В одном уверен - она станет достойным Матриархом!

Влад без малейших колебаний погрузился в хлюпающее покрасневшее отверстие, наполненное спермой остальных. И выдавливая пузыри белёсого желе… Я всё же отвёл взгляд.

— …Придурок, не вылезающий из сети. Ничем не занимался, не увлекался, не интересовался. Даже игры были лишь способом убить время. И сюда я приехал ради денег, но… потом всё изменилось.

— Тебя не унижает, что он заставляет подчиняться девушке? – мама спокойно подмахивала, словно это стало привычным элементом беседы. – И сам использовал тебя?

При знакомстве, он и об этом успел рассказать?

— Нет… То есть, поначалу… Анжела как-то понимает, что мне по-настоящему не нравится. Я понял, что хочу быть с ней… У меня и раньше были девчонки, и она была, но как-то… Теперь, всё иначе… Я не ощущаю, что близость с вашим сыном делает меня геем или педиком. Это… иначе... Мне по-прежнему не нравятся мужики, и не хочется с ними… Хотя, если он скажет... Но для меня будет, словно я с ним...

Интересная точка зрения. Когда последний любовник отошёл, мама обвела окружающих чистым внимательным взглядом, чуть замедлив его на Леле.

— Думаю, я ещё не готова к твоему… агрегату, - усмехнулась она, попытавшись встать.

Лель не стал говорить, что легко может изменить его размер. Я тоже промолчал. И без того получилось... достаточно.

— Пождите! Я ещё не разрешала! – решительным жестом Саша остановила её. – Они поделились с вами своей любовью, и я хочу взять свою часть!

Меня не смутило то, что она начала делать, но… Я бы не смог такое повторить, и не стыжусь в этом признаться. Самому себе. Потому что остальные смотрели на происходящее с восторгом. С перемазанным лицом девушка выпрямилась, протянув руку моей маме и передавая её мне.

— Девочки, извините, что уделила вам мало внимания… - мама обернулась ко всем и уставилась на припухшие соски Зины.

— Ну что вы… Всё было прекрасно… Мы ещё встретимся… Госпожа Матриарх…

— Да, и вот это обращение. Насколько поняла, это вроде моей должности. Можно обращаться ко мне просто по имени. Ой! – вставая, она обернулась к раскинувшейся Ляле. – Извините, я забыла, что… ты там…

— Я готова служить вам в любом качестве.

— Всё не привыкну к вашему… Ох, это я наделала? – она уставилась на исцарапанные попки бестий, покрытые кровоподтёками.

— Нам понравилось, бабушка! Ты поделилась с нами своей страстью, - воскликнула Мила, покачивая ягодичками.

— Но ты можешь нас излечить! – подхватил Милн. – Просто поцелуй их! Сила любви всё излечит!

Я строго посмотрел на него, но растерянная мама уже склонилась к его заднице. Достаточно было касания губ, как кожа стала ровной и розовой.

— Правда, получилось! – мама чмокнула Милу, и её попка моментально "выздоровела".

— Позволь отблагодарить! - взмолился Милн.

— Позже, - отрезал я, увлекая за собой маму и Сашу.

— Они такие милые, - вздохнула мама. – Подожди! Это настоящие дети? И я, прямо при них… О, ужас!

— Эти дети при рождении знают больше, чем мы на смертном одре. Не переживай.

— Но как? Мне их представили, они сели рядом и потом я… вообще о них забыла! То есть, поначалу я понимала! Даже старалась их не касаться!

— Мама, ты ещё многое узнаешь. Например, им не нужен был поцелуй. Они бы сами всё исправили. Они напрашивались на ласку. Им действительно досталось мало твоего внимания.

— Тогда почему мы оставили их?

— Мы с дороги и устали. Находиться рядом с тем, что мы там устроили… было для них вполне достаточно.

— Да, мы с дороги. Но, почему я не чувствую себя уставшей? Ох, как неприятно течёт по ногам…

— Я помогу! – оживилась Саша.

— Сейчас, само всё закончится.

Несмотря на богатый опыт, у меня так и не получалось уловить сам момент перехода. Казалось, мы идём в обычных телах, по обычной тропе… Потом продолжаем идти, но уже в обычных телах, по обычной тропе…

— Где все остальные?

— Их Лель по домам развезёт, - как же о многом придётся ей рассказывать!

Вернувшись к машине, я начал одеваться.

— Где моя… Вот, наконец-то! – раздался вздох облегчения. – Я же была в ней! Кто всё аккуратно сложил?

Потом уточню у бестий, как всё происходит. Сейчас, мне хотелось завалиться в уютную постельку… О, й-о-о! Как же мы все влезем в дом? Может, направиться к Зине? Так у неё не просторней!

