«Подождите, - неожиданно сказал декан и выпрямился в кресле. – Я повторяю свой вопрос – вы нудистка? Да или нет?»

Я посмотрела на него с удивлением.

«Ну, до какой-то степени... А что это меняет?»

«По крайней мере, это даёт нам шанс. Единственное, что может нас – вас, меня и всю школу – спасти, это полная открытость. Если мы попытаемся скрыть случившееся, последствия будут чудовищны. А если мы ваш поступок скрывать не будем... Можно попытаться выкрутиться!»

«Не понимаю» - пробормотала я.

Декан вскочил и прошёлся по кабинету. Я следила за ним с возрастающим удивленим.

"Что вы сказали бы, если бы вам пришлось бы и в дальнейшем вести уроки голой?»

«Голой?» - я решила, что ослышалась.

«Ну да. Одно дело – если вы эксгибиционистка, воспользовавшаяся служебным положеним и выставившая свои гениталии напоказ подросткам. Это – немедленное увольнение, лишение учительского диплома и, весьма возможно, тюремное заключение за непристойное поведение. Плюс несмываемое пятно на репутации школы. Но совсем другое – вы следите за моей мыслью? – если мы, администрация школы, предложили вам, нудистке, провести педагогический эксперимент. Открытость, новые формы доверия между учениками и преподавателями и всё такое... Детали можно будет сформулировать позже.»

Я не могла поверить своим ушам. Декан остановился напротив меня. Впервые я увидела улыбку на его лице.

«Ну, так как? Мисс Кларксон, вы согласны продолжать вести уроки голышом?»

"Не может быть, чтобы вы говорили это серьёзно, - пролепетала я. - Вы... я... Вы издеваетесь надо мной!»

Он омрачился.

«Значит, отказываетесь?»

Я отчаянно замотала головой.

«Я и мечтать не могла ни о чем подобном! Это... Это для меня... Вы не представляете, что это для меня значит! Но... А если эксперимент запретят?»

Декан пожал плечами.

«Значит, так тому и быть. Однако мне кажется, что дело пройдёт гладко. Вы следите за дискуссиями в прессе и в правительстве по поводу «альтернативных образов жизни»? Пока ещё дело не продвинулось дальше пустопорожних разговоров на тему толерантности, но наш эксперимент вполне укладывается в попытку проверить толерантность на практике. Понимаете?»

Мысленно я подскакивала от радости. Спасена, спасена!

"Итак, вы согласны?»

Я смогла только кивнуть в ответ.

«В таком случае, мы можем начать сразу", сказал декан. Моё сердце билось как бешеное. Перед глазами всё плыло. Перемена от крайнего отчаяния к восторгу ошеломляла. Я снова была на грани обморока.

Достаточно ли у меня храбрости стать первым преподавателем, который должен будет вести уроки в школе голышом? Да, да, я хотела этого, как ничего другого в своей жизни!

Тем временем декан продолжал говорить.

"До конца рабочего дня мы оформим дополнительные пункты к вашему рабочему договору. Разумеется, пометим их задним числом. Но это не страшно – учебный год только начался. Когда закончите уроки, зайдёте ко мне, подписать бумаги. Завтра мы отошлём их в Министерство, - декан посмотрел на меня. - Предполагаю, мисс Кларксон, - сказал он мягко. - Что Вы больше не нуждаетесь в этом платье "

Я встала, покачивась от головокружения, сняла сарафан и, как во сне, протянула ему. Декан небрежно кинул моё платье на кресло и с удовольствием оглядел меня. Я стояла, совершенно голая, посреди кабинета своего начальника, чувствуя, как по моему лицу блуждает глупая улыбка. Декан подошёл к двери и выглянул.

«Мне не хотелось бы шокировать мисс Дженкинс внезапностью перемены в вашем одеянии, - пояснил он. – Она могла бы неправильно оценить наши с вами отношения. К счастью, моей секретарши в данную минуту нет на месте, так что давайте-ка быстро бегите на урок. И не забудьте – вам ещё следует подписать бумаги. Пока договор не подписан, ваше поведение наказуемо.»

Он пожал мне руку и выпроводил за дверь.

Меня всё ещё качало, когда я шла по коридору. Я открыла дверь в классную комнату, и мальчики были потрясены, увидев меня. До конца урока оставалась четверть часа, таким образом я объяснила им, что я буду голая все время занятий, и они приветствовали эту новость с энтузиазмом.

