Будильник звучит как всегда жестоко и навязчиво, последние дни лета выдались прохладными и сырыми. Осенняя грусть уже стучалась в окно. Ещё хуже было то, что волею судьбы, а вернее моей ненаглядной мамочки мне выпала учесть провести несколько дней в дороге и в самой глухой тиши. Мои родители некогда бывшие красивой парой давно разрушили свой союз и как чаще бывает я остался с мамой. Два года обучения в университете стали для меня переломными и из зелёного пацана я уже стал больше походить на мужика, отдельное спасибо опять же родителям, которые без лишних церемоний отдали меня на секцию плавания ещё в детстве.

Будильник зазвенел снова, что не похоже на меня, как правило я встаю сразу, но в это утро мягкая и теплая постель оказалась сильнее моей воли. Она как-будто уговаривала меня никуда сегодня не ехать. В тот момент когда я наконец-то поднялся и сел на краю постели открылась дверь и босоногая родительница обернутая в белое махровое полотенце без стука вошла в комнату.

М: Ты проснулся, хорошо. Иди в душ, завтрак на столе. Я пошла собираться.

Промакивая полотенцем длинные тёмные слегка вьющиеся волосы она дала указания и ушла. Особенность мужской физиологии я успел прикрыть одеялом, тем самым избежав неловкого момента. Как же жаль, что моя верная подруга ещё не вернулась из своего заграничного вояжа.

Прохладный душ помог взбодриться, правая рука помогла успокоиться, вкусный завтрак дал заряд сил. Сборы не заняли большого количества времени и спустя час я уже ждал маму. Несмотря на то, что ехали мы в тмутаракань она собиралась словно на концерт. Час Х настал и погрузившись в корейскую полноприводную колесницу мы двинулись в неизвестность.

Не могу сказать что дорога была изнурительной, несколько часов мы слушали мой плейлист, затем мне пришлось уступить маме. Нужно сказать что в чёрных коротких шортиках, оверсайз футболке и солнцезащитных очках она выглядела очень классно, и невозможно было предположить что ей не 25, а на 14 лет больше. Благодаря своей конституции и уходу ей словно удалось обмануть время.

Заправка, полный бак, несколько энергетиков и снова в путь мама не проявляла особого шоферского мастерства, в основном двигаясь в потоке, а когда за руль сел я, то и мне под бдительным надзором пришлось монотонно плестись. Позже мы поменялись местами вновь и ближе к вечеру я внезапно уснул и проснулся, когда дорожное покрытие уже не располагало к спокойному сну. Пейзажи за окном резко поменялись, вместо бескрайних полей на нас глядели угрюмые мрачные сосны, угнетающие своей темнотой. Перекатываясь по ухабистой дорожке мокроватой и скользкой после недавно прошедшего дождя мы уже пожалели, что не остались на ночлег в какой-нибудь придорожной гостинице.

Пожалуй, настало время объяснить, что заставило нас оказаться здесь. Мама всегда очень мало рассказывала о своих родителях, и всё что я знал, это то что были они закрытыми и нелюдимыми. За всю свою жизнь в этих краях я не был ни разу, и она собственно не поддерживала с ними общения. Когда-то будучи юной она при первой возможности покинула отчий дом и не возвращалась туда никогда. Её суровый отец не проявлял отеческой теплоты, а набожная и молчаливая мать была словно чужой. Незадолго до отъезда мой дед выпорол свою дочь за непослушание и в какой-то степени это стало последней каплей её терпения. Но позавчера произошло то, что застало её врасплох. Письмо так внезапно пришедшее с малой родины было адресовано её матерью, которая сообщила прискорбную весть о кончине моего деда. Я не увидел слез на её лице в тот момент, но ей необходимо было проститься и проигнорировать просьбу матери она не могла.

Мы всё также маневрируя продвигались вперёд и было бы наивно предполагать, что дальше станет лучше, вскоре дорога стала откровенно плохой, но и вернуться назад уже было невозможно, хотя бы потому, что на этой узкой скользкой дороге разворачиваться было проблематично и небезопасно. Лужи на пути становились шире и глубже, автоматический полный привод вселял надежду на успех, но его реальные возможности оказались иллюзорными, потому что настал момент когда автомобиль просто оказался слабее стихии и погряз в глине. Я думаю, вы можете представить ужас, который мы испытали в этот момент. Ужас и безнадёжность нас окутали, ещё страшнее стало в тот момент, когда мы поняли что мобильной связи попросту нет и даже надоевшее радио перестало ловить хоть какие-то волны.

