Прошло ещё несколько недель. Юми уже не помнила, каково это — просыпаться без ошейника. Розовая кожа плотно обхватывала шею, колокольчик тихо позвякивал при каждом движении, напоминая о новом статусе. Акира носил свой чёрный ошейник с той же покорностью — они стали парой петов, спящих у ног Кенжи на коврике в спальне, моющихся вместе в душе только по его разрешению и обслуживающих его по утрам вдвоём, синхронно, как хорошо отрепетированный дуэт.

Кенжи решил, что пора вернуть долг клубу. Тот самый подпольный бойцовский клуб, где всё началось, давно ждал нового шоу от своей легенды. «Сегодня вечером вы оба пойдёте со мной, — сказал он за завтраком, лениво гладя Акиру по голове, пока Юми стояла на коленях и держала в зубах его чашку с кофе. — И будете вести себя идеально. Поняли?»

Они кивнули одновременно. Колокольчик Юми звякнул, цепочка Акиры тихо звякнула о пол.

Вечером Кенжи вывел их на улицу. На обоих — только тонкие чёрные плащи до колен, под которыми ничего. Ошейники блестели на шеях, цепи он держал в руке, как поводки. Холодный декабрьский воздух кусал кожу, но внутри у обоих пылало — от страха, от предвкушения, от того, что они снова будут на виду у всех. Юми шла чуть позади Акиры, её каблуки стучали по асфальту, колокольчик звенел тихо, но отчётливо. Прохожие оборачивались, но Кенжи смотрел так, что никто не решался подойти.

В клубе их встретили знакомо — гул голосов, запах пота, алкоголя и возбуждения. Толпа расступилась, пропуская Кенжи с его «питомцами». Многие узнали Акиру — бывшего дерзкого мальчишку, который бросил вызов чемпиону и проиграл всё. Теперь он шёл на четвереньках, как и полагалось внутри клуба, плащ распахнулся, обнажив голое тело и пробку в попке. Юми тоже опустилась на колени — Кенжи потянул за цепь, и она послушно поползла рядом.

На сцену — ту самую импровизированную платформу в центре — их вывели под овации. Софиты ослепили, толпа заревела. Кенжи встал позади, держа оба поводка в одной руке.

«Смотрите, господа, — громко объявил он, голос разнёсся по подвалу. — Мой сын и его бывшая подруга. Полностью сломленные. Сегодня я разрешаю им показать, как сильно они всё ещё любят друг друга... пока я не решу иначе.»

Он отпустил цепи, толкнул их вперёд. Акира и Юми остались одни в центре круга света. Плащи Кенжи уже снял в углу — оба голые, кроме ошейников. Юми дрожала — не только от холода, но и от взглядов десятков глаз. Акира подполз к ней первым, нежно уткнулся лбом в её плечо. Его руки обняли её талию, осторожно, как будто боялся сломать.

«Юми...» — прошептал он, голос дрожал. Она посмотрела на него — в больших глазах стояли слёзы, но не от боли, а от переполнявших чувств. Она обняла его в ответ, прижалась всем телом. Их губы нашли друг друга — поцелуй был долгим, нежным, почти невинным на фоне всего этого места. Толпа притихла, наблюдая.

Юми легла на мат, раздвинув ноги, приглашая. Акира накрыл её собой — не как хозяин, а как любящий. Он вошёл медленно, очень медленно, глядя ей в глаза. Она застонала тихо, выгибаясь навстречу. Колокольчик на её шее звякнул мелодично, когда она запрокинула голову. Акира двигался плавно, глубоко, но без грубости — каждый толчок был лаской, каждый вздох — признанием. Её руки гладили его спину, пальцы зарывались в волосы. Они шептали друг другу слова, которые никто не слышал: «Я люблю тебя... даже так... всегда буду...»

Толпа начала подбадривать, но тихо — многие заворожённо смотрели на эту нежность посреди грубого мира. Юми чувствовала, как оргазм подкатывает — сладкий, тёплый, от одного только ощущения Акиры внутри, от его губ на шее, от того, что он всё ещё её, несмотря ни на что. Акира тоже был на грани — его член пульсировал, тело напряглось.

И в этот момент Кенжи шагнул вперёд.

«Хватит.»

Один рывок за цепь Акиры — и тот вылетел из Юми, член мокрый, твёрдый, отчаянно подрагивающий на воздухе. Юми ахнула, пытаясь дотянуться до него, но Кенжи схватил и её за ошейник, оттащив в сторону. Колокольчик зазвенел жалобно.

«Вы кончаете только с моего разрешения. Поняли?»

Акира кивнул, опустив голову, сперма уже капала с головки — он был так близко. Юми всхлипнула, её киска сжалась пустотой, клитор пульсировал болезненно.

Кенжи расстегнул штаны. Его член — огромный, как всегда — встал перед ними. Он сначала взял Акиру — поставил раком, лицом к Юми, чтобы она видела всё. Вошёл без подготовки, одним движением. Акира закричал — боль и удовольствие смешались, глаза закатились. Кенжи трахал его жёстко, глубоко, держа за ошейник как за ручку. Каждый толчок заставлял тело Акиры дёргаться вперёд, член хлопал по животу, предсемя летело каплями.

Юми смотрела и плакала. Слёзы катились по щекам, но не от ревности — от жалости, от любви, от того, как унижают её любимого на глазах у всех. Она видела, как Акира ломается снова и снова: его рот открылся в беззвучном крике, слюна потекла, лицо исказилось в ahegao — шок, боль, наслаждение. Колокольчик на её шее звенел, когда она дрожала.

