Я, осмысливая его слова и прислушиваясь к своим мыслям, бродившим в голове, в задумчивости терся щекой о его волосики возле паха, поглядывая на лежащий на животе полунапряженный член. Он слегка пульсировал в такт биениям Сашиного сердца, которое я ощущал щекой от вены в паху. "Я – ХУЕСОС, ВАФЛЕР! Теперь никто не будет со мной общаться! Все будут меня презирать!" Два чувства боролись во мне: одно – страх от возможных негативных последствий, другое – жуткое возбуждение от запретности происходившего, от ощущения себя приносящено наслаждение вещью. Два этих чувств тянули мое сознание на порог выбора: "Что для меня важнее – дикое возбуждение, которое я испытал при пользовании мной, или уязвленная гордость, связанная с мнением окружающих?" От мыслей неразрешимости проблемы слезы непроизвольно стали течь из моих глаз. "Вовочка, ты что?" Сашин вопрос спровоцировал открытые рыдания, и я, зарыдав со всей силой, спрятал лицо в Сашином паху, заливая его горючими слезами.

Я был в отчаянии: "Я к нему с открытой душой: Я хотел сделать для него все: А ОН!!!" Саша привстал и потянул меня к себе. Не желая поднимать на него глаза, я спрятал лицо, заливаемое слезами на его груди. Саша, перепугавшись за меня, обнял меня, прижимая к своей груди, и нежно поглаживая меня по обнаженным плечам и спине и гладя мои волосы начал меня успокаивать: "Вовочка, ну ты что? Не обижайся. Это я пошутил. Ты умница, молодец! Спасибо тебе огромное! Мне так хорошо было с тобой!" Его нежные поглаживания, добрые слова, а скорее их интонация, и тепло его тела потихоньку стали успокаивать меня. Я стал всхлипывать реже и, вдруг, осознал, что мне приятно его поглаживание, его забота и опека. И я прижался еще сильней к этой груди, зарывшись лицом в мягкие кучерявые волосики на груди, смоченные моими слезами. Губами я почувствовал эту соленую влагу и стал губами промокать ее, наслаждаясь теплом и уютом Сашиных объятий.

Его голос обволакивал меня покоем: "Не расстраивайся. Все будет хорошо. Ты умница, ты такой милый, такой хороший. Я никому тебя не отдам. Ты только мой!" Он, слегка присев, взяв мое лицо в свои ладони, приподнял мое заплаканное лицо, и стал его целовать, промокая капли слез, продолжая успокаивать меня, постепенно переходя на шепот: "Не плачь, мой малыш! Моя маленькая плакса! Ты – МОЙ! Я никому не дам тебя огорчать! Я буду о тебе заботиться!" Он промокнул слезы на щеках, а затем, пристально глядя мне в глаза, приблизил свои губы и поцеловал мои. "Вот он мой первый поцелуй!" мелькнуло в голове. Эта мысль и его теплые, нежные и такие мягкие губы вызвали головокружение, и я, подчиняясь захватывающемуся вихрю, закрыл глаза, и отдался этому поцелую. Я, сквозь поток мыслей и охватывающих мое сознание истомы, чувствовал легкое давление губ, заставившее меня слегка приоткрыть рот, из которого вырвался вздох, полный наслаждения.

Это было так прелестно. Саша стал, слегка придавливая, целовать мои приоткрытые губы по отдельности, слегка проводя языком то по верхней губе, то по нижней. Но вот он опять прижался своими губами с силой к моим, и я почувствовал тоже приятное чувство проникновения, когда его язык начал, раздвигая губы, проникать вовнутрь. Его язычок, нежно порхая, обследовал губы изнутри, проскользнул между приоткрытыми рядами зубов и, придавив вниз язык, вторгся внутрь. При этом Сашина рука еще крепче прижала мою голову, боясь, чтобы я не отстранился. Но я и не думал отстраняться от такой сладкой процедуры. Я принялся своим языком обследовать этого нежного гостя, который продолжил касаться всего, до чего мог достать. Это было так приятно чувствовать и ощущать всю эту гамму прикосновений, запахов и вкусов другого, такого близкого тебе сейчас, человека. И этот человек – Саша!

