Скажу вам сразу, что только потому рассказываю свою эту историю, что мы с вами незнакомы и никогда не увидимся.

После всего, что произошло, и о чем я вам сейчас расскажу, нам с Лидой пришлось, в конце концов, бросить все и уехать в другой город. Все начиналось так весело и бесшабашно, а вот потом мы поняли по – настоящему, во что мы вляпались. Хоть переезжать из города в город

это и несвойственная для нашей страны форма бегства от жизни, но нам все же пришлось предпринять все это. Вы сами поймете, почему...

Мы с Лидой женаты уже n лет. Поженившись на первом курсе, мы обзавелись двумя детьми. Таким образом, к тому времени, как все это случилось, мы, несмотря на наши двадцать восемь лет, были уже вполне сложившейся супружеской парой. У нас была, да впрочем, и теперь остается дружная семья. Ничто не может поколебать 1 нашей любви.

У нас была приличная квартира в центре нашего небольшого города, и мы оба преподавали в педагогическом институте. В общем – то, кроме педагогического, других институтов в городе и не было. Я же сказал, что городок наш был невелик. Лида преподавала математику, а я – философию. Вот гак мы и жили, да еще воспитывали наших детей.

Все было бы хорошо, если бы не зарплаты, которыми славится наша страна. Сколько у нас получает рядовой Преподаватель провинциального вуза? Не знаете? И я вам не скажу. Не буду говорить, потому что вы все равно не поверите. Так мало, что на эти деньги решительно невозможно просуществовать. Раньше еще как – то можно было просуществовать, ну а сейчас об этом и говорить нечего...

Да раньше, конечно, в этом смысле было полегче. Ты получал в день три рубля, но ведь и цены были подстать этому. Зато теперь появилась масса дополнительных воз – можностей заработка. Нам все время рассказывают об этом по телевизору. Ну, я – то телевизор не смотрю, а вот женщины... Они смотрят и, по привычке, верят. Ну – ну.

Вот так и моя Лида смотрела, смотрела, и, наконец, пове – рила в сказку о том, что сейчас без особого труда можно заработать большие деньги.

Сначала, положим, это были чистые фантазии, но за – тем от чисто теоретических разговоров, моя жена перешла к реальному поиску дополнительных источников дохода. Дело в том, что у нее было уже очень старое зимнее паль – то, а ей хотелось купить новое...

Сначала я совсем не обратил внимание на мысли, за – владевшие моей супругой, и, в общем, правильно делал, потому что ничего путного она, конечно, найти не могла. Не пойдет же она в темную ночь разгружать вагоны на железнодорожной станции.

Но вот однажды, в темный осенний вечер, Лида задер – жалась с работы и, придя, домой довольно поздно, села на кухне и завела со мной серьезный разговор.

Она сказала, что, будучи сейчас у подруги Вали встретила там одного мужчину. Его звали Олег. Валя уж и сама не знала, как его представить, а потом, поскольку она все же незамужняя женщина, призналась, что Олег – ее не – давний любовник. В этом факте не было ничего примеча – тельного, ведь подруга жены Валя всегда отличалась нео – бузданным темпераментом вкупе с неразборчивостью в связях.

Но сейчас все дело было в том, что этот самый Олег оказался одним из издателей эротической газеты. Немно – го поговорив, об этом и заинтриговав обеих женщин, с благоговением слушавших его, Олег поделился своей серьезной проблемой.

Дело было в том, что он искал фотомодель для спец выпуска своей газетки. И никак не мог найти подходящую кандидатуру. Весь разговор его выдавал в нем уверенного в себе и хорошо обеспеченного молодого человека. Олег был одет, изыскано и дорого, а женщины всегда непости – жимым образом обращают на все это внимание и с одного взгляда по одежде могут определить многое в человеке. Это, как правило, совершенно женский дар, которым мужчины обладают крайне редко. Но моя жена не была в данном случае исключением, и она находилась под впечат – лением Олега. Да и то сказать, много ли нужно шикарно – му бизнесмену из столицы для того, чтобы произвести неизгладимое впечатление на провинциальную препода – вательницу? Да еще молодую, да еще с фантазией, да еще и бедную...

Короче говоря, слово за слово, и Олег посмотрел оце – нивающим взглядом на Лиду и предложил ей попробоваться в качестве фотомодели.

Сначала все засмеялись и смеялись долго, но потом Олег пояснил, что ему нужно сделать серию пробных снимков, и если они подойдут, то все это будет стоить довольно дорого. Он сказал моей жене, что риска – никакого. И деньги можно заработать немалые.

Вот об этом она теперь и пришла домой и, сидя на кухне, рассказывала...

"Но ведь ты только подумай, – сказал я – Что будет, если обо всем этом узнают в институте".

"Но Олег уверяет, что газета выходит очень далеко, в другом городе, можно сказать, даже за границей, и сюда, к нам, не попадет ни одного экземпляра".

"А сколько он за это заплатит?" – спросил я, несколь – ко успокаиваясь.

"Он обещал, что если первая пробная серия пройдет, я сразу получу десять тысяч, и еще пятьдесят – в конце съемок. Подумай только, ведь я сразу смогу купить себе зимнее пальто, а иначе нам придется еще целый год откла – дывать на него деньги. Ведь всего два дня повертеться перед фотокамерой – и все, мне заплатят".

Лида заулыбалась и успокаивающе погладила меня по руке: "И самое главное, не будем ни о чем волноваться. Ведь ты не подозреваешь меня в намерении тебе изменить. Нет, только деловые отношения... Я поснимаюсь и сразу домой. А потом лишь получить деньги, которые нам так нужны – и все.

По лицу жены, а она не умела лгать и притворяться, я понял, что она не лжет и на самом деле так думает. Меня это несколько успокоило, и я подумал, что на самом деле, моя жена, конечно, совершенно права. В конце концов, пару дней можно потерпеть и посниматься даже для эро – тической газеты. А потом мы эти снимки и эту газету никогда в нашем тихом городке и не увидим... Обо всей этой истории можно будет забыть и только иногда наедине друг с другом со смехом вспоминать, с какой легкостью Лида заработала шестьдесят тысяч за два дня. Итак, мы посмеялись, и Лида нежно обняла меня перед тем, как мы отправились в спальню: "И не думай ни о чем таком, пожалуйста. Ведь именно так все сейчас и живут. Деньги не пахнут. А ты для меня – единственный и я ни на кого даже и не посмотрю, будь все окружающие одеты в лайку и шелк с ног до головы"...

