Крики неугомонных чаек, нескончаемый людской гомон и лязг металла привели меня в чувство. Первое, что я ощутил – это нестерпимо яркий свет жгучего солнца. После полумрака судового трюма пылающее жаром дневное светило слепило, заставляя болезненно жмуриться. Я попытался стереть тыльной стороной ладони выступившие слёзы, но тонкую кожу под веками что-то больно оцарапало. Щурясь, мне кое как удалось разглядеть на своих запястьях широкие грубо выкованные кандалы, соединённые между собой ржавой цепью. Такая же цепь соединяла меня с вяло бредущим впереди человеком, обладателем исполосованной плетью спины.

– Шевелись, кусок аркетского дерьма! – Позади раздался грубый окрик, а в спину ткнулось что-то острое.

Я оглянулся и увидел потное, искажённое гримасой ненависти пополам с брезгливостью, лицо надсмотрщика, вооружённого широкой абордажной саблей. И вновь посланная в ненавистную физиономию Искра бесследно исчезла. Не получилось... Опять... А раз так, то не стоило мешкать и испытывать судьбу: этот не в меру агрессивный пират с отсечённым ухом мог мгновенно взбеситься и покалечить – спина впереди идущего пленника тому свидетельство. Команды кораблей, надолго уходящих в море, вынуждены экономить припасы – еду и питьё – поэтому тратить лишнее, тем более на пленных, и уж тем более на аркетцев, никто не собирался. Сушёная рыбина, погрызенный крысами кусок сухаря и небольшая кружка начавшей тухнуть воды – вот и весь дневной паёк пленников. Этот бедолага всего лишь попросил немного добавки, а в ответ получил несколько сильных ударов плетью. Рваные раны не спешили заживать, из ужасных, уже успевших стать синюшными, ран сочился гной.

По мере того, как мои глаза привыкли к яркому свету, я смог осмотреть место, куда несколько дней назад пристал корабль пиратов. Вспененные синие волны океана бились о вытесанный из гранита причал, к которому было пришвартовано больше двух десятков разнокалиберных судов – от многомачтовых военных исполинов, до утлых рыбацких шхун. В стороне от вытянувшегося вдоль кромки океанского берега и вымощенного чёрным шлифованным камнем пирса высилась высоченная башня маяка, у необъятного основания которого расположилось множество небольших домиков и навесов. Судя по людским крикам, блеянию, ржанию, мычанию и кудахтанью различной живности, а также по специфическому запаху, доносимого оттуда ветром, это был рынок. Именно туда нас и погнали пираты.

После многих недель изнуряющей морской качки, да ещё и проведённых в тесных клетках, идти по твёрдой земле было непросто, но регулярные тычки надсмотрщика не давали мне возможности получше привыкнуть к тверди. Наверняка со стороны моя походка походила на ковыляние хромого на обе ноги пьяницы, но усмешек на лицах окружающих нас людей, коих становилось всё больше по мере нашего приближения к торжищу, видно не было. На нас почти не обращали внимание, больше следили, как бы не угодить ногой в многочисленные кучи, оставленные скотом, который пригнали сюда для продажи на корабли.

Спустя несколько минут нашего шествия мимо нешироких торговых рядов шестеро пленников, среди которых был и я, сопровождаемые несколькими пиратами, вышли к небольшой круглой площади. В центре неё росло дерево с тонким стволом и с необычайно пышной и густой кроной. В её тени располагались резные деревянные скамейки, на некоторых из них с важным видом восседали прилично одетые мужчины и женщины. На самой же площади никого не было, чего не скажешь о дощатых настилах, окаймляющих её по окружности. Вот на них народу было предостаточно, причём, большую часть из них представляли такие же несчастные пленники, как мы. Наша группа была относительно небольшой, можно даже сказать маленькой, по сравнению с некоторыми другими. Например, почти напротив нас выстроилась неровная шеренга совершенно голых темнокожих мужчин, и было их никак не меньше полусотни. А рядом с ними почти два десятка оборванцев, больше половины которых не могло стоять на ногах. Пока я с любопытством глазел по сторонам, к главному наших конвоиров, пузатому и квадратному пирату с белым пером в шляпе, подошёл облачённый в пёстрый наряд мужчина. Похоже, это был распорядитель или ещё какой высокопоставленный чиновник, призванный руководить процессом торговли живым товаром.

В Царстве Инеи официально декларировалось право любого человека на свободу, но на деле по-настоящему свободными тут могли чувствовать себя лишь высокородные. Остальные же, от побирающегося в общественных местах бедняка до купца, так или иначе испытывали гнёт со стороны тех, кто по праву рождения или за заслуги перед царством занимал более высокое социальное положение. Но даже полуголодный инейский крестьянин в рваном и пыльном рубище имел больше прав, чем добытые в набегах на чужие берега пленники.

