Дорогой читатель героини этого рассказа — лесбиянки, которые прожили большую часть своей жизни в СССР. В советской стране они взрослели, осознавали свою сексуальность, любили, создавали семьи или оставались в одиночестве, искали себе подобных...

1930 год. Ленинград. Как, я стала лесбиянкой? Моя история очень простая, все началось в восьмом классе десятилетки, когда неожиданно, для меня стала моей

лучшей подругой Дина Мицкевич. Мы с ней сблизились, общались, она даже села, за мою парту. Со временем, я стала замечать, что Дина, как будто невзначай меня трогает всякий раз, то на ляжку положит руку, под партой, то во время дежурства по уборке класса откровенно смотрит, когда я нагибаюсь для уборки, думала что я не замечаю. Нравилось ли мне это, ну...у незнаю, Дина высокая блондинка, с небольшой грудью, но невозможно выпирающей упругой попой.

Впервые это произошло, когда после уроков Дина напросилась ко мне в гости, якобы порешать домашнее задание по математике вместе. У неё с собой был пакет, тогда я не спросила что это. Когда мы пришли ко мне домой, я принесла ей чай, и стала переодеваться, когда я сняла школьную форму, Дина внезапно спросила моей груди, сказала что у неё на одной груди шрам и попросила снять лифчик, я сняла, без задней мысли. Дина стала нахваливать и трогать мою грудь, затем стала снимать свою одежду дескать переодеваться из школьной формы, а в том пакете была одежда, Дина разделась догола и спросила меня "Ну как я выгляжу?", это выглядело нелепо, две подруги стоят голые и нахваливают друг друга, она попросила меня снять трусики, но я тут опомнилась и хотела одеться, но Дина сжала мои руки и поцеловала в щечку, в носик и затем в губы, это был мой первый лесбийский поцелуй с женщиной, ну конечно не считая поцелуев мамы.

В те времена в СССР, для лесбиянок были трудные и опасные времена и некоторые женщины даже фиктивно выходили замуж, как впрочем сделала я, чтобы отвести от себя подозрение. В советском обществе однополые связи всячески порицали и демонстрировать свои предпочтения было очень опасно, это могло разрушить карьеру и вообще жизнь.

Но если говорить про геев и лесбиянок СССР, то женщинам с нестандартной ориентацией жилось гораздо проще. Если мужчинам грозило тюремное заключение, по статье «Мужеложество», то женщину могли упечь в колонию, только если она активно уклоняется, от лечения у психиатра. Провести домой девушку мимо бдительной вахтерши в подъезде элитного дома, для партийного аппарата Ленинграда, где я жила с родителями, тоже было просто, никаких подозрений две подружки не вызывали.

Мы стали целоваться, я не знала куда девать свои руки и просто взяла её за талию, тут я почувствовала, как её рука через трусики стала тереть у меня там, ну вы дорогой читатель понимаете, где, я частенько мастурбировала дома, под фото артистов-мужчин, но это было другое, её пальцы были холодные, я намокла там. Мы повалились на кровать и это был единственный раз, когда я окончила четыре раза, за час. Пускай мы сейчас и не общаемся прошло столько много лет, но это было прекрасно. Совет молодым девушкам: Приглядывайтесь к своим подругам, не скрывайте своей симпатии, может они тоже мечтают переодеться с вами...

В деревнях, как ни странно, женщинам было, еще комфортнее, после войны, никто не подозревал в чем-то плохом, двух колхозниц, которые ведут одно хозяйство и живут в одном доме. А уж если хотя бы у одной из них был ребенок, от брака, то к такой паре подруг-холостячек и вовсе относились с состраданием.

В целом негативное отношение к лесбиянкам, в основной своей массе советские люди была неприемлема такая сексуальная ориентация. В советском обществе к лесбиянкам относились негативно даже в начале 60-х, но преследований на уровне государства уже не было. Женские пары, как и прежде, старались держать свои отношения в тайне и только самые отважные открыто заявляли о своей сексуальной ориентации.

