни этим злоупотребляют, каждый день наряжаясь как на Хэллоуин. Кислотного цвета колготки, канареечные кофты, яркий макияж, а также внезапно меняющийся цвет волос, после того как проходит резь в глазах обычно настолько приедаются, что их обладательница воспринимается как не самая удачная заставка на десктопе, которую лень менять.
Особенным пунктом здесь можно выделить леопардовые элементы в повседневном убранстве. Они, безусловно, будоражат фантазию, рисуя образ прекрасной охотницы, а то и похотливой хищницы, готовой играть с фантиком на нитке. И это вполне уместно в соответствующей обстановке — на тематической вечеринке, например. Но вот в офисных условиях или в общественном транспорте подобное сафари выглядит, мягко говоря, нелепо.
Многие женщины считают, что мужчинам на нос наступил медведь, поэтому сильный пол ничего не чувствует, кроме запаха собственных носков. Это близко к правде, но все-таки не совсем так. Когда-то у меня была начальница, шикарная дама бальзаковского возраста, которая ходила на работу исключительно в вечерних платьях с замысловатым «муравейником» на голове. Она литрами выливала на себя парфюм, так что за ней всегда распространялся тяжелый непроницаемый шлейф. Более того, выйдя из лифта на своем этаже, по концентрации запаха в воздухе я мог безошибочно определить, сколько времени назад — 10 минут, полчаса, час — она прошла по коридору. Другая моя коллега, прежде чем пойти к начальству, также обильно орошалась, оставляя позади себя запотевшие окна и слезящиеся глаза сотрудников. Желанного продвижения по карьерной лестнице она не получила, зато в какой-то момент стала обладательницей освежителя воздуха.
Пожалуй, совсем патологические темы, вроде наращенных или накладных ногтей, доморощенного «нейл-арта», воспринимаемого подчас как какая-то неприятная болезнь из перечня КВД, сегодня мы затрагивать не будем. Но одно обойти вниманием никак нельзя: пирсинг в носу! Нет ничего более антисексуального, так как разглядывая его, думаешь не о достоинствах его обладательницы, а о содержимом ее носа.
Что происходит в головах женщин, когда они так поступают, мне знать не дано. Но рискну предположить — они хотят понравиться. Однако, если верить Николаю Николаевичу Дроздову, в природе яркий окрас, акцентирование определенного элемента внешности свойственно преимущественно самцам. У меня есть замечательный товарищ, усач, который где бы ни работал — всегда опаздывал на службу, несмотря на штрафы, взыскания и прочие неприятности, потому что он не может выйти из дома, не закрутив усы и не намазав их специальным воском. На это требуется время, естественно. Я мало что понимаю в мужской сексуальности, но в его случае гипертрофированное отношение к внешности оправданно — девушки от него без ума. В то время как женская привлекательность все-таки обусловлена чувством меры и недосказанностью.
