Лето - пора отпусков, и Виктория уже представляла, как будет отдыхать на турецких пляжах. Молодая 43-летняя женщина, работающая тренером по танцам в юношеской школе искусств и ведущая занятия в фитнес-клубе, она обладала роскошной фигурой: высокий рост (178 см), стройные накачанные ноги, подтянутая попа и грудь 3-го размера, немного провисавшая, но всё ещё привлекательная. Её блондинистые волосы, голубые глаза, пухлые накачанные губы и слегка конопатое лицо придавали ей особое очарование.

В торговом центре Виктория тщательно выбирала купальники и в итоге купила два.

Купальник №1: Красный раздельный (сдержанно-сексуальный)

Красный комплект состоял из:

✔ Лифа с идеальной поддержкой – чашечки слегка приподнимали грудь, создавая соблазнительный «эффект переполненности». Плотные бретели перекрещивались на спине, подчеркивая точеные плечи и ключицы. Материал – матовая лайкра, скрывающая легкую провисалость 3-го размера, но обтягивающая так, что каждый изгиб груди был виден, когда она наклонялась.

✔ Трусики, облегающих бедра, но не врезающихся в кожу. Задняя часть закрывала ровно столько, чтобы намекнуть на форму ягодиц, но не демонстрировала их полностью. Когда она шла, ткань слегка натягивалась между ног, очерчивая упругие бедра.

Как это выглядело на ней:

Виктория в этом купальнике излучала уверенность – она выглядела как роскошная женщина, а не девчонка. Грудь, приподнятая лифом, колыхалась при каждом шаге, а красный цвет заставлял кожу казаться еще более загорелой. Когда она поворачивалась спиной, перекрещенные ленты на пояснице подчеркивали тонкую талию и мягкий изгиб поясницы.

Купальник №2: Синий бикини (откровенно-развратный)

Этот комплект был создан для соблазна:

✔ Лиф-бандо без бретелек – два небольшая полоска ткани, едва прикрывающих соски. Когда она двигалась, грудь слегка колыхалась, и в определенных ракурсах можно было разглядеть темные ореолы. Тонкие силиконовые вставки по краю предотвращали «выскакивание», но при резком движении (например, при входе в воду) всё могло сместиться.

✔ Трусики-стринги – спереди лишь узкая полоска ткани прикрывала лобок, но при намокании обтягивали киску. Сзади – две тонкие ленты, глубоко врезавшиеся между ягодиц, так что при ходьбе они слегка натирали кожу.

Когда она наклонялась за полотенцем:

✓ Грудь угрожающе колебалась, будто вот-вот вырвется из чашечек.

✓ Трусики впивались в плоть, оставляя красные следы на бедрах.

✓ Между ног просвечивала темная полоска – купальник был настолько узким, что не скрывал ни форму, ни оттенок лобка.

Особый эффект:

Если в красном купальнике она выглядела «аппетитно», то в синем – «съедобно». Даже просто лежа на шезлонге, она притягивала взгляды:

✓ Грудь расплющивалась, и соски упирались в ткань, оставляя заметные выпуклости.

выпуклости.

✓ Тонкие лямки трусиков врезались в кожу, подчёркивая формы.

✓ Когда она загорала на животе, лямки на спине образовывали соблазнительный «крестик» прямо над ягодицами.

Это был купальник не для плавания, а для демонстрации. И Виктория знала это.

Виктория уже представляла, как будет блистать в новых купальниках на турецких пляжах. В воображении рисовались картины: она в эффектном красном купальнике неспешно прогуливается по набережной, а в дерзком синем бикини загорает у бассейна пятизвездочного отеля, притягивая восхищенные взгляды.

Но едва она переступила порог дома, мечты разбились о суровую реальность. Муж Владимир встретил её словами:

Дорогая, насчёт Турции... Ты же сама настаивала, что кухне нужен ремонт. Выбирай - либо отпуск, либо новая кухня.

После трех дней жарких споров Виктория сдалась. Пока Владимир с энтузиазмом начал демонтировать старую плитку, она с сыном Сергеем уехала на дачу подальше от строительной пыли.

Дачный поселок располагался в часе езды от города у живописной речки. Местный пляж, конечно, не мог сравниться с турецкими курортами, но имел свое очарование:

✓ Широкая песчаная коса с пологим входом в воду

✓ Кристально чистая вода, в которой виднелось дно

✓ Несколько деревянных шезлонгов под тенистыми ивами Виктория пыталась создать курортное настроение:

• Тщательно наносила солнцезащитный крем

• Раскладывала пляжное полотенце с восточным орнаментом

• Надевала широкополую шляпу и солнцезащитные очки.