Царство Инеи, растянутое вдоль тропического побережья океана, весьма выгодно располагалось на континенте как в экономическом, так и в военном плане. С севера и востока его границы пролегали по неприступным хребтам Драконьих гор, и лишь могучим богоподобным предкам нынешних инецев, если верить местным дремучим легендам, удалось пройти эти вершины, проложив между ними горный тракт. Иначе, чем по этой тропе, вьющейся по узким серпантинам и проходящей через прорубленные в граните тоннели, преодолеть каменные кручи было невозможно. Достаточно было всего одной пограничной крепости, чтобы держать дорогу под надёжным контролем. Южные же рубежи государства упирались в Великую Пустошь Смерти – необъятную песчаную пустыню, где, если верить тем же легендам, могут затеряться даже боги. Враги, буде они решат напасть на Царство Инеи, трижды подумают, прежде чем совершить свой коварный замысел, ибо сделать это с суши практически не реально, а на воде у царицы Вершеи – нынешней властительницы царства – мощнейший флот из нескольких сотен многомачтовых кораблей, каждый из которых построен по последнему слову судостроительной техники. Именно этот многочисленный и современный флот с отлично обученными экипажами обеспечивал гегемонию Царства на большей части океанских просторов, и лишь Аркет составлял ему конкуренцию по силе и могуществу. Многочисленные войны прошлого попеременно заканчивались проигрышем то одной, то другой стороны, но окончательного разгрома одного из противников не было. Каждый раз то Царству Инеи, то Аркету удавалось устоять перед завершающим натиском врага. Со времён последнего конфликта прошло уже больше сотни лет, и между непримиримыми соперниками возникали лишь мелкие стычки на бескрайних океанских просторах. То пираты царицы Вершеи совершали набеги на отдалённые острова, находящиеся под протекторатом Аркета, то уже аркетские флибустьеры грабили инейские торговые суда. В одной из таких заварушек я и угодил в плен. А жизнь пленника в Царстве Инеи ценилась меньше жизни лошади или коровы: пока жив – работает, а подохнет, так и пусть, совсем не жалко.

– Вот, уважаемая, это и есть аркетские ублюдки! – Вывел меня из воспоминаний главарь пиратов. – Вот эти четверо– моряки, но, думаю, такие оборванцы вам не нужны, а вот тот с бородой – купец. Судя по товару, что везло их корыто, не бедный, но сейчас это уже не имеет никакого значения.

– А тот, со шрамом на лице?

Только сейчас я увидел собеседника бандита, вернее, собеседницу. То была невысокая полная женщина в простом, но добротном светлом платье до земли и с широкополой шляпой тонкого плетения. Не высокородная, конечно, но и явно непростая горожанка. Обычным людям рабы ни к чему, да и не по карману часто.

– А это не пойми кто. – Мне показалось, что пират немного растерялся. – Одет был лучше купца, может высокородный, кто их аркетских крыс знает, во всяком случае, меч он держать умеет. Во время абордажа двоих наших...

–Что-то не похож он на высокородного. – Женщина не дала договорить пирату, явно не желая выслушивать описание нашей короткой, но ожесточённой битвы на палубе купеческого судна. – Какой-то он жалкий.

Надсмотрщики вытолкали меня вперёд, чтобы потенциальная покупательница смогла меня лучше рассмотреть. Её скептический взгляд с сомнением осмотрел моё грязное тело, прикрытое рваньём, что осталось от моей одежды.

Главарь пиратского конвоя что-то гаркнул своему помощнику и тот не мешкая опрокинул на меня принесённое откуда-то кожаное ведро. Я поспешно открыл рот, чтобы уловить хотя бы немного живительной влаги, но тут же выплюнул то, что в него попало. Вода оказалась горько-солёной – морской, к тому же с изрядным привкусом рыбы. Жаль, пить очень хотелось.

– Открой рот. – Произнесла женщина, после того, как вновь осмотрела моё, воспрявшее от бодряще-холодной воды, тело.

Один из пиратов не стал дожидаться, пока я выполню не то просьбу, не то приказ, сжал мою нижнюю челюсть и потянул её вниз.

– Одна большая и две маленьких серебряных монеты. – Заключила покупательница, закончив осмотр. – Больше он не стоит

– Но, уважаемая, это же не чернокожий дикарь! – Возмущённо воскликнул пиратский главарь. – Как видите, он здоров, не тощий, да и не крестьянин. Такой стоит никак не меньше пяти больших монет, да и то...

– Других нет? – Снова прервала его женщина. – Тогда я не буду задерживать очередь.

Она с усмешкой обернулась назад, словно за её спиной сгрудилась немалая толпа желающих купить аркетского пленника за всего лишь пять больших серебряных монет. К слову, пока женщина осматривала нас, к нам не подошло ни одного человека. Высокородных, а на скамейках в тени дерева сидели именно они, больше интересовали не бледные рабы, вроде нас, а темнокожие, которые по праву считались более выносливыми и сильными.

– Две большие монеты, уважаемая. – Поник пират. – Дешевле не отдам, капитану это не понравится. Мне ещё остальных голодранцев как-то надо сбыть.

Женщина посмотрела прямо мне в глаза. И снова посланная мной Искра развеялась...

– Хорошо, – немного подумала и кивнула она, – одна большая и три маленьких серебряных монеты, но кандалы свои оставите при нём. У меня с собой даже верёвки нет.

Пират скорчил такое лицо, словно у него собираются отобрать дом, любимую жену, всех детей, скотину, а заодно ещё и соседей в придачу. Но плохо скрываемый алчный блеск в глазах выдал его с головой. Он явно думал, что продал меня с хорошим прибытком.

Бандиты не дали мне долго разглядывать их начальника, клещами расцепили кандалы, вынули из них цепь и снова нацепили массивные железные кольца на мои предплечья.