М: Итак, что будем делать дальше?

Её растерянность стала для меня откровением, такого мне не приходилось наблюдать раньше. Напуганными большими и выразительными глазами она вопросительно обратилась ко мне. Будучи представителем сильного пола я понимал, что эта ситуация уже моя зона ответственности и от меня теперь требуются действия. Я вылез из машины и в сумерках начал осматривать и оценивать плачевность нашей ситуации. Разумеется в нашем распоряжении не было лебёдки или даже лопаты, а ожидать помощи от кого-либо тоже было сомнительно. Спустившись с дороги я высоко поднимая ноги, чтобы не сильно их промочить дошёл по мокрой высокой траве до ближайших кустов. Наломав веток я поместил их рядом с колёсами и палкой попытался отгрести грязь от колёс. Упираясь всеми силами в крыло, я вспоминал с каким кайфом ещё этим утром под одеялом смаковал свой сон. Мама нажала педаль газа и ошмётки грязи полетели во все стороны, однако чуда не случилось. Озябший я вернулся в авто, вариант оставался только один.

Я: Предлагаю дождаться утра, возможно кто-то проедет и нам поможет, если нет, то будем выбираться сами.

М: Да, конечно. Правда едой мы почти не запаслись, но завтра что-нибудь придумаем.

Опустив спинки кресел мы погрузились в сон.

Утро встретило нас дождём и эта новость не предвещала ничего хорошего, поддерживая температуру в салоне мы сожгли некоторое количество топлива, что создавало новую проблему. Кроме отсутствия еды, мы вскоре можем остаться и без источника тепла. После скудного завтрака чипсами и арахисом, накинув имеющиеся вещи мы отправились на разведку. Мы оказались в ситуации, когда спасение утопающих оказалось делом самих утопающих и следующие несколько часов провели раскапывая грязь и поднимая авто на подушку из хвороста. Должен сказать, что усилия не стали напрасными. С первой попытки авто тронулось с места и преодолело несколько десятков метров пока не погрязло вновь. Досада и разочарование вытеснили сдержанный оптимизм. Что делать дальше.

Кофе в термосе заменил обед, на повестке встали теперь уже вопросы выживания. До трассы расстояние было около ста километров, но примерно в десяти мы проезжали поворот с указателем. Где-то там должен находиться населённый пункт. Если это так, то там мы можем найти пищу, тепло и возможно даже трактор. Не имея альтернатив мы решили, что необходимо идти туда. Учитывая что сейчас уже дело было ближе к вечеру, то есть риск оказаться посреди ночи в лесу, поэтому выдвигаться решено на следующее утро.

Следующее утро, к счастью, оказалось пусть пасмурным, но сухим. Кофе к сожалению почти закончился, его остатки мы допили вместе с солёными печеньками. Собрав необходимое и самое ценное мы отправились в путь оставив на лобовом номер телефона. Идти по грязной дороге оказалось непростым занятием, но дорогу осилит идущий, благо физически мы к этому были готовы. Точного расстояния до поворота мы конечно не знали и пройденный путь тоже тяжело было оценить, но времени прошло достаточно много. Лишь к обеду мы добрались до поворота и ржавая табличка на столбе придала нам сил и оптимизма. Голодные и уставшие мы повернули и продолжили следование. С каждым часом становилось сложнее, организм требовал пищи и отдыха. Мы понимали, что по сути это дорога в один конец. Сил вернуться назад и времени просто не хватит. Наконец-то среди деревьев показался дом, но радость не была долгой. Дом оказался старым с обрушенной крышей. Подвернувшая в какой-то момент ногу матушка шла небыстро, но терпеливо. Село открылось нашему взору. Домов оказалось несколько, некоторые из них были целыми, однако ни единой души мы не увидели. Обойдя каждый дом мы с глубокой досадой осознали печальную реальность. Старый колодец посреди улицы был очень кстати, но вполне мог быть обваленным или пересохшим, в этот раз удача нам улыбнулась. Закинув мятое ведро в темноту мы услышали всплеск воды. Наматывая на скрипучий вал ржавую цепь я молился лишь, чтобы оно не оторвалось. Полное ведро воды стало нашим небольшим утешением. Один из домов выглядел опрятнее остальных. За закрытыми ставнями рамы оказались целыми, но опасаясь хищников мы не стали их открывать. Сбив клепанный массивный замок вместе с петлёй мы зашли внутрь, небольшой домик оказался опрятным. Перегородки разделяли его на три части, в одной была кухня, в другой что-то вроде кладовой, в третьей спальня. Старая кровать у стены с ковром застеленная разноцветным покрывалом радовала не меньше воды, пусть и была всего одна. Мама принялась осматривать кухню, а я наломав веток и досок растопил старую кирпичную печь. Через трещины повалил дым, но вскоре почти перестал и в комнате стало становиться теплее.

