Мокрая. Я слишком мокрая, думала она. Сидя в машине, она чувствовала, как из-под короткой тугой офисной юбки, в нос, продирается этот чертовски знакомый запах. За поездку Соне казалось, что этот запах превратился во вкус на губах. Она несколько раз облизывалась, но было мало. Её взгляд был сосредоточен и даже рыжие завитые длинные локоны, которые, растрепавшись, немного прикрывали её правый глаз, ей не мешали. Пока она поднималась по лестнице и ехала в лифте, маленькая капелька начала течь по её внутреннему бедру.

Она вошла в дом, не включая свет. Только щелчок замка за спиной и глубокий выдох, будто после задержанного дыхания. Ключи брякнули на подставку, сумка соскользнула с плеча и упала на пол, а сама она уже шла к спальне, стягивая пиджак с плеч, не обращая внимания, куда он упадёт. Она знала, что хочет одного — лечь, закрыть глаза и позволить себе то, чего не могла позволить весь день.

С работы она пришла заведённой, почти дрожащей от напряжения. Что-то было в сегодняшнем дне — слишком много взглядов, слишком много случайных прикосновений, слишком много намёков, которые никто не решился превратить в большее. И это всё накапливалось внутри, как пар в чайнике, пока тот не начинает свистеть. Её грудь тянула, соски торчали сквозь ткань блузки. Каждый шаг давался чуть сложнее, потому что между ног было тепло — плотное, настойчивое, требующее чувство желания.

В спальне было темно, только серебристый свет уличного фонаря пробивался сквозь занавески. Она опустилась на кровать, раздеваясь. Через несколько секунд осталось сбросить только трусики. Белые из тонкой хлопковой ткани они облегали все неровности её кожи, её киски. Она провела по ним от ануса к клитору. Скользкие плотные соки уже сильно проступили через трусики. Запустив руку под них, она начала тужиться, как учили на видео по вагинальной зарядке, и из киски вышла жирная капля её натуральной смазки. Ловко поместив её на два пальца, она взяла сок словно ложкой. Поднеся к губам, она ловко размазала немного смазки по ним, и широко раскрыв рот занесла максимально глубоко в рот, поворачивая пальцы вверх ногами. Пальцы проскользнули по языку, казалось, прямо до гланд.

Долой трусики, подумала Соня, и стянула их второй рукой, продолжая обсасывать 2 пальца. Она осталась лежать голой, с расставленными коленями. Между ног было не просто горячо, там появилось что-то типа зуда. Такой незаметный тремор с помесью желания выпустить пар. Губы всё еще были соединенными между собой. Соня не спешила распахивать ноги и выпускать жар из своей налившейся и порозовевшей от желания киски.

Внизу живота уже давно дрожало предчувствие, глубокое и тягучее, словно гудение, которое невозможно игнорировать. Оно не было резким или внезапным — скорее, медленным, почти музыкальным, как будто где-то внутри её тело настраивалось на какой-то невидимый инструмент. И чем больше она позволяла себе сосредоточиться на этом ощущении, тем сильнее становилось давление — там, в самой глубине.

Её клитор уже несколько часов был живым, потому что трусики были немножко маловаты. Каждый раз, когда она двигалась, даже чуть-чуть, головка клитора под защитой капюшона, как будто просила: выпусти, прикоснись, поиграй. Аккуратные маленькие половые губы, были набухшими. Соне нравилось, как они выглядели. Никаких выпирающих частей, максимально аккуратно выбритые, кожа из бледно розовой резко перетекала в алые, слегка бордовые скользкие губки. Размер её щели был очень маленьким, как и она сама внутри. Это нравилась ей самой при играх, и тем более её партнерам при сексе, и приносило всегда особое удовольствие. Соне нравилось натягивать себя на член, не важно мужской или резиновый. Воздух, который проникал из приоткрытого окна, ощущался как щекотка, и эта щекотка становилась мукой. Как будто по твоим прелестям водят пером. Или губами подруги, которая практически не касаясь дышит на них.

Она закрыла глаза и положила одну руку на левую грудь. Сильно вдавливая сосок ладонью, под давлением, она стащила руку на живот, до места над лобком. Под ладонью чувствовалась пульсация, слабая, но постоянная — будто сердце билось не в груди, а ниже.

Второй рукой она взялась за правую ягодицу. Оттянув её максимально вправо, она позволила раскрыться её влажным и готовым к большему губам. Они распахнулись, как два лепестка, которые хотели быть разделенными. Ветер порыва холодка сделал своё дело, и Соня издала томный выдох.

— Ммммаааа...

Пальцы правой руки сами нашли дорогу. Сначала они коснулись кожи над лобком, потом спустились ниже, к внутренней стороне бёдер, где кожа была особенно нежной. Там было тепло. Влажно от пота. Её собственная жидкость во всю выделялась, поэтому соня почувствовала, как к анусу скатилась капелька и застряла на нем. Из-за дуновения анус резко стал похолодевшим и сжался. От этого выделилась вторая капля и приятно щекоча двинулась за первой. Вторая рука вернулась на грудь и начала аккуратно играть с соском, выкручивая его до состояния приятной, томительной боли.