1967 год. С тех пор, как умер мой муж Василий Викторович Красильников председатель райисполкома Кировского района Ленинграда, я Вероника Степановна, никогда больше и не искала отношений с мужчинами. Не поймите меня неправильно. Я все еще люблю мужской член, но мой умерший муж Василий был редкостью. Каким бы большим любовником он ни был, он был еще лучшим человеком в моей жизни который понимал мой лесбийские наклонности. Он выдержал давление, которое оказывали на нас некоторые члены моей семьи, из-за нашего брака. Самое главное, он был не против моих увлечений женщинами. Когда Василий умер семь лет назад, он был крупным партийным членом партии и оставил мне и моей дочери довольно немаленькую сумму денег на сберкнижке. После смерти мужа, я исследовала многие грани своей сексуальности. Пожалуйста, поймите, что мы с Василием занимались очень странными вещами в сексе, пока были вместе. Именно с ним я узнала, что быть полной шлюхой, это нормально в на первый взгляд в образцовой семье большого партийного работника.

Теперь, когда Василий ушел на небеса, я стала, по большей части, активной лесбиянкой. Причем доминирующий. Вы будете удивлены, сколько есть неудовлетворенных домохозяек, молоденьких девочек из старших классов и институтов, которым нужно преподать урок лесбийского секса. Многие из моих знакомых женщин приходят, ко мне, за тем особым вниманием, которое заставило бы их быть исключенными, из нормального общества, если бы кто-нибудь когда-либо узнал об этом.

Это подводило меня к моей дочери Леночке. Лена знает, что я лесбиянка, и ей очень комфортно с этим жить. Чего она не знает, так это того, насколько я извращенная на самом деле. Леночка берет пример, со своего отца. Она очень умна и усердно работает над всем, что делает. Она получала одни пятерки в школе и окончила среднюю школу отличница. Она добрая, заботливая и милая до изъянов молодая девушка. В настоящее время она учится в государственном Ленинградском университете, где преуспевает в учебе. Тем не менее, есть одна вещь в дочери, которая меня не радует. Ее отношения, или их отсутствие, если быть точнее. Кроме ее лучшего друга детства Романа, прекрасного молодого человека, с которым я бы очень хотела, чтобы она встречалась, у нее никогда не было настоящего парня или девушки.

Тем не менее, в годы после смерти ее отца мы стали настолько близки, что могли закончить друг другу предложения еще до того, как слова сорвались с уст друг друга. Прошлым летом я поняла, насколько близка я на самом деле к своей дочери. У Леночки безупречная белая кожа и стройная фигура с полной грудью, чуть больше, чем она должна быть в её возрасте. Ее волосы темные, до плеч. У нее миндалевидные глаза, а розовые губы так и просятся на поцелуй. Я знаю, что мать не должна так думать, но меня поражает, что парни не ломятся в дверь нашей квартиры, чтобы запихнуть свои члены ей в горло.

Однажды летним вечером мы с Леночкой готовили ужин на нашей государственной даче в Лисьем носу, под Ленинградом. Был июнь, и жара заставила нас надеть легкие ситцевые платья, от которых пот с нашего тела прилипал к каждому изгибу. Не хочу хвастаться, но в свои сорок восемь лет у меня все еще есть моя соблазнительная фигура. При росте метр семьдесят семь сантиметров, я примерно на три сантиметра выше моей любимой дочери Леночки. Мои волосы темные, без намека на седину, а бедра стройные и покачиваются при каждом движении моего тела...

Работая так близко к Леночке на кухне, я осознала это с поразительным чувством. Меня безумно привлекала моя дочь. Мои соски были твердыми, как камень, а соки из моего влагалища смешались с потом с моего тела и сочился по моей ноге из под трусиков.

— Она моя дочь! Сказала, я себе. Не какая-то извращенная жена партийного работника, которую можно связать и трахнуть. Но, как только эта мысль пришла мне в голову, мой разум был наводнен одними, из самых извращенных образов, когда-либо приходивших мне в голову. После обеда Леночка извинилась и пошла на открытую террасу, чтобы полюбоваться закатом. Я наблюдала, за ней из окна, пока она ела мороженое. Ее язык методично вылизывал замороженное лакомство, а затем слизывал излишки с ее идеальных губ. Иногда некоторые капельки мороженого падали ей на грудь только для того, чтобы быть пойманными ее платьем. Как бы мне хотелось, чтобы это чертово платье было поменьше или лучше, но на ней вообще не было его. Я представляла, что мой язык был там, чтобы вылизать ее начисто.

