Проснулся я еще до звонка будильника, и первым делом заблокировал звонок. Ирина спала в той же позе в какой вчера заснула. На животе, с одной подогнутой под себя ногой, с задранным на спину платьем, в приспущенных чулках и трусах, повисших на одной ноге. С учетом выставленной на обозрение вульвы и подсохших потеков спермы, смотрелась она достаточно похабно. Будить ее я не стал.

Мое настроение тоже было не из самых блестящих, терзали душевная боль и горечь, но я был бодр и энергичен. Умывшись и побрившись, я одел халат и вышел на кухню. Там уже хозяйничали Гошка и Настя, пытаясь сообразить, что ни будь на завтрак. Первым делом сын поинтересовался – смогу ли я отвести их в университет?

Я подтвердил и предложил молодежи на завтрак яичницу с беконом. С энтузиазмом согласившись дети убежали собираться. Ну а папа остался готовить и собирать на стол.

За завтраком Настя посматривала на меня весьма ехидненько, а сын в конце концов не выдержал и заметил с нейтральной миной на лице, - Вы, родичи, вчера зажигали не по-детски.

— Так мы у вас уже давно не дети. Нам можно. А подслушивать родителей крайне некрасиво.

Отбоярился я, и распорядился:

— Ешьте быстрее. Вам еще со стола убирать и посуду мыть.

После завтрака я пошел собираться на работу. Ирина уже проснулась и лежала в кровати укрывшись до подбородка одеялом. На меня она посматривала с тревожным ожиданием. Очевидно, не понимала какая будет моя реакция на ее вчерашний перфоманс и не знала, как начать разговор. Ни вины, ни раскаянья в ее облике видно не было. А может я просто не знал как они должны выглядеть.

С чего начать разговор и стоит ли начинать его сейчас я тоже не знал. Поэтому одеваясь, нейтрально поинтересовался, - на работу ты сегодня не собираешься?

— Что-то мне нехорошо. Скажи пожалуйста у нас в отделе, что я приболела, - Ответила Ирина, глядя в угол.

Ну что это тоже вариант.

— Хорошо. Только я прошу тебя из дома не выходи. Полечись, приведи себя в порядок.

— Почему? – Жена смотрела на меня с недоумением и плохо скрываемым недовольством.

— Вчера ты была явно не в адеквате, и я боюсь, что сегодня может случиться рецидив.

Я старался говорить обтекаемо, нейтральным голосом, - Возможно у тебя со вчерашними кавалерами свидание на сегодня назначено. А мы еще со вчерашним перфомансом не разобрались. Так что лучше тебе дома посидеть.

— Не адекват, перфоманс, кавалеры, свидание? Что ты имеешь в виду? – голос был тревожный и настороженный. Теперь Ирина смотрела на меня не отрываясь.

— А ты подумай. Повспоминай. Можешь у подружек поинтересоваться деталями. А что бы не было соблазна потихоньку пойти погулять я включу «сигнализацию» в ночном режиме. Поговорим вечером после работы.

— Почему у меня вагина побаливает? - сделала Ирина попытку продолжить разговор.

— Наверно вчера вечером перестаралась от перевозбуждения. Ты меня оттрахала с животной страстью и дикими воплями. Гошка с Настей просто заинтригованы. Извини, мне детей надо успеть в университет завести. Вечером договорим.

У машины Гошка поинтересовался, - А мама сегодня на работу не идет?

— Не важно себя чувствует. Видно, вчера отжигая переусердствовала. – Вывернулся я. - Готовы? Тогда поехали.

Выехали мы рано, около 7-30, поэтому особых пробок по дороге не встретили. По дороге я сказал детям, что вечером у нас с мамой будет серьезный разговор и попросил их заночевать сегодня у Настенных родителей. Молодые отнеслись к моим словам с пониманием. Где-то через полчаса я высадил их на Верхнепортовой, на против МГУ и вернулся на Алеутскую в Пароходство. По дороге к себе в кабинет заглянул к начальнику службы безопасности. Несмотря на ранний час он уже был на месте. Отставной полковник ФСБ, бодрый, крепенький, приветливый мужичек, лет пятидесяти от роду. Мы с ним неплохо ладили. После приветствий я попросил его о не большой личной услуге.

— Романыч! Все что смогу обязательно сделаю.

– Дмитрич! Ты можешь получит вчерашние записи видеокамер из зала «Унесенных ветром», примерно с 21 до 23.

Просьба была конечно не совсем обычная, но старые чекисты видели еще и не такое. Заметно было, что он бы с удовольствием узнал подробности, но удержался и не стал спрашивать.

— Думаю проблем не будет. Где-то к обеду устроит?

— Вполне. Буду должен. Не хочу больше отвлекать. Удачного дня!

В приемной меня уже ждали начальники подведомственных отделов и служб. Дружно зашли ко мне в кабинет и расселись на привычных местах. Начиналась обычная рутина по подготовке к планерке у Генерального. Обсудили информацию, поступившую с судов за выходные. Прошлись по выполнению планов, графиков и т.д. Обсудили вопросы, которые будем выносить на планерку. Минут за сорок управились и коллеги разошлись. Секретарь быстренько оформила рапортичку для планерки и согласовав ее со мной отправила ее адресату.

Я попросил соединить меня с начальником финотдела и попутно секретарь сказала, что меня в приемной ждет Вовчик.

— Марковна, запускай его и сделай нам кофе. По крепче, да побольше, пожалуйста.