Я чувствовал, что что – то происходит в моей душе по отношению к нему, как какое – то все поглощающее восхищение и упоение этим человеком затмевает все остальные чувства. И поэтому, когда нехватка дыхания заставила нас разомкнуть губы, я прошептал: "Я люблю тебя, Саша!" Фраза, услышанная мной, заставила мою душу затрепетать и запеть: "Я тебя тоже, малыш!" И в подтверждение своих слов он вновь поцеловал меня, прижимая к себе еще сильней. Моя душа пела: я люблю, и любим, пусть это немного странно, но нахождение рядом с человеком, который дает тебе такой заряд энергии, эмоций, ощущений и чувств, было настолько душевно приятно, что все предыдущие страхи и огорчения от произошедшего улетучились, и мне захотелось, чтобы эти мгновения длились вечно. Наш поцелуй продолжался и продолжался. Сашин настойчивый язык уже исследовал все закоулки моего рта и стал ритмично скользить вперед назад то выходя полностью, то внезапно вторгаясь на всю длину.

Мне было приятно плавное скользящее движение по моим губам, раздвигающее их, и я стал сосать его, чувствуя его шероховатость. Сашины руки слегка отодвинули мою голову, наши губы разомкнулись, и только кончик его языка оставался между моих губ. Боясь потерять такого желанного пленника, я потянулся к Саше, всасывая его язык, пока наши губы вновь не соприкоснулись. Но его руки вновь отодвинули меня. Однако как только самый кончик языка прошелся по моим полураскрытым губам, как его руки вновь одели мой рот на его сильно вытянутый язык. Мне понравилось это проникновение, и я стал, уже самостоятельно двигая головой, надеваться губами на этот трепещущий в моих губах язычок, всасывая его все сильней и сильней. Сашина рука, ласково погладив мои волосы, едва коснувшись кончиками пальцев шеи, от чего у меня по спине пробежали мурашки, легла на мое плечо. Поглаживая его, Саша стал прижимать меня к себе, постепенно распрямляясь.

Из – за разницы в росте мне пришлось отклонить голову. Стало неудобно двигать головой, но Саша стал сам, двигая головой, всовывать в мой рот свой язык. Голова закружилась от его стремительных проникновений. Рука прижимала меня все ближе, голова запрокидывалась все сильней, и поэтому, когда моя грудь коснулась Сашиного живота, получилось, что он нависал надо мной. Он вынул язык из моих губ и я увидел, как с него свисает капля, наверное уже, наших общих слюней. Она капнула мне на губы, и я, чтобы она не пропала, быстро слизнул ее и тут же кончиком языка подхватил ее подружку, которая уже образовывалась на язычке Саши. Соприкасаясь кончиками языков, мы играли в игру "поймай меня": я ловил капли, которым Саша просто позволял, накапливаясь, возникать на самом кончике. А потом, облизав губы и слегка приоткрыв их, он начал по очереди отправлять их с нижней губы.

Сначала это были отдельные капли, но когда мой язык уже вовсю порхал ниже источника их возникновения, они объединились и хлынули на него небольшим потоком. Я расширил язык и направил этот поток внутрь своего рта. Это было неожиданно приятно. Я видел этот поток из такого уже любимого мною рта, и меня захватила мысль не переставая пить из этого источника. Но хотя он иссяк, я получил больше – эти прекрасные губы сомкнулись с моими в легком поцелуе. Затем они отстранились, я увидел, что Саша делает сосательное движение, и я уже с готовностью приоткрыл рот, дожидаясь новой порции этого напитка. И он потек, но уже не на вытянутый язык, а непосредственно в рот. Это было прекрасно. Я напоминал себе птенца, которого птица поит из клюва. Когда поток истек, я проглотил его и прошептал: "Еще!" Саша втянул щеки и выдал еще порцию.

Она была уже гуще, и мне пришлось слизать длинную нитку, которая протянулась от нижней губы. Я, охваченный истомой необычных ощущений, прошептал: "Еще!" Саша выдал еще порцию, но она уже не текла, а свисала, и я попытался схватить ее губами. В этот момент Саша, пытаясь избавиться от свисающей слюны, слегка вынув язычок, плюнул, и этот комочек упал мне на верхнюю губу. Я его слизал, слегка размазав, и глядя в изумленные Сашины глаза, произнес: "Плюнь в меня еще!". Саша с изумлением спросил: "Хочешь, чтобы я тебя зафорчмашил?" Ругательство было мне незнакомо, но грязное слово возбудило своей унизительной интонацией. Я сделал свой выбор и кивнул. Раздался характерный отхаркивающий звук набираемых слюней, и мощный плевок попал мне точно в рот. Я размазал его по небу, возбуждаясь от ситуации все больше и больше.