И вот это произошло. Когда я шла в свою комнату, чтобы подготовиться ко сну, я знала, что действия, которые я собиралась предпринять, навсегда изменят наши отношения, а также мою милую маленькую девочку. В секретной комнате в своей комнате я собрал некоторые из своих самых мощных оружий. Фаллоимитатор его мне привёз умерший муж, из Западной Германии, анальную пробку. В тот вечер моя дочь провела вечер, обнимая меня в объятиях и смотря телевизор, как она делала это миллион раз до этого. Только на этот раз Леночка сводила меня с ума. Когда она, наконец, поцеловала меня на ночь, я начала готовиться. Я приняла душ, а затем оделась в свой самый устрашающий наряд госпожи. Когда, я вошла в комнату дочери, она напомнила мне ангела во всех смыслах этого слова. Лунный свет мягко падал на ее лицо, и ее грудь мягко вздымалась. Со всей убежденностью сексуального сумасшедшего хищника, я подошла к своей ничего не подозревающей дочери. Мои шаги были приглушены ковровым покрытием. К тому времени, как Леночка проснулась, я уже привязала ее запястье к кованому изголовью кровати.

Оседлав ее талию своей обнаженной волосатой промежностью, я разбудила ее, яростно выкручивая ее толстые соски. Чувство, которое двигало мной, было невероятным. Это не был какой-то сексуально сбитая с толку шестнадцатилетняя девочка, чей разум легко искажается. Это была моя дочь. Молодая женщина с ясным ощущением себя.

Леночка проснулась с изумлением и обнаружила, что какая-то одетая в черную шелковую комбинацию незнакомка оседлала ее грудь и разорвала ее хлопчатобумажную ночную рубашку, чтобы получить больший доступ к ее соскам. Она попыталась пошевелить руками, но их крепко держали веревки. Ее страх рос, и она сильно вздрогнула, чуть не сбив меня с ног. Несмотря на мое преимущество в размерах, я недооценила ее силу. Я улыбнулась, понимая, что потребуется еще больше сдержанности. Наконец она начала звать меня, ее мать, чтобы я пришла ей на помощь. Все еще не осознавая, что сила, совершившая сексуальное насилие, была тем самым человеком, который любил ее больше всего на свете.

Наконец я наклонилась к ее уху и прошептал: «Перестань кричать Леночка, я здесь!».

— «Мама?» — прошептала Леночка в ответ.

Я включила свет торшера у кровати и повернулась к ней лицом. Ее глаза расширились, когда она повернулась ко мне лицом. Наряд, который на мне был, обнажил мою грудь и киску. Оба моих соска были возбуждены, как и моя киска, как и ее киска. Хотя она этого не видела.

— «Мама, что это?» — спросила Лена, все еще дрожа. «Я не понимаю тебя. Что ты делаешь? На секунду в моем сердце промелькнула легкая нотка сожаления, когда я посмотрела в ее умоляющие глаза. Затем я посмотрела на ее полностью обнаженную грудь. Кремово-коричневая с твердыми как камень сосками, ее грудь завораживала меня. Было что-то в сиськах моей дочери, что возбуждало мне голову. Я снова посмотрела в глаза дочери и поняла, что где-то внутри она была такая же полная шлюха, как я. Я никогда не оглядывалась назад.

Я подошла к своему единственному ребенку. Одним движением я сорвала с ее кровати остатки одеяла, а затем снова оседлала ее. Я медленно и нежно ласкал ее лицо, проводя большим пальцем по ее губам.

— «Почему?» — прошептала она. «Потому что я люблю тебя!», — ответила я. — Потому что ты заставляешь меня дрожать, когда ты прикасаешься ко мне. Твое тело наполняет меня гордостью и похотью, как ты бы не поверила. Я хочу, чтобы ты знала меня так, как другие женщины знают меня, а я хочу знать тебя, как шлюха знает свою "Любовную дырку".

— «Пожалуйста, нет!», — сказала дочь.

— Ты не можешь. Это неправильно!

— Я могу, и прежде чем закончится сегодняшняя ночь, ты сможешь. Я поцеловала, ее потрясающие губы, проводя языком, по ее горлу. Леночка попыталась сопротивляться, но сильный удар в челюсть моей ладонью заставил ее взвизгнуть. Я впервые почувствовала вкус ее рта и была опьянена. Ее язык был сладким, когда я могла его поймать. Тем не менее, у меня был опыт в этом, и вскоре я загнала в угол объект своего желания и сосала его сколько душе угодно.

Я прервала поцелуй и слизнула с губ затянувшуюся часть ее слюны.