Женщина выложила на тут же подставленную ладонь кругляши монет и, не поблагодарив продавца, молча развернулась и двинулась в сторону укрытых от солнца навесами торговых лавок. Кто-то из разбойников повернул меня в ту же сторону и пнул ногой, придавая ускорение. Под дружный хохот инейских пиратов я поплёлся вслед за удаляющейся покупательницей. Теперь уже моей хозяйкой.

Да, хозяйкой. Только что меня продали и купили как какого-то козлёнка, и эта мысль не вызывала в моей голове бурю негативных эмоций. За то немалое время, что я провёл в душном и тёмном трюме пиратского корабля, питаясь порченной едой, мучаясь от жары и жажды, отгоняя по ночам крыс и перенося побои, мысли об участи, что меня ждёт, постепенно укоренились в мозгу. Теперь, смиренно передвигая грязные ноги за женщиной в шляпе, я отчётливо понимал, что ничего не изменить и нужно покориться воле богов. Помню, как мой учитель по фехтованию, умудрённый годами Виртанд, часто говорил мне: "Судьба - бурная горная река. Плыть против её течения можно, но рано или поздно силы кончатся, и тебя всё равно унесёт потоком. Так стоит ли тратить силы, если итог один?". Сейчас я понимал, что не стоит. Конечно, можно попытаться сбежать, затерявшись в плотной толпе людей, но первый же патруль, коих на рынке было достаточно, остановит меня, да и простые люди вряд ли упустят возможность получить небольшую награду за пойманного невольника. Да так ли страшна участь раба? Вряд ли меня купили для очистки выгребных ям, или какой-то подобной грязной работы, всё же, две большие серебряные монеты – это довольно немаленькие деньги. В моём родном Аркете примерно столько стоил тягловый конь.

Пока я размышлял о своём будущем, мы вышли за пределы рынка, за которым стояло несколько одно и двухэтажных глиняных домиков, наподобие тех, что остались за нашими спинами. А дальше виднелась роща из высоких пальм с широкими листьями. Спустя несколько минут неспешной ходьбы я замедлил шаг, заинтересованный представшим передо мной зрелищем. Густая листва пальм словно расступилась, и сквозь неё показался участок высокой белой стены с частым гребнем прямоугольных зубцов на вершине. Сделав по инерции ещё несколько шагов, я окончательно остановился, широко раскрыв всё ещё слезившиеся глаза от восхищения. Перед моим взором возникла грандиозная, сияющая ослепительным светом в лучах южного солнца громада замка, возвышающегося над почти бескрайним городом Лио - столицей Царства Инеи.

Стоять с раскрытым ртом долго мне не дали. Укол в спину заставил меня вспомнить тот момент, когда я встал на трапе разбойничьего корабля, вытирая слёзы из глаз, но вместо надсмотрщика позади меня стояли две инейские воительницы, одна из которых, похоже та, что ткнула меня, держала в руках короткую пику, а на её поясе, повешенном поверх весьма фривольной юбки, висели ножны с ажурным эфесом шпаги. Грудь девушки-воина закрывала короткая, едва прикрывавшая низ живота, серебристая кольчуга тонкого плетения, на предплечьях красовались словно вышитые из кружев наручи, которые гармонично сочетались рисунком с высокими, голенище доходило почти до самых колен, сапожками. Голову девушки покрывала вышитая серебряными и кое где даже золотыми нитями шляпа с оранжевым пушистым пером. На миловидном слегка смуглом лице не было ни тени эмоций, с таким безразличием смотрят на грязь под ногами, или потрошат рыбу на кухне. Вторая девушка, как мне показалось, была очень похожа на первую, и выглядела не менее эффектно, но вместо пики в руках она держала лук.

Не дожидаясь дальнейшего развития событий, кои не сулили мне ничего хорошего, я поспешил за своей покупательницей, которая уже успела уйти на довольно приличное расстояние. То, что за моей спиной оказались хорошо вооружённые и, надо полагать, в достаточной мере умелые в деле разделения тушек врагов на части, девушки-воины меня удивило, но не сильно. При этом, удивился я не тому, что это были женщины, для в большей степени матриархального Царства Инеи это вполне нормальное явление, в отличие от консервативного Аркета, а тому, насколько скрытны были мои конвоиры, ведь увидел их я только сейчас. Впрочем, такой конвой был мне намного приятнее, нежели пропахшие гнусным ромом и плесенью пираты.

Спустя некоторое время, мы настолько удалились от прибрежного рынка, что его гомон и зловоние уже не доходили до моих ушей и носа. Теперь я слышал только далёкий шум прибоя и шелест широких листьев пальм, высаженных густыми рощами вдоль дороги, по которой мы шли. На встречу нам, или наоборот, обгоняя нашу процессию, то и дело мчались экипажи или всадники. Причём, я не увидел ни одного коня или кобылы тёмной масти, видимо, местные жители предпочитали светлых лошадей.

Вскоре, мы свернули влево, и довольно скоро пейзаж вокруг начал меняться. Если поначалу за рощей были видно только холмы с виноградниками и редкими деревцами, то позже хоть и часто посаженные, но всё же немногочисленные пальмы сменились на довольно густой лес. Я понятия не имел, как называются эти деревья, но их массивные стволы с необычно чёрной корой и густой кроной, дающей очень приятную на палящем зное тень, впечатлили меня. Состоянию умиротворения, вдруг охватившего мой разум, вторили многочисленные птичьи трели, доносившиеся из резной листвы. Ощущение того, что я попал если не в рай, то в место, расположенное очень близко к нему, усилило журчание ручья, чьи отблески я увидел совсем рядом с дорогой. Чувство жажды, мучавшее меня всё то время, что я находился в плену, внезапно усилилось. Так сильно, что было уже всё равно, убьют меня воительницы или просто покалечат. Я готов был умереть за глоток этой прозрачной, тянущей к себе своими бликами, воды.