— Вот сейчас, я поняла, что устала, - мама уютно прижималась к моему плечу. Она даже не собирается обсудить? Спросить о чём-то? Поделиться мыслями?

— Всё готово к вашему приёму, - проворковала Саша, остановившись во дворе. – Надеюсь вам понравится. Времени было мало, но все постарались.

— Что нам понравится? – встревожился я.

— Всё! – девушка вышла из машины, открыв нам дверь.

Зина и Вася сидели под свежеизготовленным навесом, в… во вполне приличной одежде. Да, платья коротковаты, а бюст Зины едва не вываливался в вырез, но всё было в рамках.

— Добрый вечер, - они поднялись навстречу, и Вася тут же кинулась в дом. – Стол накрыт, сейчас дочка горячее принесёт. Садитесь.

Мама с интересом оглядывалась.

— Думаю, экскурсию лучше отложить на завтра? – Зина сделала приглашающий жест. – Проходите рассаживайтесь.

— Что? Да, конечно.

— И баньку мы не топили, хотя раньше это традиция была. Теперь у нас есть душ. Кстати, о заслугах Ивана… - что? Она-то откуда знает моё настоящее имя? Я покосился на Сашу, которая невинно улыбнулась. - …Этот навес, тоже его дело. И унитаз теперь в доме. Вы городские привыкли к такому, для нас радость была великая.

Она издевается? Никогда не замечал у Зины таких селянско-бабских приговоров и манеры двигаться.

— Зин, не придуривайся, - прямо заявил я.

— Думала, показать Нине всю прелесть русской глубинки. Мы ещё в кокошники собирались вырядиться, да не смогли их достать.

— Но медведя с балалайкой завтра привезут, - за спиной появилась Вася с кастрюлей, и принялась раскладывать по тарелкам жаркое.

Мама улыбнулась, вдыхая запах. И старательно отводя взгляд от груди Зины.

— Боялась, что у вас тут навозом будет пахнуть. Проезжала как-то мимо фермы…

— Эх, милая! Давно уже народ скотину повывел. Невыгодно содержать. Да и народ повывели. Две трети домов пустует. Народ, тоже невыгодно содержать. У нас тут, вроде как – анклав! Людка так говорит. Кстати, это она наряды придумала! Понравились?

— Что же она мне наряд не придумала? – хмыкнула мама, аккуратно прожёвывая очередную порцию.

— Ты в самом лучшем наряде была. Всем понравилось.

— М-м-м… Хочу спросить… Надеюсь никого не обидеть, - мама прямо уставилась на Зину. Конечно же, её не волновало, если кто-то обидится. – Вы были так почтительны и на "вы". Я помню, что сама вас просила…

— А, это! – отмахнулась Зина, перебив Госпожу Матриарха. – То был обряд. Официальная часть. Если тебе надо, мы и сейчас на колени бухнемся, и ноги целовать начнём. Или, если папочка нам это скажет…

Она покосилась на меня, лукаво улыбаясь.

— Всех запорю! – вздохнул я. – На конюшне!

— Кстати, мы завтра на конюшню можем поехать, - напомнила о себе Саша.

— Если серьёзно, - Зина отложила вилку. – Наша связь очень сильна, и мы не просто принадлежим… мы преданы вашему сыну телом и душой. Теперь, и тебе, мамочка. Какие-то внешние атрибуты, ошейники, латекс, почтительные обращения… Нет, мы иногда изображаем бдсм, для развлечения… Поначалу пытались так… Потом, когда пришло понимание, что это жизнь, а не игра. Сейчас, чай принесу.

— Сиди, мама, - хором воскликнули и вскочили сестра и… сестра.

— Тогда ты иди! – хихикнула Саша.

— Я ещё не совсем понимаю эти отношения, - мама отодвинула тарелку.

— Достаточно, чтобы напроситься в подчинение этой развратнице! – Зина широко улыбнулась. – Ох, не завидую я тебе!

— Ну-у-у.. Мне она показалась очень милой… ласковой, - в голосе мамы всё же появилось сомнение.

— Так, о чём я и говорю! Она же тебя заласкает, не отобьёшься!

Мама перевела взгляд на Сашу, которая скромно потупилась, не пытаясь отрицать слова Зины… и медленно облизала сочные губки. В глазах мамы появилась тревога, и она перевела взгляд на меня. Я пожал плечами, покачивая головой.

— Гарантирую, что она тебе не навредит, а остальное между вами, девочки.

— Я… Я действительно это говорила, но в состоянии… возбуждения… И, не совсем понимала, что говорю, - теперь мама выглядела растерянной.