Таких слов от жены я, конечно, ожидал и теперь, услышав их, окончательно удостоверился в том, что при – нял правильное решение, не вступив в спор с ней и не запретив связываться с фотосъемками.

В назначенный день, а это было в воскресенье, я про – водил Лиду в назначенное место. Олег по телефону попро – сил мою жену прийти для пробных съемок к двенадцати часам по указанному адресу. Там располагалась студия фотографа, который на него работал. Мы с Лидой решили, что пробная съемка продлится не больше полутора – двух часов, и все это время я подожду Лиду на лавочке в сквере напротив указанного дома. Тем более что погода была хорошая, и посидеть в сквере не каждый день удается...

Ярко – красное платье жены мелькнуло в парадной дома, и я остался один. Почти сразу я пожалел, что не захва – тил что – нибудь почитать. Дело в том, что деньги деньга – ми, и здравый смысл – здравым смыслом, но согласитесь, просто так сидеть на лавочке и размышлять о том, что в это самое время твоя жена вертит голым залом перед фо – токамерой – это довольно глупое занятие. Я уже успел пожалеть, что вообще пошел ее провожать. А что толку? Ведь все равно я здесь, а Лида – там. Все равно я там не присутствую...

Вот обо всем этом я и размышлял, пока сидел на ска – меечке. А еще попутно я вспомнил о том, чему сразу не придал никакого значения, не заметил... Мне вспомни – лось, как час назад моя Лида собиралась идти сюда. Я ждал ее, а она одевалась и вообще приводила себя в порядок. Мне вспомнилось, с какой тщательностью она выбирала тонкое нижнее белье, как медленно, будто в нерешитель – ности натягивала на свое белое тело трусики, потом лиф – чик, как при этом оглаживала себя по бедрам, любовалась своим отражением в зеркале. Потом она долго выбирала платье, причесывалась и уж совсем замучила меня ожида – нием, когда накладывала макияж. Все это проделывалось с таким усердием и какой – то замедленностью. Лида как бы хотела идти и не хотела, будто, раздумывала о чем – то в нерешительности, будто предчувствовала что – то...

Тогда я не обратил на это внимание, а сейчас прокру – чивал в своем мозгу все это и понимал, насколько моя жена была смущена и взволнована предстоящими съемками в качестве фотомодели.

Между тем прошел час, потом полтора, и, наконец, два. Больше я не мог томиться ожиданием и неизвестно – стью.

Я встал и направился к дому. На втором этаже я нашел квартиру с нужным номером и позвонил. Через несколько минут дверь открылась и на пороге я увидел мужчину лет тридцати с небольшим. Судя по описаниям, это и был Олег. Действительно, выглядел он вполне импозантно. На нем была легкая кожаная куртка ярко – рыжего цвета, по – лосатые брюки и дорогая английская рубашка с расстегну – тым воротником. Он вопросительно посмотрел на меня. Потом, когда я сказал, что хотел бы узнать, долго ли мне еще ждать мою жену, он улыбнулся дружелюбно и вежли – во сказал, что осталось ждать буквально несколько минут. При этом он все равно не предложил мне войти, а сказав только, что Лида вот – вот освободится, захлопнул дверь.

Мне не оставалось ничего другого, как ждать.

Между тем, Олег меня не обманул, и спустя двадцать минут, когда я уже опять начал нервничать, в подъезде мелькнуло красное знакомое платье и Лида уже подходи – ла ко мне.

В тот момент я сразу заметил, что теперь ее смущение стало совершенно явственным. Лида была вся пунцовая от румянца, залившего ее лицо. Она взяла ме – ня под руку, и мы пошли по улице.

"Ну что?" – наконец, собравшись с ду – хом, спросил я.

"Все нормально. – Отрывисто ответи – ла Лида. – Через день они проявят сним – ки, и тогда, если они подойдут, мне запла – тят для начала десять тысяч. Как обеща – ли".

"Кто это – они?" – спросил я. "Ну, Олег же был не один, – ответила смущенно Лида. – Он же не фотограф, Фотограф снимал, а Олег руководил"...

Тут я почувствовал, что от моей жены пахнет спиртным. Меня это неприятно удивило. Никогда Лида не была склонна пить днем, тем более в неподходящей ком – пании. Этого я не ожидал. Хотя, в такой ситуации, чего я вообще ожидал?

"Это коньяк, – ответила Лида, когда я спросил ее – Я очень смущалась, и мне предложили выпить, чтобы снять напря – жение. Они хотели, чтобы я расслабилась. Это действительно было необходимо. "Это тебе помогло?" – спросил я. "Да, пожалуй, – задумчиво сказала Лида – "Ты не нервничай. Ничего страшного не произошло. Просто все не так, как я ожидала. Но, наверное, так, как ожидаешь, и не бывает никогда".

Постепенно, пока мы шли домой, я выудил из Лиды всю информацию. В студии было двое – Олег и фотограф – совсем молодой мальчишка лет двадцати. Для начала ей предложили присесть и Олег показал Лиде свои изда – ния. Увидев фотоснимки в них, Лида сразу пришла в за – мешательство. Конечно, моя бедная наивная жена ожида – ла совсем другого. Ей казалось, что сниматься она будет в купальнике, ну, в крайнем случае, в каком – нибудь изящ – ном красивом белье... Ну, в крайнем случае, она, мыслен – но зажмуриваясь, думала о том, что придется сниматься и обнаженной, но в такой примерно позе, в какой запечат – лена скульптором Венера Милосская.

Но то, что она увидела на предложенных снимках, потрясло ее. Никогда ничего подобного Лида, конечно, не видела.

Если бы ей показали все это сразу, еще при первом разговоре, она без колебаний бы отказалась. Но теперь...