Марковна, как всегда, все сделала правильно. Сначала вошел, Вовчик, потом зазвонил телефон. Кивнув другу на кресло, стоящее рядом с журнальным столиком у окна, я поднял трубку.

Наталью, начальника финотдела, я знал столько же сколько Вовчика. То есть всегда. Жила она с нами в одном доме, училась в нашей школе. Была очень привлекательной девушкой, на два года старше нас. Поэтому все отношения в юности ограничились нашим пусканием слюней и облизыванием ей в след. Она окончила школу с золотой медалью, поступила в институт и быстро вышла замуж за «плохого» парня на год старшее ее, с которым имела роман еще со школы. Ее муж с трудом закончил школу, выучился в ШМО, сходил в армию, и работал в Пароходстве сначала матросом, потом боцманом, сейчас был бригадиром такелажников на базе техобслуживания флота. У нас с Натальей были очень хорошие, приятельские отношения, основанные на старинном знакомстве и взаимной симпатии.

Поздоровавшись, я поинтересовался Натальиным здоровьем, настроением. Получил заверения, что все хорошо. Ответил о моих делах и предупредил, что Ирина сегодня приболела и посидит дома, а дальше будет видно. Поблагодарив за пожелания жене скорейшего выздоровления, я положил трубку и пересел в кресло рядом с Вовчиком.

— Что там с Иркой такое приключилось? – поинтересовался верный друг, отхлебывая свое латте, - надеюсь не побоев стесняется?

Выглядел он как всегда надежно и уверено, как настоящий морской волк, каковым он и был на самом деле.

— Как ты старина? – продолжил он, не дожидаясь ответа, - Нормально? Хвост держишь пистолетом?

— Конечно. Что у меня есть другие варианты? Настроение дерьмовое, но вид бодрый и придурковатый.

С Вовчиком мне не надо было держать лицо, делать вид, что ничего не произошло и все по-прежнему в порядке. Можно было быть самим собой в моих печальных обстоятельства.

Мы молча пили кофе поглядывая в окно на пешеходов, спешащих по Алеутской.

— Не разобрался еще, что это было вчера? -поинтересовался он, допивая кофе.

— Не успел. Идет процесс накопления фактов, анализа и осмысления.

— Держись Старина. – он похлопал меня по плечу, - Наташка и Витька с Татьяной передают тебе привет. Надеются, что ты будешь сильным и все сделаешь правильно. Если, что обращайся без стеснения. Ну ты знаешь.

— Спасибо, Старичок! Знаю.

Похлопав меня по плечу, Вовчик ушел к себе. Хорошо, когда есть верные, проверенные друзья, которые все понимают без слов и всегда готовы выручить.

Я, поблагодарив Марковну за кофе, попросил ее соединить меня еще раз с начальником финотдела.

— Наташ! Просвети меня пожалуйста, что там за совместную комиссию с финансистами и бухгалтерами создал главный по экономике? Какое взаимодействие он собирается совершенствовать?

— Серый! Ты меня решил повеселить перед планеркой? Какое взаимодействие? Ты, что не знаешь – наш «Киндер сюрприз» еще не успел ничего узнать о нашем взаимодействии. Да и вообще это вне сферы его интересов. – рассмеялась собеседница.

— Значит нет никакой комиссии? Спасибо Милая, ты меня успокоила. Не буду тебя больше задерживать. Обнимаю и целую несчетное число раз куда сама захочешь.

— Серенький! Ты с возрастом становишься все охальнее и охальнее! Я верная мужняя жена даже подумать не могу, что бы посторонний мужик меня туда поцеловал. Да еще несчетное количество раз.

— Понял, Милая, не дурак. Возьму это на ум. Просто целую.

Попросив Марковну подготовить мне справки по критичным срокам на ближайший месяц я пошел в кабинет Генерального планировать. Жизнь становилось все интереснее и интереснее.

На удивление планерка прошла гладко и быстро. Управились за час с небольшим. В приемной Марковна передала мне флешку, сказала от «местного чекиста».

Попросив приготовить мне, я прошел в кабинет и уселся в рабочее кресло. Вставив флешку в системный блок, я открыл ее. Четыре файла, наверно записи с четырех камер. Формат мр4. Позвонил своему системщику и попросил установить мне плеер для этого формата с возможностями редактирования. Пояснил, что ничего сложного мне не надо. Возможность ускоренного просмотра, увеличения масштаба, а также выделение нужных фрагментов и их склейка в новом файле в указанном порядке.

Пока системщик возился с компьютером, я позвонил «главному чекисту». Поблагодарив его за записи из ночного клуба и передав ему номер Любаши, попросил выяснить чей это телефон и кто она такая. Других идей у меня пока не появилось. По-прежнему я был в пустоте и растерянности, не понимая, что случилось и не зная, что делать.

Ясно было одно – моя прежняя счастливая семейная жизнь накрылась медным тазом.

До начала планерки в Госкорпорации у меня было почти пять часов. Москва просыпается поздно. Обедать у меня не было настроения. К работе то же душа сегодня не лежала. Попросив Марковну самой позаниматься возникающими вопросами, обращаясь ко мне только в крайних случаях, я занялся просмотром видео. В клубе стояли хорошие камеры, обеспечивающие качество не хуже Full HD. Все было видно отлично, при необходимости можно было значительно увеличивать масштаб. Просмотр и монтаж выбранных фрагментов в логичной последовательности заняли у меня почти четыре часа.