М: Смотри что я нашла.- с уставшей улыбкой она выложила на стол несколько пачек дешёвой лапши.

Я: Значит мы ещё живём, готов съесть её сухой.

М: Давай обойдёмся сегодня без гастрита.

Вскипятив воду в старом эмалированном закопчëном чайнике, мы с нетерпением ждали пока лапша заварится. Насытившись скромной трапезой, уставшие мы хотели лишь спать. Странной была жажда, которая не унималась практически никогда. Казалось, что чем больше мы пили воду из того колодца тем больше опять хотелось пить. Наши вещи были влажными, отчасти из-за того что после вчерашнего вечера не успели высохнуть, отчасти от пота. Фонарик на телефоне разряжал батарею, но к счастью мы нашли пару старых оплавленных свечек и поставили их на блюдца. Кромешная тьма на улице нагоняла жуть. Мама первая пошла в спальню, когда туда зашёл я, она сидела на расстеленной кровати в своей широкой но не очень длинной футболке с распущенными волосами. Одна её стройная ножка свисала вниз, другая подогнута на постель мама осматривала её, массируя ступню. В комнате уже было достаточно тепло, я раздевшись до трусов подошёл к ней.

Я: Давай может я помассирую?

М: Да, попробуй, только осторожнее.

Я аккуратно взял гладкую ножку и плавными движениями принялся её разминать. Её нежная бархатная кожа, тишина и полумрак создали какую-то интимную атмосферу и в моменте я осознал, что этот процесс начинает приносить удовольствие и мне. Почему-то мои руки поднялись выше и теперь я уже мял её голень. Спустя несколько минут, когда руки почти дошли до её колена она попросила меня закончить и переместившись к стене залезла под одеяло. Полунапряженный мой детородный орган начал требовать внимания, но изнуренный дорогой я больше всего хотел скорее уснуть. Под тёплым тяжёлым одеялом оказалось невероятно приятно находиться и почти сразу я провалился в сон.