Теперь она сидела одна в студии с двумя мужчинами и боялась от смущения поднять глаза. Глупо было согла – шаться, но глупее было бы сейчас отказываться. Уже все обсуждено с мужем, уже она принарядилась, и вообще все утро собиралась. Да и вообще...

Заметив ее смущение, Олег предложил выпить за зна – комство. Коньяка было довольно много, да еще к этому прибавилось волнение от непривычной обстановки и ситу – ации, так что Лида от трех рюмочек несколько опьянела. И тут пришло время начать пробы.

Лиде предложили пройти за ширму и раздеться. Она сделала это не без внутреннего содрогания. Когда она со – вершенно голая стояла за ширмой, к ней подошел Олег и протянул сверток.

"Наденьте это, Лидочка" – сказал он.

В свертке было белье, которого Лида никогда раньше не видела. Она надела это на себя. Тончайшие розовые трусики, со всех сторон окаймленные кружевами, пред – ставляли скорее предмет открытия и возбуждения, чем обратное. Трусики были не только совершенно прозрач – ные, но и очень маленькие, так что все тело, попа были явно видны. Было ясно, что такое белье специально пред – назначено для соблазнения. Точно таким же был и бюст – гальтер. Он представлял собой тонкую полоску материи тоже с кружевами, и полная грудь моей жены буквально вываливалась наружу. Бюстгальтер закрывал только со – ски.

Вот в таком виде Лида и предстала перед двумя муж – чинами. Тогда и начались собственно фото пробы. Снача – ла Лиду снимали стоя, потом с разных сторон.

На каком – то этапе ей дали выпить еще, так что голова, начала кружиться. Ей велели лечь на широкую кушетку. Снимали так, лежа. Лида плохо потом помнила последовательность событий. Все перед ее глазами плыло от на – пряжения и волнения.

Олег попросил ее встать на четвереньки. Она повиновалась и, чуть обернувшись, увидела, что фотограф сзади в упор снимает ее оттопыренную попку, еле прикрытую подобием трусиков.

Съемка, видимо, была в самом разгаре, и Лида уже стала несколько привыкать ко всему, когда ее попросили лечь навзничь и раскинуть ноги, согнув их в коленях. Она сделала это, и в таком виде ее тоже снимали. Она лежала на кушетке, замирая от волнения и тревоги. Лежать вот так, в такой позе, раскрывшись и призывно раскинув ко – ленки, как бы приглашая воспользоваться собой... Это приводило Лиду в ужасное волнение. Она чувствовала трепет, когда рука Олега касалась ее обнаженного тела, чтобы придать законченность какой – либо позе.

А Олег постоянно касался ее, и это, кроме смущения, рождало в ней много других чувств. Конечно, этого она мне в первый раз не сказала, но я и сам способен кое о чем догадаться. Тем более, после всего, что произошло после, очень не трудно реконструировать события...

"Лидочка, теперь снимите трусики, " – послышался голос Олега, когда Лида лежала на кушетке, разбросав в стороны белые стройные ножки.

"Нет, нет, не надо" – залепетала моя жена, заливаясь краской.

"Но это совершенно необходимо" – настаивал Олег.

"Но я не могу – мне стыдно, " – шептала Лида, кор – чась от смущения под его взглядом. Фотограф при этом терпеливо ждал с камерой в руках, вероятно, привыкнув уже к подобным сценам.

"Лидочка, если вы этого не сделаете, все теряет смысл, сказал Олег. – Вы же видели мою продукцию, я специально вам се заранее показал".

"Да" – проговорила обреченно Лида и стянула с себя трусики.

Теперь, добившись главного, ради чего, собственно, все и началось, оба мужчины стали распоряжаться актив – нее. Лидочке не оставалось ничего другого, как, оставшись совсем без трусиков, становиться раком на кушетке и под – ставлять свои обнаженные прелести под фотокамеру. По – том она вновь лежала навзничь и фотограф, наклонив – шись, в упор снимал се подставленное влагалище.

Лида при этом мелко дрожала. Она начинала дрожать сильнее, когда Олег брал ее руками за попку, за полные ляжки, раздвигал ее коленки, ставил в нужную позу.

После всего этого, Лиде велели встать и натянуть на себя черные чулки. Она сделала это и, мельком взглянув на себя в большом зеркале, висевшем тут же, поразилась тому, какое непристойное зрелище она собой представля – ет.

Голая женщина с красивым телом, и единственной одеждой на ней являются тонкие черные чулочки, резко контрастирующие с белизной ее кожи, да еще красные туфельки, которые она надела дома и которые ей разре – шили не снимать. Чувство неловкости усиливалось еще тем, что она была голая одна с двумя одетыми мужчинами. Кстати, по ходу дела, она заметила, что оба мужчины – Олег и фотограф – мальчик, и не думали скрывать своего восхищения ее телом.

Выставленное на показ, на обозрение, да еще в непри – стойных полунарядах, или совсем голос, да еще раскоря – ченное в различных позах, ее тело действительно дейст – вовало возбуждающе. Оба мужчины переглядывались, а Олег даже одобрительно пощелкивал языком. Особенно полное замешательство охватило Лиду, когда после очередного удачного кадра, когда она особенно старательно прогнулась, стоя раком и выпятила все свои прелести наружу, Олег чмокнул губами и произнес: "Молодец, Лидочка". При этом он сопроводил одобрительные слова поощри – тельным шлепком по отставленному голому за – ду... Лида при этом не смогла сохранить даже ви – димость спокойствия. Она побагровела и застона – ла от стыда, опустив голову. Но долго стыдиться ей не дали, потому что тут же велели сменить позу и встать в другую. Что и пришлось ей немедленно сделать.

Все это время ей иногда, но регулярно давали выпить рюмочку коньяку. Сначала это как – то обставля – лось, например, словами о том, что необходимо еще раз выпить за знакомство, или нужно согреться, потому что в комнате холодно. Потом уже и эти слова не говорились, а после очередной серии снимков, перед тем, как сделать следующую – еще более откровенную и бесстыдную, Ли – де подносили рюмочку. И она пила ее...