Очнулся я уже после того, как моё лицо погрузилось в восхитительную прохладу ручья, а рот наполнился невероятно вкусной и живительной влагой. Вопреки моим опасениям, никаких последствий моя выходка не возымела. Охранницы спокойно дождались, пока я утолю свою дикую жажду, более того, они даже позволили мне умыть лицо. После недолгих, но таких приятных водных процедур мы продолжили идти, но оставшийся путь не занял много времени. Очень скоро дорога вывела нас к широким воротам, украшенным замысловатым орнаментом, в котором не без труда угадывались фигурки животных и птиц. Женщины, заплатившей за меня серебром, с момента моего окунания в ручье я больше не видел. Видимо, она не стала нас ждать и уже скрылась за калиткой, чьи контуры в воротах выделяли начищенные до блеска медные полосы.

Дверка с лёгким скрипом отворилась, и оттуда выглянула темнокожая женщина. Она молча посмотрела сначала на моих охранниц, затем на меня, и, так ничего не сказав, скрылась назад, но калитку не закрыла. Одна из воительниц последовала за ней, а вторая лёгким толчком в моё плечо направила меня следом. Перешагнув через порожек, я оказался в просторном дворе, на противоположной стороне которого расположился двухэтажный особняк. Вели меня быстро, поэтому я успел заметить только то, что других построек, типа хлева или сарая, тут не было. Но и немного полюбовался фонтаном, который мы обогнули. Что-то ещё увидеть не получилось – очень быстро мы дошли до неприметной дверцы с краю особняка, куда меня и втолкнули.

Пока мои глаза, привыкшие к яркому южному солнцу, адаптировались к полумраку комнаты, чьи-то крепкие руки ухватили меня за предплечье и снова куда-то повели. И это были не воительницы, те остались во дворе. Скрип несмазанных дверных петель, запах сена и искра огнива. В следующее мгновение темноту разорвал огонёк затлевшего фитилька масляной лампы. Его держала на вытянутой руке та самая темнокожая женщина, участливо рассматривавшая меня в неверном оранжево-красном свете. Она подошла к стене и с трудом растворила ставню небольшого окна. Солнечные лучи окончательно развеяли мрак комнаты, которая оказалась темницей. Иным словом небольшую коморку с кучей сена в углу и маленьким окошком, забранным решёткой из металлических прутьев, было не назвать.

Женщина выудила из-за спины клещи и ловко сняла с меня кандалы.

– Благодарю вас, уважаемая. – Потирая затёртые до красна запястья, произнёс я.

И вновь посланная мной Искра развеялась без толку. Взгляд чёрных глаз женщины встретился с моим, и я прочитал в нём жалость. Но сказать что-то ещё не успел. Она молча подхватила кольца кандалов с клещами и скрылась за скрипнувшей дверью.

Ну что же, не самые ужасные условия для жизни раба. На данный момент, во всяком случае. Я оглядел невеликие свои хоромы. Крыша над головой есть, сено свежее, приятно пахнет цветами. Даже удобства имеются – вон в углу стояло медное ведро, накрытое деревянной крышкой. Не курорт, конечно, но жить тут можно.

Аккуратно подбил колючее сено в плотную кучу и рухнул на него, блаженно вытянув порядком натруженные ноги. Голые ступни саднило от долгой пешей прогулки по местным дорогам, а в спину сотней иголок впились сухие травинки, но никакого дискомфорта я уже не чувствовал – я спал.

Скрип двери заставил меня вскочить, мгновенно вырвав из объятий сна. Ночи, проведённые в трюме пиратского корабля, любого научат спать чутко, просыпаясь от любого непривычного звука. Возле меня стояла всё та же женщина. Дождавшись, когда я окончательно проснусь и посмотрю на неё, она поманила меня за собой. Я встал и кряхтя поковылял за ней. После отдыха ноги с трудом подчинялись мне, да и всё тело болело. А ещё хотелось есть, да так, что уже через несколько минут начало урчать в животе, но просить свою проводницу покормить меня я не решился. Что-то подсказывало мне, что она промолчит и в этот раз.

Между тем, по узкому коридору мы пришли в моечную, во всяком случае, мне показалось, что тут можно помыться. На широкой деревянной скамье, стоявшей вдоль стены, громоздилось несколько медных корыт, а в углу, на слегка дымящей печи, сложенной из больших кирпичей, восседал пузатый чан, из-под крышки которого вились клубы пара. Женщина молча положила на скамью передо мной мохнатую мочалку и кусок белого мыла, затем указала рукой на стопку каких-то вещей, после чего вышла из моечной, прикрыв за собой дверь.

Тут и без слов было всё понятно – меня просят помыться. Вернее, требуют. Кто будет просить раба? Понюхав зачем-то мыло, которое, к слову, ничем не пахло, я скинул с себя свои лохмотья и не без удовольствия начал драить свою потемневшую от грязи и засохшего пота кожу, не забывая время от времени окатывать себя горячей водой.