— «Нет, мамочка, пожалуйста!» — умоляла Лена. Она называла меня мамой только тогда, когда действительно боялась чего-то. Снова мои материнские инстинкты зашевелились, но снова были побеждены моей сексуальной похотью. Ощущение дрожащего тела моего ребенка подо мной, пульсирующего энергией, было слишком сильным. Пришло время преобразить ее навсегда. Я вышла, из комнаты и вернулся с вещевым мешком, наполненным всеми зловещими инструментами моего ремесла. Из него я вытащила пару кандалов на лодыжки и подошла к ней.

— Послушай, ты можешь перестать сопротивляться мне доченька. Я собираюсь сделать с тобой то, что ты никогда не могла себе представить. Вещи, которые я заставлю тебя полюбить. О, дитя мое, ты так похожа на меня в молодости, и сегодня вечером ты действительно станешь дочерью своей матери».

— «Дай мне свою левую ножку», — потребовала я.

— «Нет!» — сказала Леночка. — Я не буду!

Я улыбнулась, положил кандалы на тумбочку и достала очень особенный хлыст. Он был длинным с толстыми прядями и фарфоровой ручкой.

— Ты не можешь это сделать, — сказала Леночка дрожащим голосом.

— Я не буду, если ты отдашь мне свою левую ножку. — ответила я.

Лена смотрела на меня мгновение, затем отвернулась. Я опустила хлыст ей на грудь, наслаждаясь звуком ремней, вгрызающихся в ее плоть. Яркая вспышка боли пробежала по ее глазам. Сосредоточившись на все еще покрытых участках ее тела, я использовала свое пыточное устройство, чтобы сорвать с нее оставшуюся одежду. Когда, я закончила, все, что осталось, это несколько рваных остатков, ее ночнушки и синих хлопчатобумажных трусиков. Хотя на ее теле не было синяков, оно было все багровым и сильно дергалось. Во время порки Лена кричала и сопротивлялась, но в конце концов ее тело лежало на кровати, по стойке смирно.

— Твою ногу, пожалуйста дай. Сказала я. Медленно, не раздумывая, Лена подала мне ногу. Я надела один конец железных когдалов на ее лодыжку, а затем, злобно улыбаясь, оттянул ее стройную ногу обратно к железной решетке на изголовье. Она попыталась возразить, но быстрый взгляд заставил ее замолчать. Я повторила это с другой ногой и отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой. Ее ноги были раздвинуты, чтобы дать мне полный обзор и доступ к ее замечательным сиськам и отличной заднице. Ее холмик стоял высоким и толстым, и я могла ясно видеть очертания ее влагалища, через трусики. С быстрым разрывом трусиков дочки, последней защитой между мной и ней, которая вскоре должна была быть хорошо оттрахана, исчезла. Из своей сумки с вкусностями я достал пару зажимов для сосков, которые быстро приложил к ее соскам, поворачивая их при этом. Половые губы её влагалища звали меня, манили меня, но я все еще должна была подготовить ее. Снова полезла в сумку, я достал бутылку смазки и очень специальный набор анальных шариков. Это была нить, содержащая 4 больших шара, каждый из которых был изготовлен из нержавеющей стали и покрыт фарфором эту сексуальную игрушку муж привез из Китая. На конце пряди находилась специальная анальная пробка для фиксации шариков на месте. «Твой отец подарил мне их во время празднования Нового года в 1953 году. Он засунул их мне в задницу в туалете во время празднования, и вытащил их только через два часа из моего заднего прохода, как я закричала, что хочу, по большому».

— Мама, пожалуйста!

Я сильно шлепнула дочь по заднице, заставив ее вздрогнуть. Я улыбнулась. Не думаю, что она даже осознавала, что ей это нравится. Раздвинув ее задницу, я схватил баночку со смазкой и ввела все содержимое в ее сморщенное кольцо ануса. Леночка снова вздрогнула от вторжения в её задний проход.

Я держала шарики в нескольких сантиметрах от ее лица. Я знала, что они выглядят большими и внушительными, но один взгляд на ее задницу в форме сердца, и я поняла, что она справится с этим, и даже больше...

— Я не могу тебя остановить мамочка, — прошептала дочь. Делай, что хочешь со мной! Слезы текли по ее лицу, а тело напряглось, от страха.

— "Это значит, что ты сдаешься Леночка?" Она украдкой взглянула на плеть с девятью хвостами.

