Часть пятая

Виктория

Для Майера денек выдался тяжелым, богатым на впечатления. Посему, осуществив свою давнюю мечту, он развалился на родном топчане и забылся мертвецким сном.

Для Анны испытание продолжалось до той поры, пока действовал проклятый чудо-отвар. Низ живота ныл и настойчиво требовал продолжения банкета. Пережив бурный оргазм под стариком, она не успокоилась и, лежа рядом с храпящим телом, дважды подряд довела себя до исступления пальцами. Затем полчаса полежала, успокаивая дыхание и приводя в чувство взбеленившуюся фантазию. И, наконец, поднялась.

Летом в этот час небо на востоке уже окрашивалось в сиреневый цвет; в конце сентября оно оставалось безнадежно темным. Подрегулировав фитиль старой керосиновой лампы, Анна собрала разбросанные по комнате вещи, медленно оделась. Достав из сумочки расческу, привела в порядок волосы; прошлась помадой по губам; сбрызнула себя туалетной водой. И вдруг застыла, глядя на край топчана, где все еще лежали в беспорядке пачки пятитысячных купюр.

Собрав их в охапку, она несколько секунд постояла, раздумывая, как поступить с выручкой от продажи «самой пиздатой в Белокаменске травки». Наконец, она подошла к стоявшему неподалеку «туалету» ‒ старому эмалированному тазу с оббитым и погнутым краем. Анна с Майером за ночь постарались, и таз был на треть заполнен мочой. Без сожаления она бросила деньги в таз, повернулась и зашагала к двери.

Спустя минуту стук тонких каблуков ее ботильонов затих где-то далеко в подъезде...

* * *

Вылетев за пределы Белокаменска, и оставив позади Боргу­станский хребет, белая Тойота резво неслась по асфальто­вой дороге. Впереди показались поворот с ав­тобусной ос­тановкой и одино­кая фигурка девушки, должно быть, опо­здавшей к первому рейсовому авто­бусу.

Не сбавляя скорости, машина лихо повернула; скромное строение остановки осталось позади. Но вне­запно Тойота тормознула, на корме зажглись белые фонари заднего хода. Коробка передач натужно взвыла, авто­мобиль вернулся назад – к растерянной девушке.

Стекло правой дверцы на­половину опустилось.

– В город?

Девушка нерешительно подошла, чуть наклонилась.

– Да. На железнодорожный вокзал.

– Садитесь...

И снова навстречу набегало темное асфальтовое полотно, плавно подворачивая на северо-восток. Слева проплывали высокие холмы, справа серебрилась гор­ная река.

‒ Меня зовут Вика, ‒ нарушила пассажирка тягостное молчание.

‒ Анна. Едете кого-то встречать?

– Да. Поезд подойдет в начале восьмого – мне нужно успеть к его прибытию, – пояснила девушка. Немного помолчав, добавила: – Я надеюсь встретить любимого человека.

Анна повернула голову вправо, в ее взгляде застыл вопрос.

– Он числится пропавшим без вести, ‒ уточнила Виктория.

От этих слов во рту Анны тотчас пересохло, по телу пробежала волна неприятного холодка.

– Он вертолетчик. Сорок дней назад он получил приказ перебросить через линию фронта группу спецназа, но его вертолет сбили, – не подмечая бледности соседки, продолжала Виктория. – Четырнадцать человек из пятнадцати погибли. Сгорели. Их даже не смогли опознать. И только один выжил...

От неожиданности совпадения у Анны пе­рехватило дыхание. Она знала эту историю от начала и до конца. В подробностях. В самых сочных красках, потому что услышала ее из уст комбрига. Тот никогда не врал, не приукрашивал. Демидов со своей группой летел на борту того вертолета. И она точно так же верила в чудо: надеялась, ждала, ходила на во­кзал встречать поезда...

Она была удивлена, ошарашена. Но то, что Виктория сказала чрез минуту, добило ее окончательно.

‒ Вчера вечером мне сообщили, что несколько дней назад выживший в той катастрофе человек нашелся.

Тойота впилась всеми четырьмя колесами в асфальт и, оставляя на нем жирные черные полосы, с небольшим заносом остановилась у правой обочины.

‒ Повтори, ‒ глухо произнесла Анна.

Испуганно хлопая длинными ресницами, Вика прошептала:

‒ Мне позвонили из штаба вертолетного полка... Сказали, что тот, пятнадцатый, который исчез, нашелся. Он уже несколько дней лежит в прифронтовом госпитале и должен приехать поездом на городской вокзал,

‒ Он летчик или спецназовец?

‒ Не знаю. И в штаб полка точные данные о нем пока не поступили.

Проглотив вставший в горле ком, Анна кивнула:

– Я завидую твоей вере. По-хорошему за­ви­дую. Дай Бог, чтобы это был твой любимый мужчина.

– Как же не верить, если любишь? По-другому и быть не мо­жет, – голос Вики вновь обрел твердость. – Я жду его, храню верность. И он не может не чувствовать этого. Он обязан вернуться, так ведь?..

Анна промолчала. Только побелевшие суставы пальцев, сжимавших руль, выдавали ее отчаяние. А вдруг этот выживший ‒ Демидов? Мысль обдавала таким ледяным холодом, что в глазах потемнело...

