Игра вслепую: Участник... (От лица Славы)

Комната пахнет дорогим коньяком (его любимый, я знаю), лавандовым маслом (ее ритуал) и... напряжением. Оно висит в воздухе гуще шелковой повязки, что сейчас скрывает глаза Георгия. Он лежит привязанный к их массивной кровати – его королевству, его трону. Сейчас это ложе его капитуляции. Мои ладони слегка влажны. Волнуюсь? Нет. Жду. Жду того, ради чего согласился на этот безумный спектакль.

Вероника стоит у окна, профилем к свету. В простом черном платье она выглядит как оружие: отточенное, смертоносное, прекрасное. Ее взгляд скользит по связанному мужу, потом находит меня. В ее глазах – не страх, не сомнение. Вызов. И обещание. То самое, которым она купила мое участие неделю назад, шепча в темноте курительной комнаты после того рокового вечера: "Он показал тебе меня. Теперь я покажу ему тебя. И себя. Такой, какой ты хочешь меня видеть. Ты поможешь?" Как я мог отказаться? Я жаждал ее с того самого момента, как впервые увидел – не просто красивую жену друга, а вулкан, спящий под тонким слоем светского льда. Георгий, дурак, разбудил его. Теперь я получил билет на извержение.

Первая Скрипка: Ее Соло.

Она начинает одна. Подходит к кровати. Ее пальцы – тонкие, сильные – скользят по его голой груди. Я вижу, как его кожа покрывается мурашками, как напрягаются мышцы пресса. Она шепчет что-то. Его имя? Приказ? Звука не слышно, но его тело отзывается – член, и так полувозбужденный от беспомощности, дергается, наполняясь. Она расстегивает его боксеры. Освобождает его. Знакомый размер, форма. Но сейчас он выглядит... уязвимым. Инструментом в ее руках.

Ее ладонь обхватывает его. Не сразу сильно. Исследует. Кончики пальцев играют с основанием, мошонкой. Потом движение вверх – медленное, мучительное для него, восхитительное для наблюдателя. Она знает его тело. Знает каждую реакцию. Звук ее руки, скользящей по его стволу, – громкий, мокрый, неприличный – заполняет тишину. Он стонет. Глухо. В ремнях.

Потом она переключается. Садится на его лицо. Разворачивается ко мне спиной. Я вижу напряжение ее плеч, как она двигается, трется о его рот. Его челюсти работают под ней. Слышу ее сдавленные стоны, переходящие в громкий крик, когда она кончает первый раз, сжимая его голову бедрами. Это не спектакль. Это настоящее. Ее наслаждение – оголенный провод, бьющий током по комнате. Я чувствую, как сжимаются мои собственные яички, как кровь приливает к члену. «Контроль, Слава. Ты здесь не для этого. Еще нет.»

Ее Танец на Нем.

Она слезает. Берет тюбик смазки. Наносит ему на живот, на член. Щедро. Потом становится над ним на колени. Направляет его внутрь себя. Я вижу, как ее лицо искажается от напряжения и блаженства, когда она медленно опускается, принимая его всю длину. "Ох... Да..." – ее шепот звучит искренне. Она начинает двигаться. Сверху. Полная власть. Ее бедра работают как поршни – сначала плавно, грациозно, потом все быстрее, резче. Ее грудь покачивается в такт, соски твердые, темные на фоне белой кожи. Она наклоняется, целует его – жадно, ее язык в его рту. Он пытается отвечать, но она доминирует. В поцелуе, в ритме.

Я наблюдаю за игрой мышц на ее спине, за каплями пота, скатывающимися по позвоночнику в расщелину между ягодиц. Наблюдаю, как краснеет кожа на его груди под ее ладонями, как вздуваются вены на его шее, когда она приближает его к краю. Она шепчет ему что-то. Вижу, как его тело вздрагивает, как он вопит, выгибаясь в ремнях, когда кончает в нее. Его пульсации видны даже мне. Она замирает сверху, ловя его последние толчки, с триумфальной усталостью на лице. Акт первый окончен. Его унижение – полное. Теперь моя очередь.

Мой Выход. Наша Игра.

Вероника снимает с его глаз повязку. Свет бьет в него. Он моргает. Видит ее. Потом – меня. В его глазах – шок, ярость, животный ужас. Он дергает запястьями. Ремни держат. Его рот открыт для крика, но звук застревает. Прекрасная картина.

Вероника подходит ко мне. Ее глаза – угольки в бледном лице. Она кладет руку мне на грудь. Чувствую горячее прикосновение. Потом – поцелуй. Не для него. Для меня. Глубокий, голодный, с вкусом похоти Георгияи ее собственного возбуждения. Ее язык – провокация и награда. Я отвечаю с той же жадностью, сжимая ее за талию, притягивая так близко, что чувствую стук ее сердца. Она отрывается, губы блестят. Смотрит на него. "Смотри."

Она ведет меня к кровати. Ложится на спину. Раздвигает ноги. Подставляет. Вся – мокрая, сияющая, открытая. Ее взгляд прикован к Георгию. "Он... не торопится..." – стонет она для него же, но смотрит на меня. Это мой сигнал.