Растягивать удовольствие я не стал. Довольно быстро привёл себя в порядок и оделся в просторную льняную одежду, что была аккуратно сложена в ту самую стопку, на которую показала женщина. А вот и она. Стоило мне одеться, как дверь в моечную открылась. Вновь без слов женщина отвела меня назад в мою коморку, где на полу возле сена я обнаружил кувшин, накрытый сверху толстой лепёшкой.

Поблагодарив женщину и, как и до этого не получив ответа, я накинулся на еду. Ничего более вкусного в жизни пробовать мне не доводилось! Мягкая, ещё теплая лепёшка буквально таяла во рту, а чем-то подслащенная вода казалась нектаром богов. Умом я понимал, что хлеб этот самый обычный, а в кувшине сильно разбавленный мёд, но... Словом, побывайте у пиратов в плену несколько недель и любая еда, кроме заплесневелых сухарей и жёсткой как подошва ботинка солёной рыбы покажется вам райским угощением.

Всё то время, что я с жадностью и чуть ли не с урчанием поглощал еду, женщина стояла возле двери и с интересом наблюдала за мной. А когда последняя крошка, подобранная мной с рубахи, исчезла в моём рту, она подхватила опустевший кувшин и ушла, снова оставив меня одного. Но ненадолго. Не успел я улечься на сене, как дверь вновь отворилась. Всё та же моя добродетельница, именно так про себя я начал называть женщину, жестом велела мне сесть. В правой руке она держала широкое лезвие не то ножа, не то бритвы, а в левой ковш с водой. Без промедления она поставила ковшик на пол и смазала мою густую щетину на лице какой-то дурно пахнущей чёрной мазью. Несколько минут спустя я потирал гладковыбритые щёки подушечками пальцев и думал о том, что быть рабом в этом доме очень даже неплохо.

Больше ничего интересного в этот день со мной не произошло. Женщина не приходила, а постепенно тускневший свет в окне явно указывал на приближение ночи. Заниматься было решительно нечем, поэтому я снова улёгся и быстро уснул. Сны мне в эту ночь не снились.

Утро разбудило меня лучами восходящего солнца, бившими в глаза через окошко. Я сладко потянулся и некоторое время соображал, где нахожусь. Во всё ещё сонным мозгу шустрой вереницей промелькнули события минувших недель, а картинки вчерашнего дня окончательно прояснили ситуацию, в которой оказался. В общем-то не так уж всё и плохо. С большой долей вероятности сейчас я мог бы находится в каком-нибудь руднике или в зиндане с другими рабами, такой же грязный и вонючий, как и они. Но волей судьбы я тут – чистый, выспавшийся и даже бритый. Не мешало бы ещё поесть, но это не особо важно, у пиратов кормили всего один раз за день.

Стоило мне воспользоваться ведром в углу коморки, как за моей спиной заскрипела дверь. Я обернулся, и увидел всю ту же женщину, что обхаживала меня вчера. Она всё так же молча поставила на пол кувшин с лепёшкой возле сена и ушла. Ну вот, хотел позавтракать – пожалуйста. И уже только под конец своей трапезы, я вдруг замер от тревожной мысли. Зачем меня держат тут, кормят, моют, бреют в конце концов, а вот работать не заставляют? Для чего? В голове мелькнула было мысль о ритуальном жертвоприношении или ещё какой подобной жути, но мне удалось быстро её отогнать от себя. Царство Инеи – не дикий островок посреди океана, тут живут цивилизованные люди, пусть вечные враги моего Аркета, но всё же культурный народ, и в его обычаях, если мне не изменяла память, не было ничего похожего на ритуальные убийства.

Пока я размышлял, держа всё ещё не доеденный кусок лепёшки в руках, дверь открылась вновь. На этот раз с темнокожей женщиной в коморку вошла воительница. Уже другая, не из тех, что сопровождали меня вчера. У этой девушки не было привычной для жителей жаркой Инеи шляпы, впрочем, кто бы стал носить головной убор в помещении, вместо неё в волосах стражницы сияла серебряная деодема. Да и вооружена она была только кинжалом, закреплённом на вышитым серебром поясе.

Девушка осмотрела меня и вышла, а темнокожая женщина начала собирать остатки моего не доеденного и недопитого завтрака.

– Уважаемая, что меня ждёт? – Не ожидая ответа, тихо прошептал я. – И спасибо вам.

Женщина сноровисто прибралась и поднялась, собираясь уходить, но неожиданно обернулась в дверях и так же тихо ответила.

– Жди вечера, там всё узнаешь.

Этого самого вечера я ждал с нетерпением, словно от него зависела вся моя дальнейшая жизнь. В общем-то так оно и было. Не для того же меня купили, чтобы я днями и ночами валялся на сене и поедал хозяйский хлеб. После обеда меня снова повели в мойню, соскоблили выросшую за сутки щетину и состригли добрую часть шевелюры. Теперь я меньше всего походил на раба, а если меня ещё и хорошо приодеть, то и вовсе мало чем отличался бы от высокородного.

Ближе к вечеру, когда солнечный свет в окошке окрасился в красный оттенок, в мою коморку вошла та самая воительница, что заходила ко мне утром. Я встал, готовый ко всему, и по жесту девушки побрёл вслед за ней. Сначала меня вели по тёмным коридорам, затем мы поднялись по неприметной винтовой лестнице на второй этаж, чьё убранство в значительной мере отличалось от первого. На стенах поочерёдно висели то золочёные канделябры с зажжёнными восковыми свечами, то красочные картины и гобелены, а окна прикрывали узорчатые бархатные шторы.