Пригласив Ирину в первый раз танцевать юный гавнюк вел себя весьма активно. Крепко прижимал ее к себе, пытался вставить ей между ног свое колено, позже положил руку на ягодицу. Руку жена правда убрала, но танец не прервала и с танцпола не ушла. И от второго приглашения не отказалась. Второй раз был повторением первого, за исключением того, что лапал он ее гораздо активнее. Правда она его руки убирала, но это походило на игру, в которую оба играли с удовольствием. Типа настоящий мужчина должен пытаться, а приличная женщина должна не даваться. В третьем танце лапанье и обжимание шло непрерывно, с видимым взаимным удовольствием. И дальше было то же самое.

В баре тесно усевшись голубки продолжили лапать друг друга и пару раз поцеловались в засос. Когда к ним подошел второй парень, он встал рядом с Ириной с другой стороны и тоже дал волю рукам. Она на это никак не отреагировала. Вроде так и надо. Отойдя от бара, Ирина взяла обоих парней под руки, перед этим потрогав промежность новичка. Видно, в эрекции старожила у нее сомнений не было.

Фактов для размышления и понимания ситуации я получил достаточно, но увиденное моего настроения отнюдь не улучшило. Закончив, я почувствовал, что проголодался. Удивившись этому факту, разваливается семья, а вместе с ней и вся прежняя жизнь, а желудок, как ни в чем небывало, требует пищи, я решил сходить в кофейню «У Бринера». Рядом с офисом Пароходства находился бывший особняк семьи Бринеров, где в 20 году двадцатого века родился Юл Бринер будущая звезды Голливуда и оскароносец. Сейчас особняк принадлежит Пароходству. На втором и третьем этажах - офисные помещения, а первый сдается в аренду. Там находится лучшая в городе кофейня «У Бринера», где подают много видов отличного кофе и пекут вкуснейшую выпечку.

Только успел сделать заказ, как увидел входящую в зал Танюшу. Обсуждать с кем-то ситуацию и выслушивать выражения сочувствия у меня настроения не было, но делать было не чего. Поздоровавшись, я предложил ей присоединиться ко мне. Витькина жена была очень деликатной и внимательной женщиной. Упоминания о вчерашнем инциденте были сведены до минимально возможных. Говорили в основном на нейтральные темы. О детях, погоде, планах на отпуск.

Отвечая о будущем отпуске, я вынуждено затронул вчерашний случай. Какие могут быть сейчас планы, когда не ясно чем все закончится. И задал вопрос, который не давал мне покоя последние пару часов.

— Не понимаю, какого хрена он вообще к ней привязался? Конечно, Ирка красивая женщина, но она вдвое старше его, да еще пришла в компании и с мужем. Такую пытаться снять - только время терять.

Танюша посмотрела на меня, как мне показалась, с легким сожалением и жалостью.

– Ирка сама его провоцировала. Улыбалась, строила глазки. Я спросила, - что ты делаешь?

— Просто прикалываюсь. – Говорит. - Хочу пошалить.

— Никогда не думала, что дойдет до того, что вышло.

— Уж как я не думал и не гадал. – Через силу усмехнулся я. – Но что вышло то вышло. Мне пора идти планировать дальше.

Расплатившись, мы отправились в Пароходство. Я, в кабинет Генерального. Танюша, к себе в юротдел.

Толку от меня как от работника было сегодня не много. Я плохо понимал, о чем говорилось на планерке, к счастью, это была обычная рутина, не имеющая к моим вопросам прямого отношения. Голова моя была занята, складывая имеющиеся у меня «пазлы» в какую-либо более-менее связную картину. Получалось это, честно говоря, не очень.

После планерки я вернулся к себе в кабинет. Обговорил с Марковной завтрашний день, причем активной стороной была именно она. Ответил на звонок Виктора. После него позвонил Дмитрич и сказал, что телефон принадлежит Любе Шведовой, работнице канцелярии Пароходства. Справку о ней он послал мне на «мыло». Предупредив меня, что это конфиденциальная информация и он надеется на мою скромность, руководитель нашей безопасности повесил трубку.

Прочитав справку, я в очередной раз удивился своей наивности и понял, что к возвращению домой и разговору с женой я был явно не готов.

Дождавшись окончания рабочего времени, я переоделся в спортивную форму и побежал. Иногда я практиковал такие пробежки и держал снаряжение на работе для таких случаев. Маршрут тоже был обычный, по немного Алеутской и Светланской, набережные Корабельная и Цесаревича, обратно по Пушкинской, снова набережные, Светланская, городская Набережная, Бестужева, Верхнепортова и Алеутская. Всего 9 километров сравнительно ровного пути.

Конечно, центр города не лучшее место для пробежек, но как говориться «за неимением гербовой, пишут на простой». Бег всегда вызывал у меня только положительные эмоции, позволял успокоиться и навести в мыслях порядок. Не зря древние греки говорили: «Хотите, быть здоровыми бегайте, хотите - сильными бегайте, хотите – умными тоже бегайте». Не могу сказать, что после пробежки я получил полную картину произошедшего, но кое-что в моей голове начало складываться.

Было около восьми, когда я собрался поехать домой. Основные пробки уже рассосались, и дорога заняла не больше получаса.

Ирину я нашел сидящей в кресле в зале с книгой в руках. Одетая в черную водолазку и узкую юбку, причесанная и с легким макияжем, выглядела она великолепно. Подняв на меня глаза, она сказала спокойным не громким голосом: «Ужина нет. Приготовь себе что ни будь, если хочешь».