Когда фото пробы закончились, Лида опять ушла за ширмы и оделась. Олег сказал ей, чтобы она пришла по – слезавтра, когда будут готовы снимки. После этого моя жена, все еще чувствуя себя как бы раздетой и ощущая на своем теле цепкие пальцы Олега, щупавшие ее, вышла из студии.

Обо всех своих ощущениях Лида мне в тот день не говорила. Просто тогда я все это чувствовал в ее голосе, в ее интонациях. Иногда, в какие – то моменты ее рассказа, когда Лида вдруг запиналась и умолкала на полуслове, не договорив, я ощущал, как она вздрагивает и напрягается всем телом. Иногда она во время рассказа, под воздейст – вием собственных воспоминаний и ощущений, рывком вцеплялась мне в рукав пиджака...

Уговаривать Лиду больше не ходить туда было бы не – разумно. Ведь если она не пойдет – то тогда, значит, все, что было сегодня – напрасно. Лида уже совершенно точно не получит ни копейки. Значит, ей теперь все равно нужно послезавтра идти туда же, к Олегу, за результатом, и, может быть, гонораром.

Поскольку говорить все это не было необходимости, мы ведь оба все и так прекрасно понимали, следующие два дня мы больше не возвращались к этой теме. Лида рано возвращалась из института, забирала из садика младшую дочку, гуляла с ней, играла. Потом возвращалась из школы старшая, потом приходил я, и таким образом, наши дни складывались так, что мы оба имели возможность делать вид, что говорить нам особо не о чем. При этом я постоянно ощущал тревогу, непонятные предчувствия. Как выясни – лось, аналогично чувствовала себя и Лида.

В назначенный день Лида опять отправилась по уже известному адресу. На этот раз я уже не пошел провожать ее. Я сказал, что очень занят. На самом деле это было не совсем так. Просто я не хотел больше чувствовать себя дураком, который сидит смирно на лавочке перед домом, в котором его жена лежит с раскинутыми ногами перед двумя боровами с фотокамерой...

В тот вечер мне опять пришлось укладывать младшую дочь спать и помогать старшей готовить уроки на завтра. Когда они обе уже спали, довольно поздно, я услышал неуверенные повороты ключа в замке и, выйдя в прихо – жую, увидел Лиду на пороге нашей квартиры.

Конечно, я несколько раз в жизни, за все годы нашего супружества видел ее пьяной... Но дело в том, что в тот раз, когда все это случилось, она была пьяной совсем по – другому. Она была нехорошо пьяна. Нет, не то, чтобы слишком сильно. Нет, дело не в этом. Лида хитренько, исподлобья смотрела на меня и хихикала. Стыд, смуще – ние и пьяная бравада перемешались тогда в ее взоре. Та – кой я ее никогда раньше не видел.

Когда Лида сбросила с себя туфли, и несколько раз, промахнувшись, повесила на вешалку свой плащ, она про – шла на кухню. Я предусмотрительно поставил на плиту чайник. Я предвидел, что разговор наш будет не корот – ким...

"Почему ты так долго?" – выдавил я наконец.

"Разве долго? – не поняла Лида и посмотрела на часы – да, действительно".

"И почему ты пьяная?"

"А разве я пьяная?" Некоторое время Лида молчала, как бы прислушиваясь к себе, а потом призналась: "Да, видимо это действительно так".

Она опять помолчала и сказала: "Но я до сих пор еще не пришла в себя. Не знаю, кто конкретно виноват в том, что случилось"...

Мое сердце замерло, готовое при первом же следую – щем слове Лиды выскочить из груди. "Что ты имеешь в виду" – сказал я, стараясь, чтобы мой голос не слишком сильно дрожал.

"Ты сам все прекрасно понимаешь" – сказала Лида, метнув на меня испепеляющий взгляд.

"Объясни. Я не понимаю".

"Сейчас поймешь. – ответила Лида, закурив сигаре – ту. – И когда будешь слушать, думай о том, что это ты сам во всем виноват".

Таковы все женщины. У них всегда виноват во всем кто угодно, но только не они сами. Так же было и в этот раз.

Сначала Лида позировала в белье, которое ей дали. Потом она его сняла. Это было уже примерно час спустя после начала съемок. Только теперь, поскольку она уже прошла пробы и съемка была коммерческая, от нее потре – бовали, чтобы и выражение ее лица соответствовало при – нимаемым ею позам. То есть теперь на всех снимках Лида должна была игриво улыбаться. Сначала это у нее плохо получалось, но постепенно она стала втягиваться и при – выкать.

В какой – то момент, когда Лида в очередной раз стояла на четвереньках перед фотокамерой, Олег подошел к ней и стал надавливать рукой на поясницу, требуя чтобы она как следует прогнулась. Она стала старательно прогибать – ся, и вдруг... Неожиданно Лида почувствовала какой – то инородный предмет в своем оттопыренном влагалище. Она поспешно дернулась и оглянулась. При этом она уви – дела, что мужчина, одной рукой заставляя ее прогибаться, приблизил другую к ее заду и вставил свой палец ей прямо в промежность. При этом срамные губки послушно расши – рились, пропуская в себя руку Олега.

Мужчина улыбался и приговаривал: "Вот так, умница, умница". Вместе с тем, следом за одним пальцем проник и другой. Постепенно вся ладонь оказалась внутри раскоря – чившейся Лиды. Внезапно, неожиданно для себя, моя же – на поняла, что рука мужчины потому так спокойно и безболезненно вошла в нее, что она была уже к этому готова. Ее влагалище уже самостоятельно увлажнилось. Значит, она уже "потекла", возбудившись предыдущими съемками в странных похотливых позах.

Лида, впрочем, не успела подумать о том, как это некстати и как стыдно все получается. Не успела потому, что на смену ворочающимся в ней пальцам, пришел длин – ный и твердый фаллос мужчины. Он вошел в нее почти незаметно, но когда добрался до глубины моей жены, она почувствовала всю его мощь.

