Стихи – это не скучно. И они скорее для тебя, чем для женщин бальзаковского возраста и скучных папиков. Потому что тем уже не услышать музыку между рифмованными строками. Ведь стихи – это та же музыка, только чуть более вечная. Однажды, когда в очередной раз захочется больше не жить из – за того, что он пригласил на свидание другую, в сознании побегут строчки Бродского. И тебе снова захочется жить. Чтобы прочесть еще пару стихов. И влюбиться.

Поглядывая на чьи – то чувства и мысли, способные уместиться на страницах книги, она помахивала только что накрашенными бледно – розовым лаком ноготками. Она немного волновалась, хотя была уверена, что он придет. Что он думает о ней? Звать парня на первое свидание к себе домой так неосторожно: Она не любит ромашки, стихи, свечи и сказки. Умеет не строить иллюзий. Что она скажет, когда его густые каштановые волосы будут близко, рукой подать, когда его карие глаза с зелеными искорками будут смотреть только на нее? "Я тебя хочу". Иногда лучше сразу во всем признаться. Без намеков и многоточий. Сказать ему, что ты хочешь, чтобы он тебя поцеловал, снял майку, расстегнул лифчик, обнял, засунул эту штуку вот в это отверстие и немного подвигал попой. А то они такие непонятливые.

Оттянув рукой резинку и стараясь не смазать лак, она поправила трусики. Ее очень раздражало, когда стринги пробирались в узенькое пространство между половинками ее упругой попки, это заставляло ее чувствовать себя несколько некомфортно. Лежа на животе, она потянулась, оставляя на простыне складочки. Расстегнула три пуговки на рубашке. Классика жанра обольщения – демонстрация нижнего белья. В декольте, разрезе юбки, сквозь ткань рубашки. Главное не переборщить.

Стук в дверь. Открыто. Вот и он. Улыбаясь, проскальзывает в комнату и здоровается. Бедный заяц, он принес торт и цветы. Видно, собирался пить чай. Это ни к чему не обязывает. Он и не представляет, какая ночь у него впереди. Она улыбается своим мыслям и приподнимается на кровати. Секс в ее исполнении – всегда спектакль, тщательно подготовленный и продуманный, он запомнит ее на всю жизнь. "Ой, мне в глаз что – то попало". Он наклоняется к ней и честно начинает искать ресницу. И внезапно осознает, что, когда она дышит ему в шею, это чертовски приятно. Она целует его шею, ее влажные пухлые губки скользят все ниже и ниже, пальчики начинают одну за другой грубо отрывать пуговицы от его рубашки. Одной рукой она снимает ее и целует его загорелую грудь, другая пробирается в собственные трусики и дотрагивается до клитора.

Она вздрагивает, ждет его реакции, чувствует как быстро бьется его сердце. Внезапно, она отстраняется от него и встает с кровати. Он сидит на краю, возбужденный, ничего не понимающий, застенчивый, преданно смотрит на нее большими карими глазами. Она загадочно улыбается, прикладывает пальчик к губам – не говори ни слова, все в моих руках. Ты тоже. Она берет его за руку и ведет к стоящему возле окна стулу. Он послушно садится, и позволяет связать себя крепким шелковым шарфиком. Довольная собой, она расстегивает змейку и отходит, чтобы включить музыку, позволяя юбке сползти на щиколотки, затем легко перешагивает через лишнюю одежду, чувствуя спиной его восхищенный взгляд. Она знает, что он стесняется. Думает, что поставить, стимулируя клитор свободной ручкой. Подойдет Godhead. Свирепые, тяжелые и очень страшные.