Увидев, что я не закрываю рот, Саша, слегка отодвинувшись, плюнул опять. Плевок, разбрызгавшись, попал на губы и щеку. Облизав насколько можно было языком, я остальное собрал указательным пальцем и облизал его. Взгляд колючих Сашиных глаз следил за моими манипуляциями. "Ты сбрендил?" – он все еще не мог понять, что только что помог мне сделать окончательный выбор. И этот выбор был – "наслаждение". Глядя в эти желанные глаза, я дрогнувшим голосом произнес: "Я хочу принадлежать тебе, быть твоим полностью!" "Ты уверен?" "Да! Я хочу, чтобы ты мне дал всё, что можешь, я за это я готов делать для тебя всё, что ты захочешь!" "Я хочу много! А что ты готов делать?" "ВСЁ – ВСЁ!!!" "Даже если я захочу трахнуть тебя в жопу?" Секундное замешательство и испуг, на миг заполнивший меня, отошли на второй план от предвкушения продолжения наслаждения, и я поставил жирный крест на своих сомнениях: "ДА!" Сашины глаза, на мгновенье вспыхнув какой – то хищной радостью стали колюче – жесткими. "Я всегда мечтал найти себе кого – нибудь в пользование! – произнес он и добавил странную фразу, – Так я сниму с себя неприятные обязанности. "

Сашина ладонь слегка прошлась по моей щеке, размазывая остатки слюны и спермы, затем уже только пальцы прошлись по моим приоткрытым губам. "Оближи их" – два пальца проникли в рот, и я начал их посасывать, водя по ним языком. "А ты точно прирожденный хуесос, точнее хуесоска, потому что скоро я из тебя сделаю девочку, но уже не целочку. " Его слова заводили меня все сильней, и я стал с еще большим упоением сосать пальцы, которые шевелились в моем рту, доставляя еще большее удовольствие. Пальцы выскользнули изо рта, прошлись по губам и, оставляя влажную дорожку, прошлись по щеке. Я почувствовал всю его теплую ладонь на своей щеке, и потерся об нее. "Шлюшке нравится ласка? А как насчет боли?" И в тот же миг легкая пощечина обожгла щеку. Я попытался отстраниться, моя рука непроизвольно схватилась за горящую щеку, но Саша крепко удержал меня за плечо. "Куда шалавка? Руки по швам! Быстро подставь мордашку! Приподними ее и смотри на меня. Мне так нравится смотреть, как ты прикольно моргаешь!" Я опустил руку и пододвинул щеку к руке и новая, уже более сильная пощечина, возникнув в качнувшейся голове, звоном возникла в ухе.

Я отпрянул было назад, но под взглядом таких притягательных глаз, уже без предупреждения вновь пододвинулся. Шлепок по другой щеке стал неожиданностью, но это было возбуждающе приятно. Пристально глядя в мое лицо, Саша стал осыпать мое лицо несильными пощечинами с обоих сторон. На моих глазах выступили слезы. Однако, не смотря на пылавшие щеки, я испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие ожидания чего – то большего в моем стремлении получения наслаждения. Саша прекратил, взял меня за подбородок и, глядя в мои глаза, сказал: "Пора шлюшке начинать работать. Встань на колени!" Под его пристальным взглядом, наполнившимся радостью, как только я начал сгибать колени, я медленно опустился вниз и сел попой на свои пятки. Надо мной возвышалось это прекрасное тело, но взгляд мой, оторвавшись от притягивающих как магнит темных глаз, остановился на вздрагивающем напротив моего лица возбужденном члене, устремившем свою бардовую головку прямо на меня. Он качнулся вбок, когда Саша сделал шаг вперед, но, пойманный его рукой, замер над моим лицом, слегка касаясь головкой моего лба.

Это было восхитительное зрелище – такой притягательный и величественный мощный ствол навис надо мной, тяжелая мошонка раскачивалась в такт движениям Сашиной руки, слегка касаясь своими пушистыми волосиками моего подбородка. Мне было так приятно это прикосновение, что я решил усилить его и, приоткрыв рот, стал касаться мошонки губами, а затем, высунув язычок, облизывать шершавую кожицу, ощущая им тяжесть яичек, приподнимаемых снизу. Саша застонал от удовольствия, приподнял одной рукой вертикально член, а другой, схватив меня за голову, вдавил мое лицо в свой пах. "Лижи яйца, сучка!" Но я и без приказания стал стремительно вылизывать все, куда доставал мой язык. "Как ох.. но! Сильней лижи!" Саша, придавив меня еще вниз, насел своей промежностью на мое лицо, слегка сдавливая голову ногами. Мой язык облизывал мошонку, нежную кожицу ниже нее, верхнюю часть внутренней поверхности бедер. Я попытался достать до ануса, но язык не смог раздвинуть напряженные половинки, только слегка приближаясь к заветному отверстию.

