1949 год. Группа Советских оккупационных войск в Германии. Потсдам.

В военном городке текла обычная повседневная армейская жизнь. Проводившие офицеров на службу жены, как правило, общались между собой на лавочках возле собственных домов в закрытом, от немцев военном городке в Потсдаме.

Двадцатилетней Оксане Александровне Ампиловой, такая жизнь в закрытом военном городке была в тягость, она просто умирала, от скуки у себя в маленькой квартире. И обрадовалась приглашению в гости к начальнику «Секретной части» Майору Беловой Виктории Степановне. Подъезд выкрашен весёлой блестящей краской, на подоконниках между этажами стоят живые цветы. Вот что значит жилище начальства! Отдельный дом майора Беловой Виктории Степановны был более ухоженным, чем дом в котором квартировала Оксана с мужем. Вот что значит жилище начальства!

В трёхкомнатной квартире Беловых пахло печёным, Виктория Степановна встретила Оксану с распростёртыми объятиями и сразу провела к накрытому столу. Такое внимание было очень лестно Оксане.

– Я не знаю, куда уехал мой муж старший лейтенант Александр Ампилов, зачем, насколько… Я вообще ничего не знаю! Я не могу так жить!

– Это только начало, Оксана, вначале всегда тяжело, полноватое лицо Виктории Степановны озарилось дружеской улыбкой, и взгляд её голубых глаз встретился с зелёными глазами Оксаны.

– Честное слово, я понимаю твоё состояние, как никто другой. Ведь у меня аналогичное положение. Мой муж пропадает на несколько недель, затем приезжает и ходит как в воду опущенный. Подавленный, весь в своих мыслях. Постепенно приходит в себя. И тут же уезжает в очередную командировку, по оккупированному нами сектору Германии. А потом всё повторяется, по новому витку. Я спрашиваю: в чём дело, что с тобой происходит? Чем ты занимаешься? Он не разговаривает со мной на эту тему. Государственные секреты, видите ли...

Виктория Степановна порезала пирог с яблоками, положила Оксане кусок, налила в рюмки «Армянский коньяк», из офицерского пайка.

– Ну хорошо, у вас работа в «Секретном отделе», а что делать мне? Сидеть безвылазно дома и помирать, со скуки? Глажка, стирка, готовка. Разве, из этого должна состоять жизнь молодой женщины?

Она прервала горестный монолог и махнула рукой в расстройстве.

– Давай выпьем за нас, за офицерских жён, которым всегда труднее, чем нашим мужьям. Пьём, до дна!

Они выпили, закусили нарезанным лимоном. Каждый ломтик был посыпан наполовину сахаром, наполовину кофе.

Очень красиво, вкусно и ароматно. К тому же полностью нейтрализует вкус алкоголя. А может, даже и его действие. Оксана подумала, что надо научиться так делать. Тем более что это гораздо проще, чем печь пироги.

– Оксана, Виктория Степановна понизила голос до шёпота.

– Я иногда благодарю бога за то, что он не послал нам с мужем детей. Грех, конечно, говорить так, но ты только представь себе, что бы я делала с этим несчастным ребёнком? Мы всю нашу с ним семейную жизнь таскались по фронтам, во время войны, у нас ничего нет за душой! Он не захотел иметь детей!

– А это не связано с его работой? – озабоченно спросила Оксана. – Я имею в виду то, что у вас нет детей?

Виктория Степановна развела руками.

– Не знаю. Но все эти годы войны, да и после неё, они на пользу не идут в зачатие ребенка. Это точно.

Она вновь наполнила рюмки...

– Давай выпьем, за наших мужей. Потому что, хотя мы и не знаем, что они делают на своей службе, я знаю точно, им приходится нелегко! А ну, давай выпьем Оксана!

Через час, когда бутылка Армянского коньяка заканчивалась, Виктория Степановна предложила перейти на «Ты».