Я становлюсь на колени. Ее запах бьет в нос – интенсивный, сладкий, дикий. Мои руки на ее бедрах. Кожа горячая, шелковистая. Я направляю себя. Чувствую горячую, влажную преграду ее входа. Вхожу. Медленно. Нежно. Не для него. Для нее. Чтобы она почувствовала каждый сантиметр, качество, терпение, которые Георгий, возможно, забыл ей дать. Она вздыхает, раскрывается, принимая. Ее внутренние стенки – горячие, бархатные, живые – обволакивают меня. Совершенство.

Я начинаю двигаться. Не фрикции. Исследование. Каждый толчок – поиск новой точки отклика. Мои руки скользят по ее телу: стройные бедра, впадина живота, ребра. Нахожу грудь. Сжимаю. Не грубо. Уверенно. Большие пальцы кружат вокруг твердых, темных сосков. Она выгибается, стонет глубоко. Ее ноги обвивают мои бедра, тянут глубже. "Да... вот там..." – ее шепот для меня.

Я вижу Георгия краем глаза. Его лицо – маска из ярости, стыда и... возбуждения? Его член снова стоит, дергается в такт нашим движениям. Патологическое зрелище. Но заводящее.

Вероника ловит мой взгляд. Кивает к нему. "Дай ему... коснуться... пока ты... внутри..."

Соучастник.

Я наклоняюсь, расстёгиваю один ремень, беру его свободную руку. Она горячая, влажная от пота. Кладу ему ладонь на ее грудь. Чувствую, как его пальцы дрожат. Потом впиваются в плоть по ее беззвучной команде. Она вскрикивает, ее внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг меня. Адское ощущение. Я рычу, углубляю толчок, вгоняя себя до предела. Она оргазмирует, но это еще не все.

Сквирт. Клеймо Позора.

Ее тело вздымается. Не просто конвульсии. Извержение. Прозрачный фонтан бьет с невероятной силой, заливая ее живот, бедра, простыни. Теплые, липкие брызги летят на Георгия. Попадают ему на грудь, шею, лицо. Он зажмуривается, отворачивается, но не может уклониться. Запах – свежий, сладковатый – витает в воздухе. Я вижу капли на его веках, скулах. Это... гипнотизирующе. Грязно. Невероятно возбуждающе. Ее абсолютная потеря контроля – моя победа.

Финал: Две Руки, Один Враг.

Я выхожу из нее. Мы с Вероникой стоим над ним. Его член – багровый, пульсирующий, обильно смазанный – вопиет о внимании. Вероника смотрит на меня. "Вместе?"

Я киваю. Моя рука – шершавая, сильная – обхватывает его у основания. Ее рука – нежная, точная – ложится поверх моей, обхватывая головку. Наши пальцы сплетаются на его горячей коже. Две силы. Две текстуры. Единство цели.

Мы начинаем. Я работаю основанием – широкие, мощные движения снизу вверх, как будто выкачиваю из него душу. Она – виртуоз на головке: круги большим пальцем, точечные нажатия на уздечку, сбор смазки. Контраст сводит его с ума. Он бьется в ремнях, стонет, рычит как зверь. Его глаза закатываются. Вероника шепчет ему что-то. Вижу слово по губам: "Кончай!"

И он взрывается. Не просто эякуляция. Извержение. Густые белые струи бьют высоко, обильно, конвульсивно. Пачкают его живот, грудь, добивают до подбородка. Мы не останавливаемся, пока из него не выходит последняя, мутная капля. Он обмякает, мертвецки бледный, весь в поту, сперме и брызгах ее сквирта. Картина полного поражения.

Уход Победителя.

Тишина. Только тяжелое дыхание троих и тиканье часов. Вероника вытирает Георгия салфеткой с неожиданной нежностью. Потом развязывает его. Он не двигается.

Я одеваюсь. Молча. Моя работа сделана. Я получил то, за чем пришел: ее – такую, какой мечтал увидеть; его – сломленного, униженного; власть над ситуацией; адреналин опасной игры. И знание, что дверь для будущих... сеансов... теперь приоткрыта.

Подхожу к кровати. Вероника смотрит на меня. В ее глазах – благодарность? Приглашение? Я кладу руку ей на плечо. Легко.

Потом смотрю на Георгия. Он смотрит на меня. В его глазах уже не ярость. Пустота? Переосмысление? Тлеющий интерес? Киваю ему. Уважительно. "До следующего раза, друг."

Выхожу из спальни. Закрываю дверь. В коридоре останавливаюсь, прислоняюсь к стене. Руки слегка дрожат. Не от волнения. От переизбытка. От осознания, что только что был соучастником чего-то грандиозного и порочного. От вкуса ее на губах. От зрелища его позора. От ощущения наших рук вместе на нем.

Закуриваю. Выдох. Удовлетворение глубже, чем просто после хорошего секса. Я не просто имел Веронику. Я помог ей сломать его. И перестроить их мир. А заодно – вписал себя в их историю кровью, спермой и сквиртом. Навсегда.

До следующего раза.