Наконец, мы остановились возле широкой двустворчатой двери, где нас ждала та самая женщина, что купила меня вчера.

– Будь почтителен со своей госпожой, не говори без её дозволения и не двигайся, если она не прикажет. – Женщина подошла ко мне поближе и хищно посмотрела прямо мне в глаза. – И только попробуй сделать что-нибудь не так. Мои девочки будут присматривать за тобой и с удовольствием порубят тебя на куски.

Она многообещающе взглянула на меня ещё раз и открыла дверь.

Большой зал, освещённый несколькими свечными люстрами, подвешенными к высокому, украшенному золотым орнаментом потолку, поразил меня своей красотой. Стены без окон были украшены дорогущими стеклянными зеркалами, убранными в золотые рамы, противоположная от дверей сторона комнаты представляла собой гигантскую картину, изображавшую обнажённых женщин на живописном песчаном берегу океана, чьи воды буквально блестели сияющими в желтоватом огне свечей голубыми самоцветами. Каждая из девушек была нарисована настолько искусно и правдоподобно, что если бы я не был знаком с художественными шедеврами Аркета, то наверняка принял бы их за живых. Но главным объектом для восхищения в этой комнате была широкая кровать, на две трети укрытая прозрачным и невесомым балдахином из непомерно дорогущего призрачного шёлка. На разноцветных подушках полусидела полулежала женщина в невесомом халате из всё того же шёлка. В одной руке она держала за тонкую ножку бокал с красным вином, а пальчиками второй перебирала ягоды в большой грозди винограда, аккуратно уложенной вместе с другими фруктами в широкой круглой вазе, которую держала девушка, сидевшая рядом. Ещё две темноволосые служанки расположились на ковриках на полу у ног своей госпожи.

Женщина, истинная моя хозяйка, ибо та, что купила меня вчера у пиратов ни внешним видом, ни одеждой, ни властным взглядом не шла ни в какое сравнение с той, что лежала сейчас на кровати, сделала глоток вина и уставилась на меня, с интересом разглядывая.

– Говорят, ты из Аркета? – Она села, вручив бокал с вином служанке. – Не редкость в наших краях, но эти грязные пираты утверждают, что ты тамошний высокородный, а это уже немного интересно. Говори, кто ты.

– Меня зовут Денио, я не успел стать высокородным, госпожа. Когда инейские разбойники напали на мой корабль, я был помощником его капитана.

– Что значит не успел стать высокородным? – Женщина усмехнулась. – У вас что, благородная кровь не передаётся по наследству? Да и должность помощника капитана как-то не соответствует статусу.

– В Аркете, как и в Царстве Инеи, высокородство может передаваться по наследству, но любой человек благородных кровей, желающий занять высокое место в обществе, обязан для начала стать частью этого самого общества.

Женщина недоумённо подняла одну бровь.

– Поясни.

– Я сын придворного учёного Хитары, его титул примерно соответствует вашему барону. Моё происхождение даёт мне право служить своему королю на подобающей моему статусу должности. Но по устоям и законам Аркета для этого мне для начала нужно поработать наравне с теми, кем я должен буду управлять. У нас будущие министры и служащие прежде работают простыми дворниками, грузчиками в порту или вот как я – ходят на кораблях матросами. Чем выше будущая должность вельможи, тем дольше он должен работать среди простолюдинов.

– Дикая страна! – Фыркнула женщина, кусая красное яблоко. – Не зря многие из наших считают вас наравне с чернокожими островитянами грязными свиньями. Где это видано, чтобы граф разносил горячие лепёшки по рынку, а маркиз чистил там же полупьяному моряку ботинки.

– Всё не совсем так ужасно, госпожа. Даже нынешний король, будучи ещё наследным принцем, работал в одном из книжных магазинов столицы Аркета простым помощником продавца почти десять лет. Мы все считаем, что управлять страной должны те люди, кто на личном опыте, а не по слухам знают, как и чем живёт простой люд. Поэтому у нас за тысячу лет не было ни одного бунта, а народ всецело поддерживает власть по любым вопросам, ведь все, от придворного звездочёта до самого короля когда-то ели простую кашу, черпая её из деревянной плошки мозолистыми от работы руками.

Женщина, казалось, новым взглядом посмотрела на меня.

– Я кое-что подобное слышала, но думала, что это всего лишь досужие домыслы. Теперь же мне понятно, почему твой король так долго правит Аркетом, а его подданные настолько его любят, что найти человека в вашей стране, готового шпионить на нас, дело непростое. А теперь расскажи ещё что-нибудь о себе, не успевший стать высокородным.

Госпожа махнула рукой, и служанка, державшая вазу с фруктами и бокал недопитого вина, поставила всё на неприметный столик, стоявший возле кровати, а сама села на пол.

– Как я уже говорил, меня зовут Денио, я второй сын Хитары, учёного королевского двора. Три года назад я нанялся на торговый корабль, где поначалу был юнгой, затем стал полноценным моряком и волей судьбы дорос до должности помощника капитана. Мне оставалось ходить по морям ещё год, после чего появилась бы возможность поступить в магическую школу в Карито, это город в горах Аркета. – При словах о магическом учебном заведении глаза моей хозяйки загорелись огоньком неподдельного интереса. – Если бы я её окончил, то после ещё пяти лет работы простым лекарем или агрономом, смог бы устроиться на государственную службу в каком-нибудь министерстве или даже при дворе короля.