Виктория потягивала лимонад, развалившись на пляжном полотенце. Ветер шевелил страницы нераскрытого глянцевого журнала — последнего напоминания о несбывшейся Турции.

Пляж был хорош, конечно. Чистый песок, прозрачная вода, шезлонги под раскидистыми ивами. Но не хватало чего-то важного — того самого курортного волшебства, где каждый день обещает новое приключение.

Всё началось с того, что шестнадцатилетний Серёжа мечтал увидеть маму в её новом синем купальнике. Но Виктория, самая привлекательная женщина на их деревенском пляже, так ни разу его и не надела.

Серёжа часто тайком наблюдал за матерью - когда она принимала душ или спала, раскинувшись на кровати. Его особенно возбуждало её грязное бельё. Парень включал порно на телефоне, нюхал мамины трусики, иногда даже натягивал их на свой член, представляя Викторию.

Мать иногда замечала следы спермы на своём белье, а однажды даже увидела, как сын мастурбирует, используя её трусики. Но мудрая женщина делала вид, что ничего не замечает - она понимала подростковую физиологию и не хотела травмировать сына.

В тот роковой день, не найдя грязного белья, Серёжа взял мамин красный купальник. Он жадно нюхал его, облизывал, а затем начал мастурбировать. В порыве страсти парень даже натянул купальник на свой член и случайно кончил прямо на него.

Ужас охватил Серёжу - через полчаса они должны были идти на пляж! В панике он выбросил испачканный купальник в окно.

Виктория собиралась на пляж, но никак не могла найти свой купальник. На глаза попадался только один – тот самый весьма откровенный синий. Куда же делся ее более скромный красный? В деревне щеголять в таком вызывающем наряде ей было стыдно. Поиски ни к чему не привели, и Виктория, махнув рукой, напялила синие стринги. Они эффектно врезались в ягодицы, делая их еще аппетитнее.

Виктория надела короткую джинсовую юбку, которая едва прикрывала её соблазнительные бёдра, и жёлтый топ без бретелек, обнажающий плечи и спину. На пляже она разделась, оставив на себе лишь откровенный купальник, и расстелила полотенце рядом с Серёжей. Тот с трудом скрывал смущение и возбуждение, наблюдая, как ткань купальника подчёркивает каждую линию её тела.

Когда Серёжа ушёл купаться, к Виктории подошёл Артём — высокий, статный мужчина лет тридцати шести с густыми тёмными волосами и щетиной, придававшей ему брутальный вид.

— Я вижу, вы здесь одни и, наверное, скучаете, — сказал он, улыбаясь. — Я тоже. Давайте скрасим друг другу день? Предлагаю выпить просекко.

Виктория, изголодавшаяся по общению за две недели уединения, согласилась. Серёжа, вернувшись, с ревностью наблюдал за их непринуждённой беседой. Мать, заметив его напряжение, попросила:

— Сынок, сбегай, пожалуйста, на бар. Возьми себе мороженое.

Но Серёжа, не в силах вынести их флирт, ушёл домой, сел на свой чёрный электровелосипед и укатил куда глаза глядят.

Они уехали на его машине в лес, на небольшую возвышенность с видом на речку. Страсть вспыхнула внезапно: Виктория сама не поняла, как оказалась без трусиков, а её юбка была задрана до пояса. Артём, не теряя времени, достал презерватив и вошёл в неё сзади, пока она опиралась о дерево, сбросив топ и оставшись полностью обнажённой до пояса.

Артём грубо прижал Викторию к шершавой коре старого дуба. Его губы обжигали её шею, оставляя влажные следы поцелуев. Он сильными движениями задрал её короткую джинсовую юбку до талии, обнажив упругие ягодицы и тонкую полоску трусиков.

— Артём... подожди... — слабо попыталась сопротивляться Виктория, но её тело предательски реагировало на каждое прикосновение.

— Молчи, — прошептал он хрипло, проводя ладонью по её внутренней поверхности бедра. — Ты же этого хочешь.

Артём развернул её спиной к себе и пригнул к стволу дерева. Его сильные руки грубо раздвинули её ягодицы.

