В тот день я решил наконец заехать к своей знакомой паре, парень и девушка из моей группы. Поженились, ждут ребенка. Поскольку мы всегда с ними общались, а на работу я устроился рядом с их домом, они часто звали в гости, но все как – то было недосуг – маленький, но все – таки крюк: А тут я купил машину, и решил к ним заскочить. Купил торт, два пакета сока (здраво рассудив, что я – за рулем, Надя в положении, а Саша один пить не станет), и заехал. Поднялся на восьмой этаж и позвонил.

Дом – старый кооперативный, и лестничная площадка отделялась от общей на две квартиры прихожей металлической решетчатой дверью. Я позвонил, и дверь открыла Надя.

– Привет, – сказал я. – Вот, решил зайти, раз уж звали!

– Привет! А Саши нет:

Вообще – то общался я в основном с Шуриком, но, с другой стороны, Надя тоже училась со мной в одной группе, и была девчонкой общительной. Но я сказал:

– Очень жаль: Ну, я:

– Да нет, заходи, чаю попьем! – предложила Надя и вышла в прихожую, открыла дверь, и я вошел.

Надя удивила меня уже этими действиями. Причина этого достаточно проста – Надя все время была очень стеснительной девушкой, а тут она вышла в короткой маечке, до середины бедер, так что снизу явственно глядел белый треугольник трусиков, а торчащие соски явственно демонстрировали отсутствие бюстгальтера.

Я передал Наде пакет, повесил куртку на крючок, снял ботинки. Надя стояла рядом.

– Ничего, если я так похожу? – спросила она, удивив ещё больше.

– Конечно, – ответил я. – Ты же у себя дома.

– Ну, может, я тебя стесняю?

– Брось, такими красивыми ножками можно привести в восторг, но никак не смутить.

– Да брось ты, – Надя немного покраснела. – Обычные толстые ноги.

Я знал эту историю. Надя хотела устроиться в модельное агентство, но ещё она четыре года занималась спортивными бальными танцами. И в агентстве ей отказали, как раз сказав, что у неё ноги толстые и слишком накаченные.

– Да правда красивые ноги! А наличие мускул на них мне только нравится. Они очень красиво перекатываются, когда ты ходишь.

– Ой, какой ты галантный сегодня! – Надя слегка покраснела. – Только комплименты у тебя почти сомнительные. Пойдем, – она пошла в сторону кухни, я же двинулся за ней. Майка сзади доходила ровно до середины попки, и надо сказать, эта часть тела у Нади выглядела весьма достойно. Это сейчас модно обтягивающее, а тогда я впервые узрел форму её ягодиц. Трусики у неё были обычные, белые.

– Сомнительный комплимент – это сплошное фарисейство, порок воспитания, – ответил я и сел за стол. Надя поставила чайник и стала собирать на стол.

– Почему это?

– Ну вот смотри, сказать, что у тебя красивые глаза или руки – вполне нормально, красивые губы или красивые ноги – это ещё приемлемо, но уже на грани.

– Губы – тоже приемлемо, – вставила Надя.

– А сказать, что у тебя красивая грудь или попа – это уже все. Причем как только мужчина эти части тела увидит, от него сразу же требуется, чтобы он это сказал

Наде часто приходилось вытягиваться, чтобы что – нибудь достать, и в таких случаях край майки задирался даже выше края трусиков.

– А у меня красивая попа? – спросила Надя.

– Ну, это же сомнительный комплимент!

– Ну считай, что я напросилась! – Надя повернулась ко мне лицом, и я понял, что она по крайней мере немного возбуждена – глаза её горели, щеки налились розовым.

– Ну, я же не видел, так что точность оценки гарантировать не могу:

– И чего же ты там не разглядел? Все же видно, – Надя обернулась через плечо и посмотрела вниз.

– Ты же отлично знаешь, что на самом деле ничего не видно! – я улыбнулся, всячески показывая, что вроде как и не заинтересован. Кроме того, я прекрасно понимал, что девушка обратит все в шутку, понимая, что как – то далековато зашел совершенно невинный трёп.

Надя поставила на стол чашки и вновь отвернулась к кухонному столу.

– Значит, хочешь, чтобы я тебе показала: – не поворачиваясь произнесла она.

– Твой вопрос ставит передо мной дилемму: остаться честным или приличным.

– Ты как всегда с честью выкрутился, – как – то хрипло произнесла девушка и вдруг решительным жестом спустила трусы до края бедер. – Теперь ничего не мешает?

– Ну, почти ничего. Ты не могла бы тогда уж и майку приподнять?