— «Я твоя дочь, я принадлежу тебе. Пожалуйста, не причиняйте мне больше вреда мамочка».

— Когда я била тебя, ты думала, что я пытаюсь причинить тебе боль? Лена отвернулась, от меня. Я собрала ее порванные трусики и поднес их к ее лицу. «Они промокли!». Я сказала. «Они настолько промокли, что я могу их сжать и...» Ее собственная сперма текла из материала разорванных трусиков. «Открой рот Леночка!». Сказала я.

Она отказалась. Я схватила свой кнут и яростно ударила ее по лобку. Хлыст вернулся, забрызганный соками влагалища дочери.

— «Хорошо!» — закричала Лена.

— Нет!

Я вытерла нектар, струящийся из её влагалища, трусиками и снова поднес их ко рту дочери. Один мой взгляд сказал ей, что я настроена серьезно. Ее рот распахнулся, и я залила его ее собственной спермой отжав трусики.

— Проглоти все, до последней капли! Когда последняя капля сока была выжата из ее нижнего белья, я заметила, что она нечаянно облизнула свои губы. Я улыбнулась. Мало-помалу дочь превращалась в шлюху. Я провела одним пальцем, по ее скользким от соков влагалища половым губам. Вы бы это видели дорогие читатели. Ее киска такая толстая. Ее половая щель имеет добрых пять, может быть, шесть сантиметров в длину, и мысль о том, насколько она должна быть глубокой, заставила меня дрожать.

— Тебе нравится вкус, не так ли доченька? — спросила я, потирая ее рот пальцем, покрытым слизью её соков. — Соси это, доченька, соси мои пальцы начисто. Попробуй своё влагалище на вкус. Лена всосала два моих пальца, омывая их своим языком.

Я убрала пальцы, и ее дрожащий рот на самом деле погнался за ними, прежде чем она поняла, что делает, и ахнула...

Я расположилась позади ее перевернутой вверх задницы и наслаждалась, прицеливаясь. Я схватила баночку с маслом, и тогда мне пришла в голову очень зловещая идея. Я украдкой вышла на кухню и поставила кастрюлю с водой на кипячение на плиту. Как бы мне ни хотелось съесть ее неряшливую киску, я должна была это сделать. Я вернулась к дочери и била ее до тех пор, пока она не выкрикнула мое имя во всю глотку. Она резко дернулась за свои путы, но не имея рычагов, она ничего не могла сделать. Я оставила ее увядать в собственном оргазме, а затем вернулся из кухни с обжигающей горячей водой и бутылкой масла. Я вынула бутылочку рукой с рукавицей и проверил содержимое на своем запястье, как мать, проверяющая детскую бутылочку с молоком перед кормлением. Удовлетворенная, я направила злую смесь на ее гладкое сочное тело. Она умоляла, она умоляла, она качала головой назад, но ее твердые как камень соски и стоячий клитор говорили обо всем. Нагретое масло ударило по ней как лазерный луч. Сначала она молчала, ее тело просто вибрировало.

Затем раздался глубокий первобытный крик. Ее дергающийся карий глаз был похож на драгоценный камень, готовый к тому, чтобы его сорвали. Я поместила первый шарик у ее ануса и обоими большими пальцами сильно надавила. Глубокий гортанный стон вырвался из ее легких, когда шарик злобно скользнул внутрь ее ануса с помощью нагретого масла. Чтобы улучшить ситуацию, каждый шар имел противовесы внутри, которые заставляют его вибрировать при малейшем движении. Ее вздрагивание только усилило бы эффект. Один, за другим я вводила шарики в ее дергающееся задний проход, пока не осталась только пробка. К этому моменту она осознала истинную природу шаров и так же отчаянно пыталась оставаться неподвижной. Ее дыхание стало учащенным и поверхностным, а тело горело. Она посмотрела вверх мимо половых губ своей киски, чтобы увидеть последний кусочек головоломки.