— Какая красивая... — его дыхание стало прерывистым, когда он увидел её полностью обнажённую интимную зону.

Виктория чувствовала, как её сердце бешено колотится. Стыд и возбуждение боролись в ней. Она впилась пальцами в кору дерева, когда его член упёрся в её вход.

В голове пронеслись мысли о Серёже, о муже, но тело требовало продолжения. Она чувствовала себя животным, отдавшимся primal instinct.

— Войди в меня... — вырвалось у неё против воли.

Он вошел резко и глубоко, заставив её вскрикнуть от смеси боли и наслаждения. Ритмичные движения заставляли её грудь тереться о шершавую кору дерева. Каждый толчок отзывался эхом в глубине её существа.

— Да... сильнее... — стонала она, полностью потеряв контроль над собой.

Его руки сжимали её бёдра, оставляя красные следы на коже. Звуки их страсти сливались с шелестом листьев и пением птиц.

Оргазм накатил внезапно, заставив её сжаться вокруг его члена. Артём с рычанием продолжил движения, пока его собственное наслаждение не выплеснулось горячей волной.

Закончив, они быстро оделись. Виктория, смущённая и опасающаяся последствий, попросила высадить её недалеко от дома. Она надеялась, что эта встреча останется тайной, и поспешила домой, чувствуя вину и смутное возбуждение одновременно.

Виктория, едва переступив порог дома, сбросила с себя остатки пляжного наряда. Мокрые трусики от купальника упали на пол в прихожей, оставив небольшое влажное пятно. Она даже не заметила, как они соскользнули с её усталых бёдер. Быстро сходив в душ, она направилась в спальню, чувствуя приятную истому во всём теле.

Всё это время Серёжа нервно ждал её возвращения. Услышав скрип двери, он выглянул из своей комнаты и увидел мать — уставшую, но с каким-то странным, довольным выражением лица. Ревность и гнев закипели в нём с новой силой.

В своей комнате он опустился на кровать, не выпуская трусиков из рук. Он провёл ими по своему лицу, губам, а затем взял в рот, пытаясь уловить каждый оттенок её аромата. Его свободная рука потянулась к уже напряжённому члену.

В этот момент дверь в его комнату тихо приоткрылась. Виктория, вспомнив про оставленные в прихожей трусики, решила забрать их. Она замерла на пороге, увидев картину: её сын, с закрытыми глазами, держал в руках свой член, а её трусики были прижаты к его лицу.

Их взгляды встретились на мгновение. Виктория увидела в его глазах смесь стыда, страха и желания. Но вместо гнева или осуждения, на её губах появилась лёгкая усмешка. Она молча отступила, тихо прикрыв за собой дверь.

Серёжа остался один, с бьющимся сердцем и смешанными чувствами. А Виктория в своей комнате, лёжа в постели, думала о том, насколько сложными и непредсказуемыми могут быть отношения между мужчиной и женщиной... даже между матерью и сыном.

Она решила не поднимать этот вопрос — некоторые тайны лучше оставить при себе.

На следующий день Виктория снова отправилась на пляж — её единственное развлечение в этой душной деревне. Солнце ласкало кожу, а мысли были полны вчерашней страстью с Артёмом. Как будто судьба читала её желания, он появился внезапно: высокий, загорелый, с ухмылкой, от которой подкашивались ноги. Они не обменялись номерами, но это лишь добавляло азарта.

Найдя уединённую лужайку за дюнами, они снова отдались друг другу — страстно, быстро, с голодом, который не утолила прошлая ночь. После Виктория, стараясь сохранить невинное выражение лица, забрала Сергея и пошла домой.

Уже на следующий день они созвонились — чтобы снова встретиться на пляже. Артём припарковал свою чёрную внедорожник с тонированными стёклами в пятистах метрах от берега. Виктория, оставив Серёжу с мороженым и небрежным «Сынок, иди купайся с ребятами», направилась к машине.

В салоне пахло кожей и дорогим парфюмом. Артём разложил сиденье, а Виктория, сняв трусики и бросив их в бардачок, забралась на него. Она скакала на его члене, задыхаясь от наслаждения, её юбка задралась, открывая загорелую кожу. Подвеска была выставлена на жёсткость, чтобы машина не выдавала их страсть.

Вдруг зазвонил телефон. «Блядь, ребята закончились», — прошептал Артём. Виктория быстро поправила юбку и выскользнула из машины, стараясь выглядеть непринуждённо.

