Друзья, мои дорогие читатели!"Тяжесть любви" подошла к своему финалу. Это было невероятное путешествие, полное чувств, и я благодарен каждому из вас за поддержку и эмоции, которые вы разделили со мной! Теперь я стою на пороге новой истории. Я набросал начало серии "Единственный родственник" — о новых поворотах в судьбе Александра и Галины Петровны, и я хочу узнать ваше мнение! Если вам понравится это начало, я с радостью продолжу рассказывать об их пути. Если же вы чувствуете, что пора написать совершенно новую историю с другими героями и миром, дайте знать!Пожалуйста, поделитесь своими мыслями: хотите ли вы продолжения истории Александра и Галины Петровны или ждёте чего-то абсолютно нового? Ваше мнение поможет мне выбрать, куда двигаться дальше. С теплом и благодарностью, ваш любитель Бабушек.

— Сын, нам надо поговорить, — сказал отец, голос серьёзный, как будто я в чём провинился.

— Что случилось? — сердце заколотилось, думал, папа узнал, что я сношаю пожилую соседку Машу или бабушку, его маму, но дело было в другом

.— Когда мама умерла, а я был в коме, нашу квартиру в Краснодаре продала бабушка, но деньги у нас есть на новую. Мы посоветовались с бабушкой, хотим дать тебе шанс пожить в городе. Там и зарплата получше, и реализовать себя сможешь, выбор девушек побольше. В Краснодаре живёт твоя бабушка по маминой линии, Галина Петровна. Хоть она и не одобряла наш брак, почти не участвовала в нашей жизни и твоём воспитании, она у тебя есть. Живёт одна в двухкомнатной квартире, муж, твой дед, умер год назад. Я вчера с ней разговаривал, она примет тебя пожить к себе на время. Плюс это недалеко, 35 км, будешь дома, если что. Поживи там, если понравится, купим тебе квартиру, деньги есть, а если город не твоё — мы всегда тебе рады.

Честно говоря, я не ожидал такого поворота. Я видел свою жизнь в деревне, в хозяйстве, с бабушкой, с соседкой. Мне нравилось их иметь, и не очень хотелось что-то менять. Но отец и бабушка были настойчивы.

— Завтра на работе напиши заяву на увольнение, проработай 14 дней и вперёд в город, — сказала бабушка Валентина. — Ты молодой, не надо тебе в деревне чахнуть.

— Как скажете, — буркнул я. — Мне тут было хорошо, но попробую.14 дней пролетели быстро. Я часто бывал у тёти Маши, она плакала, грустила, что я уезжаю. Отдавалась мне, как в последний раз: и в жопу давала, и глотала. Я, будто отточил мастерство с ней, стал уверенней с женщинами, робость пропала. С бабушкой Валентиной секс был редкий, в основном в хлеву. Она почти всегда становилась раком, поднимала подол, давала мне в себя спускать. Не знала, что её подружка Маша больше мне с этим помогла. Ночью с отцом они реже предавались сексу, будто шифровались от меня, но, как только я уходил на работу, она выполняла роль жены с папой.Галину Петровну я видел в детстве пару раз, потом они перестали к нам приходить, передавали деньги на день рожденья, и всё. Папа говорил, она всю жизнь проработала лаборантом в больнице, имеет неплохую пенсию, но его не любила, и они особо не общались. Теперь муж умер, у неё на фоне стресса начался сахарный диабет, зрение ухудшилось, надо колоть инсулин.Краснодар не был мне чужим городом, я ходил тут в школу, учился, но деревня стала роднее. Денег мне дали прилично на расходы, плюс свои сбережения были. Продуктов набрали домашних: мяса, овощей, молочки. Адрес написали на бумажке. С вокзала я сразу на такси приехал. Жила она в хрущёвке, на пятом этаже. Мне было не по себе, хоть по крови она мне бабушка, но как будто я приехал к чужой женщине. Стучу в дверь.