— Именно в этом состоянии проявились ваши истинные желания, Нина, - теперь в голосе Саши появились назидательные нотки и… Она что, меня пародирует? – Я слышала почти все ваши разговоры с сыном. Ваши страхи, сомнения, убеждения. Человек, который стремится к свободе и воле, не будет так много говорить об этом. Я не удивилась, когда увидела, что Иван поставил на вас знак рабыни…

Она не удивилась? Блять, почему я удивился!

— Рабыни? – мама вздрогнула. – Я думала, это просто… Хотя… Да, на вас было по-разному! Я тогда не задумалась!

Саша повернулась, задирая футболку. Зине пришлось встать, снимая платье… Она ещё и в трусах! Какая скромница!

— Да, действительно, - мама ошарашенно обернулась ко мне. – Почему ты сразу не сказал?

Я не виноват, это Бичи так решили. Оправдание, унижающее меня ещё больше.

— Ты можешь сама ответить… Уже ответила, когда предложила себя Саше. И захотела попробовать с другими мужчинами, - она напряглась, её взгляд похолодел.

Появившаяся Вася ощутила напряжение, начала молча разливать чай. Зина уселась за стол, так и не одевшись.

— Здесь не действуют привычные критерии хорошего и плохого, - медленно проговаривал я. – Тебя любят такой, какая ты есть. Тебе нравятся женщины, пожалуйста! Хочешь мужчин – ты их получила. Нравится подчиняться, все примут твоё подчинение, и никто не станет меньше тебя уважать. Можешь подробнее поговорить со Светой. У неё были серьёзные комплексы по уже известной тебе причине. Я могу трахнуть её кулаком в задницу, выпороть и нассать в рот, но! Я не перестану её уважать и любить, лишь потому что ей нравятся такие вещи. И если ей перестанет такое нравится, я ни в коем случае не стану её принуждать.

— Почему ты меня не остановил, когда я… - поворачиваясь ко мне, мама натолкнулась взглядом на голую грудь Зины и запнулась.

— Саша верно сказала, это было твоим искренним желанием, даже если сейчас ты боишься признаться самой себе. Ещё один важный момент – Саша замечательная, очень умная и чуткая, но… слишком импульсивная. Думаю, что близость с тобой, её многому научит.

— Ещё, кто кого! – фыркнула Вася, кинув на мою маму кокетливый взгляд. – Нина, ты оказалась очень… горячей штучкой! Я тебе тогда не всё рассказала, но я вытворяю настоящие чудеса с маминой киской.

— Киска Нины теперь моя! – твёрдо заявила Саша. – И всё остальное, тоже! Если будешь хорошо себя вести, я разрешу тебе вылизывать моей женщине. Папочка, скажи им!

— И вам, и тебе скажу. Утром проснётесь, и обнаружите что моя мать сбежала, наслушавшись вас. Подумайте, как всё воспринимает человек, впервые вас увидевший.

Возможно, Сашино пародирование, остановило меня от очередной порции разъяснений. Сами во всём разберутся.

— Как придурков, - хихикнула Зина. – И, сексуальных маньяков.

— Маньяков-извращенцев, - уточнила Вася.

— Все маньяки, по определению - извращенцы, - Саша продолжала изображать меня. – Их поведение ненормальное, то есть извращённое. Но самое важное – стремление нанести вред и унизить других. Но, не все извращенцы, маньяки. Вот например, трясти за столом голыми сиськами…

— Ох, извините! – Зина вскочила, поспешно натягивая платье. – Верное замечание! Не обратила внимание!

— Мам, и что ты думаешь о рабовладельческом строе, который я построил? - обнял её за плечо, привлекая к себе. – Проблема в том, что их даже выпороть нельзя! То есть, можно… Но им понравится! Я наказал Васю воздержанием, и что?

— Очень полезное оказалось наказание! – она всплеснула руками. – Действительно, я такая оглашенная была. Я такая и осталась, но теперь хоть могу обращать на себя внимание.

— Это всё слишком отличается от того, что… Вообще... - мама покачала головой. – Я отвоевала свою свободу от родителей и от сына, и сидела в четырёх стенах на ненавистной работе… И за последние часы… словно прожила несколько жизней! Эта поляна… твои слова… все эти люди… я голая… они кланяются… их истории… Я же не просто слушала! Я всматривалась в их глаза, лица, жесты! Я искала признаки транса или безумия. Я желала убедиться, что мой сын циничный лжец и манипулятор!

Какая мудрая женщина! Она одна увидела моё истинное лицо. Разница в том, что маска уже вросла в это лицо.

— Именно поэтому я согласилась! Да, мне будет больно, но я должна убедиться в этом сама! – мама закатила глаза. – Это было… сильнее чем больно! После первого удара… и потом я ощутила, как Сашенька вытягивает эту боль! Она страдает и плачет, но пытается защитить меня… Причём, не от моего садиста-сына, а от моей глупости и самоуверенности, и потом второй раз… Во мне что-то… сместилось. Могло показаться, что я стала более… похотливой. Но вы сами испытали это. Вы понимаете, что это… стремление к близости… взаимодействию с другими!