Сергей лежал на полотенце, но солнце не грело его — внутри полыхал огонь ревности. Он видел, как мать возвращалась : её шаги были легки, волосы растрёпаны ветром, а на губах застыла тайная улыбка. Когда ветерок приподнял край её лёгкой юбки, он на мгновение увидел то, от чего кровь ударила в голову — под тканью не было трусов. Только смуглая кожа бёдер и намёк на тёмную полоску волос ниже живота.

«Она даже не надела бельё... Спешила к нему?» — мысль ударила, как ножом. Его сжало от ярости и обиды. «Как она может изменять отцу? И почему у неё есть секс, а я...?»

Его фантазии становились всё навязчивее: он представлял её тело — загорелое, с тонкой полоской волос, которая так контрастировала с алой кожей половых губ. Он знал, что она только что была с ним — Артёмом.

Но проблема была не только в измене. Проблема была в нём самом — в его желании, в его ярости, в том, что он готов был на всё, чтобы стать на место этого мужчины.

А Виктория? Она шла по песку, чувствуя на коже капли чужой спермы и притворяясь, что всё в порядке. Между ног ещё тлело эхо страсти, а на внутренней стороне бёдер оставались липкие следы. Но её сердце билось в тревожном ритме — она знала, что игра с огнём может опалить не только её.

Их взгляды встретились на секунду. Сергей отвернулся, сжав кулаки. Виктория замедлила шаг — в его глазах она прочла не просто обиду. Что-то тёмное, взрослое, голодное.

«Он всё понял» — мелькнуло у неё, и по спине пробежал холодок. Но вместо стыда вдруг вспыхнуло странное возбуждение. Опасность делала её смелее.

Она подошла к нему, отбрасывая тень на его лицо.

— Серёж, ты не видел мои очки? — голос прозвучал нарочито беззаботно.

— Нет, — он не смотрел на неё, но его взгляд скользнул по её ногам.

— Что-то случилось?

— Всё нормально, — он резко встал, и его плечо задело её грудь. — Пойду искупаюсь.

Он ушёл в воду, с силой рассекая волны. Виктория смотрела ему вслед, вдруг осознав: игра стала опасной.

Но остановиться уже не могла — слишком сладок был вкус запретного плода.

Настоящая проблема Виктории оказалась куда серьёзнее, чем она предполагала. Тот самый внедорожник с тонированными стёклами принадлежал не Артёму, а его боссу — Павлу, богатому седовласому мужчине с бородой и солидным животом. Именно Павел получил тот роковой звонок — ему срочно понадобилась машина для поездки в город с молодой женой.

Именно она, роясь в бардачке в поисках солнцезащитных очков, наткнулась на забытые Викторией стринги. Разразился скандал. Павел, человек властный и циничный, отшутился: «Дура, это же машина Артёма! Наверное, какую-то шлюху возил». Но внутренне он заинтересовался — чьи же это трусы?

Вернувшись домой, он вызвал Артёма на ковёр. Тот, боясь потерять работу, чистосердечно рассказал о своих пляжных приключениях с «очень стоящей женщиной». Павел усмехнулся: «Ну что ж, покажи мне эту дикарку».

На следующий день они приехали на пляж. И как назло, Виктория была в том самом откровенном синем купальнике, который подчёркивал каждую линию её тела. Павел оценивающе свистнул: «Было бы неплохо... Договорись, чтобы я её выебал».

Артём мялся, но согласился — работа была важнее принципов. Он позвонил Виктории, договорился о встрече.

На пляже Павел вёл себя элегантно: шутил, рассказывал анекдоты, играл роль добродушного дядюшки. Но когда он отошёл в туалет, Артём прошептал Виктории: «Солнышко, он тебя хочет... Согласись переспать с ним».

Виктория возмутилась: «Что? Нет!» Вернувшийся Павел подошёл в самый разгар спора. Хитрый, он мгновенно сменил тактику: «Вы неправильно поняли! Я не хочу с вами спать. Я уже стар для этого. Просто хочу посмотреть, как вы это делаете в моей машине — за её вид я от жены получил на орехи».

После некоторых уговоров Виктория согласилась поехать в лес — показать «спектакль» с Артёмом. Она не знала, что за ними с самого пляжа следил Сергей.