Однако Саша явно хотел ощутить мой язык в своей попе, поэтому он скомандовав: "Откинься назад!" за волосы потянул меня. Я откинулся назад, уперся руками в пол и сильно запрокинул голову. И в тот же миг Саша, перешагнув через меня, сел на мой рот. Шею заломило от надавившей тяжести, когда его попка накрыла мое лицо. Я не удержался и упал на спину, раскорячившись на полу, как цыпленок табака. "Ах, шлюшка, хочет лежа! Ну, тогда высунь язычок посильней!" – Сашина промежность нависла над моим лицом. Он присел на корточках так, что его дырочка оказалась на расстоянии нескольких сантиметров над моими губами. Она вздрагивала и манила меня. Мне захотелось вжаться в нее, но я лишь слегка коснулся языком гладкой нежной кожицы ануса. Он вздрогнул и слегка сжался. Я снова провел вокруг ямки, и снова сжатие. После нескольких раз я не выдержал и надавил кончиком языка. Анус сжался, словно втягивая язык. Не смея отказаться от такого приглашения, я, стремительно прижавшись губами, всунул свой язычок внутрь.

Саша застонал: "О – о – о – о! Кайф! Глубже!" Я постарался, приподняв голову, засунуть язык как можно глубже, но Саше этого показалось мало, и он, придавив всем своим весом мою голову к полу, вдавил свое очко в мой рот. Мой язык впорхнул в его попу и затрепетал там сдавливаемый мышцами сфинктера. Навалившийся вес, язык, вылизывающий попу, и сама довлеющая унизительностью надо мной обстановка возбудили меня, и я захотел, полностью растворившись в желании подчинения, превратиться в язык и вылизывать эту чудную попку изнутри до бесконечности. Я чувствовал, как Саша, ерзая на моем лице, все сильней и сильней вдавливает мое лицо внутрь, и всовывал язык все глубже и глубже. Саша стонал не переставая: "Как обалденно! Классно лижешь! Глубже, шалава, суй свой поганый язык!" Мне захотелось сделать для него больше, и я, обхватив Сашины бока, еще сильней прижал его попку. Промежность придавила мое лицо и начало двигаться по нему. Нос тыкался в яички, но вскоре слегка прижав его, на него оделось влажноватое и слегка приоткрывшееся очко.

Я попытался вставить его еще глубже, но от давления косточки на переносицу стало больно и я, замотав головой, пододвинул Сашину попку назад на рот, всунув язык на всю длину. Однако, после нескольких качков на моем языке, попка двинулась дольше, размазывая слюну по подбородку, и вот уже на моих губах прохладная шершавая кожа мошонки. После того, как язычок облизал ее кожицу и все прилегающие области, Саша слегка привстал и, глядя вниз на мое измазанное слюнями лицо, сказал: "А теперь, блядина, пососи мне яйца, у тебя это классно получается, но только очень нежно и осторожно!" Я, широко раскрыв рот, начал медленно губами втягивать одно яичко, облизывая его по шершавой кожице. Второе призывно лежало на моих приоткрытых губах, просясь тоже внутрь. Но два яйца у меня во рту бы не поместились, так как даже одно почти полностью занимало рот, оставляя только место для движения языка вокруг. Поэтому пососав и облизав одно, я языком вытолкнул его и втянул другое.