– Так ты маг?!

– Нет, госпожа. – Я с сожалением опустил голову. – У меня есть Искра, но управлять ею как следует я не умею. Нет соответствующих навыков, да и знаний недостаёт.

– У нас бы ты со своим даром Искры стал магом без всяких торговых корыт и больничек в какой-нибудь грязной деревушке. – Женщина тихо щелкнула пальцем, после чего девушки-служанки синхронно взобрались на кровать.

– Возможно, госпожа, но волей богов я родился в Аркете, и мне не пристало осуждать устройство общества в своей стране.

– Теперь ты в Инее, более того, ты мой раб. Захочу, чтобы ты поливал словесными помоями своего бывшего короля, и ты будешь это делать.

Между тем служанки осторожными движениями расстегнули тонкий халат своей хозяйки, обнажив сначала её налитую грудь, а затем живот. Не стоит говорить, что при виде этого я судорожно сглотнул.

– Да, госпожа. – Я опустил голову и с ужасом увидел начавшие топорщиться ниже пояса штаны.

Женщине мой конфуз стал заметен ещё раньше. Она издала смешок и широко раскинула ноги. Я не смог удержаться и посмотрел в ту сторону ошалевшими глазами. Представившееся мне зрелище заставило меня покраснеть, а внизу живота заныло. Девушка, что раньше держала фрукты, целовала соски госпожи, а две другие служанки чувственными губами ласкали её живот, руками поглаживая бёдра и начисто выбритую промежность хозяйки. Она видела, с каким выражением лица я пялился на это зрелище и ухмыльнулась.

– Ну же, чего ты замолчал? Расскажи про свою Искру.

Я вновь сглотнул и осипшим голосом начал рассказ, то и дело сбиваясь.

– Искра пробудилась у меня в юности. Совсем случайно я увидел её на своих ладонях и сначала не понял, что это такое.

Одна из девушек уже целовала лобок госпожи, иногда щекоча его кончиком своего розового языка.

– Потом уже мне довелось побывать у лекаря, – продолжил я, едва связывая слова по смыслу, – который и выявил у меня дар. Я был первый в своём роду с Искрой, и один из немногих в том городе, где тогда жил, поэтому мой отец в письме рекомендовал мне немедленно собирать вещи и отправляться в столицу, где подтвердят мой дар и назначат на какие-нибудь работы, чтобы получить возможность учиться в магической школе. Так я и стал моряком.

Госпожа, казалось, уже не слушала меня. Она лежала с закрытыми глазами с довольной улыбкой на губах, а служанки между тем активно её ублажали. Первая облизывала крупные торчащие соски одной груди и рукой мяла другую. Вторая и третья девушки устроились между ног госпожи и в два язычка ласкали её лоно. Я стоял чуть с боку, поэтому в достаточной мере видел почти всё. Словно нарочно одна из девушек согнула ногу госпожи в колене и отодвинула её в сторону, чтобы моему взору стало доступно действительно всё. Я с дрожью в руках и ногах наблюдал, как язычки служанок блуждали по блестящим от влаги половым губам, погружались глубоко в плоть и щекотали бугорок ниже лобка. Внезапно госпожа со стоном выгнулась дугой, застыла в таком положении на несколько мгновений и с шумным выдохом рухнула на подушки. Служанки продолжили свои ласки, но уже не так активно.

– В моём доме со дня завершения его строительства никогда не было мужчин. – Охрипшим голосом произнесла госпожа, протягивая в сторону столика руку, и тут же одна из служанок вложила в неё стеклянный бокал. – Ты первый носитель члена, что находится в этой комнате и только от тебя зависит, останется к концу этого вечера твоя висюлька на месте или будет отсечена. Вместе с головой.

В последнюю фразу она вложила столько холода, что, казалось, хватило бы для заморозки доброй части океана.

Того, что случилось дальше, я ожидал меньше всего. Взявшиеся из ниоткуда две воительницы сорвали с меня немудрёную одежду и, ухватив за руки, уложили на устланный мягким ковром пол. Похоже, при этом я довольно сильно приложился затылком, потому как на секунду потерял сознание, а когда очнулся, над моим лицом сидела на корточках хозяйка дома, а её лоснящаяся влагой промежность находилась совсем близко.

– Нет никого нежнее и умелей моих рабынь. Я точно не знаю, но говорят, что мужчинам в ласках далеко до женщин. У тебя появилась отличная возможность доказать мне обратное.

С этими словами она опустилась мне на лицо, перекрывая доступ к воздуху и сея в моей душе панику. Очень не хотелось задохнуться под этой властной и, что уж греха таить, притягательной женщиной. Я попытался отвернуть лицо, чтобы хоть немного вдохнуть, но госпожа плотно прижала меня к полу, а через секунду начала ещё и ёрзать на мне.

– Ну же! Не заставляй меня делать всё самой. – В голосе откуда-то сверху явно прорезался металл.

Наконец она немного привстала, дав судорожно глотнуть воздуха, больно ущипнула мою измазанную её соками щеку и деланно ласково продолжила:

– Ну же, милый аркетский маг, покажи, на что ты способен. Иначе... – Что-то холодное и болезненно острое коснулось основания моего затвердевшего до состояния дерева члена.