Стою во тьме, включаю фонарь. Частицы тумана в плавном потоке плывут не зная гравитации. Сырой и мрачный лес вокруг, я ищу маму, но не вижу её ни где, вижу силуэт вдалеке, бегу в её сторону но теряю из вида, вновь ищу и вижу снова силуэт, вот только это не она. Старая бабка смотрит на меня, но я не могу разглядеть её лица. Чувство страха нарастает вместе с ужасной жаждой. Я наконец-то проснулся и с невероятным облегчением понял что это был лишь кошмар, а мама здесь, в моих объятиях. Хотя стоп, когда это произошло? Сетчатая кровать имеет свойство сильнее провисать в середине, превращаясь в подобие гамака. Хоть мы и пытались изначально сохранять дистанцию, но оказались всёже плотно прижатыми в центре постели. Правой рукой я обнимаю её, а она при этом обращена ко мне спиной и её мягкая попа прикрытая лишь трусиками, прижата к моему паху. В одну секунду осознание этого факта запустило реакции и организм игнорируя тот факт, что эта полуобнаженная, стройная и сексуальная женщина моя мать, направил поток крови туда куда вообще не стоило и мой орган очень быстро начинал набирать силу. Тепло и аромат её тела действовали наркотически, но я всё же пытался этому сопротивляться. Я встала с кровати и выпил пол ковша колодезной воды. Вернулся в постель и спустя несколько минут мне удалось снова уснуть. Словно в бреду чувствую как давление в паху растекается волнами удовольствия и я делаю ответные движения, чтобы усилить его. Ещё бессознательно своей ладонью провожу ниже по талии и запускаю под футболку, вдыхаю аромат волос и поднимаю руку к груди, охватываю и нежно сжимаю сочную грудь. Сон отступает и сознание возвращается ко мне, но поверить в происходящее просто невозможно. Эта жгучая брюнеточка усиливает давление своей попкой на мой вздыбленный кол, а пальцы жадно сжимают её податливую плоть. Что происходит, я никогда не был так возбужден как сейчас. Да я понимаю, что женщина со мной это моя родная мать, но я не в силах что-либо поделать. Поднимаю ладонь выше между её влажных грудей и охватываю тонкую шею. Она стонет негромко, но её стон действует как самый мощный афродизиак. Это вожделение не оставляет шансов здравому смыслу, просовываю левую руку под её талию, правой нетерпеливо стягиваю чёрные кружевные трусики, промокшая ластовица была последней защитой её киски, дыхание сбивается от волнения. Нетерпеливо достаю из трусов свой каменный орган. Это какое-то безумие. Неужели меня никто не остановит. Я в ужасе, не дай бог это случится, хотя о Боге сейчас лучше не вспоминать. Но я не в силах противостоять своему дикому желанию. Сгибаю упругий член рукой и направляю вперёд, мама услужливо оттопыривает свою задницу назад, толстая раздутая залупа касается мокрого нежного влагалища. Нагло и напористо проникает между сочных губок и я с невероятным блаженством ощущаю как тесная киска начинает впускать меня в себя. Член растягивает горячие стенки и проникает глубже. Уже наполовину я нахожусь внутри родной мамульки. Придерживаю её за животик, слегка выхожу и с усилием всаживаю до упора. Громкий женский стон разносится по дому. Это точно безумие, у меня нет никаких оправданий этому грехопадению. Я насадил свою родную мать до упора. Это абсолютно точно не нормально. Но остановиться теперь уже точно не смогу, пока не наполню её до краёв. Плавно выхожу и вталкиваю его вновь, без какой-либо защиты я плавно сношаю родную мать. Да, я повторяю это часто, но это просто не укладывается у меня в голове. Но больше всего меня удивляет, что и она совсем не препятствует мне в этом. Наоборот она старательно и покорно подставляет мне свою сочную писечку и сладко стонет с каждым моим проникновением. Плавные движения уступили место более резким и глубоким. В какой-то момент в таком положении стало уже слишком неудобно продолжать и я перевернул её на спину устроившись по хозяйски между стройных ножек. Направляю своё орудие сладких пыток туда, откуда 19 лет назад появился на свет и снова наращиваю темп. Её глаза закрыты, груди содрогаются в такт моим ударам. Наши лобки звучно соприкасаются, на вытянутых руках уперевшись в постель засаживаю до упора в свою прекрасную мамулю. Темп снова участился, стоны всё чаще слетают с её мягких губ. Длинные ресницы прячут её взор от моего. Склоняюсь к ней и целую её губы, она отвечает скромно, сжимаю грудь и ускоряюсь. Не понимаю как я ещё не разрядился от одного лишь вида и осознания происходящего. Усиленно долблю родную пещерку и кульминация уже совсем близка, её лицо искажают муки наслаждения, она притягивает мою шею к себе другой рукой царапая спину. Уфф для меня это пик, я не в силах больше сдерживать кипящее семя. Её стон почти не затихает, пальчики ног сжались, она прижимает мой торс своими ножками и я чувствую как горячий поток устремляется наружу, мощными сгустками мой несгибаемый член разряжается глубоко в материнское лоно, орошая её матку. Мы просто молчим несколько минут, и переводим дыхание. Приподнимаюсь и член вяло выползает из растрёпанной, измученной киски. Капли спермы вытекают наружу, одна крупная капля стекает с головки и падает на плоский животик. Оргазм был сокрушительным. Она без лишних слов поворачивается на бок, спиной ко мне. Лежу на спине и просто смотрю в потолок до тех пор, пока меня не накрывает крепкий сон.

Утро не было приятным, картинки прошедшей ночи резко начали всплывать в памяти. Тревога и абсолютное непонимание того, как жить с этим дальше. Я сел на краю кровати, в комнате стало прохладно.

М: Доброе утро.

Я: Доброе.... Как твоя нога.

М: Да.. вроде неплохо.

Нужно ли сейчас обсуждать произошедшее и как вообще смотреть ей в глаза.

Я: Нужно затопить печь, прохладно стало.

