Весенний день был идеальным: солнце, играющее в каплях воды на только что политой герань на подоконнике, тиканье часов в пустой квартире. Щелчок замка – дверь распахивается и в квартиру врывается Катя, в белой блузке с бантиком у ворота и плиссированной синей юбке до колен. Ранец с грохотом падает в прихожей.

— Уффф! – выдыхает она, сбрасывая туфли и вытягивает ноги, сидя на небольшом пуфе. День в школе выдался долгим, жарким, наполненным шепотами о парнях и первыми, смутными мечтами. Воздух в квартире пахнет тишиной и свободой – родители на работе до вечера.

— Гром? Где ты, мой хороший? – зовет Катя, поднимаясь. По коридору из гостиной тяжело ступает немецкая овчарка: громадный, с густой черно-подпалой шерстью и умными карими глазами пес. Хвост его медленно виляет.

— Вот ты где! – школьница приседает, обнимает его за шею, уткнувшись носом в теплую гриву. Пахнет псом, солнцем и домом. Гром лижет ее щеку – шершаво, влажно. Катя смеется, отстраняясь:

— Какой ты ласковый сегодня!

Она идет на кухню, а Гром семенит следом. Девочка наливает воды в миску – пес пьет шумно, с удовольствием. Катя наблюдает за ним, оперевшись о столешницу, и ее взгляд невольно скользит ниже его живота, к складке кожи, где прячется собачье «достоинство».

Мысли в голове Катеньки путаются. Вчера ночью она снова смотрела то видео: женщина и большая собака. Толчки. Рычание. И выражение блаженства на женском лице.

Катя почувствовала тогда странное тепло внизу живота, влажность между ног, и сейчас это тепло возвращается, настойчивое, щекочущее.

«А вдруг...?» - мысль безумная, запретная, но квартира пуста - никто не узнает. Только она и Гром. Ее верный, сильный Гром.

— Гром... – голос школьницы звучит чуть хрипло. Она опускается на колени перед собакой на кухонный коврик, и пес настороженно поворачивает голову. Катя протягивает руку: не к голове - к его животу, к тому самому месту.

Девичьи пальцы, дрожащие от волнения и возбуждения, скользят по теплой шерсти, нащупывая складку. Гром замирает, его дыхание становится глубже. Катя осторожно отодвигает кожу. И вот он – розовый, мягкий кончик его члена, выглядывающий из препуция.

Сердце девочки колотится так, что вот-вот вырвется. «Боже, он такой... большой. Настоящий». Она вспоминает картинки из интернета, видео, и ее пальцы обхватывают нежную кожу у основания и начинают осторожно двигать вверх-вниз. Сначала робко, потом увереннее.

Шершавая, бархатистая кожа скользит под пальцами школьницы, обнажая розовый ствол. Гром тихо «постанывает» – низкое, гортанное «уууфф». Его член на глазах меняется: из мягкого отросточка он превращается в нечто твердое, живое, набухает, удлиняется, проступают толстые вены.

Ярко-розовый, с явной луковицей на конце, он пульсирует в девичьей руке, становясь все больше, горячее. Катя заворожено смотрит, как он растет, как смазка выступает на кончике, делая его блестящим. Ее собственная писька отвечает на это зрелище пульсацией и приливом теплой влаги. Возбуждение захлестывает, заглушая последние остатки стыда.

— Ого... Гром... ты какой... – шепчет школьница. Член уже не помещается в ее кулачке - он толстый, мощный, живой. Запах – специфический, звериный, мускусный – бьет в нос, возбуждая еще сильнее.

Катя наклоняется ближе. «А как он на вкус?» - мысль безумная, но тело уже повинуется. Она высовывает язык, осторожно касается им влажного кончика: солоновато, терпко, непривычно, но не отвратительно.

Девочка облизывает головку, собирая смазку. Гром вздрагивает, его задняя лапа непроизвольно дергается. Катя решается, открывает рот и берет головку в губы. Теплая, гладкая, упругая - она сосет ее, как леденец, проводя языком по «прыщику» на кончике.