Я судорожно закивал и потянулся языком к пышущей жаром плоти. Конечно, никакого опыта в подобных ласках у меня не было, но инстинкты подсказывали, что и как нужно делать. Мой язык то скользил по горячим и мокрым губам, но проникал во внутрь, стремясь достать до потаённых глубин госпожи, то натыкался на плотный бугорок, и лишь по подрагиванию женщины, сидевшей на моём лице, я понимал, что делаю всё верно. Однако, недовольный голос госпожи заставил меня работать усерднее.

– Сдаётся мне, правы были те, кто утверждает, что лучше женщины лизать не умеет никто... Даже заморский белокожий маг не может и половины того...

Что-то острое так сильно надавило на мою перевозбуждённую плоть, что не будь мой рот зажат разгорячённым женским лоном, я непременно заорал бы. Маг, значит!? Не может, значит!? Небывалая волна ярости, подкреплённая стыдом и болью, пронеслась по моему телу, и послала через язык в тело госпожи такую мощную Искру, что природная человеческая защита не смогла её развеять. Наконец-то получилось! Наконец-то я могу то, чего не мог раньше! Хочешь удовольствия, пересытившаяся наслаждений инейская высокородная? Получи же!

Мой язык с удвоенной силой начал ласкать промежность моей госпожи, то облизывая чувственный бугорок, то лаская набухшие кровью лепестки лона. Иногда удавалось дотянутся до туго сжавшегося ануса. При ласке этого места госпожа надо мной особенно громко стонала. Вскоре она, с многократно усиленными посланной мной Искрой ощущениями, забилась в судорогах, крича на одной ноте. Я чувствовал, что служанки вместе с воительницами придерживают её на весу, но всё же на пике удовольствия они не смогли удержать свою хозяйку, и та с хрипом повалилась на пол. Меня тут же вздёрнули на ватные ноги и оттащили подальше.

– Что ты с ней сделал, раб!!! – Одна из воительниц скорчила своё милое личико в ненавидящей гримасе и прижала к моему горлу широкий нож. – Я отрежу тебе голову, смерд!

– Стой... – Раздался за спиной стражницы сиплый голос хозяйки.

Воительница немного обернулась, но не выпускала меня из поля зрения. В её увлажнившихся глазах, в которых секунду назад бился огонь жгучей ненависти, явно читалось облегчение. Она увидела, что госпожа жива и уже приходи в себя, и тут же кинулась к ней, чтобы вместе с другими девушками уложить её на кровать

– О, боги, не знаю кто ты и как это сделал, но я хочу ещё! Лини, помоги мне. – Госпожа обратилась к служанке, и та с готовностью уложила свою хозяйку на подушки повыше. – Ну же, давай!

Одна из воительниц, стоявшая за моей спиной со шпагой наготове, толкнула меня в спину, и я покорно встал перед кроватью на колени, так, чтобы моя голова оказалась межу ног госпожи. Уже примерно зная, что нужно делать, я принялся водить кончиком языка по истекающей соками промежности, и в этот раз пустил Искру в хозяйку, но на этот раз не такую сильную. Женщина глухо застонала, с хрипом вдыхая и выдыхая воздух, её рука с силой сжала грудь одной из наложниц, но та даже не пискнула, а наоборот сладострастно всхлипнула. Неужели действие Искры, усиленное непосредственным телесным контактом, повлияло и на неё? Между тем я усилил натиск, уже без стеснения кусал бёдра своей госпожи, пальцем проникал в жгучее лоно и языком щекотал затвердевший не хуже моего члена бугорок. Спустился ниже, помня, как женщина реагировала на мою ласку этого места. Тугая дырочка подрагивала от каждого моего прикосновения. Внезапно, на моё лицо легли локоны волос. Хозяйка в порыве страсти с силой прижала голову своей рабыни к своему лобку, и та с неподдельным наслаждением принялась водить своим языком по бугорку. Чувствуя, что момент самый подходящий, я усилил Искру и меня чуть не оглушил женский стон. Ноги госпожи сжали мою бедную голову, чувствовалось, как по её телу проходят волны удовольствия. Судя по звукам рядом билась в экстазе служанка, которой так же досталось от моего магического дара.

Приложив некоторые усилия, мне удалось освободиться от плена ног госпожи. Теперь я мог видеть, как она раскинулась на кровати, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. Служанка, похоже та, что тоже угодила под удар Искры, дрожащими руками поила свою хозяйку вином.

– Пожалуй, я оставлю тебя жить в своём доме. – Прерывисто порадовала меня госпожа. – Если будешь и дальше радовать меня своими талантами, то возможно, когда-нибудь, я подарю тебе волю. А пока можешь идти.

Воительницы дали мне одеться и отвели назад в коморку, где я рухнул на сено в бессилии. А через полчаса дверь скрипнула и уже привычная мне темнокожая женщина поставила на дощатый пол передо мной кувшин с лепёшкой, но на этот раз на хлебе лежала приятно пахнущая куриная тушка.

– Госпожа распорядилась налить тебе вина и дать мяса. – Женщина заговорщицки подмигнула мне, хитро улыбнулась и скрылась за скрипнувшей дверью.

Ну что же, день завершается на позитивной ноте – дар, наконец, проснулся, так ещё и вкусный ужин впереди. Всё не так уж и плохо!