Во время перемены я не выходила из своего учебного кабинета, с напряженим ожидая учеников другого класса. Первый мальчик, заглянувший в дверь, шарахнулся назад, но я строгим голосом приказала ученикам войти и занять свои места. Мне было страшно, но все оказалось далеко не так трудно, как я опасалась. Под недоумённое молчание класса я объявила о «педагогическом эксперименте». Ребята встретили это объяснение недоверчивым шопотом, тем не менее никто не стал возникать.Урок прошёл почти нормально. Конечно, мальчишки пялились на меня, а я еле сдерживала дрожь. Но всё равно, это был урок, школьный урок с новой темой по географии и с домашними заданиями в конце.

В конце дня, когда последний класс наконец покинул кабинет, я была настолько взвинчена, что тут же, не тратя ни минуты, начала мастурбировать. Оргазмы следовали один за другим, стремительно, мощно, сотрясая меня до основания. Когда спал последний оргазм, и я, переведя дыхание, опустилась на стул, краем глаза я заметила кого-то, стоящего в дверях.

Я стремительно обернулась. Это был декан. Я встала с виноватым видом. Он кивнул мне.

«Вы не забыли, что вам следует подписать бумаги? Договор ждёт вас, пойдёмте.»

В кабинете декана я внимательно прочитала новые пункты договора. Они звучали музыкой для моего сердца. Подписывая бумагу, я нарочно низко склонилась к столу, чтобы декан имел полный обзор моей задницы. Я буквально физически ощущала его взгляд на моих ягодицах. Ну что ж, я была не против этого. Он был не только мой шеф, всего несколько часов назад спасший мне жизнь и карьеру и сделавший меня самой счастливой женщиной западного полушария, он был приятный мужчина. Ещё совсем не старый. Он мог бы и потрогать меня. Я не возражала бы. Однако он ограничился тем, что обласкал меня взглядом. Впрочем, у нас ещё будет время, подумала я.

Затем декан вручил мне мой сарафан и любезно сказал, "Надеюсь увидеть ваши сияющие глаза и голую задницу завтра утром."

«Мисс Кларксон, - окликнул он меня, когда я уже открывала дверь. – Только одна просьба...»

«Да?»

«Пожалуйста, не вздумайте хвататься за клитор в присутствии своих учеников. Для самоудолетворения используйте учительский туалет... Или мой кабинет – всегда к вашим услугам.»

Я почувствовала, как мои щёки загорелись, и опустила голову. Декан засмеялся.

«Это было красиво, когда вы терзали свою киску, очень красиво. Прямо-таки балет Пины Бауш... Я с удовольствием посмотрел бы ещё раз... И даже не один раз... Но... Не делайте этого при детях, договорились?»

Я даже не потрудилась надеть платье и, голая, в одних туфлях, прошла прямо к моему автомобилю. На стоянке перед школой никого не было. Жаль.

Когда я подкатила к дому, мой пожилой сосед возился в своём палисаднике, но я не колебалась ни минуты. Просто вышла из автомобиля и улыбнулась ему, когда шла к передней двери моего дома.

Только внутри я подумала о том, что случилось и не могла поверить этому. Я думала, что мне все приснилось. Я должна сдерживаться. Как я смогу жить, если буду пребывать в постоянном возбуждении? Это сплошное ребячество, так открыто наслаждаться острыми ощущениями, как сегодня.

Я смешала коктейль и вышла на террасу за домом. Через несколько минут мой сосед вышел и начал стричь траву на своём заднем дворе. Я подошла к забору и поздоровалась.

«Вы сегодня удивительно легкомысленно одеты, - заметил сосед, улыбаясь. – Но вам идёт»

«Должна предупредить вас, что с сегодняшнего дня это моя рабочая униформа.»

«О! Как это понимать?»

«Буквально. Сегодня в мой договор о найме на работу внесли дополнительный пункт. Теперь мне придётся преподавать географию, - я развела руками, - в таком виде!»

«С ума сойти, - сосед откровенно оглядел меня с головы до ног. – Жаль, что у меня в школе не было такой учительницы географии. Вот повезло мальчишкам. Значит, вас принудили вести уроки нагишом? Ну и порядочки!»

Я не стала вдаваться в подробности.

«Знаете ли, чтобы доказать серьёзность моего нудизма в школе, мне придётся разгуливать в таком виде не только на занятиях... Как вы, не против?»

Он засмеялся.

«Я-то не против, но вам следует поговорить с моей женой. Мне не хотелось бы, чтобы у вас с Мартой возникли какие-то недоразумения из-за вашего поведения. Советую вам пойти к ней и рассказать о ваших обстоятельствах»

Я так и поступила. Соседка была шокирована, когда я появилась перед ней в чём мать родила, но, когда я объяснила ситуацию, вошла в моё положение. Я побаивалась, что она будет ревновать мужа или сочтёт меня извращенкой, но она мне даже посочувствовала, так как не знала о том, что это именно я вынудила своего шефа зарегистрировать меня в качестве «преподавательницы-нудистки». Она пригласила меня в гостиную и угостила чаем. По-моему, эта мизансцена доставила ей удовольствие. Мне тоже показалось забавным, что мы прожили рядом друг с другом два года и общались только приветствиями и замечаними о погоде. Но как только я вышла во двор нагишом, между нами сразу установились настоящие соседские отношения.