Потом пытается взять глубже, и губы растягиваются, обхватывая толщину. Она чувствует его пульсацию у себя во рту, его солоноватый вкус, дикий запах. Это так по-взрослому, так развратно.

Девичья рука продолжает работать у основания, сжимая и отпуская кожу. Гром рычит глухо, с удовольствием, и его бедра начинают слегка подталкиваться вперед, в такт движениям руки и рта хозяйки.

Катя чувствует себя дерзкой, смелой, хозяйкой ситуации. Она сосет собачий член, наслаждаясь властью над этим огромным зверем, его реакцией на ее прикосновения.

Но этого мало - жар внизу живота требует большего. Она вспоминает финал того видео, ту позу, тот вход. Мысль об анале пугает и манит одновременно. «А что, если...?»

Катя отпускает собачий член с мокрым чмоком.

— Подожди тут, хороший, – шепчет она, вставая, ноги слегка подкашиваются. Девочка идет в ванную и в шкафчике под раковиной находит маленький флакончик с лубрикантом – мамин, для массажа, как она говорила.

«Пригодится для другого массажа», – с ухмылкой думает Катя и снимает трусики – светлые, хлопковые, уже влажные от ее возбуждения. Стоя перед зеркалом, она поднимает юбку. Ее отражение – юное тело, только начинающее округляться, розовая щель между стройных ног.

Девочка выдавливает на пальцы прозрачный, скользкий гель. Осторожно, с легким ворчанием усилия, проводит пальцем между ягодиц, к тугому бугорку ануса. Касается: непривычно и интересно.

Она наносит лубрикант, массируя нежную кожу вокруг, потом осторожно вводит кончик пальца внутрь. Ощущение странное – тесно, непривычно, но масло делает палец гладким. Школьница вводит глубже, растягивая, готовя себя.

Появляется легкое жжение, но под ним – щекочущее предвкушение. «Гром... его член... ТАМ», - мысль сводит с ума, и Катя добавляет еще лубриканта, на пальцы, на сам анус.

Готово.

Возвращаясь на кухню, девочка видит Грома - он сидит, терпеливо ждет, его огромный, блестящий от слюны и смазки член все еще возбужден, направлен вперед. Пес смотрит на нее вопросительно. Катя подходит, поглаживает собаку по голове:

— Все будет хорошо, Гром. Ты знаешь, что делать.

Девочка не снимает юбку, а просто задирает ее сзади, собирая ткань в кулак на пояснице. Она поворачивается к Грому спиной, и делает глубокий вдох: «Расслабиться».

Катя наклоняется, опираясь руками о край кухонного стола, и опускается на пол в унизительную позу. Ягодицы приподняты, ноги слегка расставлены. Анус, смазанный и приоткрытый, выставлен навстречу псу. Сердце колотится, но возбуждение сильнее страха.

— Давай, Гром... – шепчет девочка, оглядываясь через плечо. - Возьми меня... там.

Гром не заставляет себя ждать, его звериный инстинкт, возбужденный ее ласками и позой подчинения, срабатывает мгновенно. Пес подходит вплотную, его горячее дыхание обжигает девичьи ягодицы. Мокрый нос тычется в промежность, обнюхивая, оценивая.

Резким прыжком Гром встает на задние лапы.

Катя чувствует, как горячий, твердый кончик его члена упирается сначала в ее половые губы, скользит по ним, оставляя мокрый след, а затем находит цель – смазанный, растянутый пальцами анус. Собачий пенис упирается в тугой мышечный бугорок. Давление. Сильное, неумолимое.

Девочка зажмуривается, впивается пальцами в край стола. «Расслабиться!» Она выдыхает, сознательно отпуская мышцы, и чувствует, как анус поддается.

Головка члена с силой, но не резко, раздвигает мышечное кольцо и входит внутрь. Школьница вскрикивает – высоко, резко, но не от боли (было больше неожиданно и очень тесно), а от шока вторжения.

Огромное, горячее, живое нечто проникло в ее самое сокровенное, запретное место! Ощущение невероятной наполненности, растяжения, присвоения.

Гром не останавливается - мощным толчком бедер он вгоняет член глубже. Катя кричит снова, ее тело подается вперед под напором.