Надя молча приподняла майку, и я уставился на её прекрасные белые полушария. Попка у девушки была просто замечательная – не плоская, но и не толстая, среднего размера, подтянутая, абсолютно белая и без единого волосика. Мне, конечно же, сразу захотелось схватиться за неё, погладить, потискать, а также расстегнуть ширинку и "отшлепать бедрами" это великолепие. Но я был слегка растерян свалившимся на меня счастьем, и повел себя так, как будто бы ничего не произошло, и девушки толпами демонстрируют мне свои зады:

– Нагнись чуть – чуть.

Наде, похоже, понравилась эта игра, потому что она выполнила мою просьбу. И это девушка, которая раньше не носила юбки выше колена! Я подбодрил её:

– Красота! Подвигай ягодицами.

Надя вновь легко откликнулась на мою просьбу, начав переступать с ноги на ногу. Делала она это так грациозно, и ноги, и ягодицы двигались в такт, мускулы перетекали так красиво, что я вновь воскликнул:

– Ты просто прекрасна! Поставь ножку на табуретку.

Надя выполнила и эту просьбу. Поскольку в результате движений ног трусы съехали до голени, при движении нога выскользнула из этого предмета туалета, но Надю это, похоже, в данный момент не беспокоило. Я посмотрел на открывшееся зрелище, которое иначе, как развратным назвать и нельзя: ягодицы разошлись в стороны, открывая и анус, и вид на щелку влагалища, явно влажную. Когда Надя подняла ногу, в нос мне ударил знакомый запах женской смазки. Именно тогда я и понял, что трахну её.

– Нет, Надь, у тебя не красивая попа, – сказал я и встал.

Как я и ожидал, Надя повернулась ко мне лицом, не меняя всей позы. Возбуждение читалось на лице: глаза немного затуманились, лицо раскраснелось, рот слегка раскрыт. На лице написано удивление и разочарование.

– У тебя просто божественная попка, само совершенство! Лучшая попа в мире, – я подошел к ней.

– Врешь, – Надя улыбнулась. Замечательный знак! Мы шутим. Ты в шутку устроила стриптиз, я в шутку тебя трахну.

– Нет, правда! – я положил руку ей на попку. Надя вздрогнула и сжала ягодицу. Я погладил её половинку и продолжил: – Это просто произведение искусства! Надо сфотографировать и в музей поставить! Надя хихикнула, и её попка расслабилась.

– Подвигай мускулами, я хочу это почувствовать!

Девушка сжала и разжала мускулы ягодицы, потом попыталась попереминаться с ноги на ногу. Но в такой позе из этого получилось движение вперед и затем назад. Именно тогда и коснулся ладонью её щелки. Если честно, я ожидал, что после этого Надя мне отдастся. Однако эффект получился другой. Надя вздрогнула, двинула таз вперед, опустила ногу с табуретки и повернулась ко мне лицом. Дыхание её участилось, глаза были заплывшие, но смотрели как – то укоризненно. Руки мои находились на её бедрах, под майкой, лицо прямо напротив её лица.

– У тебя очень нежная кожа, – сказал я просто чтобы что – то сказать.

– Твои комплименты все также сомнительны, – прошептала она.

– А по – моему, никаких сомнений в них быть не может. Ты прекрасна! Твои серые глаза, пухлые губы, розовые щечки:

– Губы, – повторила Надя. Дважды повторять не потребовалось – я поцеловал её. По поцелую можно многое определить о настрое девушки. Если попытки просунуть язык в рот встречаются частоколом стиснутых зубов, девушка не хочет секса. Даже если она уже в обнаженном виде, ничего с ней не светит, разве что изнасиловать. Но насилие – не наш метод! Если девушка легко пускает язык в рот, но сама никак не отвечает на поцелуй – она готова, но безынициативна. В общем, импульсивность женщины определяется её языком.

Надя впустила язык, и даже поглаживала мой язык своим, но как – то неуверенно, что, собственно и означало неуверенность. Я принялся исследовать её ротик, а руками попытался пролезть повыше, но попой Надя прижималась к кухонному столу, и свободы для рук под майкой не было никакой.

Поцелуй прервал свист чайника. Надя аккуратно отстранилась, повернулась и выключила чайник.

– Чай готов, – прошептала она.

– Я не хочу, – честно сказал я.

– Вообще – то я тоже, – сказала Надя и резко посмотрела на меня.

– Может, потанцуем? – спросил я.

– Давай! – Надя согласилась с радостью. Танцевать она любила, и, похоже, не хотела, чтобы я уходил.

Она выскользнула из моих объятий, и, нисколько не заботясь отсутствием белья, прошествовала в комнату, грациозно покачав своими ягодицами.