Зина пересела к нам, прижавшись к моей матери.

— Ты понимаешь, почему мы так себя ведём?

— Не все шуточки, но стиль поведения… вполне, - она улыбнулась, старательно отводя взгляд от голых грудей. – Саша, я тебя не боюсь, и не собираюсь отказываться от своих слов. Можешь меня ласкать, когда захочешь.

— Мечта сбылась! – Саша закатила глаза. – Вася, моя женщина покажет тебе, как надо лизать по-настоящему!

— Вот сейчас, пожалела, - проговорила мама и все рассмеялись. – У меня начало получаться?

— Неплохо для начала, - кивнула Зина. – Уже пора спать. Можешь сказать, о чём не решаешься.

Мама опустила глаза.

— Это так заметно? - прошептала она.

— Скажи. Сама убедись, что никто не станет насмехаться или унижать.

Эти взгляды на собственные груди… Вернее, упорные попытки не смотреть. Конечно, Зина их заметила, если даже я заметил.

— Можно мне ещё раз… попробовать вашу грудь… - последние слова она произнесла едва слышно.

— Конечно же. Идти ко мне, девочка моя, - женщина приподняла полные груди, и другая женщина, старше её, легла к ней на колени.

Очередной неловкий для меня момент за сегодняшний вечер.

— Ты вернулась к мамочке, девочка, - шептала Зина, поглаживая волосы моей матери. – Мамочка любит тебя… Она всегда будет рядом с тобой, и защитит от всего мира…

— Да, мамочка, - всхлипнула мама, из-под сжатых ресниц показались слёзы.

Неловкий, не потому что моя мать сосёт грудь… Только сейчас понял, насколько она была одинока, и как скучала без меня. Всё, услышанное за последний день складывалось вместе. Она боялась, что я вновь оставлю её, она чувствует вину передо мной, она жаждет прощения и понимания… Как же я поздно понял! Нет, не поздно! Да, это заняло время, но… Как там говорил Макс? Возможно, я никогда не смогу искупить, но не сверну с этого пути. Пафосно немного, но верно.

К нам подошла Вася, присела на колени и начала бережно целовать мою мать в щёку. Я наклонился, прижавшись головой к маминому животу. Саше уже не оставалось места, и она просто смотрела на нас, шмыгая носиком.

— Спасибо тебе, - мама выпустила набухший сосок изо рта, чмокнула его и попыталась выпрямиться. Мне пришлось её придержать. – Спасибо вам всем.

— Скоро ты сама накормишь нас всех, - улыбнулась Зина. - Точно не пугает обилие детей и внуков, которые он вывалил на тебя?

— Пока нет, но у вас всегда есть шанс напугать, - снова все рассмеялись. Мама легко вливается в наше общество!

— Посмотрите вашу спальню! – Вася буквально потянула меня за руку. – Хотела сразу вам показать! Вам непременно понравится!

Нашу? Они выделили нам с мамой комнату Василисы?

Перестановки оказались более глобальны, чем я ожидал. Общая комната, где спала Зина была занята кроватью. Той самой, из бывшего пансионата, что стояла у Люды. Зачем они её притащили?

— Шелков и парчи не завезли, извиняйте, - Зина развела руками.

— Подожди, а вы где будете спать? – удивился я. - В той спальне?

— В той спальне, у нашей мамы будуар, - с важным видом пояснила Зина. – Она уже не девочка, и должна иметь возможность уединиться.

— Будуар… А вы где? В сарае на соломе?

— Если прикажешь… Вообще-то, мы перенесли вещи к сестре.

— К Люде? Я же был у неё! Как вы там поместитесь? – я решительно махнул рукой. – Ничего не хочу знать! Возвращайтесь в свой дом.

— Да, это наш дом! – вперёд выступила Вася. – Можем распоряжаться им, по нашему желанию. И хочу напомнить – вы обещали принять наше служение. Вот мы вам и служим!

— У тебя получилось поломанное рабство, - мама рассмеялась.

— М-м-м… Вообще-то, я предупреждал, что тут всё взаимосвязано… - опять начинаю оправдываться. – Саша, ты знала об этом?

— Не в подробностях, - она невинно отводила глаза.

— Ну, раз обсуждение закончено, - Зина обняла маму, потом меня. – Спокойной вам ночи. Кстати, кровать достаточно широкая, и мы будем заходить в гости, если не против.

— Я уже сразу вас приглашаю, - воскликнула мама, целуясь с Васей.

— И комнату Саши мы сохранили. Если она захочет остаться со своей женщиной…

— Почему не сегодня? - мама тискала прильнувшую к ней Сашу.