— «Это разорвет меня на части!», — заскулила Лена. Шары в ее заднице были размером с яйца курицы. Они предназначались для того, чтобы протолкнуть шары глубоко вниз по ее кишечнику заднего прохода, где они будут находиться рядом с ее маткой. Я поместила кончик пробки в ее самую темную дырочку и медленно ввела. Она задыхалась и вздрагивала, когда кончик пробки начал проталкивать шарики глубже. Извергающийся оргазм заставил часть горячего масла брызнуть из ее киски и забрызгать дальнюю стену. Когда это произошло, я использовала ладонь, чтобы полностью захлопнуть оставшуюся часть пробки в ее задницу. Когда мои анальные приготовления были завершены, оставалось только одно. Я вернулся к сумке и вытащила два черных резиновых фаллоимитатора привезенных мужем из Западной Германии. Подойдя к ней, я схватила кулаком за ее волосы и крепко поцеловала ее в губы. Я сказала. «Твой папа привез их мне, чтобы я могла сексуально удовлетворить себя, когда его не было подолгу дома. Один для меня и один для тебя Леночка. Открой рот!. Ее глаза расширились, когда она поняла, что я запланировала.

— Ты должна быть рада, что я даю тебе возможность так намокнуть. Скоро он будет засажен в твою жадную киску, и если твоя задница хоть какой-то показатель, мне понадобится каждый сантиметр, чтобы добраться до твоего глубокого влагалища доченька.

«Эти большие шары, я чувствую, как они похоронены внутри меня», — выдохнула Лена. «Я знаю, разве это не здорово!» Я сильно шлепнул ее по заднице, и она закричала, когда шары переместились в её прямой кишке. Лена снова взвыла, а затем с трудом сглотнула. «Я не могу...........А......а!

— Кончаешь......, — закончила я за нее. «Открой рот!».

Леночка раскрыла рот так широко, как только могла, и я вставил толстый резиновый фаллоимитатор. «Вот и все. Дыши, через нос и расслабь челюсть. Если ты проглотишь все это, я не буду пристегивать его или насильно кормить тобой, пока ты не потеряешь сознание.

К моему удивлению, Лена заглотила весь фаллоимитатор, без особых проблем. Это заставило меня задуматься. — Похоже, ты доченька прирожденная мастерица, для сосания. Я Сказала я. «Теперь пора!»

Я встала, взяла второй фаллоимитатор и вставила его в своё влагалище, дрожа при этом. Я зависла над ее киской и вдохнула ее аромат, смакуя его за долю секунды, прежде чем ворваться в него. Я прекрасно знала, какой эффект произведут шары внутри нее при хорошей атаке на влагалище. Я очень старалась возбуждать их как можно больше, пока ела ее киску. Я даже протянул руку и дернула, за цепи на зажимах, для сосков. То, что было бы криками в ад, вышло в виде приглушенного хрюканья и фырканья из-за фаллоимитатора. В течение двух полных часов, я подвергала, дочь самому горько-сладкому наслаждению, которое она только могла себе представить. Когда я, наконец, поднялась, чтобы подышать, она превратилась в дрожащие тело, пойманное в ловушку постоянного оргазма. Хотя все это было вознаграждено постоянным потоком соков, из влагалища.

Я мельком увидела ее трепещущие веки и поняла, что ее разум следует за тем, куда уже ушло ее тело. Я схватила фаллоимитатор за основание и потянула. Я набрала все свои силы, чтобы вытащить член из ее пульсирующего горла. Она казалась почти охваченной паникой, когда я забрал у нее игрушку.

— «Что вы со мной сделала мама?» — спросила Леночка. « Солнышко мое, я не сделала тебе ничего такого, чего бы не было с самого начала. Хочешь, я остановлюсь? — честно спросила я. «Посмотри мне в глаза и скажи мне, что хочешь, чтобы я остановилась?». Лена закрыла глаза и тихо застонала.

— Нет, пожалуйста, не останавливайся мамочка. Мое сердце подпрыгнуло. Я разжала ее руки и вскочила на ноги. «Нет», — сказала она. «Оставь их. Мне это нравится». Она взглянула на фаллоимитатор, все еще находившийся в моей киске.

— Ты хочешь этого? — спросила я. Не говоря ни слова, она протянула руку, вынула фаллоимитатор из моего влагалища и проглотила ее целиком. Выражение ее лица говорило мне о том, что она привыкла наслаждаться вкусом киски. Пока она лакомилась на мокром фаллоимитаторе из влагалища, я прикрепила ремни безопасности, для другого трахающегося монстра. Я оседлала свою дочь, схватившись за цепные зажимы для сосков, как за поводья. Одним движением я пронзила ее.