По прохладному полу босиком я пошёл к давно прогоревшей печи. Мама тоже поднялась и накинув на плечи тёплое одеяло пошла на кухню, вернулась она уже с заварником и лапшой. В комнате было теплее и мы решили завтракать здесь. Мама сидела напротив в своих коротких шортиках. Глядя на неё мне было невероятно сложно думать о чем либо кроме событий прошедшей ночи. Образы то и дело ярко вспыхивали в сознании. Мысли в голове крутились в хаосе, но вопросы выживания всё же требовали решения.

М: Всё хорошо. Не переживай... Всё нормально. Давай просто подумаем, что делать дальше.

Эта фраза помогла мне успокоиться, мы оба понимали о чем речь и большего пока не требовалось. Оставаться в этом доме не имело никакого смысла, и вариантов было немного. Идти до трассы около ста километров либо в сторону села около восьмидесяти. Если идти пешком в любую из сторон, путь займёт не менее двух дней. По грязной дороге и с повреждённой ступней быстрее у нас на получится. Дважды нам придётся спать под открытым небом. Перспективы не самые лучшие. Но есть другой вариант. Мы пройдём по домам и постараемся найти какое-либо продовольствие и инструмент. Вернёмся к автомобилю и снова его раскопаем, затем постараемся развернуться и поедем назад. Второй вариант казался намного перспективнее. Мы приступили к поискам, вскоре нам удалось найти пару лопат и ещё кое-какие продукты в виде той же самой лапши, мешка старых черствых макарон, соли, чая и круп. На поиски ушло около часа, но когда мы возвращались в свой временный дом я услышал крик за спиной. Мама коротко вскрикнув повалилась на землю. Неудачно оступившись она вновь подвернула ногу и теперь ей самостоятельно идти уже не удавалось. Планы пришлось корректировать. Никаких мазей конечно же у нас не было и решено было задержаться ещё на пару дней. Пока она находилась дома я обошёл округу, залез на самые высокие точки в поисках сети. Все усилия оказались тщетными, но безнадёжности всё же не было. Просто нужно было отлежаться какое-то время и продолжить путь. Мёртвое село погрузилось во тьму. Мы - его единственные жители, при свечах ели старые макароны, запивая горячим чаем, вобщем-то грех было жаловаться в текущих обстоятельствах на судьбу. В этот вечер после протопки печи я прикрыл трубу, чтобы на утро не просыпаться в холоде. Смотреть друг другу в глаза всё ещё было очень непросто. В той же футболке мама залезла в постель, а я последовал за ней. На самом деле в одном из соседних домов я видел такую же кровать и вполне возможно было принести её сюда, но почему-то я проигнорировал эту идею. Как ни крути, а находиться в такой кровати и не соприкасаться было почти невозможно и сначала мы лежали спиной к спине, но уснуть не удавалось и положение необходимо было менять. Я лёг на спину, затем повернулся к маме. Было желание для удобства приобнять её, но после случившегося не известно какую реакцию это вызовет.

Я: Не против если я тебя обниму?

М: Хорошо. - она ответила тихим спокойным голосом.

Просунул левую руку под подушку, правой аккуратно приобнял маму поверх одеяла, сохраняя при этом дистанцию от её попки. Конечно же такое положение заставило всё внизу напрячься. Её аромат пьянил безумно, теперь было очень сложно уснуть уже по другим обстоятельствам.

М: Спокойной ночи.

Я: Спокойной.

Я слегка приобнял её вновь, и глубоким вдохом вкусил её аромат. Неосознанно, скорее инстинктивно я сделал этот небольшой шаг вперёд. Спустя несколько минут мама сделала ответный шаг. Она немного сползла к центру кровати и внезапно мой член оказался прижат к её упругим булочкам. Было это осознанно или случайно я не знаю, но теперь настал мой черёд. Едва заметно потягиваясь я сильнее вжал свой пах в её полушария переместив правую руку под одеяло на её талию. Ещё несколько мгновений и её попа сделала движения вдоль моего ствола. Сердце начало учащенно биться, моя ладонь легла на животик под тканью футболки.

М: Ты уверен что нам это нужно?

Я не ожидал этого вопроса и мне нечего было ответить, но лично мне этого хотелось безумно. Приподнявшись повернул мамульку к себе, склонился к её лицу нежно коснулся её приоткрытых манящих губ. Пару минут чувственного поцелуя, затем я переместился между её послушных ножек. Потянул края трусиков, мама приподняла попку и я стянул их и отбросил в сторону. Нежные губки поблескивали влагой а лепестки слегка разлепились. Я полностью снял боксеры в этот раз и смакуя каждое мгновение примастил толстый орган к её входу, несколько движений между губок отозвались тихим стоном, я надавил корпусом и вошёл в горячую тесность. Её руки легли на мои плечи, и я плавно начал раскачиваться на скрипучей кровати. Разбросанные по подушке волосы и её учащённое дыхание.