— Думаю, сегодня вам с сыном о многом захочется поговорить, - мудро улыбнулась Зина, закрывая дверь за остальными… и тут же её распахнув. – Чуть не забыла! Ваши вещи выложили в шкаф. Там сами разберётесь. Воркуйте, голубки…

Мама повалилась на кровать, раскинув руки.

— Это безумие закончилось? – прошептала она.

— На новые безумия у меня не осталось сил. Так что, да.

— И, не хочешь трахнуть меня перед сном? Я теперь не имею права отказывать. У нас, что-то вроде первой брачной ночи? Мы же не стесняемся в этом признаться? – какой-то напор и вызов в её интонациях. Ещё какие-то нерешённые комплексы? Или, она пытается что-то выяснить?

— Не заметно, что тебе этого хочется.

— Через десять лет, я буду совсем старой. Через двадцать – совсем старушкой. Нам лучше поспешить.

— Почти слово в слово я сказал Саше, когда она попросила твоей руки и сердца.

— Правда? Когда? – мама приподнялась, опершись о локоть. Её талия, бёдра, ноги, обтянутые тонкой тканью… Какая соблазнительная! А как она отдавалась! Кажется, я уже не против первой брачной ночи…

— Ещё у нас дома. Я собирался тебе сказать, но ты опередила. И предложила себя всю.

— Господи, она втрое моложе меня!

— Об этом я тоже ей говорил. Причём, ради тебя она была готова вернуться к своим мужским обязанностям. Так что, ты выполнила все её пожелания, - я подошёл, склонился над мамой, упершись кулаками в одеяло. – У меня есть повод для ревности? Между вами что-то было?

В маминых глазах промелькнуло недоумение, но в следующий момент она улыбнулась.

— Кстати, помимо тебя, у неё есть ещё одна страсть. Она тебе не рассказывала? Золотой дождик.

— В смысле? В смысле мочи? – мама скривилась. – Она будет… на меня?

— Не знаю, но тебе придётся. И желательно ей в ротик. Морально готовься к тому, что тебе это нравится, - я понемногу приближался к её телу, но она продолжала просто лежать. Ни шевеления, ни жеста в мою сторону.

— Если мне это действительно не нравится? Ты говорил, что если не хочешь, никто не заставит.

— Ты не хочешь сделать сделать приятное любимой девушке? Готовой принять страдания ради твоей любви? Тебе не просто понравится, это будет экстаз! Человеческая психика очень гибкая штука. Даже официальная психология признаёт, которую ты не уважаешь. Кстати, я тоже не уважаю. Кстати, мы можем раздеться, - я выпрямился.

— Э-э-э… Понимаю, что ты всё видел… И трогал… И… Но сейчас, я в привычных четырёх стенах. И я снова стесняюсь раздеться. Мне придётся преодолевать этот стыд?

— Восхвали мудрость Зины и можешь удалиться в свой будуар. Могу выключить свет. Ляжешь с той стороны.

На всякий случай, я оставил трусы. Мудрость Зины не подсказала ей приготовить два одеяла.

Из соседней комнаты раздался заливистый смех. Что такое? Они какую-то шутку там приготовили?

— Ты видел это? О, боже! Какая прелесть!

— Что там? Я могу зайти?

— Да, за… Секундочку, теперь заходи.

Ну-у-у… Ну, что я могу сказать… Мама указывала на овальный тазик и стоящий рядом на полу чайник. Разумеется, чайник стоял на плитке, а рядом предусмотрительно заготовлен удлинитель. В шелковой блузке и забавных шортиках… И вырез такой скромный, едва заметна ложбинка…

— Рассказать как этим пользоваться? – усмехнулся я.

— Не сильна в деревенской жизни, но смогу догадаться. Даже воду подогреть можно. Как это трогательно!

— Не хочу тебя разочаровывать, но если бы я не сделал санузел, здесь ещё стоял бы и горшок… Ночная ваза… Да, и зимой они топят печку.

— Люди ещё где-то так живут? Девятнадцатый век какой-то!

— Не переживай. Мы уже подвели коммуникации к дому. Через пару дней в этой комнате сделаем городской умывальник и биде.

— Ты замечательный сынок, - мама подошла ко мне вплотную. – Ты поможешь мне и спасёшь мамочку от чайника и тазика.

Её горячее дыхание обжигало моё лицо.

— Ты всем помогаешь, и всех спасаешь… а взамен, требуешь тело и душу. Ты действительно мой сын?

Ого! Бля, с такой точки зрения глянуть, мне и в голову не приходило! Великолепная мама! Я действительно влюблюсь в неё!

— Э-э-э… М-м-м… Насколько помню, сатана забирал души себе.