Такое чередование продолжалось несколько минут под Сашины возгласы: "Хорошо, шлюшка! Лучше лижи, чище вылизывай! Нежнее, блядина!" Положение шлюшки – лизалки нравилось мне до безумия – мой член стоял и уже стал ломиться от избытка крови и эмоций. Но вот, наконец, Саше надоела эта ласка, и я почувствовал на лбу и щеках гладкую горячую кожицу члена, который терся спускаясь вниз. Он двигалась, направляемый Сашиной рукой, касаясь только головкой, по лбу, щекам, носу и зависла прямо перед моими глазами, поразив меня опять размером и красотой пунцовой головки. Саша стукнул головкой пару раз меня по носу и сказал: "А теперь готовься сосать главное! Сейчас мы повторим, как ты запомнил, как нужно сосать с заглотом, шалавка!" Водя головкой по моему лицу, Саша на миг задумался, а потом произнес: "Надо бы тебе, сучка, имя какое – нибудь дать, а то как – то неудобно к тебе обращаться. Хотя хуесоске и блядине имя и ни к чему, но так удобнее. Я буду звать тебя Юля – так звали, кстати, первую девку, которую я трахнул. Так что гордись!".

Мне было все равно, лишь бы ему нравилось, и я кивнул в знак согласия. Шлепнув меня по губам членом, Саша поднялся, сел в стоящее в моих ногах кресло и, оглядев меня сверху, произнес: "Какая красивая картина! Шлюха лежит на полу вся в соплях и хочет! Гляди, как шлюшке хочется!" И он поставил ногу на мой пах, вдавив пальцами мой напряженный член в живот, а пяткой надавив на мою мошонку, расплющив ее по основанию члена. Это было так приятно, что я, разведя свои ноги еще шире, взялся обеими руками за его стопу, стал, двигая попой, водить своим членом по шершавой подошве. Сашина нога с нарастающим давлением стала двигаться, вдавливая мои органы в тело, доставляя легкой болью неимоверное наслаждение. Я застонал от предвкушения приближающегося оргазма. С увеличением давления подошвы, нарастало и напряжение моего тела, готовящегося к оргазму. Я впился руками в эту такую желанную в этот момент ногу, с еще большей силой вдавливая член в свой живот. Еще немного движений, и когда напряжение достигло своей критической точки, небывалой силы оргазм облечением захлестнул мое тело, выплеснувшись судорожными сокращениями, сотрясающими меня с головы до, стукнувшихся о ножки кресла, пяток.

Стон восторга и наслаждения вырвался из моей груди. Этот оргазм стоил всех тех отброшенных сомнений гордости и таких сладких перенесенных страданий. В упоении блаженством только что перенесенного, я гладил эту стопу, все еще придавливающую мои гениталии, гладил эти икры и мне хотелось ласкать эти ноги и прижать к себе еще сильней. И поэтому когда стопа стала подниматься вверх по члену, надавила пяткой на головку, выдав последние капли, начала размазывать пальцами по животу сперму, я приподнялся и, слегка пододвинувшись к креслу, сел, прижав ногу к груди. Я стал нежно поглаживать эту милую загорелую ногу, доставившую мне такое блаженство. Так приятно было проводить ладонями по нежной коже, ощущая ладонью легкий пух нежных волосиков. "Юлечка! Тебе понравилось?" Я поднял глаза и встретился глазами с Сашиным пристальным взглядом. Я кивнул. "Тогда надо убрать за собой, а то у меня вся нога в твоей молофье!", – сказал Саша, – "Ты же хочешь слизать ее с моей ноги?" И он оторвал стопу от моей груди и поднес моему лицу. Я смотрел на эту ногу, подошва которой была в белых разводах, и не мог решиться. "Юлечка, не тяни! Высунь свой язычок и слижи все быстро, шалава!" Сашин гневный тон сломил сомнения, и я, слегка вытянув язык, провел им несколько раз по шершавой подошве, оставляя влажный, но уже чистый от белых разводов, след.

"Лучше слизывай!" – приказал Саша и стопа пальцами уткнулась в мои губы. Я взялся руками за щиколотку и стал губами и языком облизывать подошву, постепенно ощутив необычный вкус своей спермы, смешанный с легким кисловатым привкусом Сашиных ног. Он был приятный и пряный, и вызвал новую гамму настолько необычных ощущений, что через минуту я с упоением лизал всю подошву от пятки до пальцев, собирая губами и вылизывая всей поверхностью языка свои соки. Саша ерзал и слегка хихикал: "Щекотно! Нежнее, Юля, нежнее!" Но вот стопа, пройдясь с силой по моему лицу, слегка опустилась вниз, уткнувшись пальцами между моими разведенными губами. "Почисти пальчики! Оближи их по отдельности!" Ощущение шершавой кожи на моих губах, шевеление пальцев, раздвигающих губы породили яркое желание втянуть всю стопу в рот. Я раскрыл рот как можно шире и стал одевать его на пальцы стопы. "О – о – о! Да! Соси мою ногу, заглотни ее в свой рот!" Сашин стон сопровождался вытягиванием стопы и проталкиванием ее вглубь моего рта. Губы разошлись под этим напором, натянувшись в уголках до боли, подошва с силой отодвинула вниз нижнюю челюсть, и вся передняя часть стопы ворвалась в рот, заполняя ее и утыкаясь пальцами в гланды. Чувство заполненности и распирания рта понравилось мне до безумия, и я стал с упоением сосать этого гостя двигая головой вдоль, слегка вытаскивая стопу, а затем с силой насаживаясь пытаясь затолкнуть ее глубже.