Она провела указательным пальцем по анусу размазывая капельки, чтобы сильнее ощущать холодок от ветра. Нежно надавив на него, проведя вверх, палец выскочил из ямки, прокатился по коже до раскрытых губ и провалился во влажные губы ко входу. Круговыми движениями несколько раз она подразнила себя не вводя пальцы и не переходя к клитору.

Соня задержала дыхание и провела пальцем вверх прямо по клитору до самого верха к капюшону. Тело вздрогнуло. Это было как удар щекоткой, только мягкий, расслабляющий. Сразу же вся мышечная ткань вокруг вагины сжалась, как будто хотела удержать этот момент. Внутри стало ещё жарче. Она чувствовала, как стенки влагалища начали сокращаться в такт её дыхания — не сильно, не хаотично, а размеренно, как если бы матка проснулась и теперь ждала чего-то большего.

Медленно она ввела один палец внутрь.

Мммммффффф...

Сдавленный стон вырвался через нос, так как Соня прикусила губу. Внутри её тело обхватило палец с такой силой, что ей показалось — он вот-вот исчезнет в этой влажной, жаркой пустоте. Стенки вагины были мягкими, гладкими, но напряжёнными, каждая клеточка которой просила внимания. Каждое движение пальца отзывалось новой волной ощущений. Когда она начала двигать им вперёд-назад, внутри начало накапливаться что-то большое, нечто, что нельзя было описать словами. Это было чувство наполненности, но не физической — эмоциональной. Будто внутри неё кто-то хотел выйти наружу, но не знал, как. Несколько последних движений пальцем показали, что не хватает ширины и глубины, несмотря на то, что внутри слизистая оболочка была гиперчувствительной.

Соня добавила второй палец.

Сопротивление было минимальным — тело приняло их легко, почти радостно и максимально глубоко. Теперь она чувствовала себя внутри иначе. Более объёмно. Более полно. Пальцы двигались увереннее, и каждый толчок заставлял её мышцы сжиматься, как будто они не хотели отпускать её самого себя. Где-то глубоко, чуть выше входа, она нашла точку, которая была другой. С одной стороны, от поглаживания там немного хотелось писать, а с другой это приносило какое-то непонятное, взявшееся ниоткуда удовольствие. Как будто просто нравится, но без понимания почему. Казалось даже, что это место более плотное, шероховатое, но при этом очень чувствительное.

Так как Соня использовала средний и безымянный палец, то ладошкой получалось немного прихлопывать мокрый клитор, который продолжал гореть. Он не просто трепетал, а пульсировал, как отдельная часть организма, который требует своего внимания. Она освободила левую руку и прикоснулась к нему. Лёгкое давление, круговые движения, и всё внутри неё стало другим. Стены вагины сжались с такой силой, что пальцы едва не выскочили. Она задохнулась. Услышала, как где-то далеко хрипло стонет она сама. Казалось, что это оргазм, но нет. Соня дразнила себя, не давая быстро кончить. Хотелось максимально накопить желанный взрыв.

Жидкость лилась свободно. Пальцы внутри стали немного хлюпать и издавать чертовски возбуждающие звуки. Она чувствовала, как жидкость стекает по ягодицам, делая простыню влажной, как она собирается в складках кожи, как она пахнет — более насыщенно, сильнее, почти животно. Это был запах похоти и страсти одновременно.

Движения стали быстрее. Пальцы рывками входили и выходили. Она начала дышать коротко, часто, как будто не могла насытиться воздухом. Сердце колотилось где-то в горле. Мышцы живота напряглись. И тогда, без предупреждения, всё внутри неё взорвалось.

Первое сокращение пришло резко — мощное, почти болезненное. Второе последовало сразу же. Третье было самым сильным — как удар, который прошёл через всё тело, от затылка до пяток. Внутри вагина сжималась, сокращалась, снова расслаблялась, снова сжималась — это был настоящий оргазм, не слабый, не поверхностный, а глубокий, тотальный. Её бёдра дернулись, спина выгнулась, а рот открылся в безмолвном крике.

— Ааааааааххх....

Пальцы обхватывали судороги вагины, но она не прекращала двигать пальцами внутри себя, а как будто в такт подыгрывала им, заставляя не останавливаться на малом количестве. Тепло и взрывы по всем нервам тела расходились от вагины во все стороны. Чувствовалось, как эти волны катятся в голову и превращаются в крик, как тепло и удовольствие раскатывается до кончиков пальцев рук и ног.

Когда последняя волна прошла, Соня резко вытащила пальцы из себя. Из отверстия рядом с вагиной вырвалась небольшая струя мочи и Соня сжалась, чтобы удержать её. Откинувшись, она осталась лежать, тяжело дыша, раскинув руки в разные стороны. Клитор всё ещё горел, хотя уже не так остро. Внутри стало странно пусто, но приятно — как после долгого бега, когда тело измотано, но счастливо.

Простыня под ней была мокрой. Её кожа — влажной. Жрать хочу, подумала Соня.