— «Девочка моя, ты так похожа на меня». Как я и подозревала, потребовался каждый сантиметр фаллоимитатора, чтобы найти дно её влагалища Ее руки и кисти дико шевелились. Она выплюнула фаллоимитатор и завыла, как настоящая шлюха, которой она теперь была...

Я наклонилась к ее уху и прошептал: — Скажи мне, что ты хочешь этого Леночка. Скажи мне, или я клянусь богом, что оставлю тебя в покое.

— «Я хочу это, мамочка!, Трахни меня, пожалуйста, трахни меня!» Я сняла кандалы и развязала руки дочери...

Я долбила её влагалище, которое становилась все более влажной и неряшливой с каждым толчком. Лена кончила так сильно, что я подумала, что она засосет весь фаллоимитатор и меня в своё влагалище. Я выхватила фаллоимитатор, из ее киски с влажным небрежным хлопком и отложила, его в сторону. Я изменила свое положение и села ей на лицо. Мгновенно, я почувствовала невероятное отсасывание на своих половых губах и клиторе. Я оглянулась и увидела, что она полностью погрузила четыре пальца в свою киску и на самом деле играла с анальная пробка, держащая шары в своей попке.

Я развернулась на ее лице и массировала ее теперь уже массивное влагалище обеими руками. Затем, по собственному желанию Леночка протянула руки и четырьмя пальцами каждой руки раздвинула свои половые губы влагалища. Я с ошеломленным возбуждением наблюдала, как дочь раздвигает свою фонтанирующую дырочку до невероятного диаметра.

— Хочешь, я посмотрю, насколько ты на самом деле глубока, Леночка? Она только застонала и пососала моё влагалище сильнее в ответ. Сгруппировав пальцы правой руки вместе, я погрузила запястье глубоко во влагалище Леночки. С постоянным давлением мой кулак все глубже и глубже погружался в её большое влагалище. Я чувствовала шары в ее заднице вдоль своей руки. С острым вожделением, я начала закачивать кулак руки в её влагалище и выходить из нее, как водопроводчик, ищущий засор в канализации. Леночка наконец отпустила свой рот на моём влагалище и начала кричать громче, чем когда-либо. Одной рукой я била по внутренностям её влагалища, а другой яростно крутила анальную пробку с шарами в её заднем проходе. Крики Леночки были оглушительными, но я знала, что она может выдержать больше...

— Ты хочешь большего, не так ли, Леночка? Я знаю, ты хочешь большего!» «Да! Пожалуйста! Большего! Мне нужно больше! Я, А.........а! Одним ловким движением я вытащила пробку из ее задницы.

— Нет! Когда последний шарик вышел из её заднего прохода, я подняла фаллоимитатор, дважды подумал об этом, а затем бросила его через всю комнату. Другой рукой я добавила два, потом три, потом четыре пальца. Лена посмотрела на меня и поняла, что я делаю.

— Ты все еще хочешь еще? — спросила я. Она просто протянула руку, погрузила пальцы в щеки своей задницы и раздвинула их. Она так же отчаянно хотела наполниться, как и я хотел наполнить ее.

С леденящим кровь воем, ее анус сомкнулся вокруг моего другого запястья. Стоя над ее полностью проникшими дырочками, я трахала свою дочь с безоглядной самоотверженностью. Мой кулак и руки входили и выходили из дырочек дочери влажным липким пятном. Наконец, мощный оргазм начал нарастать глубоко внутри нее. Я почувствовала, как он растет, когда ее внутренности начали дрожать. Сексуальная ударная волна обрушилась на нее, как сила природы. Оргазм был настолько сильным, что дочь даже не могла закричать. У нее перехватило дыхание. Все, что она могла делать, это хватать ртом воздух, безумно вцепляться в мои вторгающиеся руки, а затем, с последним спазмом, полностью потерять сознание...

Леночка проснулась на следующее утро, дрожащая у меня на руках. «Я теперь лесбиянка?» — спросила она с оттенком стыда в голосе.

— «Нет!», — ответил я. — Ты шлюха-лесбиянка. Есть разница. Шлюха делает с кем угодно все, что угодно. Шлюха делает что угодно, но только с особенными людьми».

— Что теперь?

— Мы принимаем душ, я снова трахаю тебя, до бессознательного состояния, а затем начинается наша новая жизнь.

— Жизнь?

— Вот увидишь, девочка моя. Тебе понравиться такая жизнь! Получая сексуальное удовольствие, от лесбийского секса....