Пальцы упирались в горло, давили на язык, вызывая рвотные позывы, но мне безумно хотелось протолкнуть их дальше и дальше. Сквозь проступившие слезы я видел Сашино напряженное лицо, когда он, полулежа, упираясь в кресло, пытался помочь мне, проталкивая свою стопу, глубже в мой широко растянутый рот. Слегка вытаскивая и раскачивая в стороны он с разгона вгонял ее до упора слегка царапая ногтями горло. Траханье моего рта продолжалось несколько минут, стопа уже не хотела, точнее не могла, лезть дальше. Рот болел от растянутости, мышцы челюстей стало сводить судорогой, не хватало воздуха, и так как сдерживать рвотные позывы было уже не в моготу, я вытянул ногу из своего рта, прижал ее к своей груди, боясь отпускать, и закашлялся, хватая ртом воздух. "Юлечка, это было классно!" Я посмотрел на Сашу и сквозь пелену слез увидел его восхищенные глаза. "Ты умница и прелесть!" сказал он. Мне стало приятно, что я смог ему угодить, и я вновь поцеловал эту милую ногу, которая вся была мокрая от моих слюней. Она вновь заскользила пальчиками по моим губам, и я облизывал их каждый в отдельности, слегка посасывал его и, проведя языком между ними, принимался за следующего. Когда я облизал все, особенно остановившись на большом, который целиком входя в мой рот, прятался за щеку, растягивая рот и сжимая щеку остальными, Сашина блаженная улыбка и замутненный от удовольствия взгляд, подсказали мне продолжение.

Я взял другую ногу и, поддерживая ее за щиколотку, начал повторять только что пройденное. Это было так волшебно – чувствовать две такие милые ноги в своих руках, целовать их, лизать все пальчики, наслаждаться распиранием при проникновении стопы в рот. Особенно мне понравилось, когда я засунул большие пальцы в рот и стал их сосать, водя по ним языком. В этот момент Саша сжал мои щеки пальцами и стал слегка разводить их. Я испугался – рот был сильно растянут до предела, и был готов порваться. Слезы полились из глаз. Саша смотрел на меня и улыбнувшись сказал: "Ну что, Юлечка, может порвать тебе ротик, чтобы легче входило все?" Но потом он улыбнулся, вытащил пальцы, сел в кресле и подтянув меня к себе, ласково погладил меня по щеке: "Не бойся, такой милый ротик нельзя портить! Им нужно пользоваться и пользоваться! Правильно, Юлечка?" Полная зависимость от него, смесь страха и обожания, желание доставлять ему удовольствие и благодарность за доставляемое мне удовольствие переполняли меня, и мне хотелось делать для него что – то особо приятное. Я, преданно глядя ему в глаза, произнес: "Сашечка, можно мне пососать твою писю?" Но Саша, шлепнув меня по щеке, сказал: "Шлюшке захотелось члена? Нет, шалава, сосать ты не будешь! Это я буду тебя трахать в твой милый ротик, точнее твое горло! Вставай давай на колени и подноси свой сосательный агрегат. "

Я встал на колени и поднес лицо к такому желанному сейчас вертикально стоящему и налившемуся пунцовой краской члену. Его головка была нацелена на мой рот, и я хотел, чтобы он проник в него. Я вдруг понял, что мне очень нравится, когда что – то шурует в моем рту, скользит по губам, заполняет рот целиком. Я становился шлюхой, я хотел этот член! Я взялся рукой за этот милый и такой горячий член, приблизил губы, поцеловал капельку на конце, а затем всосал эту милую головку внутрь. Саша застонал: "О – о – оху:но, Юлечка! Еще!" Я с силой втягивая щеки, несколько раз одевался губами на головку, предварительно вытаскивая ее, оставляя между губ только самый краешек с маленькими губками которые я щекотал языком. Скольжение нежной кожицы по губам восхитительно заводило меня. Так продолжалось несколько минут. Но, очевидно, хотя так Саше и нравилось, судя по его стонам, ему хотелось не только головку поместить в мой рот. И он, оттолкнув мою руку, взял двумя руками мою голову и буквально одел мой рот на свой член со словами: "Руки убери, и весь член заглатывай, сучка!" Стремительно головка прошла вперед, раздвинула гланды и стала продавливаться в само горло. Слезы хлынули из глаз. Я попытался отстраниться, но Саша крепко держал меня придавливая мою голову все сильнее в свой пах.