— А в чем дело? Времени не хватило или здоровье не позволило? – Поинтересовался я.

— И время было, и здоровье у меня крепкое. Ты был очень груб сегодня утром и сильно меня обидел. – Ирина не сводила с меня глаз, говорила подчёркнуто спокойно, с легким укором.

Понятно, что во многих ситуациях нападение - лучший способ защиты. Часто приводит к удаче, вот только должно оно быть хорошо подготовленно и обеспечено. Иначе это откровенно провальная попытка.

— Хорошо, я пойду, что ни будь соображу на ужин и заморю червячка, а ты пока посмотри «кино». – Я положил флешку на журнальный столик. – Потом поговорим.

— Что это?

Ирина смотрела на флешку с видом оскорбленного достоинства и немного брезгливо.

— Информация к нашему разговору.

— Я не собираюсь ничего смотреть пока ты не объяснишь свое поведение и не попросишь прощения.

Сказано высокомерно, гордо, но удивительно не к месту. Ну что же пора и мне показать зубки. – Тогда собирай свои вещи и иди на все четыре стороны. Ты мне здесь больше не нужна.

Такого поворота моя красавица жена явно не ожидала. Оскорбленного достоинства, гордости и высокомерия на лице стало гораздо меньше. Добавились удивление и недоумение.

— Почему я должна уходить из моего дома?

Просто удивительно в каких фантазиях живет эта женщина.

— Потому что это квартира моих родителей. Ты здесь даже не зарегистрирована. Как говориться живешь на птичьих правах.

К выражению лица добавилось упрямство.

— И ты проснувшись после ночного кошмара в скверном настроении готов выгнать меня из дому после 22 лет счастливого брака? Растоптав все что между нами было? Наплевав на детей? На мнение родителей и друзей?

Ложь и фантазии лечатся только правдой. Какой бы горькой она не было.

— Ира! Не надо перекладывать все с больной головы на здоровую. Своим вчерашним выступлением ты разрушила все, что у нас было за годы брака. Наплевав на чувства наших детей и родителей. Ты сделала это на глазах наших друзей, так что их мнение о тебе вполне сформировалось, и я своими действиями ничего поменять здесь фактически не могу. Не надо тратить время на пустые разговоры. Тебе лучше начать собирать вещи.

— Что я сделала такого, что все, по твоим словам, разрушила? Потанцевала с молодым человеком, который тебе не понравился? Это ты из-за своей глупой ревности устроил скандал и испортил всем вечер.

Стоять на своем и не признавать очевидное - главное отрицательное свойство ее характера. Обычно оно проявляется в мелочах, и я просто стараюсь пропускать это мимо, не заморачиваясь. Сегодня совсем не тот случай и не то у меня настроение. Пришлось не вежливо перебить жену.

— Я не настроен вести с тобой пустые споры. Опровергать твои фантазии и доказывать очевидное. Твое поведение вчера я считаю неприемлемым для своей жены. Ты оскорбила меня, продемонстрировав крайнюю степень неуважения. Это разрушило все то хорошее, что было у нас в браке. И сам брак. Если ты не помнишь, или не понимаешь, о чем я говорю посмотри видео на флешке. Там все это показано весьма наглядно.

Эмоции переполняли меня. Гнев почти взял верх над разумом. Продолжать разговор я не мог. Повернувшись, я ушел на кухню. Аппетит отсутствовал, но нужно было занять время и успокоиться. Мысль пожарить на сале картошки показалась мне вполне своевременной.

Чистка картошки, ее резка. Подготовка сковороды и нагрев сала. Процесс жарки, параллельно с чисткой селедки. Все это оказалось эффективным успокоительным. Садился ужинать я, уже вполне овладев своими эмоциями. От еды получил удовольствие, которое было бы более полным если бы вместо томатного сока было бы пиво. Но разговор с женой развивался по конфликтному сценарию, не исключено было подключение, на определенном этапе, полиции, и я не хотел давать повода объявить меня пьяным скандалистом.

Когда я вернулся в зал, Ирина смотрела заключительную часть видео. Фрагмент в которой я с верными друзьями вырываю ее из рук ее приятелей. Вид у нее был немного испуганный и удивленный, но целом спокойный. Усевшись на диван, я подождал пока видео закончится и спросил: «Поговорим серьезно или пойдешь сразу вещи собирать?»

— Я не хочу с тобой разводиться. – Заявила Ирина твердо, но в ее голосе уверенности не было.

— Тогда я хочу, что бы ты поняла. После твоих подвигов, если бы дело касалось меня одного, я бы выгнал тебя не на минуту не задумываясь. Но есть еще дети, родители. Их мнение мне не безразлично, и я хочу свести их урон от твоего «неправильного» поведения к минимуму. Только поэтому я пытаюсь понять, что на самом деле с тобой происходит и осталось ли еще что-то целое от «нас» среди устроенных тобою руин. За что можно зацепиться и попытаться построить, что-то новое взамен разрушенного тобой. Это очень не просто, но надеюсь возможно, если ты тоже этого искренне хочешь. Только при твоем активном участии.

— Да, я хочу, чтобы все стало по-прежнему. – В голосе появилась надежда.

— Ира! Как прежде уже никогда не будет. Это первое, что тебе нужно понять.

— Почему не будет? Ты ведь любишь меня. Почему ты не можешь меня простить? Мы счастливы вместе 22 года.