— Да, всё правильно. Их души принадлежат тебе… Теперь, и моя тоже…

Есть темы, на которые человечество спорит веками, и это одна из них. Все аргументы, что мне приходили в голову, я сам же моментально громил. Даже нет смысла их озвучивать.

— Неужели ты думаешь, что я… Та женщина, которую ты прекрасно знаешь… согласилась бы на подобное? Раздвигать при всех ноги, давать толпе мужиков? Я бы могла так себя вести?

Запоздалые попытки самооправдания? Я думал, ещё за ужином всё решили. Есть единственный вариант победы в безнадёжном споре!

— Нет. Никогда. Сильная! Волевая! Хищная! Холодная…. – от моих слов глаза мамы удивлённо расширились. Она явно не ожидала согласия. – Неужели ты думаешь, что тот тихий, молчаливый, застенчивый мальчик что-то подобное предложил бы? Ты говорила, я изменился…

Я сделал шаг вперёд, и она испуганно отступила.

— Ты тоже изменилась… Разочаровалась… Устала… Постарела… - её взгляд дрогнул. – Да, ты сама не раз упоминала возраст, но когда об этом говорит кто-то другой, воспринимается иначе. Если хочешь оставаться такой, возвращайся прямо сейчас и продолжай угасать дальше. Я не хочу такую маму. Она мне – неинтересна! Не возбуждает, как раньше. Не заставляет мечтать о себе… Восторгаться!

Её глаза сверкнули гневом. Она возмущённо вдохнула, открыв рот.

— Да, именно это чувство! – я не дал ей ответить. – Ярость! Сила! Чувствуешь это в себе? Такой должна быть моя мать! Ты не бросилась на меня, не забилась в истерике. Ты продолжаешь слушать и анализировать. Да, я забирал твою душу, но сейчас хочу вернуть… Какой я её запомнил, и какой любил… Но, я разжёг в ней огонь! Ты можешь принять мой дар или… отказаться…

Мои губы были сантиметре от её, но преодолеть это расстояние было не моим решением.

— Это невозможно, - она прошептала со слезами в голосе. – Невозможно вернуться назад…

— И замечательно! Там уже были… И я не собираюсь превращаться в того мальчика. Сомневаюсь, что сейчас он тебя заинтересовал бы.

— Искушение… - снова прошептала мама, но теперь её губы изогнулись в улыбке. – Это так сладко… Так влечёт… Не надо того мальчика, он был не интересный, слабый. Наверняка плакал в подушку, желая внимания мамочки, и дрочил свой жалкий писюнчик, мечтая прикоснуться к ней.

Вот демоница! Даже теперь она пытается меня поддеть!

— Мне его совсем не жалко, - прошептал я. – И его фригидную мамочку-сучку. Она тоже была слабой, торжествуя над собственным ребёнком.

— Омерзительно! – кивнула мама и наши губы едва не соприкоснулись. – Хорошо, что мы с тобой не такие…

— Мы с тобой? Ты готова доказать свои слова?

— Мы с тобой можем вместе проверить! – она пробила последние миллиметры воздуха между нами и впилась жарким страстным поцелуем, едва не выбившем зубы.

Если выбирать между страстью и техничностью, я бы выбрал второе, но выбора не было. Раздавленные губы, царапающие зубы, стекающая с подбородка слюна, истершиеся языки… Самый жестокий и неумелый поцелуй в моей жизни, и попытки хоть как-то…

— А-а-а! Бля! – я невольно отдёрнулся.

— Что? Прикусила губу? – мама тревожно всматривалась. – Извини, я сейчас… стрептоцида…

Мама из прошлого помогла бы, но не стала бы тревожиться. Как же приятна её забота!

Я схватил её за талию, подкидывая вверх, и она оплела мою спину ногами. Шортики оказались достаточно просторными, чтобы член смог уткнуться во влажные губки.

— Заметила, что не собираюсь спрашивать твоего согласия? – ухмыльнулся я, медленно ослабляя хватку.

— Тот сын, которого я люблю, не станет спрашивать согласия… О-о-о… - она закинула голову. – Он сам возьмёт с полки варенье!

Я помнил, что в этом теле она всё ещё девственна и не спешил, старательно раздвигая тугие мускулы.

— И сожрёт всю банку… - чуть приподняв её, продолжил трудное погружение.

— Ложку за ложкой… М-м-м-м!!!

— А если мама вздумает отругать его…

— Он задерёт ей юбку, и засадит в её пизду! – какие слова из маминых уст!

Я не успел продолжить предложение, она снова впилась мне в губы. Наверное, в этом тоже был какой-то символизм. Самому истекать кровью, лишая её девственности. Её тело задрожало в оргазме, но я сумел удержаться.

— Любимый, - она разорвала поцелуй, демонстрируя окровавленную ухмылку. – Ты не захотел стать сатаной, может, согласишься на вампиров?