Лида сначала закричала и постаралась избавиться от влезшего в нее не прошенного гостя, но ей это не удалось. Ей не удалось спрыгнуть с длинного фаллоса, вторгшегося в нее и сразу начавшего шуровать в ее бедном разгорячен – ном влагалище.

Олег стоял сзади нее на коленях и медленными рит – мичными движениями загонял в нее свое орудие. Очень скоро Лида перестала возмущенно кричать. Во – первых, это было совершенно бессмысленно, а во – вторых, она по – чувствовала непреодолимое томление.

Нет, конечно, ничего подобного она и в мыслях прежде не допускала. Если бы ей еще час назад сказали о том, что не исключена такая возможность, она никогда бы этому не поверила. Но теперь, когда реальный фаллос раздирал ее влагалище, по – хозяйски ходя взад и вперед, она внезап – но смирилась с происшедшим.

Очень медленно, но неотвратимо, стал приближаться оргазм. Это стало тем более вероятным, когда Олег просу – нул руку под ее животом и начал мять ее висящие беспо – мощно груди, покручивая соски, вытягивая их.

Особенно стыдным было то, что все это происходило не в интимной обстановке, а прямо посреди большой студии,

на стоящем прямо пол яркой лампой диване, да еще под взглядом фотографа, который перестал снимать и теперь просто смотрел, как Лида дергается, насаженная на член мужчины. При этом она мучительно вздрагивала при каждом ударе, которые сыпались на ее матку, трясла го – ловой и громко стонала.

Лида всегда стонала при сношении от страсти, я знал это хорошо. И теперь мог отчетливо представить себе, как все это происходило.

Когда она в первый раз кончила, ее охватил ужасный стыд. Она содрогалась от охватившего ее вожделения и от стыда, и от того, что не смогла это скрыть, и теперь оба мужчины, спокойно насмехаясь над ней, наблюдают, как она – бедная глупенькая женщина, раскорячившись пе – ред мужчиной, кончает от удовольствия.

Но на этом еще ничего не закончилось. Хотя Олег и недолго сам с ней занимался, и вскоре его самого посетил оргазм, и он оставил ее. Ненадолго Лиду оставили в покое. Съемка прервалась. Оба мужчины – Олег и фотограф – совершенно спокойно, как будто ничего особенного не случилось, сели пить баночное пиво. Лида же сидела одна на диване, где ее оставили совершенно голую и оттраханную, и смотрела перед собой.

Ее не особенно удивляло полное равнодушие обоих мужчин к тому, что произошло. Ей было понятно теперь, что все это – заранее продуманная программа, в которой не может быть исключений. То, что сейчас произошло, и должно было обязательно произойти, и никак иначе собы – тия и не могли разворачиваться. Она, конечно, была дале – ко не первой на этом диване, да и вообще в "творческой" жизни Олега. А фотограф, как верный исполнитель и со – ратник, несомненно, видел подобные сцены уже не раз за свою молодую жизнь. Лиде также пришло в голову, что все молодые женщины, которых она видела позирующими на страницах показанных ей газет, также отдавались Олегу.

Лиде дали сигарету и налили коньяку. Она сидела и пила коньяк в полной прострации от того, что с ней про – изошло.

Но, как выяснилось, у Олега были совсем иные планы на нее.

Через минут десять раздался звонок в дверь, и Олег пошел открывать. Спустя несколько минут он привел в студию молодого мужчину зверской наружности, высоко – го роста, с длинной черной бородой. Увидев его, Лида попыталась чем – нибудь прикрыться, но, во – первых, было решительно нечем, а во – вторых, в это самое мгновение она поняла, что теперь это глупо...

Еще через секунду она поняла еще кое – что. По тому взгляду, который бросил на нее пришедший мужчина, Лиде стало ясно, что он испытывает к ней некоторый ин – терес. Что же это за интерес? Тут было что – то помимо обычного любопытного взгляда на голую женщину, кото – рая опустошенная сидит в одной комнате с двумя мужчи – нами.

Нет, дело было не только в этом. Олег познакомил их между собой. Парня звали Ренат. Это был специально нанятый мужчина для того, чтобы быть ее партнером в съемках. За приличное вознаграждение, Ренат должен был фотогенично "вздуть" ее, Лиду перед камерой. Да, "вздуть" так сильно и красиво, чтобы читатель эротиче – ской газеты возбудился, глядя на все эти кадры.

Ренат не брался трахать женщин, которые были к это – му не готовы и поэтому Олег договорился с ним, что он придет в определенное время, когда "девочка" будет уже "готова".

Это было самым оскорбительным для Лиды в тот мо – мент. Мало того, что ее оттрахали, не спросив предвари – тельно се согласия, а просто взяв ее, как сучку. Нет, все оказалось еще обиднее. Олег даже при этом не испытывал к ней интереса как к женщине. Он просто овладел ею, чтобы подготовить к дальнейшей работе. Ему дешевле было сломить ее самому, чем дополнительно платить за это Ренату.

Но, как бы там ни было, теперь платный самец был на месте и уже, похотливо поглядывая на Лиду, начинал расстегивать брюки.

В другой ситуации Лида, конечно, возмутилась бы и ушла, но теперь... В таких случаях все бывает продумано. Глупо было теперь с ее стороны вставать и уходить куда – то с видом оскорбленной невинности. Теперь, когда она уже кончила, содрогаясь под взявшим ее раком Олегом, когда теперь она сидит голая на диване и спокойно курит в ожидании, чему же ее подвергнут теперь...

Тем временем все уже было готово. Фотограф зарядил новую кассету в аппарат и приготовился к работе, Олег закурил и уселся в кресло. Сам же Ренат уже скинул с себя все и совершенно голый стоял теперь перед онемевшей Лидой.

"Нет, – улыбаясь сказал Ренат, глядя на женщину. – Вы, ребята, ее очень плохо разогрели... Так ее нельзя использовать. Снимки плохие будут, ненатуральные.

"Ну, так что же, – протянул недовольно Олег – это уж твое дело. Ты мастер на это. Занимайся, но помни, что

л

через пятнадцать минут мы должны начать съемку. А то световой день кончается. Это тоже может на качестве ска – заться".