— Кто там?— Это Саша, Галина Петровна, ваш внук.Дверь открывается, на пороге женщина, выглядит хорошо, ухоженно, по сравнению с бабушкой в деревне. Невысокая, где-то 1, 6 метра, с короткой стрижкой под мальчика, крашеные каштановые волосы, маникюр на пальцах. Халатик по колено. Полноватая, с круглой задницей, животиком, грудь чуть меньше, чем у Валентины. Она пару секунд присматривалась, будто оценивала

.— У тебя глаза мамины, — сказала. — Входи, не стой у порога.В квартире чисто, убрано, приятно пахло. — Ого, сколько продуктов набрал, парень, — улыбнулась она. — Правда, продукты и у меня есть, мне теперь многое нельзя, я на лекарствах. Пошли, покажу твою комнату. Будешь жить в зале, я в спальне. В зале был большой раскладной диван, телевизор, шкаф для одежды.

— Спасибо, Галина Петровна, у вас красиво, — выдавил я.

— Какая я тебе Галина Петровна, зови бабушкой, — улыбнулась. — Понимаю, мы как чужие, но у меня нет больше детей и внуков, ты мне самый родной человек. Хочу всё потерянное время нагнать. Иди сюда, обниму. Она крепко обняла, по-матерински. Честно, у меня чуть привстал, но она не заметила. От неё пахло приятно, духами.

На кухне она запекла рыбу, старается питаться правильно, но в честь моего приезда открыла хороший коньяк, чуть выпила. Я рассказывал, как мы с бабушкой ухаживали за отцом, как бросил всё и уехал в деревню, работал, помогал по хозяйству. Она хоть и не любила папу, старалась о нём плохо не говорить.

— Сочувствую, Саш, в 22 года стать почти сиротой, всё бросить, ухаживать за отцом, столько работать.

— Да не всё так плохо, я привык, — отмахнулся я.

— А девушка у тебя была в деревне? Тебе 23, парень красивый, заботливый…

— Да мне особо некогда было встречаться, работа, дом, хозяйство, — соврал, не хотел говорить про Машу и Валентину.

— Так у тебя совсем никого не было? — уточнила она.

— Нет, — покраснел я, не от стеснения, а от вранья, не хотел, чтоб она думала, что я извращенец.

— Ничего, найдём тебе, в городе полно молодых, красивых, быстро тебя оприходуют, — засмеялась.

Я мысленно понимал, что меня заводят женщины постарше, а Галина Петровна — горячая женщина.

— А что с работой, мысли есть?

— У меня права есть, правда, давно не ездил. Думал, может, водителем или на завод. Денег на первое время хватает, а если что, вернусь в деревню.

— Только с тобой познакомилась, не хочу тебя отпускать, — улыбнулась она. — С деньгами, если что, помогу, мы с мужем всю жизнь откладывали, знакомые в городе есть, что-то найдём.

— Спасибо, бабуль, за заботу, — сказал я с теплотой.

— Как приятно слышать «бабушка», — ответила она и снова обняла.

— Тебе, наверное, в душ пора, после дороги освежись.В душе висели её трусы, лифчики, понятно, женщина жила одна. Белые трусы меня возбудили, от чего хуй встал. Она забежала за мной.

— Ой, прости, дура старая, стесняю тебя, забыла убрать, — засуетилась, — смущаю парня трусами старухи.

— Ба, ничего страшного, — ответил, — я жил в одной комнате с бабушкой и папой, помогал его мыть, всякое видел, я не маленький.

— Но теперь у тебя своя комната, своё пространство, всё будет по-другому.Я быстро принял душ, вышел в одних плавках, зашёл в её спальню спросить, не надо ли помочь. Она напряглась, увидев меня голого, лицо покраснело.

— Ой, как давно не видела молодое тело, — выдохнула.

— Извини, если смутил, в будущем буду футболку надевать.

— Всё хорошо, просто не ожидала, что ты такой красивый… внук мой.— И ты у меня красотка, бабушка, — улыбнулся я.

— Не говори ерунды, не вгоняй старуху в краску, — засмеялась она.

— Тебе нужна помощь по дому, чем я могу тебе быть полезным ?

— Умеешь уколы делать? Завтра надо инсулин колоть, а мне неудобно.

— Без проблем, много раз делал.

— Спасибо, утром позову, уколёшь.