Наверняка ей хотелось чувствовать себя ровесницей Оксане. И та не стала возражать. Сорокалетняя Виктория Степановна ей нравилась. Может, она и не такая красавица, как из себя воображает, но очень обаятельная женщина. С ней было приятно и легко общаться.

– На брудершафт! – скомандовала Виктория Степановна.

– До дна!

Выпив, она крепко поцеловала Оксану в губы...

– Тебе нравится мой трофейный наряд?

– Гм… Да… Но как-то очень торжественно выглядит Виктория Степановна пьяным голосом сказала Оксана...

Действительно, в честь прихода гостьи Виктория Степановна надела бархатный зелёный костюм, состоящий из длинной юбки и приталенного двубортного пиджака. Под пиджаком была белоснежная блузка с глубоким декольте, значительно открывающим грудь. Закрытые туфли-лодочки и чулки завершали наряд.

– Потому что мы не должны давать быту себя засосать! В военном городке легко опуститься. Посмотри, в каком виде наши соседки выходят на улицу! Стыд и позор! А на тебя Оксана, я сразу обратила внимание, ты такая аккуратная, нарядная, следишь за собой! Здесь это увы большая редкость...

– Да, я сегодня я оделась совершенно просто, я даже не подумала...

– Ничего, ничего...Тебе всё к лицу. И такие замечательные босоножки? Наверное, муж подарил?

– Ну, почти…

Оксана звонко рассмеялась. Ей было весело, слегка кружилась голова, хотелось танцевать.

– Курить будешь? – спросила Виктория Степановна.

– У меня хорошие американские сигареты...

– Буду! – кивнула головой Оксана.

– Виктория не жарко в таком наряде?

– Ой, ты права! Не возражаешь, если я немного разоблачусь?

Они закурили. Виктория Степановна сняла и небрежно бросила на стул пиджак, сбросила туфли и, нисколько не стесняясь Оксаны, сняла чулки.

– Давай за дружбу! выпьем!

– Давай Виктория! засмеялась Оксана.

Она не жалела о своём приходе в дом Беловой Виктории Степановны. Похоже, в Виктории Степановне, Вике, она найдёт замечательную подругу...

– Одной скучно, вдвоём веселее. Правда?

– Ну, конечно, алкоголь уже ударил Оксане в голову, и она с блаженной улыбкой откинулась на спинку дивана.

– Нужно держаться вместе.

– Да... Вместе... Мне стало совсем жарко.

Виктория Степановна сняла блузку и неожиданно сбросила лифчик. Внушительные груди упруго заколыхались.

– Видишь, несмотря на возраст, они упругие... Хочешь потрогать?

– Не знаю... А у меня маленькая грудь совсем...

– А ну-ка, покажи...

Несмотря на лёгкое сопротивление Оксаны, Виктория Степановна, то ли помогла ей снять кофточку, то ли сняла сама.

– Ну что ты! Вовсе она не маленькая, в самый раз! И хорошо стоит, ты вполне можешь не носить бюстгальтер...

Голос у Виктории Степановны был напряжённым. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и заботливо спросила:

– Как ты себя чувствуешь, Оксана?

Виктория Степановна присела на диван рядом с Оксаной.

– По-моему, тебе нехорошо...

– Да нет, всё в порядке, Оксана бессознательно взяла Викторию Степановну, за руку и благодарно пожала её пальцы.

– Коньяк ударил в голову. Может, выйдем на воздух, подышим?

Но Виктория Степановна перехватила руку Оксаны и сжала двумя ладонями. Губы пересохли от возбуждения, и она быстро пробежалась по ним языком.

– Какие гулянья, милая Оксана, с придыханием в голосе промолвила Виктория Степановна.

– Ты только покажись на глаза этих сплетниц, и завтра весь гарнизон будет болтать всякие гадости про нас с тобой! Приляг лучше, отдохни.

Оксана с удовольствием вытянулась на диване и прикрыла глаза.

– Сними босоножки, посоветовала Виктория Степановна, но, когда Оксана попыталась вновь приподняться, она с улыбкой вернула её в прежнее положение.