Но очень тихо. Что может быть лучше. Поворачивается к нему, понимая по его позе и глазам, что он стесняется, и, кажется, немного испуган. Она подходит к нему, покачивая чуть широкими бедрами, ослабляет шарфик, и, притянув его к себе, целует взасос. Когда ее руки касаются змейки на его джинсах, он вздрагивает. Она чувствует, как он возбужден, но никуда не спешит. Прижавшись к нему так, что обоим трудно дышать, она позволяет шарфику упасть на пол и заставив его немного приподняться со стула, стягивает с него джинсы вместе с плавками. Сажает его обратно на стул и, понимая, что мальчик не сделает лишнего движения, все же притягивает его к стулу шарфиком на поясе, и, подумав, привязывает его ноги к ножкам стула. Теперь он полностью в ее власти. Дрянная девчонка становится в нескольких шагах от него, и медленно расстегивает пуговицы. Одну за другой. Освободившись от лишней одежды, она предстает перед ним в нижнем белье, избавиться от которого тоже не трудно.

Он не отрываясь наблюдает за ее прекрасным телом, грациозными движениями. Он очень возбужден, но почему – то ничего не предпринимает. Она ложится на кровать, закрывает глаза, и начинает мастурбировать, понимая, что когда он будет готов, разорвать шарфик не составит для него никакого труда. Она наслаждается собственной сексуальностью, и думает только о том, красиво ли выглядит со стороны, получая от самоудовлетворения сомнительное удовольствие. Вдруг она слышит шорох и звук разрываемой ткани. Не открывая глаз, она ждет. Сильные руки хватают ее и грубо бросают на пол, не обращая ни малейшего внимания на страх в ее глазах. Она лежит на животе, на полу, ей больно, слезы наворачиваются на глаза, ей страшно думать о том, что может сделать с ней это застенчивый мальчик, которого она видит второй раз в жизни. Он резко запихивает палец в ее узенькое анальное отверстие, поцарапав ее внутри ногтем. Ей очень неприятно, и кажется, ее дырочка слишком маленькая даже для пальца.

Он отходит, она не решается пошевелиться или посмотреть, что он делает, и плачет, уткнувшись носом в пушистый пыльный ковер. Она слышит приближающиеся шаги, он чем – то смазывает ее попку и его возбужденный член прижимается к ее бедру. Она дрожит и всхлипывает. Он находит ее дырочку, и начинает проталкиваться внутрь, лежа на ней всем весом своего сильного большого тела. Ее грудь прижимается к полу, соски больно трутся о грубую шерстяную поверхность. Он входит все глубже и глубже, она кричит и плачет, ей кажется, что сейчас он ее разорвет. Из ее попки начинает сочиться кровь, ей кажется, что он уже где – то в прямой кишке, хотя его член еще не протолкнулся в нее и наполовину. Одним движением он входит в нее до самых яичек. Молния пронзает ее хрупкое тело, она извивается под ним, он так глубоко в ней, что ей становится трудно дышать. Он начинает ритмично двигаться, и она подмахивает ему, начиная получать какое – то незнакомое раньше удовольствие от боли и понимания того, что этот мужчина может сделать все, что хочет с ней, и она не в состоянии сопротивляться.

Получив от нее все, что хотел, он встает. Она, не шевелясь, лежит на полу. Услышав, что он начал одеваться, она приподнимается и садится на кровать, поджав под себя ноги. Ей холодно. Она хочет, чтобы он согрел руками и дыханием ее холодный нос, ладошки, уши, пятки. Потом они начнут целоваться. Потом он на несколько секунд задумается. А потом им обоим будет жарко, независимо от температуры окружающей среды. Но он не подошел к ней, даже не взглянул в ее сторону. Он бросил в стакан несколько кусочков льда, наполнил его водой. Посмотрел, как пузырьки поднимаются к поверхности и исчезают навсегда, весело брызгаясь. Он выпил воду двумя глотками и поставил стакан на стол. Достал из заднего кармана сигарету, зажег ее от горящей в комнате свечки, и закурил. Зажав сигарету между зубами, он одел рубашку с оторванными пуговицами, вышел из комнаты. Надел куртку, зашнуровал ботинки, поправил капюшон. И ушел. А она плакала.