В зале стало ещё тише. Казалось, воздух сгустился, как перед грозой.

Как только связь с командором Волем оборвалась, в зале снова зашевелились люди. Один из техников подошёл к Ивану и, понизив голос, сообщил:

— Мистер Дятлов, к вам поступил вызов с личного канала из центральной штаб-квартиры Прометеуса. Они просят переговорить наедине. Мы подготовим вам изолированный кабинет.

Иван кивнул. Он уже чувствовал, как усталость давит на плечи, но отказываться было нельзя.

— Показывай.

Техник провёл его через несколько коридоров в комнату с затемнёнными окнами и единственным креслом перед большим экраном.

— Сюда, мистер Дятлов, — коротко сказал он, и вышел, закрыв за собой дверь.

Экран мигнул, и почти сразу на нём появилось знакомое лицо Рейна Кессела — небритое, с потухшим взглядом, будто тот не спал двое суток.

— Мы уже в курсе, что у вас творится на Вейране, — заговорил Кессел без приветствий.

— Вы что-то можете сделать? — спросил Иван, пристально глядя в экран.

— Да. Именно об этом и звоню. — Кессел чуть выпрямился. — В вашу сторону уже вылетели несколько наших фрегатов. На форсаже, в варпе. Должны прибыть как раз к истечению ультиматума Воля. Бой с его станцией они, конечно, не потянут, но устроить отвлекающий манёвр — вполне.

— Это всё, на что вы способны? — сухо спросил Иван.

Кессел на секунду замолчал, потом ответил с лёгкой улыбкой:

— Нет. Не всё. Совет Земли наконец-то дал добро на прямое вмешательство. В вашу сторону направлен первый экспедиционный флот. Это уже серьёзно — линкоры, тяжёлые крейсеры, сопровождение. Они эту боевую станцию в пыль превратят. Но... им нужно трое суток на подход.

— Три дня... — Иван медленно выдохнул. — А у нас есть только шесть часов. Если Воль применит порошок раньше — поздно будет кому-то помогать.

— Порошок. Да. Что по нему?

— Профессор Мори работал всю ночь. Подтвердил: состав опасен, токсичен. Противоядия пока нет. Работают над этим.

— Значит, и здесь пробуксовка, — мрачно подытожил Кессел.

— Не совсем, — сдержанно возразил Иван. — Если ваши фрегаты прибудут вовремя, мы сможем кое-что сделать. На станции заложена диверсия. Через шесть часов, почти по часам, у них отключится весь боевой модуль. Ненадолго, но эффект будет.

— Ты уверен?

— Абсолютно. У них будет несколько минут полной дезорганизации. И если в этот момент ударить — шанс есть.

На экране у Кессела впервые за разговор мелькнула искра живого интереса.

— Вот это другое дело, — пробормотал он. — Без орбитального оружия станция — как... «sitting duck» в космосе.

— Что? — не понял Иван. — Это что значит?

— Это значит жирная, глупая птица, которая просто сидит и ждёт, пока её подстрелят, — пояснил Кессел.

— Благодарите мою помощницу, — добавил Иван. — Это она заложила заряд. Я был в камере.

— Ух ты. Значит, с девчонкой тебе повезло.

— Не сомневайтесь, — сухо усмехнулся Иван. — Повезло.

— Держитесь. Через шесть часов всё начнётся, — сказал Кессел уже более собранно. — Выключаюсь.

Экран погас. Иван на мгновение остался сидеть в тишине. Шесть часов. Слишком мало... но всё, что есть.

Когда Иван вышел из кабинета, совещание уже завершилось. Люди разбрелись по этажу: кто-то стоял у панорамных окон и молча курил, кто-то тихо переговаривался у стены, а некоторые спустились вниз, в поисках остатков еды в буфете.

Эра сидела в углу, в кресле у стены, сжавшись в комок, скрестив руки на груди. Вид у неё был хмурый, усталый и немного потерянный. Она не подняла головы, когда Иван подошёл, просто бросила в его сторону короткий взгляд.

Он сел рядом, молча взял её за руку. Пальцы у неё были холодные и напряжённые.

— Мы все умрём, да? — прошептала она, не глядя на него.

— Держись, девочка, — тихо ответил Иван. — Ещё есть шанс. Пусть и маленький, но есть.

Она вздохнула. Потом, после долгой паузы, повернулась к нему:

— Если вдруг... ну, если мы выживем, — ты выполнишь обещание? Ты ведь помнишь, о чём я?

Он взглянул ей в глаза и с жаром кивнул:

— Обязательно. Без вопросов.

Она улыбнулась едва заметно — устало, но искренне — и снова отвернулась, уставившись в пустоту зала.

Оставшиеся часы ультиматума стремительно таяли. Шесть... четыре... три... Вот уже и два, затем один. Все, кто ещё оставался в здании, собрались в зале совещаний. Нервы были натянуты, как струна. На экранах мелькали кадры: забитые улицы, протестующие у здания Прометеуса, орбитальная блокада. Станция командора и сопровождающие его корабли по-прежнему патрулировали космос над планетой, как стальная петля, готовая сжаться.

— Почему он выбрал такой способ нападения? — вдруг спросил невысокий лысеющий мужчина в очках — инженер Марко Брайен. — Почему не просто штурм, а этот... нанопорошок?

— Ну это то как раз понятно, — отозвался Теннер, не отрывая взгляда от главного экрана. — Ему нужна вся планета. Со всеми шахтами, заводами, городами, инфраструктурой. Все что мы с вами создали. В идеале — не тронутыми. Если бомбить — все это может разрушиться. А от нас, от Прометеуса, он хочет избавиться подчистую, как от вируса. Быстро, тихо, окончательно.