Головка больно давила на заднюю стенку горла и упорно не хотела входить дальше. Чтобы уменьшить это давление, я вскочил на ноги, но поскольку Саша не отпускал мою голову, получилось, что я стою наклонившись. Благодаря этому получилось, что мое горло стало на одной линии со ртом, и член спокойно проник в него, раздвигая пищевод. Сашин стон совпал с моментом утыкания моего носа в его живот: "О – о – о – о! Классно!!! По самые яйца всандалил! Молодец, соска!" Он слегка ослабил свою хватку и стал снимать мою голову с члена! Головка вышла из горла, я вдохнул воздуха, проглотил слюну, образовавшуюся во рту, подавив рвотные позывы, и принялся обхаживать гостью языком. Мне не было так больно и неприятно проникновение, как в первый раз возможно из – за позы, возможно из – за переполнявшего меня желания сделать так. И это желание хотело продолжения. В этом наши с Сашей желания совпадали, тек как я почувствовал давление на затылок и успев вдохнуть ощутил как головка раздвинула гланды и вошла уже проторенным путем. Я расслабил горло и почувствовал, что спазмы прекратились. Хотя слезы и текли у меня из глаз, но я вдруг ощутил небывалое возбуждение от этого проникновения. "Как здорово, когда тебя имеют на всю глубину и от тебя не зависит – вытащит он его или засунет еще глубже. "

Но глубже уже было некуда, т. к. мое лицо уперлось в Сашин живот. Надавив посильней пару раз Саша стал двигать моей головой делая маленькие движения туда – сюда. При этом головка ходила в горле, не покидая его. Меня натурально трахали в рот, точнее в горло. Саша выполнил свое обещание. И тут я осознал, что мне безумно нравиться, что меня пользуют как вещь. Я – ВЕЩЬ! И меня возбудила эта мысль. Я хотел, чтобы мною пользовались, как хотели, чтобы мною крутили и помыкали. Я хотел, чтобы Сашины руки не размыкались и я бы висел своим горлом на его члене. Но Саша не собирался спрашивать у меня, что ему делать, да я бы и не смог сейчас ничего сказать. Он сжал с силой мою голову и вдавил мое лицо в свой живот, протыкая членом горло еще глубже. Опять заломило в висках от спазмов горла. Но когда я попытался отодвинуть хоть немножко голову от паха, я услышал нечеловеческий рев: "А – а – а – а! Су – у – у – ука! Ох:но!" И моя голова еще сильней вдавилась в Сашин пах, сотрясаемый непроизвольными сокращениями пресса подмахивающему вдавливанию члена вглубь. Судя по ощущаемым горлом вздрагиваниям члена, Саша кончал в мою глотку: Наконец его руки ослабили хватку, и я смог снять свое оттраханное горло с Сашиного члена. Я оставил во рту только головку, высасывая из нее извергаемые остатки, взялся одной рукой за ствол этого прекрасного органа, а другой стал нежно перебирать пушок, покрывающий яички.

Не выпуская головку изо рта, я присел на корточки между Сашиных ног, любуясь его прекрасным телом, раскинувшимся в кресле, его блаженно улыбающимся лицом с закрытыми глазами. Наконец глаза его открылись, посмотрели на меня. Сашина ладонь погладила мою щеку: "Молодец, Юлечка! Это было просто ох:но! Ты классная соска! Я в первый раз кончал в горло! Это супер ощущения! Я думаю, мы еще не раз с тобою так повторим! Ты согласна?" Мой рот был занят и я лишь кивнул. Мне хотелось делать и делать для него все, что он попросит. Саша пристально смотрел на меня: "Что, понравилось сосать? Остановиться не можешь? Не бойся я не заберу твою конфетку, соси на здоровье. Только не засоси до дыр. Хотя, наверное, придется у тебя его забрать. "