Он внутри! Весь, насколько это возможно!

Девочка чувствует каждую прожилку, каждую пульсацию собачьего члена в своей прямой кишке. Это больно? Да, тупая, распирающая боль. Но под ней – дикое, незнакомое удовольствие: глубокое, властное.

Чувство полной принадлежности этому могущественному зверю.

Гром начинает двигаться - короткие, мощные толчки. Его член скользит в девичьем тесном канале с влажным, приглушенным звуком. Каждый толчок заставляет тело школьницы содрогаться, посылая волны смешанной боли и нарастающего, щекочущего блаженства вглубь живота.

Шершавая шерсть на собачьем животе трется о девичьи ягодицы и промежность. Запах псины, ее возбуждения, пота и секса висит в воздухе. Катя стонет, упираясь лбом в холодный стол. Боль постепенно отступает, уступая место все более сильным волнам странного, глубокого удовольствия.

Она чувствует его силу, его животную мощь, подчиняющую ее тело. И Кате это нравится, очень нравится. Девочка начинает двигать бедрами навстречу собачьим толчкам, помогая ему, ища ту глубину, где боль превращается в чистый экстаз.

— Да... Гром... вот так... сильнее! – хрипит Катя.

Гром отвечает глухим рычанием и ускоряется. Его толчки становятся чаще, жестче, требовательнее, луковица у основания члена с каждым движением растягивает девичий анус сильнее. Катя чувствует, как он набухает внутри нее, как пульсация у корня становится бешеной. Она знает, что это значит - он близок!

Мысль о том, что сейчас пес кончит внутрь нее, в ее попу, заставляет девичье влагалище сжаться в спазме. Ее собственный оргазм накатывает внезапно – не такой яркий, как от клитора, но глубокий, сокрушительный, волна за волной, сотрясающая изнутри.

Девочка кричит, выгибаясь дугой.

Это становится триггером для Грома - он вгоняет член в хозяйку до упора, прижимая всем весом к полу. Его тело напрягается, замирает.

Катя чувствует знакомую пульсацию в самой глубине прямой кишки, а затем – мощный выброс. Горячая, густая струя спермы бьет в стенки ее кишечника.

Еще одна.

И еще.

Пес кончает мощными пульсациями, заполняя девичью прямую кишку горячей жидкостью. Его рычание превращается в протяжный, хриплый стон удовлетворения. Катя чувствует, как ее кишка наполняется, растягивается собачьим семенем. Ощущение невероятно интимное, грязное и блаженное одновременно.

Гром не выходит - он остается внутри, глубоко, его член пульсирует, удерживаемый спазмом мышц ее ануса и его луковицы. Замок.

Катя чувствует эту физиологическую связь – он прикован к ней, не может выйти. Она застряла, согнутая пополам на кухонном полу, с огромной собакой на спине, ее анус растянут до предела вокруг его члена, внутри – море собачьей горячей спермы.

Стыд? Да. Но сильнее – дикое возбуждение от этой абсолютной связанности, от невозможности убежать, от ощущения, что она – его самка в этот момент. Девочка стонет, смешивая боль от растяжения с остатками оргазмического блаженства.

И тут – навязчивая мелодия видеозвонка. Ее телефон, забытый на столе, вибрирует и поет в нескольких десятках сантиметров. Катя вздрагивает. Гром рычит, отвлеченный звуком. «Марина!» – мелькает мысль. Ее лучшая подруга.

— Блин! – шипит Катя. Телефон не умолкает. «Игнорировать? Марина забеспокоится, начнет названивать родителям...» - мысль страшная. С другой стороны... а вдруг? Адреналин ударяет в голову. Появляется безумная, развратная идея.

— Гром, тихо, – шепчет девочка, и пес затихает, лишь тяжело дышит. Катя, не меняя позы (она и не может), одной рукой тянется к столу, нащупывает телефон, с трудом берет его и принимает вызов.

Подносит телефон так, чтобы камера захватила ее лицо, перекошенное в странной гримасе, и часть кухни за спиной.