М: Давай я.

Я лёг на спину, мама оседлала меня сверху, направив аккуратно мой орган в свою киску. Плавно раскачиваясь она дарила небывалое наслаждение. Мой взгляд блуждал по её прекрасному телу, освещенному вздрагивающим светом свечей. Тёмные локоны ниспадали на плечи и грудь, которая качалась в такт нашим движениям. Бритая киска неустанно поглощала мой толстый ствол. Левой рукой ухватил её за талию, правой за плечо и начал помогать и добавлять резкости нашему соитию. Спустя несколько минут у нас уже не было сил держаться дальше. Вид оргазмирующей на мне матери стал последней каплей и горячие потоки семени устремились вверх, чтобы вновь оросить её лоно. Ещё несколько движений и мы замерли. Запыхавшаяся брюнетка легла на мою грудь переводя дыхание, всё также насаженная на мой член. Нам нечего было сказать друг другу и мы просто уснули в объятиях.

Мы прожили в этом доме ещё пару дней, каждую ночь утопая в грехе, мы решили это не обсуждать и просто плыли по течению.

Наступил день обратного пути. Основательно собравшись мы выдвинулись, добравшись до основной дороги повернули в сторону нашего авто. Спустя какое-то время вдалеке послышался звук двигателя, неужели мы спасены, очень скоро из-за поворота показалась старая буханка, я был готов перегородить ей путь, лишь бы не пропустить. Уазик остановился и пожилой усатый дядька окинул нас удивлённым взглядом.

Н: Здравствуйте, это видимо ваша машина там по уши в грязи стоит.

М: Да, мы приехали с города к родственникам и не ожидали, что так капитально застрянем.

На: Садитесь, что-нибудь придумаем. Меня кстати зовут Николай Семёныч, или просто Семёныч.

В пути мама рассказала, кто мы и для чего приехали. Но в этот момент дядька вдруг посмотрел на нас с недоумением.

Н: Подождите-ка. Так вашей матери не стало уже как пять лет тому назад, а отец ушёл ещё раньше. Их уже давно нет...

М: Так в письме дата свежая указана была.. как это возможно. Может быть вы путаете их с кем-то.

В растерянности мы не понимали что делать дальше, добравшись до авто мама тщетно пыталась найти письмо бабушки. Чтобы разобраться в ситуации окончательно, мы договорились что Николай Семёныч увезёт нас до села, а после вернёт назад к нашему авто, которое мы предварительно вытянули тросом. Дорога заняла более двух часов. Отчий дом был действительно давно опустевшим. Воспоминания молодости не были тёплыми для мамы и сколь-либо задерживаться здесь у неё желания не было, пройдя заросшей тропой мы вышли к кладбищу, Семёныч привёл нас к месту и удалился. Только здесь мама обронила несколько слëз, я обнял её и спустя несколько минут молчания мы ушли прочь. Поддавшись на уговоры Николая Семёныча мы согласились до утра остаться у него дома. Будучи человеком радушным он как следует накормил нас и истопил баню. Мы рассказали ему про нашу историю выживания, конечно опуская некоторые подробности и вскоре легли спать, в этот раз раздельно.

Я проснулся последним, утро в этот день было непривычно солнечным и тёплым, не теряя времени мы погрузились в буханку и ближе к обеду добрались до своей колесницы. Наконец-то едем домой. Проезжая тот самый поворот мы переглянулись, а я вдруг понял, что хочу вернуться туда снова.

М: Знаешь, давай оставим то что случилось там и не будем к этому больше возвращаться. Это был сильный стресс и мы просто спасались всеми способами. Ничего плохого не случилось, всё нормально. И знаешь, давай теперь всё снова станет как прежде.

Я: Ты права, ничего плохого действительно не случилось.

В момент когда мы добрались до трассы уже казалось, что всё произошедшее было просто каким-то невероятным странным сном. Я глядел в зеркала на холодный, мрачный лес. Теперь он перестал быть таким чуждым как прежде, он проводил нас навсегда глядя нам в след без осуждения и остался там, молчаливым хранителем наших тайн.