Одним движением руки, легким, но не допускающим возражений, Ренат опрокинул Лиду спиной на диван. Другой рукой он так же легко раздвинул ее колени, а затем столь же молниеносно вошел в нее.

Крепкий и упругий фаллос вошел в подготовленное до того, беззащитно раскрытое влагалище и Лида опять за – стонала. Она стонала протяжно и жалобно, дергаясь бес – порядочно под насевшим на нее партнером. Олег подошел сбоку и, заглянув ей в лицо, скомандовал:

"Улыбайся, слышишь... Улыбайся давай, снимаем".

Растерянная и подавленная всем происходящим, Лида уже не могла сопротивляться командам. Поэтому она по – корно выдавила из себя улыбку и именно в таком виде попала в кадр.

Ренат делал свое дело профессионально. Вдохновение ничуть не мешало ему помнить о необходимости менять позы и, вообще, работать эффективно.

Он поставил Лиду раком и имел ее в таком виде до – вольно долго, вонзая свое орудие то прямо, направляя его будто в самую глубину женского тела, то вверх или вниз. Он " разрабатывал" Лиду так сильно, что ей показалось, что теперь она всегда останется с таким огромным дуплом в своем теле.

В какую – то минуту Ренат остановился и, вынув свое орудие, сказал:

"Нет, так нельзя. Беги подмывайся, а то хлюпает силь – но. Раздражает".

Оба присутствующих при этом мужчины засмеялись и указали бедной Лиде дверь в туалет. Она сползла с дивана и побрела туда подмываться. В туалете была только рако – вина, висевшая высоко над полом. Кроме того, там оказа – лась только холодная вода. Пришлось встать на цыпочки перед этой раковиной и плескать на себя холодной водой из пригоршней. Кое – как подмывшись, Лида вернулась в комнату. Ей не терпелось уйти и никогда больше не воз – вращаться.

Ренат сел в кресло и сказал, чтобы теперь Лида стано – вилась на колени и открывала ротик. Это ей и пришлось сделать. Еще примерно с минут пятнадцать Лида обсасы – вала торчащий повелительно перед ней фаллос, чувствуя как со всех сторон вспыхивают магнием всполохи фотоап – парата...

oПослышался голос Олега: "А ну – ка раздвинь коленки и опусти руку себе вниз".

Не вынимая изо рта фаллос Рената, Лида опустила руку вниз, взялась за волоски на своем лобке.

"Если не хочешь, можешь ничего не делать. Просто стой так, на снимке все равно видно только опущенную руку" – сказал милостиво Олег.

Но не тут то было. Лида была настолько разгорячена, что она сама уже не могла себя контролировать. Пальцами она нащупала клитор, и стала сама ласкать его. Нетерпе – ние ее нарастало вместе со страстью. Теперь она уже сама страстно желала продолжения, хотела чтобы что – либо твердое вошло в нее. Теперь ее уже не удовлетворяло сношение в ротик, которому ее подвергал Ренат. Лида не утерпела и засунула руку себе во влагалище. При этом она чувствовала, как там горячо, как все мокрое потекло по ее руке. Это она истекала от охватившей ее животной стра – сти. В ней не было больше стыда, она не ощущала нелов – кости.

Мужчины глядели на нее и смеялись. Она слышала это и даже слышала шуточки, которые они, не таясь, отпуска – ли на ее счет. Но ее это больше не волновало. Ей на секун – ду даже показалось все это приятным. Она возбудилась от этого еще сильнее...

Наконец, когда она окончательно выбилась из сил, ее отпустили. Теперь она уже и сама не знала, хочет ли она этого. Оглядывая стоящих над нею мужчин бессмысленным взглядом, Лида лежала в той странной позе, в какой ее пожелал бросить Ренат, когда сам удовлетворился и услышал слова нанимателя о том, что все уже снято.

Лиде помогли подняться, дали еще выпить. Она попросила наполнить бокал еще раз. А потом еще. Ей хотелось выпить побольше, чтобы по o крайней мере несколько часов не думать о том, что с ней сделали.

Олег помог ей одеться, она сама не могла этого сделать трясущимися руками, а потом выпроводил ее за дверь, еще раз на прощание покровительственно похлопав по заднице. При этом он сказал, что теперь через неделю она может приходить за гонораром.

Теперь Лида сидела на нашей кухне передо мной. Она рассказала сама все, что с ней произошло. Я смотрел на ее утомленное лицо, на растрепавшуюся прическу, и не мог до конца поверить тому, что она только что про себя рас – сказывала. Это не могла быть она. Я ведь прекрасно знал свою жену. Она ни на что такое не способна. Порядочная образованная женщина, мать и жена, без всякого насилия отдалась двум грубым и бесцеремонным мужчинам на гла – зах третьего, который не взял ее сам только потому, что, вероятно, не хотел...

Как можно было в это поверить? Я помог Лиде встать со стула и повел ее в спальню. Она разделась, и мы легли в постель. Не зная, как поступить, я придвинулся к жене и обнял ее за плечи. Она уткнулась мне в плечо и разры – далась. *

Лицо Лиды находилось в подушке рядом с моим и я теперь мог явственно чувствовать ее дыхание. В нем были смешаны перегар коньяка, запах сигарет, и что – то еще, такое привычное и непривычное одновременно... Спустя долю секунды я понял, что это запах спермы. Конечно, мне же никогда не приходилось нюхать чужую сперму... А вот Лиде пришлось сегодня не только нюхать!

Почему – то это вдруг сильно возбудило меня. Я поднял одеяло и откинул его. Поняв мои намерения, Лида, всегда такая ласковая и ждущая ласки, неожиданно отпрянула и сжалась всем телом в комок.

"Нет, я прошу тебя, пожалуйста, не надо сейчас. Я прошу, тебя, я не могу" – бормотала Лида, стараясь отодвинуться на край постели. Она была такая жалкая и растерянная в эту минуту. Но, как известно, растерян – ность женщины всегда служит ей плохую службу... Так же произошло и на этот раз. Я протянул руку и решительно взялся за ее лобок...