Следующим утром я приняла душ и выбрила лобок. Получился эффект поразительного бесстыдства – интимные губки оказались напоказ, и даже клитор был на виду. Затем я прошла к шкафу, достала бельё и начала одеваться, как вдруг впомнила, что мне разрешили быть голой. Я тут же сняла лифчик и швырнула его в корзинку для мусора.

Потягивая утренний кофе, я размышляла о том, что хотела бы никогда не носить одежду. Это просто не нужно. Это только мешает. Что бы сказали мои родители, узнав о подобном?

Подъезжая к школе, я почувствовала возбуждение.

Паркуясь на стоянке автомобилей, я заметила группу подростков, бродящих у входа в школу. Со мной не было никакой одежды, таким образом я выскользнула из моей «тойоты», закрыла дверь и с гордым видом прошла мимо мальчишек, которые приветствовали меня и отпустили довольно грубые комментарии в мой адрес, но я и вправду это заслужила. Как ни в чём ни бывало, я приветливо ответила "спасибо, мальчики".

Оказавшись в своей классной комнате, я услышала по внутреннему радио объявление об общем собрании. Теперь целая школа увидит меня голой.

В актовом зале я чувствовала - все глаза устремлены на меня.

После того, как декан произнёс речь о «педагогическом эксперименте», он вызвал меня на сцену. Я чувствовала себя потрясающе под прожекторами и в скрещении сотен взглядов. В порыве вдохновения я объявила, что отныне таков мой повседневный вид и что «эксперимент» я собираюсь продолжить не только в школе.

Были шумные аплодисменты, но затем я заметила полицейских, стоящих позади, у самой двери, и сердце у меня упало. Когда я спустилась со сцены, полицейские приблизаились и сказали, что я должна захватить удостоверение личности и идти с ними. Речь шла о составлении досье на меня. Вот теперь, подумала я, наступает отрезвление. Всё шло слишком гладко, чтобы быть правдой.

Меня отвели к полицейскому автомобилю, вежливо (о, эта полицейская вежливость!) задвинули на заднее сидения между двумя патрульными и повезли в отделение. Моя жизнь кончена, я в полиции, теперь декан сделает всё, чтобы избавиться от меня.

Я уже мысленно хоронила себя, прикидывая, какой срок мне дадут.

В отделении полиции мне предложили сесть, предварительно постелив на стул бумажную салфетку, забрали у меня водительские права, сфотографировали в фас и профиль и принялись задавать вопросы, занося мои ответы в компьютер. Вопросы касались главным образом моего «нудизма». Меня спрашивали, с какого времени я приобщилась нудизму, в каких клубах состояла (если состояла), кто может подтвердить моё долголетнее увлечение нудизмом и так далее. Я отвечала машинально, в отчаянии позабыв коронную фразу всех свободных американцев «На эти вопросы буду отвечать только в присутствии моего адвоката!»

Я даже не заметила, как всё кончилось. Мне сунули отпечатанный протокол и предложили подписать. Я повиновалась без размышлений, а в какой-то момент обнаружила себя стоящей на крыльце полицейского управления, с пластиковым браслетом на руке. Я ошеломлённо рассматривала его. Это было моё «нудистское удостоверение». Оно подтверждало, что я официально зарегистрирована в качестве... нудистки. В случае конфликтов с органами охраны общественного порядка я должна предъявить этот браслет. Кроме того, он даёт мне право на обращение к адвокату на правах страховки.

"Это удостоверение - необходимая формальность, - сказал полицейский за моей спиной. – Вы, может быть, знаете, а, может быть, нет, что у нас в Америке всего два города, в которых публичное обнажение в несексуальных целях не является наказуемым. Это здесь и в Лас-Вегасе. До последнего времени право нудистов на появление на улице голышом было пустой формальностью. Во всяком случае, я не слышал о нудистах на улицах Лос-Анжелеса. Тем более, о нудистах у нас в пригороде... – он вздохнул. – Но всё когда-нибудь случается в первый раз.»

Как во сне, я спустилась по ступенькам. Я имела право пойти голой куда угодно, куда мне захочется. Оказавшись на тротуаре, под яркими лучами солнца и под взглядами прохожих, я наконец поняла, что, возможно, больше никогда не надену одежду.