Река скрылась из виду, и Тойота мчалась по шоссе, петляв­шему между гор. Справа высилась гряда поросших густым ле­сом холмов; слева мелькали голые скалы, затем их оттеснило от до­роги пугающее бездной ущелье. Далеко впереди показалась вершина вели­чественной Бештау.

«Ее духу, силе любви – можно позавидовать. А я?.. Я пре­дала и Демидова, и нашу любовь! – кусала губы Анна. Потом украдкой поко­силась на задумчивую девчонку, вздохнула: – А что, если она тешит себя пустыми надеждами? Что если выживший ‒ не ее мужчина, а кто-то другой? Что тогда с ней станется? Будет навещать братскую могилку, вспоминать, рыдать... Господи, за какие же грехи нам это выпало? Ведь не отпустит он ее! Ни за что не от­пус­тит! Как не от­пускает и меня мой Демидов...»

Она по­косилась влево ‒ в зиявшую в нескольких метрах от асфальта пустоту. И вдруг усмехнулась: «А не пре­кратить ли разом все эти пытки? Стоит промедлить, забыть по­вер­нуть руль в нужную сторону и... Главное пережить несколько се­кунд падения, а потом... «Mort instantanée et indolore» ‒ сказали бы ее коллеги-медики. «Мгновенная и безболезненная смерть»...

Темная ленточка трассы стала понемногу уходить вправо, а Анна, плотно сомкнув тонкие губы, не торопилась коррек­тировать направление. И вот уж левая пара колес дружно дос­тигла белой сплошной полосы; через мгновение пересекла ее...

Виктория подставляла лицо врывавшемуся в приот­крытое окно ветру и любовалась далекими остроконечными вершинами. А Тойота уже неслась по встречной полосе. До гибельного края, огороженного рядом тонких бетонных стол­биков, оставалось совсем немного, когда из-за поворота вынырнула квадратная кабина грузовика. Его водитель начал отчаянно тормозить, одновре­менно включая пронзительный гудок.

Вздрогнув, пассажирка посмотрела вперед; правая рука непроизвольно вцепилась в ручку двери; в глазах застыл ужас.

В последний момент Тойота вывернула на свою полосу, и огромный грузовик, обдав упругой воздушной волной, промчался слева.

Несколько сотен метров они проехали молча, плавно теряя ско­рость, покуда не остановились. Голова Виктории безвольно упала на руки, об­хватившие руль.

– Вы в порядке? – дотронулась Вика до ее плеча. И только сейчас, когда в окна перестал вры­ваться ветер, почувствовала в салоне запах алкоголя.

– Тебе лучше не прикасаться ко мне, – тихо отозвалась та. И, подняв голову, посуровевшим голосом приказала: – Выходи.

– Что с вами?

– Выходи из машины. Нам дальше не по пути.

– Но вы же говорили...

Анна решительно вышла из машины, обошла ее и от­крыла пассажирскую дверцу. Повинуясь, Виктория вышла.

Двигатель взревел, старенькая белая Тойота рванула с места и исчезла за ближайшим пово­ротом...

* * *

Ловко управляясь одной рукой с рулевым колесом, пожилой водитель-дальнобойщик выудил из пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, он выпустил клуб дыма и покосился на молодую попутчицу. На плечевую это очаровательное создание не походило ‒ тех «дам» он узнавал за километр. Десять минут назад девчушка одиноко стояла под скалой на правой обо­чине и, зябко поеживаясь от пронизывающего ветра, призывно вскинула руку. Водила сжалился, остановился. Как не подвезти? У самого дочка чуть постарше. В теплой кабине она быстро согрелась, расстегнула молнию куртки. Одета скромно, но со вкусом, лицо сосредоточенное и бледное, будто несколько дней нормально не спала.

– Там что-то случилось? – насторожилась она, вглядываясь вперед.

Метрах в двухстах, прижавшись к обрыву, стояли два ав­томобиля. Трое мужчин смотрели вниз, о чем-то переговаривались; один из них при­жимал к уху мобильный телефон.

– Опять кто-то улетел с трассы, – затянулся водитель сигареткой. – Каждый год в это ущелье по две-три машины падает. Не повезло...

Фура сбавила скорость и осторожно проползла мимо группы обес­покоенных людей. Чуть дальше шоссе вильнуло влево, плавно огибая ущелье и давая возможность рассмотреть по­следст­вия трагедии.

– Кажись, иномарка – теперь сам черт не разберет, ‒ кивнул водила на ды­мившие внизу останки автомобиля.

– Белая? – шепотом спросила девушка.

– Точно ‒ белая. Но скоро станет черной, ‒ выбросил водитель окурок. И, вздохнув, добавил: ‒ Какие только финты судьба человеческая не выкруживает. Эх-х...

Виктория в ужасе закрыла глаза и до самого города не про­изнесла ни слова...

PS. Полагаю, любителей откровенных фантазий заключительная часть рассказа разочарует. В ней только развязка ‒ драматическая, суровая, справедливая. Данный рассказ ‒ несколько основательно перелопаченных глав из романа, изданного несколько лет назад. Последняя часть была необходима рассказу для сюжетной завершенности. Для того, чтобы все ниточки сошлись в одном узелочке.

Благодарю всех читателей за внимание.