И вот тут наступил тот миг, когда я окончательно поверил всему, что она только что мне рассказала. Заодно я пожалел о том, что не послушался ее и действительно не оставил в покое.

Не всякий муж бывает готов к таким испытаниям. Не всякий мужчина бывает, склонен к таким сильным ощущениям. Моя рука буквально погрузилась в мягкое горячее месиво. Там не было привычного тела моей жены. То, что я ощутил своей рукой, нельзя было назвать иначе, как месивом. Ни одного сантиметра твердого тела, твердой, не измятой, не истраханной плоти. Это действительно было дупло, которое только что раздолбали по всем правилам безжалостно. По краям все было мокро, отовсюду сочи – лась жидкость, моя ладонь утопала...

"Я не могу сейчас, милый, не могу, – стонала Лида, извиваясь всем телом. – Я не чувствую там ничего. Там как будто все онемело... Я же говорила тебе".

До сих пор не могу объяснить себе своего поступка, не то, что я сделал, было ужасно. Невзирая на стоны и про – тесты бедной Лиды, я овладел ею. Я вошел в нее и, войдя до самого конца, до предела своих возможностей, почув – ствовал, что углубляюсь туда, где нет конца. Это была бездонная пропасть. Она хлюпала под моим органом, она расступалась, раздвигалась, она готова была поглотить меня целиком...

Не стану описывать, что происходило в наших отно – шениях потом, в следующие дни. Не стану рассказывать с том, как мы старались не смотреть, друг на друга, старались не говорить друг с другом. Только присутствие детей вынуждало нас временами обмениваться какими – то пус – тыми и глупыми репликами.

Мы оба почувствовали друг в друге животных и теперь не могли так сразу смириться с этим. Конечно, нам ведь всем кажется, что такое бывает с кем угодно, но только не с нами, и что подобно животным ведут себя все остальные. Но вот выпал случай, и теперь мы многое узнали о самих себе и о том, какие темные похотливые силы бродят в нас – до того считавших, что мы отлично знаем самих себя и друг друга. Не всегда бывает приятно сталкиваться носом к носу с правдой о себе и своем самом близком человеке...

Я смотрел на Лиду, когда она в домашнем халате сто – яла склонившись над столом и помогала старшей дочери готовить уроки, и думал при этом о... Я думал о том, что вот эта попка еще пару дней назад услужливо оттопыри – валась под опытными липкими руками, что она подстав – лялась под чужие фаллосы, причем делала это охотно, со стоном сладострастия. Я смотрел на рот Лиды – краси – вый, накрашенный, тонко очерченный, говорящий сейчас правильные слова дочерям, и думал о том, что этот преле – стный ротик принимал в себя член незнакомого мужчины, ласкал его язычком, заглатывал, а потом благодарно по – зволил излиться в себя. Одним словом, этот прелестный рот матери и жены – сливная помойка для разных наглых мужиков. И ведь она сама сказала, что кончала при всем этом неоднократно... Вот в чем была загвоздка.

Через несколько дней позвонил Олег и, вежливо поздоровавшись со мной, попросил позвать к телефону Лиду. Я видел, как она напряглась, идя к аппарату, как залива – ясь краской, напряженно разговаривала... Потом, повесив трубку, она, глядя в сторону, сказала мне, что пришли деньги, ее гонорар, и Олег приглашает ее завтра прийти к нему, чтобы рассчитаться.

Конечно, возражать против этого было глупо.

В конечном счете мы ведь и затеяли все это дело иск – лючительно из – за денег. Как бы по дурацки и неожиданно все бы не повернулось в ходе этого дела, отказываться теперь от денег было бы совсем глупо. И не мне же, в самом деле, идти за ними. Поэтому, я не стал ничего говорить.

Но на следующий день мне пришлось опять быть сви – детелем, как моя жена собирается к Олегу. Она не просто пошла за деньгами. Нет, это опять был целый ритуал. Я, прикованный изумлением к дивану, смотрел целый час, как моя супруга любовно растирает свое тело после душа, как она душится духами по всему телу, как задумчиво и мечтательно глядя перед собой, причесывается...

Потом она долго натягивала белье, каждый раз разгля – дывая себя в зеркало, потом выбирала, надевала и отгла – живала руками нарядное платье... Она делала все это де – монстративно, нисколько не стесняясь моим присутстви – ем. Напротив, я даже почувствовал, что тот факт, что я смотрю на нее и то, что я видел, еще сильнее заставляло Лиду желать продолжения... Любовная мука, страстное томление появлялись в ее взгляде. Она понимала, что идет к мужчине, который воспринимает ее не иначе, как глу – пую шлюху, игрушку своих забав и временный источник дохода. Он воспользовался ее красивым и дешевым телом для своей выгоды, попутно еще получил некоторое физи – ческое удовольствие, а теперь относится к ней со всем презрением, на которое она только и может рассчитывать. Ее положение было незавидным, но я заметил, что, веро – ятно, именно оно и придавало Лиде какое – то глубокое внутреннее достоинство, любовное отношение к своему поруганному телу... Она собиралась так, будто идет на встречу с любимым человеком, а не в грязный вертеп, где ее однажды уже цинично и грубо использовали, и, может быть, подвергнут циничным издевательствам и на этот раз.

Пришла она в тот вечер не так поздно, как в предыду – щий. Но пьяна она была так же сильно. Вообще, в тот период мы могли разговаривать нормально, только если один из нас был нетрезв. Иначе у нас ничего не получа – лось.

Лида опять рассказала мне все, сидя на кухне.

Нет, ничего особенного не было. Олег отдал ей обе – щанные деньги. Только предложил выпить с ним за успех его дела. При встрече опять присутствовал фотограф. Этот мальчишка смотрел на Лиду не отрываясь, чокался с ней, и, в конце концов, Олег это заметил. Он окинул студию взглядом, усмехнулся поощрительно и сказал:

"А что, Коля, ты на Лидочку так смотришь, что прямо сейчас съешь. Так ты не стесняйся. Я думаю, Лидочка не откажет. Ей теперь не впервой. Правда?"