— Зина тебе объяснила. Нам незачем эти глупые забавы! Мы живём в этом! – если бестии продолжать кормиться, когда у неё появится молоко, она успеет наиграться в вампиров. Я приподнял маму, стягивая со всё ещё торчащего члена.

— Ты уже? – разочарованно пробормотала она. – Ты же должен был, как в тот раз…

— Я вспомнил, там на полке, ещё ваза с конфетами… Которые пытался стащить соседский пацан! Наши с тобой конфеты! – развернул её спиной к себе, стягивая дурацкие шортики.

— Ты опять не собираешься спрашивать? – в голосе не было заметно протеста.

— Ма-а-ам, он уже надкусил! – сжатый анус был залит смазкой, и мокрый член скользил по нему головкой.

— Но, он в неё не кончил!

— Разумеется! Ты же не собираешься делиться нашими конфетами! – головка с трудом проникала в сфинктер, но тут же выталкивалась.

— Недавно, ты прекрасно ими делился, - вот как она восприняла моё согласие.

— Я позволил тебе поделиться.

— Позволил? – она саркастично усмехнулась. - Ну что же! Тогда возьми эту конфету сам!

Вполне возможно, что приложив больше усилий я бы добился успеха, но…

— Нет, моя любимая! Я могу, но она не будет такой сладкой! У тебя была возможность спрятать вазу подальше, - я задрал блузку, поглаживая едва заметные следы от Бичей. Наверное, можно не просто причинять боль? Это было бы слишком легко… - Мальчик, который уже полез за конфетами, не знает преград… Он уже видит их… предвкушает…

Не давать команды! Просто сформировать желание… Усилить его… Немного… Совсем чуть-чуть…

— О-о-о! Что со мной? – со стоном мама прогнула спину. – Как жарко… в животе… Ох, пожалуйста…

— Что случилось, мамочка? Ты хочешь оставить все конфеты себе? – удачная аллегория оказалась. Очень подходящая.

— Да! Я не хочу с тобой делиться своими! Я хочу… получить твою конфету! - я сам ощущал этот жар.

— Мам, у меня всего одна! Ты заберёшь единственную конфету у своего мальчика?

— Та мама, которую ты хочешь, именно так и поступит! – прорычала она, решительно двигая бёдрами. Мне оставалось чуть присесть, чтобы проникновение прошло точно и… не так уж и трудно! Или помощь того неведомого мудака оказалась кстати, или мама действительно смогла настолько расслабиться… Какая же она... сладкая!

— Ты проглотила конфету полностью! – не сдержал я восхищения. – С первого раза! Ты была очень голодной?

— А-а-а… а-а-а… - она тяжело дышала. – Что я наделала! Это… Нет, не смей! Прекрати!!!

Мама начала содрогаться в оргазме, так что мне пришлось обхватить её бёдра, удерживая от падения.

— Моё тело! Что оно делает? Это омерзительно! Меня ебут в жопу как надувную куклу! Почему я кончила? – она начала медленно двигаться, ускоряя темп. – Почему я хочу ещё? Я действительно шлюха! Ты превратил меня в шлюху!

Снова рыдания. Бля-а-а… Убеждать её, что она не шлюха, или что шлюхой быть замечательно?

— Мама, очнись! Это ты трахаешь меня своей задницей! Ты используешь меня как шлюху!

— Да! Мне приходится! Потому что ты всё тот же маленький слюнтяй! – ревела она. - Ты не можешь выебать, даже когда я сама засунула твой жалкий писюнчик!

Слюнтяй! Замечательно! Вцепившись одной рукой в бедро, чтобы не вырвалась, второй я хлестнул по заднице. Мама взвыла, выгибаясь.

— Это за слюнтяя! Это за писюнчик! – ещё удар, по другой ягодице и снова вой, теперь уже в содроганиях очередного оргазма.

— Слюнтяй с писюнчиком!!! – восторженно взвыла мама, и снова два сильных удара.

– О-о-о!!! Кажется, в моей попке кто-то ковыряется! - она расхохоталась. – Слюнтяй своим жалким писюнчиком!

Теперь я сам управлял ритмом и глубиной, и они были безжалостны, как и мои шлепки. И приходилось сдерживаться, чтобы они не превратились в настоящие удары.

— Во-о-от! Вот так надо ебать свою маму! Покажи ей свою силу! Страсть! А-а-а! – злобно рычала она, повалившись грудью на стол… Или, я её туда повалил? – Залей меня! Наполни до краёв!

Так бурно и безумно я точно не кончал. По крайней мере, в физическом теле. Хлюпанье, чавканье, шлёпанье сгустков о пол… Живот бился о распахнутые ягодицы, брызгая вытекающей спермой во все стороны. Член уже не встречал сопротивления, перестал изливаться, но бёдра всё ещё двигались… постепенно сбавляя темп, словно многотонный механизм, теряющий инерцию.