– Впрочем, лежи, лежи. Я сама помогу тебе.

Виктория Степановна приподняла ногу Оксаны и ловко расстегнула пряжку. Обувь упала на пол, а босая ступня оказалась перед лицом Виктории Степановны.

– У тебя такие ухоженные ноги, сказала Виктория Степановна, проводя пальцем по подошве пяток.

– Как ты этого достигаешь, Оксана?

– Ой, щекотно!

Оксана пьяно засмеялась и попыталась отдёрнуть ногу. Но Виктория Степановна не отпускала.

– Какие-нибудь крема? – она возбуждённо принюхивалась.

– Да нет, я ничего такого не делаю, сонно проговорила Оксана.

– Поразительно. А у всех у нас кто прошел войну твердые мозоли и кожа как наждак...

Виктория Степановна коснулась губами подошвы пяток Оксаны. Один раз, затем второй, третий. Её горячее дыхание буквально обжигало ступни Оксаны.

– Что ты делаешь, Вика? снова засмеялась Оксана.

– Я уже засыпаю...

– Давай я тебя раздену и укрою, Виктория Степановна стянула с неё юбку и с вожделением уставилась на трусики, состоящие из треугольного лоскутка и двух шнурков. Такого белья никто здесь не носит! Явно муж купил в «Американской зоне».

Оксана не отвечала. Она спала. Виктория Степановна быстро разделась догола и попыталась прилечь рядом, но узкий диван не позволял этого сделать. Тогда она подставила несколько стульев и всё-таки пристроилась, прижимаясь к гладкому молодому телу Оксаны. Она тёрлась своим голым телом, об Оксану, и дыхание её становилось всё более тяжёлым. Телефонистка сержант Ольга Огородец, из штаба, хотя и позволяла достигнуть разрядки, никогда не доставляла ей такого удовольствия. Их даже нельзя ставить рядом с этой девочкой! Всё равно что сравнивать тяжёлое дурное опьянение денатуратом с кайфом от хорошего коньяка!

Виктория Степановна целовала гладкую кожу, трогала рукой Оксаны свою промежность, потом осторожно спустила с неё трусики. И пришла в восторг: под ними всё было чисто выбрито, ни одной волосинки, как у маленькой девочки! Теперь она целовала аккуратные складки между стройных ног, дышала в них, вставляла пальцы в горячее влажное нутро молодого влагалища, распаляясь всё больше и больше…

Оксане приснился Новороссийск, маленький пароходик, в крохотной каюте которого она занималась сексом со своим мужем. Тот целовал её в промежность, но когда она скосила вниз глаза, то почему-то увидела голову Виктории Степановны Беловой...

Сон бессвязно и невразумительно плёлся дальше, Муж залез на неё, и оказалось, что на этот раз он окреп, до невиданной ранее мужской силы, он таранил её с таким рвением, что ни о каком ручном пуске и речи не могло быть, прилив сильного оргазма заставил её тело напрячься, она застонала… Но муж не унимался и даже причинял ей боль, Оксана недовольно морщилась, обрывки сна растаяли. Она открыла глаза.

Жена полковника Белова, Виктория Степановна, или просто Вика, стояла на коленях у неё между ног и остервенело вторгалась в самое сокровенное место Оксаны, ручкой скалки, которой раскатывала тесто, для пирогов! Лицо её было искажено, глаза закатились.

– Что ты делаешь Вика!

– Оксана дёрнула ногой и угодила пяткой Виктории Степановне в лоб. Она отшатнулась и уронила скалку, зато поймала её ступню. Большой палец ноги скользнул в рот Беловой, и она начала страстно обсасывать его, плотно обхватывая губами и постанывая...

– Перестань немедленно Вика! Опьянение отступило, Оксана была шокирована и испугана.

– Эй, какого чёрта?

Она резко выдернула ногу и села на диване.

– Ничего, Оксана, ничего...