— Все 22 года это были «мы», а вчера вечером ты решила, что ты сама по себе. Ты публично на глазах у меня, наших друзей и еще сотни человек строишь глазки постороннему сопляку, обжимаешься и целуешься с чужими мужиками. Разрешаешь двум кобелям одновременно щупать себя на публике и хватаешь их за промежность. На этом заканчиваются и 22 года совместной жизни, и любовь, и доверие с уважением.

— - Сергей! Возможно, я вела себя неправильно и даже грязно, но я тебе не изменила.

— Ты считаешь это своей заслуга? Куда вы направлялись дружной, веселой компанией? Если бы мы с пацанами тебя бы не утащили, причем ты активно этому сопротивлялась, тебя отодрали бы в мужском гальюне, вчетвером, во все дыры, на ссанном полу, рядом с писсуарами.

— Как ты смеешь говорить мне такие гадости? Как тебе в голову пришло что я могу кому-то такое позволить?

— Вы целенаправленно шли к коридору, в котором только мужской гальюн и курилка. Больше в этом углу ничего нет. Тебя не тащили насильно, ты шла сама и просто фонтанировала энтузиазмом. Что ты собиралась делать в гальюне с четырьмя отморозками? Ты можешь мне ответить что-то правдоподобное?

— В зале было слишком шумно. Они мне сказали, что знают тихое место, где можно спокойно поговорить. Без толчеи и шума.

— И ты пошла с ними поговорить, предварительно пообжемавшись и поцеловавшись? Ты была так сексуально возбуждена, что не только трусы промокли насквозь, но и чулки до колен были мокрыми. И ты надеешься, в таком контексте я поверю, что ты могла думать – вы идете не ебаться, а разговаривать? Тогда ты, оказывается, не просто потенциальная блядь, но еще и набитая дура. Вы шли трахаться, и выйдя из зала в коридор твое мнение на это счет стало бы им не интересно, что бы там ты себе «не думала». Стала бы дергаться, дали бы пару раз по морде и выебли во все дыры не спрашивая имени. Сначала они вчетвером, а потом все желающие.

— Это не правда. Не смей говорить мне гадости.

— Это правда. Продолжая грубо врать и отрицать очевидное, ты показываешь, что считаешь меня наивным дураком, готовым принять твою нелепую историю и позволить тебе продолжать врать и унижать меня. Думаю, что мы поговорили достаточно. Тебе надо собираться.

— Я не понимала, что делаю. Наверно меня чем-то опоили.

— Кто опоил? Я или Наташка с Танюшей? А может Вовчик с Витьком? Больше некому. Ты начала свои грязные танцы сидя за нашим столиком.

— Я была пьяна.

— Пока ты не заявила мне, что ты свободная женщина и можешь делать все что захочешь — это были три дамских коктейля. Это в общем то нормальная для тебя доза. Приняв ее, ты остаешься полностью адекватной.

— Я люблю тебя! Я не хочу развода! Я не знаю, что это было со мной.

— А ты у меня сейчас вызываешь чувства близкие к брезгливости. И я не хочу жить с женщиной, которой не доверяю и которую не уважаю. Которая может изменить меня в любую минуту с первым встречным. Пойми, как было уже не будет, а по-новому ты не хочешь. Какой у нас остается выход?

— Сереженька! Не гони меня! Я всегда была тебе верной женой! Я никогда тебе не врала!

— Это все ложь. Сегодня ты пытаешься врать мне весь вечер Ты врешь мне сейчас, когда говоришь, что никогда не врала. Врешь, когда пытаешься выдать свою мерзкую выходку за невинную шалость.

— Родненький! Дай мне шанс!

— Я дал тебе шанс, и ты утопила его во лжи, в нелепых оправданиях, в попытках представить себя невинной жертвой. Ты не чувствуешь вины. Ты не хочешь действительно разобраться в том, что случилось. Тебя все устраивает. Ну и живи с этим. Стань действительно свободной женщиной, вольной делать все что душа желает.

Ирина казалось раздавленной неожиданными последствиями вчерашнего «праздника». Она побледнела, в глазах стояли слезы. Хотя голос ее прерывался сдерживаемыми рыданиями она продолжала попытки оправдаться.

— Сережа! Прости, я виновата, но я ошиблась только один раз. Ты же знаешь измены не было. Ты у меня один единственный. Я не знаю, что на меня нашло. Не прогоняй меня. Я готова выполнить все твои условия. Все, что скажешь.

— Для начала тебе надо прекратить врать. Твои признания в единственной ошибке сработали неделю назад. И твоей лжи про совместную комиссию с бухгалтерией, день рождение и искреннее раскаянье я тогда поверил. Сейчас твой лимит доверия исчерпан.

Жена у меня большеглазая. Сейчас она смотрела на меня, прижав руки ко рту, глазами величиной с блюдце. По щекам текли слезы.

— Я тебе не изменяла. – Прошептала она.

— Это не твоя заслуга. Ты сделала все, чтобы украсить меня рогами. Делала правда это самым дурацкими способами и у тебя ничего не вышло. Мне даже трудно представить, чтобы ты сделала, пойдя со Шведовой, одна в ночной клуб. Если судить по тому, что было вчера у меня на глазах, на свободе ты бы очевидно устроила стриптиз на танцполе, а потом дала бы всем желающим на барной стойке.

Наверно эти слова ее добили. Ирина, рыдая упала ничком на диван. Похоже ей в правду было больно, но мне от этого было не легче.