Опираясь рукой о стену, я помог маме сесть на ближайший стул. Надеюсь, у неё не начнутся сожаление и не полезут очередные комплексы? Она подняла на меня блуждающий взгляд.

— Блять, у тебя даже на лице брызги, - усмехнулась мама.

— Возможно, - я не пытался вытереться. Уселся на соседний стул, с наслаждение вытянув ноги. – Не думал, что в тебе спала фурия…

— Фурия? Мне удалось пробудить твой интерес? Я уже не такая старая для тебя?

— Ты же сразу поняла, что я подначивал.

— Я тоже тебя подначивала. Подействовало…

— На тебя тоже. Мы слишком хорошо друг друга знаем.

— Хорошо, что я попробовала с теми парнями. Убедилась, что секс с мужчинами мне всё же не нравится, - я удивлённо поднял бровь. Остальное тело ломило от усталости. – С Сашей, понравилось. Она не мужчина, хоть и родилась им. С тобой, очень понравилось! Ты тоже, не мужчина, хоть и родился им…

— Э-э-э, подожди! Я доказал тебе, что я супер, гипер, и мега мужчина! Опять подначиваешь?

— Нет, пытаюсь сказать тебе комплимент, - она попыталась встать. – Ого! Сколько натекло! И пол весь заляпан!

Хм, я понял её комплимент! Она такая умная, или мудрая или провидица? Но сейчас мы не пойдём знакомить маму с моим настоящим телом. И без того, слишком много всего произошло. И… честно говоря, не помню, когда ощущал себя настолько изношенным после секса.

— Тут не полотенце, тут простынь нужна. И это, в стирку… Ты собираешься мне помочь? Включи эту чёртову плитку, у меня руки скользкие!

— Да, конечно! – вообще-то, удлинитель и вилка тоже были в сперме. Забавно, если меня сейчас убьёт током. "И принял он смерть, от коня своего!"

— Подержи… Нет, сам набери! У меня выскользнет, - она протягивала мне оранжевую грушу.

— Просто уточнить. Ты меня уже не так сильно стесняешься?

— Стесняюсь! Но ты затолкал мне в задницу целую вазу конфет и банку варенья! Помогай теперь! – она встала на четвереньки. Припухший сфинктер был плотно сжат, а кожа вокруг него чуть покраснела.

— Любуешься? – о, в её голосе заметно кокетство! – Не вздумай вылизывать!

— Смотрю, всё ли целое. Для первого раза было… интенсивно, - я аккуратно ввёл закруглённый наконечник, сдавливая грушу.

— Самого не смущает, что пришлось… заглянуть за кулисы? Или у вас такое принято?

— Помогать друг другу? Конечно, принято. Именно так ещё не помогал… - я всё же отвёл взгляд.

— Ох, бля… Я с тобой матерщинницей стала. У вас душ только на улице?

— Да, но там есть тёплая вода. Можем пойти вместе. Сразу заверну тебя в одеяло.

Мы пошли. Мама с наслаждением стояла под струями воды, кидая на меня лукавые взгляды. Я восхищённо поднимал брови и демонстративно облизывался. Закутав её в одеяло занёс дом, и уложил в постель.

— У тебя есть ещё одна пижама?

— Боишься снова не удержаться? Ложись уже. У меня задница огнём горит. И ходить буду завтра в раскорячку.

Её влажное тёплое тело сразу ко мне прижалось.

— Можешь не ходить. Принесу тебе завтрак в постель и сделаю массаж. Даже если назовёшь меня слюнтяем!

— Ты не слюнтяй, и даже не мужчина, - она уютно сопела в моё плечо. – Мой сынок… Это супер-мега круче всего остального! Я догадывалась, что только с тобой у меня будет… по-настоящему… искренне!

Во-о-от, что она имела ввиду, когда говорила, что я не мужчина! А-а-а, понятно! Но всё равно она догадалась верно. То есть, её не волновало, что трахается с сыном, она не хотела секса с мужчиной! И решила отыскать отличия!

Завтра же встречусь с Жанной насчёт пансионата. Может, сразу туда переедем. Это один я мог сидеть, размышлять. Если мамину энергию не направить в назидательное русло, то и Саша с ней не справится. Догадывался, что под её холодной маской скрывается, но настолько!

— Не спишь? –прошептала мама. - Помнишь, я про свою мечту рассказывала? Не надо её воплощать. Она про того мальчика была.

— Воплощу, но там будет всё немного иначе.

Мама хихикнула, и её дыхание начало успокаиваться.

Наверное, я понял, что значит быть человеком.

Значит, смогу стать и богом? Или, нет?

.............................................................................УСЁ.........................................................................