Виктория Степановна подалась вперёд, и её огромные, неестественно торчащие груди с возбуждённо торчащими коричневыми сосками приблизились к груди Оксаны. Она отстранилась.

– Ты с ума сошла Вика! Что ты делаешь?

– Это вагинальный массаж… Рефлексотерапия. Для расслабления и снятия стресса.

– Да ты мне там все разодрала...!

– Зелёные кошачьи глаза Оксаны метали молнии.

– Вика! Ты соображаешь, что делаешь?

– Извини, дорогая, я увлеклась и забыла смазать кремом, поэтому немного натёрла твою Любовную дырочку, это быстро пройдёт... В следующий раз можно надеть презерватив, у меня есть муж привез, из «Американской зоны».

– В следующий раз?!

– Я хотела доставить тебе удовольствие Оксана, и у меня это получилось. И я тоже получила удовольствие! Это же прекрасно!

Дыхание Виктории Степановны всё ещё было прерывистым, но она уже приходила в себя.

– Могу поспорить, что ты никогда не испытывала ничего подобного. Тебе понравилось Оксана?

Её губы, сложившись в трубочку, потянулись к шее Оксаны. Та порывисто поднялась с дивана.

– Нет, мне не понравилось, жёстко произнесла Оксана.

– Ты сошла с ума, Вика? Или?...Или ты лесбиянка?

Оксана была откровенно поражена озарившей её только сейчас догадкой.

– Значит, твоя дружба с телефонисткой сержантом Ольгой Огородец...

– А что в этом плохого Оксана?

– Виктория Степановна, тоже встала и опять приблизила свои груди к телу Оксаны.

– На наших мужей в этом смысле надежды мало... Служба их обессиливает... Надо надеяться только на себя...

– Чушь! Твоего, может, и обессиливает, а моего Сашу нет! Это он меня обессиливает, до полного изнеможения!

– Оксана оттолкнула грузное тело несостоявшейся партнёрши. Но та не собиралась сдаваться. Она многозначительно облизнула губы, очевидно, намереваясь вызвать вожделение.

– Милая, поверь моему опыту. Ни один мужчина не в состоянии доставить женщине того удовольствия, которое ей может доставить другая женщина. Потому, что только женщина может знать, чего именно хочет такая, как она сама. Тебе будет хорошо со мной, Оксана. Очень хорошо. Как никогда!

Но Оксана, уже не слушала её. Вместо вожделения она испытывала только отвращение. Быстро натянула трусики, надела юбку, кофточку, проворно натянула босоножки. От ощущения того, что её киска всё ещё был мокрой, от слюны Виктории Степановны, Оксану передёрнуло.

– Ты просто свихнулась Вика! Крикнула она в раскрасневшееся лицо Виктории Степановны.

– Ты лесбиянка! И будь я проклята, если когда-нибудь стану такой же, как ты! Этого не будет! Понятно?

Она бросилась в прихожую. Голая Виктория Степановна побежала за ней.

– Оксана, только не устраивай скандала! Я тебя прошу, не надо! Извини, что я тебе натёрла скалкой твою нежное влагалище, я не хотела, оно само так вышло…

Сильно хлопнула входная дверь.

Оксана сбежала по лестнице. Внизу на скамейке сидели две одинаково одетые молоденькие девушки в военной форме. Они недоброжелательно посмотрели на Оксану, синхронно поднялись и вошли в подъезд. Но, через несколько минут выбежали оттуда, как ошпаренные...

– Что это с Викторией Степановной сегодня случилось? Как взбесилась!

– Её эта фифа расстроила… И нам весь кайф обломала...

Какие бы трудности ни ждали Оксану впереди её жизни в военном городке в Германии, через месяц она пришла на квартиру Виктории Степановны, как и в ту первую встречу, когда Виктория Степановна села рядом, со слезливой Оксаной и извиняясь, за брошенные ей слова тогда: «Будь я проклята, если когда-нибудь стану такой же, как ты лесбиянкой!» Я хорошо подумала и хочу быть лесбиянкой...