Дело шло к полуночи и выставлять за дверь бьющуюся в истерике жену показалось мне не правильным. Утро вечера мудренее. Укрыв Ирину пледом, я ушел в спальню. Умывшись и прияв все необходимые гигиенические процедуры, лег в кровать. Вопреки ожиданиям бессонной ночи, практически сразу выключился, как будто провалился в черную дыру.

Проснулся я среди ночи от ярких эмоций, вызванных реалистичным эротическим сном. Сон ушел, а эротика осталась. Открыв глаза увидел нагую Ирину, делающую мне минет. Проекционные часы с метеостанцией давали достаточно света, все подробности процесса были видны.

За 23 года нашего знакомства мне удалось ее три или четыре раза уговорить на куннилингус. Даже упоминания о минете были под строжайшим табу. Мне была понятна глубина ее отчаянья, но очевидно она не понимала, что пропасть, между нами, минетом не закрыть. Минет сам по себе, в исполнении красивой женщины, пусть даже очень неумелый, мне нравился. Прерывать его я не стал. Просто расслабился и получал удовольствие.

У Ирины не было опыта и тренировки в этом деле. Я готов поверить, что это был первый минет в ее жизни. Скоро она устала и подняла голову. Увидев мои открытые глаза, спросила будничным тоном: «Почему ты не кончаешь?».

— Я кончил от минета наверно пару или тройку раз. Добивались этого только настоящие профессиональные хуесоска-виртуозки. – Настроение у меня было благодушное и разговаривал я с ней без всякого напряжения.

— Тебе часто делали минет?

— В училище регулярно. Туда на танцы приходили очень разные девушки. Кто потанцевать, кто найти мужа, некоторые потрахаться. Были и такие, которые трахались за деньги. Цена минета была совсем смешная.

— Ты покупал проституток? – Говоря это Ирина встала на колени, перенесла ногу через меня и опустилась на член спиной ко мне. Это тоже была новость. Позу сидя сверху Ирина не очень одобряла, но и возражений принципиальных у нее не было. Мы ее использовали всегда лицом к лицу. Обратная была для жены неприемлема.

— А что мне оставалось делать? Я жил тогда с хроническим стояком. – Вид члена, входящего в Ирку, был очень возбуждающим, и тема нашего разговора мне нравилась. – Некоторые курсанты заводили себе на время учебы постоянных женщин, обычно постарше и с детьми. Мне казалось с проститутками честнее.

Между разговорами процесс шел свои чередом. Жена начала постанывать, ее движения стали более резкими, темп фрикций ускорился. Стоны стали более громкими и страстными. Наконец прорычав свое, - Ой, мамочка! – Ирина упала грудью мне на ноги.

Ну что ж, женщина удовлетворена, пора подумать о своем удовольствии. Повалив ее на кровать и перевернув на живот, я подложил под него подушки. Вагина жены была мокрая, тесная и до боли знакомая. Никаких романтических чувств это во мне не вызвало. Только похоть и горечь. Вновь заработал дизельмолот. В прочем Ирина не возражала. Очень скоро она начала мне активно подмахивать, послышались стоны. Затем крик и даже в полумраке было видно, что ее тело стало ярко-малиновым. Я не стал останавливаться и какое-то время трахал практически бесчувственное тело.

Конечно, это не так здорово, как секс с активной партнершей, но все равно достаточно хорошо. Тем более довольно быстро жена пришла в себя и подключилась к процессу. В этой позе я входил в нее с низу, шлепая лобком ей по ее лобку. Попу ни что не загораживало, и розовая звездочка была мне отлично видна. Судя по ее реакции у нее все шло к кульминации. Мне процесс очень нравился, но затягивать его до бесконечности я не хотел. Вид Иркиного ануса натолкнул меня на воспоминание о вчерашнем вечере, и я пошел уже проторенной дорожкой.

От поглаживая большим пальцем пространства между анусом и вагиной, перешел к массажу звездочки. Жена восприняла это положительно. Стоны стали чувственнее, прогибаться она стала сильнее. Воодушевившись такой реакцией, я ввел палец ей в анус. Ирка практически сразу получила приход с криками и конвульсиями. Это стимулировало мое извержение.

Потом мы просто молча лежали рядом. На душе у меня было по-прежнему больно и горько, а тело было полностью погружено в апатию. Так в известном анекдоте характеризовалось отношение к сношению после сношения.

— Сережа? Что у нас будет дальше? – Спросила Ира, не поднимая головы.

Разговаривать и выяснять отношения не хотелось. Однако начатое надо доводить до конца.

— Я уже сказал тебе, будь нас двое я бы развелся не задумываясь. Ради детей и родителей я готов попробовать слепить из обломков, что то новое. Тем более я не знаю ответа на вопрос – будет ли мне без тебя лучше, чем с тобой. Но для начала ты должна перестать врать мне и оправдываться. Я хочу, что бы ты честно рассказала, что с тобой происходит. Так что решение за тобой.

— Хорошо. Только мне надо хорошенько все обдумать и понять, что случилось. Что со мной не так. Была счастливая, крепкая семья и вдруг, две недели не прошло, – руины. Давай поговорим вечером. Я не пойду на работу. Посижу дома, подумаю.

Я слушал ее, это был голос из прошлого. Так раньше говорила моя любимая и умная жена.

— Напиши заявление на неделю без содержания. Я отнесу и все оформлю.

Собственно, больше говорить было не о чем и тут очень к месту зазвонил будильник. Пора вставать, собираться и идти на пробежку. Распорядок дня никто не отменял.