Её спальня была красивой: большая двуспальная кровать, две тумбочки, большой телевизор, шкаф-купе с зеркалом. На тумбочке фотка с дедом, я заметил, что очень похож на него в молодости. Генетика.В своей комнате разложил вещи, было хорошо — своя комната, личное пространство. Посмотрел телик, потом решил спустить пар, начал дрочить, представляя Галину Петровну. Когда кончал, показалось, что на меня смотрят, лёгкий шум за дверью. Кончил в кулак, пошёл мыть руки в ванную. За дверью никого не было, спальня её была закрыта.Ночью спал плохо, слышал, как бабушка ходила в туалет, сам ходил. Приятно, что туалет в квартире, а не на улице. Утром проснулся, бутерброды и кофе готовы, бабушка в ночнушке бегала по квартире, что-то делала.

— Как приятно готовить для кого-то, быть нужной, — сказала она. — Одной страшно, после смерти Павла, деда твоего, было плохо, грустно. Я его очень любила, как он меня.

— Спасибо за завтрак, теперь ты не одна, я с тобой, — обнял её сзади, поцеловал в щёку.

Покушали, я помыл посуду, хоть она говорила, что сама помоет. Потом она позвала в спальню, легла на живот, чуть приподняла ночнушку, чтоб я сделал укол в ягодицу. Попа гладкая, круглая, не дряблая, как у женщин в деревне.

Хуй в шортах встал мгновенно, ломило. Я сделал укол.

— Хорошо колешь, почти не почувствовала, — улыбнулась она.

— Бабушка научила, её колол, папу тоже, когда надо.

— Хорошо, что у меня дома такой медбрат, одной трудно, иногда соседку звала.

От голой жопы бабушки хуй стоял колом, я быстро вышел в ванную, остудил его холодной водой, он упал. Бабушка вышла из спальни с красными щеками, улыбалась.

— Саш, мне надо в город по делам, помоги спуститься, тяжело пешком.

Она надела красивое платье, накрасилась.

Я вывел её во двор, она медленно пошла, я вернулся в квартиру, не знал, чем заняться. Зашёл в её спальню, нашёл трусы, понюхал — пахли ополаскивателем и женщиной. Хуй встал, я подрочил, чтоб успокоить желание. В деревне с Машей всё было проще, а тут только рука. Под трусами нашёл красные и чёрные стринги, сексуальный пеньюар, не ожидал, что бабушка такое носит. Аккуратно спрятал всё. Запёк курицу, сделал салат, и ждал её.Вернулась через три часа, усталая, тяжело поднималась на пятый этаж. Оценила обед, ей было приятно внимание. Из пакета достала три коробки — старые кнопочные телефоны, большие.

— Один тебе, один мне, один отвезёшь отцу с бабушкой, будем на связи. Сейчас бы позвонила, ты б помог подняться, а так шла сама. Денег не надо, я плачу, это для удобства. Если что, из деревни позвонят, приедешь. Ещё у деда была машина, Лада 90-го года, он её любил, ухаживал, в отличном состоянии. Думала продать, но тебе пригодится, навыки вождения обновишь.Я не ожидал такой щедрости.

— Спасибо, бабушка, ты слишком щедра.

— Ничего не щедра, всю жизнь копили, с собой не заберу. Считай, это те деньги, что не дарили тебе из-за глупых обид. Мы с дедом жалели об этом.

Покушали, я вставил сим-карты в телефоны, записал номера, и учил её пользоваться. Сам не всё умел, телефона у меня не было, но методом проб и ошибок разобрались.День прошел быстро.

На следующее утро я проснулся рано, солнце пробивалось через шторы в зале. Бабушка уже хлопотала на кухне — запах свежезаваренного кофе и тостов разнёсся по квартире.

— Доброе утро, Сашенька! — крикнула она из кухни. — Завтрак готов, а потом... укол, если не забудешь.

Я зашёл на кухню, она была в лёгкой ночнушке — той же, что вчера, полупрозрачной, облегающей её полные формы. Грудь слегка колыхалась при движениях, а когда она повернулась, я увидел очертания круглой задницы. "Конечно, бабушка, помогу, " — сказал я, садясь за стол. Мы поели быстро, болтая о мелочах: о погоде, о том, как она спала (плохо, опять бессонница), о машине деда, которую она обещала показать. Но в голове у меня крутилось только одно — предстоящий укол.После завтрака она позвала меня в спальню.