«Пожалуйста... хозяин... не так сильно...» — прошептала она, но Кенжи только усмехнулся.

«Ты следующая.»

Он кончил в Акиру быстро — зарычал, вливая семя глубоко. Вытащил, и белая струя потекла по бёдрам сына. Акира рухнул на мат, тело в конвульсиях, но оргазма не было — только мучительное напряжение.

Кенжи повернулся к Юми. Поставил её раком рядом с Акирой — лицом к лицу. Она видела его слёзы, он — её. Кенжи вошёл в неё так же грубо. Юми закричала — боль пронзила, но за ней сразу волна удовольствия. Он был слишком большим, растягивал до предела. Держа за хвост и ошейник одновременно, он трахал её сильно, ритмично, каждый толчок отдавался в животе. Колокольчик звенел безумно, как сумасшедшая музыка.

Акира смотрел в глаза Юми — они оба плакали теперь. Она видела, как он страдает, не кончив, как его член всё ещё твёрдый, красный, отчаянный. Он протянул руку, коснулся её щеки, вытирая слёзы. Она поцеловала его пальцы.

Толпа ревела, свистела, аплодировала. Кто-то кричал: «Сильнее! Сломай их окончательно!»

Кенжи кончил и в Юми — заполнил до краёв, семя потекло, когда он вышел. Она рухнула рядом с Акирой, оба дрожали, обнимались, но оргазма не было ни у кого из них. Только мучительное, сладкое напряжение.

Кенжи встал, застегнулся. Посмотрел на толпу.

«Этого мало. Сегодня мои петы работают на клуб. Борделю нужны новые лица на вечер.»

Толпа взорвалась аплодисментами.

Бордель при клубе был в соседнем помещении — несколько маленьких комнат с красным светом, кроватями и зеркалами на потолке. Туда их повели на поводках. Юми и Акира ползли по коридору, колокольчик звенел, цепи звякали. Их разделили сначала — по разным комнатам.

Юми завели в первую. Там уже ждали трое мужчин — постоянные клиенты клуба, знающие правила. Её поставили на колени в центре. Один сразу взял за хвост, другой расстегнул штаны. Она обслуживала их ртом по очереди — глубоко, до слёз, колокольчик звенел при каждом движении головы. Третий стоял сзади, пальцами растягивал её попку, готовя. Она думала об Акире — где он сейчас, что с ним делают. Слёзы текли, но тело реагировало: киска снова намокла, соски затвердели.

В соседней комнате Акиру брали жёстче. Двое мужчин — один в рот, другой в попку. Он стонал громко, тело дрожало, пробку давно вынули. Его член снова встал, но никто не разрешал кончать. Каждый раз, когда он был на грани, его останавливали — хлопали по яйцам, сжимали основание. Он плакал, зовя Юми тихо, но её не было рядом.

Через час их свели вместе — в большую комнату с кроватью и стеклянной стеной, за которой могли смотреть зрители. Теперь они были вдвоём, но не одни — вокруг клиенты, Кенжи наблюдал из угла.

Им разрешили снова прикоснуться друг к другу. Юми и Акира обнялись, как утопающие. Она легла под него, он вошёл — снова нежно, несмотря на всё. Но теперь вокруг стояли мужчины, дрочили, ждали своей очереди. Акира трахал её медленно, шепча «прости... прости... люблю тебя», а она отвечала стонами и слезами.

Один из клиентов не выдержал — подошёл, взял Акиру за бёдра и вошёл в него сзади, пока тот был внутри Юми. Акира закричал, но не остановился — теперь его трахали в ритм, заставляя двигаться в Юми сильнее. Она чувствовала каждый толчок через него — как будто её трахали вдвоём. Колокольчик звенел безостановочно.

Потом поменяли — Юми поставили раком, Акира вошёл в неё сзади, а клиент взял его. Цепочка. Они смотрели друг другу в глаза через зеркало, плакали, но не могли остановиться. Тела двигались сами — от боли, от удовольствия, от любви.

Весь вечер их использовали по-разному: вместе и по отдельности, в разных позах, с разными людьми. Юми брали в два ствола — один в киску, другой в попку, пока она лизала Акире. Акиру заставляли лизать всех, кто кончал в Юми. Их заставляли целоваться с семенем во рту, глотать, показывать язык.

К полуночи они были покрыты потом, семенем, слёзами. Колокольчик Юми охрип от постоянного звона. Акира дрожал всем телом, член красный, опухший, но всё ещё не кончивший. Юми текла по бёдрам — смесь всего.

Кенжи подошёл под конец. Сел в кресло, посадил их обоих к своим ногам.

«Хорошие петы. Сегодня вы заработали клубу много. Завтра отдохнёте... немного.»

Он разрешил им наконец кончить — но только друг от друга. Юми села на Акиру верхом, медленно, глядя в глаза. Они двигались нежно, несмотря на боль везде. Оргазм пришёл одновременно — долгий, разрушительный. Юми закричала, сжимаясь вокруг него, колокольчик зазвенел последней чистой нотой. Акира заполнил её, тело содрогнулось в конвульсиях.

Они рухнули друг на друга, обнимаясь, плача от облегчения.

Толпа аплодировала. Кенжи улыбнулся.

Это был не конец. Это была только первая ночь в борделе.

А завтра — новая смена.