Я бегал этим маршрутом с перерывами лет 30. Начинали с Вовчиком еще в школе, классе в пятом. По Невской до старого кладбища, дальше вокруг него по Вострецова, от школы искусств по Корнилова обратно на Невскую и по ней назад, домой. Всего 40–45 минут.

Дома душ, сборы на работу, завтрак. Ирина расстаралась как в лучшие годы. Яичница с беконом, кофе. Вышла проводить меня в прихожую, но обнять-поцеловать на дорожку не пыталась. Просто сказала: «Счастливо». Я увидел в этом позитив, свидетельство адекватного восприятия ей происходящего.

День на работе выдался на удивление суматошный. Ночью из Госкорпорации пришел на отзыв проект инвестиционной программы, на следующий год подготовленный Группой. Все наши предложения и обоснования эффективные менеджеры или не заметили, или не поняли. Пришлось срочно готовить наши замечания, заново обосновывая очевидные вещи и критикуя предлагаемые Группой нелепости. Не эффективность структуры Госкорпорация – Группа – Пароходство проявлялась во всем блеске.

Только организовав эту работу, как без предупреждения заявился директор Находкинского СРЗ со своей командой. Очевидно, приехали заводчане в Дальневосточную столицу с другой целью, но что-то пошло не так, и они решили использовать окно с пользой, завернув к нам.

Визит был удивительно не ко времени, но сотрудничество с заводом могло оказаться очень интересным, особенно ввиду санкций, сложностей и неразберихи с международными платежами. Пришлось, поручив Марковне заниматься подготовкой отзыва, срочно организовывать совместное совещание с участием наши инженеров, экономистов, финансистов и юристов.

Все делалось экспромтом без подготовки. Некоторых специалистов, которых я хотел бы видеть на совещании, не было на месте. Некоторые были заняты. Но в целом совещание прошло успешно. Гости нормально восприняли то, что мне приходилось временами отвлекаться. Основные вопросы возможного сотрудничества обсудить удалось. Взаимные интересы нащупать. Расстались мы довольные друг-другом, договорившись глубже проработать поднятые вопросы и встретиться вновь месяца через четыре.

С отзывом тоже все сложилось удачно. До 16 часов его смогли составить, согласовать с Генеральными и направить в Госкорпорацию.

Только появилась возможность расслабиться и заморить червячка, позвонил замгенерального Госкорпорации. Это был мой начальник в Росморречфлоте. У нас с ним сложились хорошие профессиональные и личные отношения. Так как наш руководитель был на совещании у губернатора, разговаривать пришлось мне.

После приветствий и вопросов о семьях. Перешли к главному. Вопрос был один и достаточно простой. Так как Группа не смогла организовать подготовку согласованного с Пароходством и Владивостокским портом проекта инвестиционной программы этим займется Госкорпорация. Для этой цели в следующий вторник в корпорации будет проведено специальное совещание. Телеграммы с уведомлением в Пароходство и Порт будут высланы. Мне надо вылететь в Москву в следующий понедельник. Мне улетать из дома сейчас, в состоянии полного семейного разлада, было совсем не с руки. Подробно обговорив вопросы подготовки материалов к совещанию, я попытался свинтить, выставив вместо себя заместителя. Ссылаясь на семейные обстоятельства. Был бесцеремонно одернут с недвусмысленным приказом быль лично и непременно.

Ну что делать? До поездки еще неделя, а разговаривать с женой надо сегодня. Придётся решать вопросы по мере их возникновения.

Позанимавшись до конца дня текучкой, я поехал домой. Время была не самое лучшее, 6 километров я ехал почти час. Но в конце концов доехал. Дом встретил меня запахом жаренной баранины и слабой улыбкой жены. Так как пообедать сегодня мне было не судьба, все разговоры были отложены на после ужина.

Ужин прошел хорошо. Еда была вкусной, а жена милой и предупредительной. Правда чувствовалась в ней скрываемая напряженность. Учитывая ситуацию это было нормальным.

Убрав со стола и вымыв посуду, мы перешли в зал и устроились на диване. Жена была в джинсах и тоненьком свитерке с высоким воротом. Была она без макияжа волосы собраны в узел на затылке. Пару дней назад от такого ее вида, я был бы готов уписаться от восторга и растаять от люби. Сейчас не чувствовал ничего кроме горечи и боли.

— Ир, я тебя слушаю. Рассказывай.

— Слушай. Только пожалуйста не перебивай меня, а то я собьюсь и запутаюсь.

Ирина зябка повела плечами.

— Где-то год назад, наверное, когда Игорь закрутил с Настей и практически ушел из дома, появилось чувство, скорее ощущение, что жизнь уже прошла зенит и потихоньку начинает катиться к закату. Начало появляться сожаление-то не успела сделать, это. И уже не успею. Дальше больше. Появился страх, что скоро стану старой и не красивой. Никому не нужной.

Ты у меня первый и единственный. Я до тебя ни с кем по-настоящему не целовалась. Ждала принца. Повезло, дождалась. Влюбилась, люблю, и была счастлива. Вдруг появилась мысль, что живу не своей, а твоей жизнью. Пусть в достатке, в счастье, в любви, но жизнь все рано чужая. Все хорошее в жизни это все твои успехи и заслуги. Я сама ничего не достигла, только следую за тобой на подхвате.