"Давай в ягодицу, как вчера, — сказала она спокойно, ложась на живот и приподнимая подол ночнушки. — В бедро иногда больнее." Я кивнул, взял шприц с тумбочки, стараясь не смотреть слишком пристально. Но как тут не смотреть? Её попа была такой же соблазнительной: гладкая, белая кожа с лёгкими складочками, круглая и упругая, несмотря на возраст. Ягодицы слегка раздвинулись, когда она устроилась поудобнее, и я увидел край трусиков — белых, простых, но от этого только возбуждающих сильнее. Запах её тела — крем, лёгкий пот и женщина — ударил в нос, и хуй мгновенно встал, натянув шорты.Я сделал укол быстро, стараясь не дрожать рукой.

"Готово, " — пробормотал я, но голос выдал — хриплый, напряжённый. Она повернула голову, посмотрела на меня через плечо, и её глаза скользнули вниз, на бугор в моих шортах. Вчера она, кажется, не заметила, или сделала вид, но сегодня... сегодня она не скрывала. Улыбнулась уголком рта, щёки слегка порозовели.

— Ой, Саш... — тихо сказала она, не отводя взгляда. — Вижу, что-то встало. Не стесняйся, я же понимаю.

Я покраснел как рак, быстро отвернулся и вышел из спальни, бормоча: "Извини, бабушка...". Вернулся в свою комнату, лёг на диван, пытаясь успокоиться. "Чёрт, она увидела. Что теперь, вдруг она меня выгонит?" — думал я, но возбуждение не проходило, только нарастало от того, что она заметила и не отругала.Через пару минут дверь в мою комнату скрипнула, и вошла бабушка. Она уже переоделась в халатик, волосы пригладила, но лицо было красным, а дыхание чуть учащённым. Села на край дивана, рядом со мной, и посмотрела в глаза — тепло, но с лёгким смущением.

— Сашенька, не переживай, — начала она мягко. — Я понимаю, у тебя молодая кровь бурлит. Тебе нужна девушка, это нормально для твоего возраста. В городе полно молодых, красивых — найди себе кого-нибудь, сходи на свидание. Не держи всё в себе.Я сидел молча, глядя в пол, но внутри всё кипело. Она была так близко, её рука легла на моё колено — заботливо, по-матерински, но от этого только хуже.

— Тебе что, реально возбуждает моё тело? — вдруг спросила она тихо, голос дрогнул. — Я же старая, да и родственники мы, ты мой внук...Я поднял глаза, увидел в её взгляде смесь удивления и... чего-то ещё? Искры?

"Ты красивая, бабушка, " — выдавил я, стараясь не выдать секрет про деревню — про Машу, про Валентину. Не мог сказать, что уже трахал пожилых женщин. Просто молчал, глядя на неё.

— Не говори глупостей, ты мой внук... — ответила она, но голос стал тише, щёки вспыхнули ярче. — Тебя не должна бабушка возбуждать. Это... неправильно.Она сглотнула, и я заметил, как она слегка сжала бёдра, будто борясь с собой. Между ног у неё, наверное, заныло — я представил, как она влажнеет от мысли, что возбудила молодого парня, своего внука. От этого моя эрекция вернулась, но я постарался скрыть.

— Извини, я постараюсь не возбуждаться больше, когда делаю укол, — пробормотал я, опустив голову.

Она вздохнула, погладила меня по плечу. "Завтра позвони друзьям, пойди на пиво с ними, может, с подругами познакомят. В твоём возрасте нужно жить полной жизнью."

— Девушку так быстро не находят, — возразил я, (специально вру, чтобы надавить на жалость). — И мне не всё равно с кем быть в первый раз. Я должен любить человека. — Сказал это с грустью в голосе, глядя ей в глаза, как будто я девственник, неопытный парень, который ждёт настоящей любви. На самом деле, после деревни я знал, чего хочу, но эта ложь могла её растрогать.

— Ну и зря ты так, пока молодой...потом жалеть будешь — ответила она, но в голосе мелькнула нотка сомнения. — Ладно, разберёшься сам. Главное, не мучайся. — Она встала, вышла из комнаты, но я заметил, как она задержалась в дверях, будто борясь с собой. "Хочет помочь мне? — подумал я. — Хочет лишить 'девственности'? Но боится...". Она оставила меня одного с мыслями или просто хотела, что бы я сам разрядился в комнате. ..и закрылась в спальне. ...