В лесу, на заднем сиденье внедорожника, Артём и Виктория начали заниматься сексом. Павел сидел на переднем сиденье, подрачивая свой член и тяжело дыша. Когда Артём кончил, Павел неожиданно приказал: «Выходи. Я тебя тоже трахну».

Виктория попыталась сопротивляться: «Нет! Мы не договаривались об этом!»

Павел хмуро парировал: «Я тебя выебу в любом случае. Либо по-хорошему — за хорошие деньги, либо по-плохому. Выбирай».

Осознав, что оказалась в ловушке и возможное изнасилование близко, Виктория сдалась. Она вышла из машины, Павел открыл заднюю дверь и грубо притянул её к себе. Артём, вместо защиты, лишь присоединился к процессу.

Мужчины забавлялись с ней минут 20-30, меняя позы, смеясь над её беспомощностью. А из-за кустов за всем этим наблюдал Сергей. Он снимал происходящее на телефон — изначально планировал просто иметь «материал» для воспоминаний, но теперь это стало доказательством унижения его матери.

После окончания мужчины отвезли Викторию к дому. Сергей на своём электровелосипеде умчался кратчайшей дорогой — быстрее них. Его план «вспоминать и подрочить» обернулся совсем иным — теперь у него было видео, которое могло разрушить всё.

А Виктория, выходя из машины, ещё не знала, что её тайна уже не принадлежит только ей. И что самый опасный свидетель — её собственный сын.

Вернувшись домой после унизительного инцидента с Павлом, Виктория, не раздеваясь, рухнула на кровать. Глаза её были красны от слёз, а тело ныло от боли и отвращения. Она не заметила, как в щель двери проскользнул луч света — Сергей наблюдал за ней, сжимая в руке телефон с записью её позора.

Он дождался, когда мать уснёт, затем включил видео. Кадры её унижения на кухонном столе у Павла ожили на экране. Сергей взял её грязное бельё из корзины, прижал к лицу, вдыхая смесь запахов стирального порошка и её тела. Его дыхание участилось. Он представил, что это он там, в кадре, а не Павел...

Следующие несколько дней Виктория продолжала встречаться с Артёмом — страсть и щедрые подарки затуманивали её разум. Но в один из дней, когда она уехала в город на косметические процедуры и встречу с подругой, Павел пригласил её к себе домой.

Их беседа за вином казалась невинной, но когда Виктория, опьянев, собралась уходить (Сергей уже десятый раз писал, что голоден), Павел остановил её: «Хотя бы помоги убрать посуду».

На кухне он внезапно сдёрнул с неё трусы, пригнул к столу заломив руку.

Виктория почувствовала, как её тело напряглось, когда Павел грубо развернул её спиной к себе. Холодная поверхность кухонного стола больно впивалась в оголённые бёдра. Его пальцы, грубые и влажные, сжали её ягодицы, раздвигая их.

Она почувствовала, как между ними скользнул что-то холодное и склизкое — вероятно, масло из бутылки, стоявшей на столе. Его большой палец грубо надавил на анус, заставляя мышцы сжаться от боли и сопротивления.

"Расслабься, красотка, " — просипел он, и его голос звучал как скрежет по стеклу. — "Сейчас будет немного больно, но потом ты скажешь спасибо.”

Кончик его члена, толстый и упругий, упёрся в сфинктер. Он надавил сильнее, заставляя мышцы растягиваться. Виктория закричала, но его ладонь грубо закрыла ей рот. Он вошёл не сразу — сначала лишь кончик, вызывая жгучую боль, затем медленно, но неумолимо продвигаясь глубже. Она чувствовала, как её тело разрывается изнутри, каждый сантиметр продвижения отзывался новой волной боли.

Когда он был полностью внутри, он замолчал на мгновение, давая ей привыкнуть. Но это длилось недолго. Его движения начались медленно, но скоро стали резкими и безжалостными. Каждый толчок заставлял её тело содрогаться. Он держал её за бёдра, его пальцы впивались в кожу, оставляя синяки.

"Ты вся сжалась, как хорошая девочка, " — он хрипел, ускоряясь. — "Видишь, как тебе нравится.”

Его дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Он менял угол проникновения, то достигая особенно глубоких точек, то почти выходя, чтобы снова войти с новой силой. Виктория пыталась сопротивляться, но её тело постепенно предательски начинало реагировать на насилие, смешивая боль с неожиданными всплесками удовольствия.