На этом фоне начало приходить понимание, что хотя твоя нежность и любовь делают секс просто волшебным, мне дополнительно иногда хочется еще чего-то более земного и грязного. Понимаю, что надо было только намекнуть и ты бы меня тут же затрахал до полусмерти. Постеснялась. Знала, что я для тебя идеал, вся из себя в белых одеждах, и побоялась, дура, разрушить этот образ. Боялась показаться похотливой бабой. Ты ведь такой весь из себя правильный и принципиальный.

Еще появилось сначала легкое сожаление, что кроме тебя не пробовала других мужчин. Сначала невинно – еще одно упущение в жизни, которое не поправишь. Постепенно, по мере роста неудовлетворенности в сексе, появились фантазии на эту тему с другим мужчиной. Все более яркие и откровенные.

Однажды на курсах по изучению обновлений Office познакомилась с Любой Шевцовой. Очень милая, жизнерадостная молодая женщина. Как-то сразу возникла взаимная симпатия. На следующий день она пришла на занятия буквально сияющей. На кофе-брейке рассказала, что были с мужем в клубе. Там познакомилась с молодым парнем, с которым немного пофлиртовала. И так возбудилась сама и муж от увиденного так возбудился, что первый раз они трахнулись уже в лифте. И потом трахались всю ночь всеми доступными для воображения способами. Я это восприняло в целом с неодобрительно и с недоверием.

Потом мы лично практически не общались, только в WhatsApp. И она открыла мне иной мир. С другими отношениями между полами, с другой моралью, там все другое, но люди там счастливы. Ну ты, наверное, в курсе, я думаю ты читал нашу переписку. Сначала было отторжение, потом постепенно, на фоне накопленных комплексов, стало любопытно. Когда Люба предложила сходить посмотреть с ее компанией в клуб посмотреть, я согласилась.

Я, честно, только хотела посмотреть. Ну может в самом дальнем уголке сознания было крошечное желание поучаствовать в каком-то малюсеньком приключении. Сейчас я понимаю, на фоне моего воскресного бенефиса, чем это в реале могло закончиться. Ты прав в своих предположениях. Тогда я так не думала. Планировала - посмотрю, немного потанцую и домой.

Когда ты меня остановил я просто не смогла сказать тебе правду. Легче было солгать. Ты мне поверил и легко простил. И я решила, что твоя любовь ко мне вынесет все. Ты всегда и за все меня сможешь простить. Тем более что я ничего такого ужасного делать не собиралась. Я была очень горда твоей любовью, и благодарна тебе за нее. Хотела быть ее достойной.

В воскресенье я планировала подзависти тебя в клубе и потом дома выйти в кровати за традиционные границы. Но наша вечеринка шла так уютно и по-домашнему, ты был таким умиротворенным, что мой план трещал по швам. Я решила проявить инициативу. Построила глазки парню за соседним столиком. Пошла без спросу с ним танцевать и неожиданно возбудилась так что почти забыло про все на свете. Чувствовала его эрегированный член и думала вот она возможность узнать другого мужчину. Его хамское отношение казалось возможностью узнать, что-то новое кроме ванильного секса с тобой.

Я была в сознании, прекрасно осознавала, что ты находишься рядом, но в моем возбуждённом состоянии, мне казалось ты, после того как я назвалась «свободной женщиной» просто обидишься, встанешь, уйдешь и ничего не увидишь. А я потом что ни будь тебе навру. Ты мне поверишь и все простишь. То, что мужчин оказалось четверо для меня в моем состоянии не имело значения. Я думала это будет только один раз, и я уйду когда захочу. Что все может пойти по-другому мне просто не приходило в голову. Пойми я достаточно выпила, что бы отпустило все тормоза. И я была в плену своих фантазий и комплексов. И в болезненном возбуждении.

Когда ты вытащил меня из клаба это было неожиданно и я была, честно говоря, разочарована. Дома я решила действовать по первоначальному плану, только все пошло не так. Я хотела быть лидером, открывающим для тебя новые страницы в наших отношениях, а ты просто поставил меня раком и оттрахал как пятисотрублевую шлюху. Оргазмы, конечно, были улетными. Я сбилась со счета сколько их было. Три, четыре, может быть больше? Но все было не правильным. Мое мнение и мои желания для тебя не существовали.

И утром все шло не так. Ты не скандалил, просто не хотел меня слушать и все сделал по-своему, фактически закрыв меня одну в доме.

Я весь день думала, выстраивала свою стратегию, а ты пришел, не слушая меня бросил мне флешку и ушел ужинать. А после просмотра, что я могла тебе сказать? Все мои планы оказались построенными на песке. Все основывалось на каких-то нелепых фантазиях. Чем больше я тебе возражала, тем яснее мне становилось - я тебя теряю. Ты любил скромную, разумную женщину, верную и надежную. А сейчас я в твоих глазах лживая, распутная баба. Таких не любят и не прощают. Только используют. Поняв это, я просто сломалась. Из-за собственной тупости я потеряла все самое дорогое, что у меня было. Самое смешное, что даже изменить я при этом тебе по-настоящему не сумела.

Вот, собственно, и все. Я люблю тебя и не хочу тебя терять, готова сделать все что ты скажешь, чтобы сохранить наш брак.

Во время Иркиного рассказа временами меня переполняли эмоции, и я готов был ее перебить, но сумел сдержаться. Выслушав ее рассказ, который показался мне искренним, я понял, что не готов прямо сейчас ей дать ей ответ. Слишком многое я услышал и многое мне надо было обдумать и постараться принять.