На экране – Марина: каре, яркие сережки, веселые глаза:

— Кать! Привет! Чего зависла, я... – подружка замолкает. Ее взгляд цепляется за что-то за спиной Кати. За крупную собачью голову? За странную позу? Ее улыбка замирает. - Кать... а ты чего? Ты где? И что это у тебя... сзади?

Девочка пытается улыбнуться, но гримаса выходит нервной:

— Д-да дома... Гром тут... – голос срывается от напряжения и остаточного удовольствия. Она чувствует, как пес слегка шевелится внутри нее, как сперма переливается в ее кишке.

— Гром? – Марина прищуривается, приглядываясь. - А он... он что, на тебе? Кать, ты чего? – ее голос становится выше. Она вдруг начинает понимать. - Ты же не... с ним?!

Катя видит шок, смешанный с невероятным любопытством в глазах подруги. Адреналин и возбуждение побеждают:

— Ага... – Катя делает слабую попытку кивнуть. - Трахаемся... в жопу...

— БЛЯЯЯТЬ! – Марина почти кричит, хватаясь за рот. Ее глаза становятся огромными. - Ты че, совсем ебанутая?! Это же собака! И в... в задницу?!

Но ее возглас лишен осуждения: в нем – чистый шок и интерес. Горячий, запретный интерес.

Катя видит, как Марина невольно прикусывает губу.

— Ага... – девочка стонет, не в силах сдержаться, когда Гром слегка двигает бедрами. - Он... он большой... Ох, блять... Марин, он так глубоко... и горячо...

— Ты... ты кончила? – Марина спрашивает шепотом, ее щеки пылают.

— Да... когда он вошел... и сейчас... он кончил... во мне... – Катя зажмуривается от волны ощущений. - Тепло... так много... и я не могу вытащить, мы в замке...

— В замке? – Марина не понимает.

— Он... застрял во мне... пока не кончит... – объясняет Катя, чувствуя новый прилив стыда-возбуждения от этих слов. - Он сейчас... пульсирует...

Марина молчит секунду. Потом ее голос становится тихим, хрипловатым:

— Покажи.

— Чего? – Катя не понимает.

— Ну... покажи... как он в тебе. Там... внизу. – Марина отводит взгляд, потом снова смотрит в камеру. В ее глазах – азарт. - Я хочу видеть.

Катя колеблется - это уже запредельно, но волна развратной смелости накрывает ее. «Почему бы и нет?»

Она переключает камеру на фронтальную. Теперь Марина видит не ее лицо, а то, что ниже: задранную юбку, голые ягодицы, и между ними – мощный круп Грома, его черно-подпалый зад, его задние лапы, стоящие по бокам от девичьих ног. Катя смещает камеру и теперь видно, как собачий член глубоко уходит в ее анус, как растянутая розовая дырочка школьницы плотно обхватывает основание его члена. Видно капли их смешанных соков на ее коже и на его шерсти.

— Вот... – голос Кати дрожит. - Видишь? Весь вошел... Застрял...

— Ебать... – выдыхает Марина. На экране Катя видит, как рука подруги опускается ниже кадра. - Это... это больно?

— Сначала... как пытаться срать наоборот, – хрипит Катя, пытаясь шутить сквозь волны ощущений. - Потом... боже... Марин, когда он двигается... это как... как тебя насквозь прошибает... горячим... и ты вся его...

Девочка стонет, чувствуя, как Гром слегка смещается внутри нее:

— Он сейчас... опять шевелится... Ох, бля...

На экране она видит, как лицо Марины искажается, как ее рука под одеждой явно двигается быстрее. Слышится прерывистое дыхание подруги:

— Кать... я... я тоже... – Марина не может договорить, но Катя понимает. Подруга мастурбирует, глядя на нее, прикованную к собаке. Эта мысль сводит школьницу с ума. Ее собственный анус сжимается на члене Грома от нового возбуждения.

— Приходи... – внезапно выпаливает Катя. - Завтра... пока родителей нет.

— Чего? – Марина останавливает движение руки.

— Приходи... к нам... – Катя говорит быстро, захлебываясь. - Гром... он тебя тоже... трахнет... если захочешь...