Он замер на мгновение, его тело напряглось. "Сейчас, дорогая, " — прошептал он, и его голос дрожал от нарастающего оргазма. Он вошёл в неё в последний раз, глубоко и резко, и она почувствовала, как внутри её распространяется тепло его спермы. Его член пульсировал, наполняя её, а он издавал низкие, хриплые звуки удовлетворения.

Он вышел из неё медленно, с влажным звуком, оставив ощущение пустоты и растерзанности. "Вот и всё, дорогая, " — он шлёпнул её по ягодице. — "Теперь ты знаешь, на что способен настоящий мужчина."

Виктория не двигалась, чувствуя, как по её внутренней стороне бёдер стекает тёплая жидкость — смесь его спермы и её слёз. Боль постепенно сменилась онемением, а унижение осталось, глубокое и всепоглощающее.

Артём, находившийся в гостиной, не реагировал — будто ничего не слышал.

Закончив, Павел вложил в руку Виктории конверт с деньгами. Та, униженная и раздавленная, вызвала такси и уехала, рыдая на всю машину. По пути заехала в магазин за бутылкой вина — нужно было залить стыд.

Деньги, данные Павлом, Виктория потратила на путёвку в Турцию. Она улетела одна — прочь от мужа, от сына, от воспоминаний о том лете. Но могла ли она убежать от самой себя?

Виктория вернулась домой, чувствуя на коже прикосновения Павла и горечь предательства Артёма. Она сразу направилась в душ, чтобы смыть с себя следы чужого секса. Горячая вода обжигала тело, но не могла смыть memories — перед глазами стояли образы грубых рук Павла и равнодушное лицо Артёма.

После душа она надела лёгкий сарафан без белья — ей хотелось чувствовать свободу, пусть и иллюзорную. Приготовила ужин, они с Сергеем ели молча. Он украдкой наблюдал за ней, за тем, как ткань сарафана облегает её грудь, как она небрежно поправляет прядь волос.

После еды Виктория взяла бутылку вина и вышла на улицу. Села на качели, раскачиваясь и потягивая алкоголь. Ветер раздувал полы сарафана, обнажая её лоно. Она не обращала внимания — мысли были далеко.

Сергей наблюдал из окна. В его голове рождались картины, как он трахает мать — грубо, как Павел, но с её согласия. Когда стемнело, он вышел за ней.

— Мам, иди в дом, холодно, — сказал он, но в его голосе слышалась не забота, а напряжение.

— Оставь меня, — буркнула она, но позволила ему помочь себе подняться.

В доме он не отпустил её руку.

Повёл в спальню. Его пальцы скользнули по её плечу, срывая бретельку сарафана.

— Что ты делаешь? — она попыталась вырваться, но он был сильнее.

— Пристаю к тебе, — его голос звучал хрипло. — Ты же такая сладкая...

Она оттолкнула его, но он достал телефон. На экране — видео из леса. Она замерла.

— Удали это! — её голос дрожал.

— Удалю, — он улыбнулся. — Но не просто так. Ты же целый месяц трахалась с Артёмом, а я тут без секса. Хочу тебя.

Он показал, как палец зависает над кнопкой удаления. Она понимала — видео можно восстановить из корзины. Это шантаж.

— Ну ладно, — прошептала она. — Что ты хочешь?

Он расстегнул ширинку. Она опустилась на колени и взяла его член в рот. Он застонал, проводя пальцами по её волосам.

— Не так договаривались, — прошептал он. — Я хочу большего.

Он поднял её, бросил на кровать и вошёл в неё. Сначала она сопротивлялась, но потом тело начало отвечать — алкоголь и возбуждение сделали своё дело. Он трахал её грубо, как Павел, но с какой-то странной нежностью — целовал шею, грудь, шептал, какая она красивая.

— Молчи, сучка, — прошипел он, когда она застонала громче. — Это наша тайна.

Он кончил в неё, потом перевернул и вошёл снова. Она уже не сопротивлялась — её тело само требовало продолжения.

Утром приехал муж, похвастался законченным ремонтом, и они уехали в город. Виктория купила путёвку в Турцию на деньги Павла — одной, без семьи. Она смотрела в самолётное окно и думала, что где-то там, в корзине телефона сына, лежит видео, которое может разрушить её жизнь. Но тогда, в той спальне, она получила то, чего хотела — власть над тем, кто шантажировал её. И это была сладкая, горькая победа.

Но это уже совсем другая история.