Слова застряли у Лиды в горле. Такого она все равно не ожидала. Отдать ее мальчишке – фотографу. Но именно это и произошло. Вот только раздеваться ей не велели. Только приказали расстегнуть верхние пуговки платья. Она сделала это и фотограф поставил ее на полу прямо на четвереньки и потом овладел ею по собачьи. Он завернул подол платья ей на голову, спустил трусы до колен и вот в таком положении взял ее, как животное. И она стала вести себя как животное. Лида сразу почувствовала себя именно животным, жалким, доступным, она посмотрела на все происходящее со стороны, глазами Олега.

Еще две недели назад он встретился с ней в доме у ее подруги, и тогда она была достойной женщиной, препода – вателем института и так далее. И вот не прошло и несколь – ко недель, и она, как жалкая сучонка в завернутом на голову платье и разъезжаясь коленками по полу, стоит раком и ее имеет любой, кто захочет, вот этот похотливый мальчишка, например... А она еще, не в силах сдержать свои собственные чувства, благодарно движется ему на – встречу всем тело, подвывает от охватившего ее сладо – страстия, стонет...

Когда фотограф кончил и отпустил ее, Лида встала, вся красная, задыхаясь и поправляя платье. Олег предло – жил ей выпить еще и потом воспользовался се ртом, на этот раз также жадно раскрытым.

Потом он больше не задерживал ее и, отдав деньги, отпустил.

Теперь она опять сидела передо мной. Не прошло и недели, как мы поняли, что дальше так продолжаться не может, и мы должны предпринять какие – либо шаги к сближению. Мы решили, что теперь, когда все кончилось, Олег уехал навсегда из нашего города, деньги получены и даже зимнее пальто на них уже куплено, мы должны на – всегда оба забыть эту историю от начала до конца. Это было единственным правильным решением. Мы оба с этим согласились. Невозможно же жить, зная, что твоя жена в душе – шлюха, а муж – на самом деле отпустил жену ради того, чтобы она заработала своим телом деньги себе на пальто. Что же это за семья... Так что мы договорились.

Но жизнь не хотела оставить все так, как есть, и при – готовила нам новое испытание.

Это случилось примерно через месяц.

Лида зашла в аудиторию, где должна была вести оче – редное занятие, и почувствовала, что что – то не так. В аудитории царило необычное возбуждение, все что – то пе – редавали друг другу, а с ее появлением затихли и стали как – то странно смотреть на нее.

В руках одного неловкого студента Лида увидела яр – кие страницы печально знакомого ей эротического журна – ла. Она сразу поняла все. Да и необязательно было видеть сам журнал. Достаточно было посмотреть на возбужден – ные лица студентов, на наглые их взгляды, на то, как масляно и недобро смотрят они своими глазками на нее – свою преподавательницу. Лида всегда была очень строгим и требовательным педагогом, и тем приятнее было сейчас этим соплякам наслаждаться тем, что они только что про нее узнали.

Поняв все и оценив ситуацию, Лида уже больше ни о чем не думала. Быстрее молнии она вылетела из аудито – рии, потом пробежала по институтскому коридору, выско – чила на улицу и побежала к вокзалу. Это не очень далеко.

Весь городок наш знал, что если у нас и продаются какие – то предосудительные издания – то, конечно, толь – ко на лотках у вокзала. Это обычное место для такого рода изданий. Вот именно к вокзалу и побежала Лида.

Искомое издание она нашла довольно быстро. Протол – кавшись через толпу привокзальных онанистов – обыч – ных читателей подобного чтива, она схватила яркий жур – нальчик, и сразу же, на обложке, увидела себя...

Прибежав домой, Лида упала на диван и зарыдала. Правда, слезы, катившиеся из нее градом не могли поме – шать ей время от времени перелистывать журнал, находя в нем все новые и новые свои фотографии. Тут она была в нижнем белье и совершенно голая, выставившая бесстыд – но свои гениталии. Она была запечатлена одна и в компа – нии с Ренатом, который неутомимо имел ее во всех мыс – лимых позах...

Каждый раз, увидев новую фотографию, она содрогалась и начинала рыдать еще сильнее.

В нашем городке вообще все новости расходятся очень быстро, а уж такие... Никогда еще эротические издания не расходились с такой быстротой, как этот злополучный журнальчик. Казалось, весь город читает его. Уж весь институт – это точно. Рухнули последние надежды. На третий день меня пригласил к себе старенький ректор. Он долго смотрел на меня сочувственным взором, а потом смущенно сморкался в платок.

"Вы знаете, я уж прямо и не знаю, что вам сказать. Мне тут звонили... И не один человек. Да, знаете... Вы даете, конечно... Ваша супруга, да... того. Очень хороша, конеч – но"...

Одним словом, старенький ректор, в конце концов, набрался храбрости и сказал, что новые времена – новы – ми временами, а порядок есть порядок. И что никто не хочет приключений.

Смотреть все эти дни на Лиду было страшно. Она хо – дила, боясь поднять глаза от земли. И правильно делала, между прочим. Потому что желающих заглянуть ей в глаза и расхохотаться было предостаточно. То же самое можно сказать и о моем глупейшем положении. "Жад – ность фраера сгубила".

Оставаться в нашем городке после всего того, что слу – чилось, мы больше не могли. Купленное такой ценой зим – нее пальто все равно пришлось продать. Нам не хватало денег на переезд в другое место. Это всегда было накладно, а теперь и вовсе недешево. Так что нам пришлось все бросить и переехать в другой город, где никто нас не знает.

Нет, мы не расстались с Лидой. Это было бы глупо с ее стороны, да и с моей тоже. Когда она в первый же вечер, вернувшись растерзанная от Олега сказала, что это я во всем виноват, она была, конечно, отчасти права. Кто же, как не я, разрешил ей стать фотомоделью. А что же я думал при этом? Неужели мог рассчитывать на что – то иное?

Жалею ли я о том, что случилось? Не знаю. Во всяком случае, мне кажется, что приключившаяся история по – могла нам с Лидой лучше понять самих себя и друг друга. А что может быть дороже в семейной жизни, чем взаимо – понимание любящих супругов?