Марина молчит, пораженная. Потом ее губы растягиваются в нервной, возбужденной улыбке:

— Серьезно?

— Ага... – Катя коварно улыбается, хотя Марина не видит этого. - Но за это... ты мне... вылижешь.

— Чего?! – Марина фыркает, но в ее глазах – не отвращение, а вызов.

— Пи-з-ду, – четко произносит Катя, наслаждаясь шоком подруги. - Вылижешь мою пизду. Пока Гром будет тебя трахать... или после. Как захочешь. Договорились?

Марина закусывает губу. Видно, как она борется со стыдом, страхом и жгучим любопытством. Глаза блестят.

— Д... договорились, – наконец выдыхает она. - Я приду.

В этот момент Катя чувствует, как мышцы Грома расслабляются. Его член с мокрым, хлюпающим звуком начинает выходить из ее ануса.

— Замок открылся! Он... выходит... – шепчет девочка, переключая камеру обратно. Она видит свое отражение – раскрасневшееся, потное, с безумным блеском в глазах.

— Покажи! – требует Марина, забыв про стыд. - Покажи, что там!

Катя, все еще согнувшись, опускает телефон ниже. Камера направлена на ее ягодицы. Гром спрыгивает, его член, огромный, красный, покрытый смесью смазки, ее слизи и его спермы, медленно скрывается в препуции.

А на ее анусе – зрелище: раскрытая, растянутая до предела, пульсирующая розовая дырочка. Из нее обильно вытекает густая, белая, еще теплая сперма. Она стекает по девичьим ягодицам, по внутренней стороне бедер, капает на кухонный коврик.

— Вот... – голос Кати хриплый. - Его сперма... во мне была...

— Ебааать... – тянет Марина, ее глаза прилипли к экрану. - Кать... ты... ты совсем конченная!

Катя не отвечает, она смотрит на лужу спермы на полу. Белую, густую, пахнущую Громом. Безумная идея приходит в голову, и девочка опускается на колени перед лужей. Подносит телефон так, чтобы Марина все видела. Школьница смотрит в камеру, в глаза подруги, дерзко улыбается:

— Смотри, Марин...

Катя наклоняется, высовывает язык, и слизывает каплю спермы с линолеума - теплую, солоноватую, с характерным привкусом. Девочка делает это медленно, демонстративно, не отрывая взгляда от камеры. Потом облизывает губы.

— Кать! ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! – визжит Марина, но в ее визге – смесь ужаса, восхищения и дикого возбуждения.

Катя смеется: звонко, безумно, освобожденно. Она снова слизывает еще немного спермы.

— А что? Вкусно! – девочка корчит рожицу. - Как белковый коктейль!

Марина сначала молчит, потом ее тоже прорывает на смех. Нервный, истерический, но смех:

— Ты... ты ненормальная! Совсем ебанулась!

— Ага! – Катя сидит на корточках перед лужей спермы, смазанными ягодицами, с безумным блеском в глазах. - И завтра ты тоже станешь такой же ненормальной! Не забудь... ты мне должна!

— Заткнись! – фыркает Марина, но ее глаза смеются. - Ладно, ладно... приду. Посмотрим на этого твоего Грома поближе. И... и на твою разъебанную жопу после него!

— Только попробуй не прийти! – грозится Катя пальцем в камеру.

Подружки еще несколько минут хохочут, обсуждая безумие Кати, ее «белковый коктейль», завтрашний визит Марины и ее «долг». Стыд? Да, где-то далеко. Сейчас главное – азарт, возбуждение, ощущение, что они стоят на пороге чего-то запредельно запретного и невероятно сладкого.

Гром, лениво облизывающийся в углу кухни, был его самым главным героем. Катя смотрит на него и улыбается. Ничего страшного не случилось. Все было просто очень интересно. И будет еще интереснее.

Благодарю за внимание. Если тебе понравилось и ты готов окунуться в Темную сторону, то приглашаю тебя почитать продолжение и другие мои истории на моем бусти:

https://boosty.to/misterbraun

Но будь осторожен, поскольку мои рассказы могут тебя шокировать.

До встречи, Дорогой Читатель.