В этот момент двери зала распахнулись. Вошёл доктор Мори — измождённый, с тёмными кругами под глазами, но с широкой, почти мальчишеской улыбкой на лице. Он держал в руке небольшой кейс.

Все мгновенно повернулись к нему.

— Господа, — произнёс он, торжественно подходя ближе. — У нас получилось. Мы создали противоядие. Наносуспензия — нейтрализатор его порошка. Антипорошок, если хотите. Если распылить её в воздухе, наночастицы Воля потеряют активность. Будут просто... пылью.

Он достал тоненькую пробирку с прозрачной жидкостью, поднёс к свету и показал всем.

— Вы уверены что это работает? — быстро спросил кто-то из присутствующих.

— Да. Абсолютно. Я уже испытал его на себе, — с хитрой усмешкой добавил профессор.

В зале повисла изумлённая тишина. Кто-то даже привстал.

— Но... сколько у нас его?

Улыбка на лице учёного немного побледнела.

— Вот с этим сложнее. У нас только несколько миллилитров. Этого хватит, чтобы доказать работоспособность, но не для массового применения. А для масштабного производства... нужен доступ к оборудованию. Заводы стоят. Персонал — кто в панике, кто дома, кто на улицах.

— Значит, надежда есть, — задумчиво сказал Иван, глядя на пробирку, словно на последнюю свечу в темноте.

— Хотите, я прямо сейчас продемонстрирую? — с улыбкой предложил профессор Мори, приподнимая пробирку.

— Не сейчас, — остановил его Иван, не сводя взгляда с экранов. — Подождите. Лучше устроим спектакль для Воля. Он, кажется, вот-вот выйдет на связь.

Как по заказу, один из экранов мигнул, озарился светом — и в кадре появилось лицо командора Воля. Распухшее, с тяжелыми бровями, с толстой шеей, в мундире грудь которого была украшена множеством орденов. Его глаза блестели торжеством и уверенностью, губы сложены в хищную полуулыбку.

Эра при его виде только презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась к окну.

— Ну что, доктор Дятлов, — произнёс Воль с самодовольной усмешкой, — есть у вас наконец-то ответ? Или вы все ещё надеетесь на чудо?

— Ответа пока нет, — спокойно отозвался Иван. — Мы договорились на срок, и, если не ошибаюсь, — он глянул на часы, — у нас ещё пятнадцать минут.

— Хотите дотянуть до последнего, — хмыкнул Воль. — Ну что же, ваше право. Но имейте в виду: как только истечёт время — я даю приказ. Капсулы уже загружены в аппараты. Пилоты только и ждут сигнала.

— Капсулы? — холодно переспросил Иван, приподняв бровь. Он протянул руку и взял со стола металлический цилиндрик. — Такие, как эта?

Глаза Воля расширились, и выражение его лица переменилось с презрения на ярость.

— Где вы это взяли?! — взревел он, приподнимаясь в кресле.

— На вашей станции, в отсеке вооружения, — холодно ответил Иван. — Благодаря стараниям мисс Вейран.

Он бросил короткий взгляд на Эру. Та ухмыльнулась и демонстративно повела бровями.

— Вы... вы ещё и вор! — запыхтел Воль, в его голосе звучало искренне возмущение.

— А наши учёные, между прочим, уже создали к вашему порошку противоядие, — продолжил Иван, не повышая голоса. — Так что ваши угрозы больше не внушают страха.

— Вы лжёте! — выкрикнул Воль, но в голосе уже не было прежней уверенности. Его лицо заметно побледнело. — Вы не могли так быстро. Вы блефуете.

— Ах, вы не верите? — с деланным удивлением сказал Иван. — Хотите убедиться лично?

Он медленно открутил плотную крышку с капсулы, открыл её и поднес к самому носу.

— Не стоит! — выкрикнул кто-то из сотрудников, но Иван уже вдохнул содержимое. Потом выдохнул. И снова вдохнул. Равнодушно пожал плечами.

— Как видите... жив.

Командор сидел, будто парализованный. Его губы шевелились, но звука не было. С лица исчезло высокомерное выражение, словно в один момент рухнули его планы, на момент с него исчезла маска самоуверенности.

— Чёрт... — прохрипел он наконец, с лицом человека, у которого под ногами внезапно зашатался пол.

— Неважно, — выплюнул Воль раздражённо, но почти сразу овладел собой. Голос его вновь стал ледяным, в нём зазвенела угроза. — Значит, перейдём к плану «Б». Бомбы. Вы всё равно обречены. У вас осталось... — он бросил взгляд на часы, — меньше пяти минут.

— Это мы ещё посмотрим, — спокойно сказал Иван, не отводя взгляда от главного экрана, на котором отображалась орбитальная обстановка.

Несколько секунд висело напряжённое молчание. И вдруг — на фоне космического поля замигали новые точки.

— Контакт! — выкрикнул один из техников. — На дальнем рубеже зафиксирован варп-прорыв!

Один за другим из гиперпространства вынырнули девять фрегатов — вытянутые, быстрые, с характерными обводами корпуса. Их капитаны молниеносно оценили ситуацию, сверили координаты — и начали перестраиваться в боевой порядок, двигаясь на перехват станции Воля.

— Вот и наш ответ, — тихо произнёс Иван, с едва заметной усмешкой. — Надеюсь, вам понравится.