Я же предпринял хитрое действие: расстегнул джинсы, так, что держались они на одном ремне. Смысл был прост – пока Надя думает, что все это игра, пусть и возбуждающая, она позволяет мне почти все. Но как только она поймет, что игры кончились, она тут же может сыграть в обратную. Значит, понять это она должна когда будет уже поздно, т. е. когда я уже буду в ней. Значит, я должен иметь возможность вставить ей быстро:

Я вошел в комнату на секунду позже неё. Как и предполагалось, Надя включила ночник, центр и потянулась к полочке с дисками. Майка опять задралась, обнажив прелестные половинки, и я подумал, что она меня просто дразнит. Потом так и скажу, если что – сама меня разЗАДорила!

Танец с Надей – это отдельная история. Несмотря на зажатость в одежде, в танцах Надя считала, что можно многое, и именно там её сексуальность раскрывалась. Во всяком случае, всегда, когда я танцевал с ней (а это бывало нечасто), девушка прижималась ко мне всем телом, и, так как рост её был всего сантиметров на пять меньше, я ощущал её всю – ноги, бедра, впадину между бедрами, живот, груди: Когда было темно, я аккуратно опускал одну руку ей на ягодицу, и Надя делала вид, что не замечает моих поглаживаний: Чем закончится танец, когда мы наедине, и она практически обнажена, для меня было совершенно понятно.

Диск был поставлен – по – моему, Romantic collection 1, но врать не буду, зазвучала медленная песня. Надя стояла возле центра, за спиной у неё горел ночник. Маечка не прикрывала низ живота, но из – за тени, которую отбрасывала нога, заветной щелки видно не было. Видно было отсутствие растительности, но это было следствием частых (во время беременности) визитов к гинекологу. Я подошел к ней и спокойно, как будто мы были на вечеринке, протянул руку и спросил:

– Потанцуем?

Надя кивнула и прижалась ко мне. Руки она сложила у меня на плечах, так что мне предоставлялась, как обычно, талия. Я не стал класть руки поверх майки, а, задрав её, взялся за обнаженную талию. Поскольку мы прижались друг к другу, её голова оказалась не напротив моей, а немного сбоку.

– У тебя очень нежная кожа, – шепнул я ей на ухо.

– Спасибо, – шепнула она.

Мы кружились. Я аккуратно погладил её правую ягодицу. Надя не отреагировала. Я погладил ещё раз, ещё, положил ладонь на попку, начал массировать. Правую руку я пустил вверх по обнаженной спине.

Надя повернула голову так, что мы оказались лицом к лицу. Она, видимо, хотела что – то сказать, но я поцеловал её. На поцелуй она ответила охотно, левой рукой я продолжил сжимать её ягодицу, а правой продолжил оголять её спину. Когда маечка задралась до уровня плеч, спереди продвижение остановилось, т. к. ткань дошла до груди, и дальше два полушария второго размера мешали продвижению. Но мы же танцуем! И я веду. Так что несколько движений, и маечка уже выпустила груди наружу, сперва правую, потом левую.

Надя, конечно, все чувствовала, но ей уже, похоже, было все равно.

Затем я аккуратно провел левой рукой чуть ниже, и коснулся её половых губок. Девушка вздрогнула, попыталась отстранить голову, но как – то неуверенно. Я не дал ей вырваться из моего поцелуя, и она прекратила сопротивление. Я проник внутрь – это была просто Ниагара! Надя была такой мокрой, что было удивительно, что влага не течет по её ногам. Но пальцы оставались в ней недолго – песня кончилась, и Надя, видимо, решила, что это достойный предлог для прекращения "танца".

Девушка решительно оторвалась от моих губ и прошептала:

– Я: поставлю другую песню.

После чего повернулась так, что мне пришлось вытащить из неё пальцы, однако на ягодицу я руку положил. Правой рукой я достал наконец член, и когда Надя нагнулась перед столиком, на котором стоял центр, я одним быстрым движением развел ей половые губы и вставил.

Надя простонала, я повел член назад, опять вперед, опять назад: Надя оперлась руками на стол – он был ей где – то по пояс, я продолжил свои фрикции, Надя стонала.

Я расстегнул ремень, спустил штаны, чтобы не мешали. Правой рукой я обхватил её бедра, сунул руку между ног и принялся тереть ей клитор. Надя стала стонать значительно чаще и громче. Левой рукой я схватил её за грудь, затем остановил фрикции. Надя немного помедлила, а потом начала двигать бедрами. Темп все ускорялся, дыхание тоже, и наконец она кончила. Оргазм был потрясающий – Надя заорала, практически перекрикивая центр, задергалась всем телом, бедра задвигались быстро – быстро, и секунд через пять она обмякла и легла на стол.

Я прекратил двигаться, оставив внутри член, и дал ей немного отдохнуть, поглаживая руками спину.

– Так хорошо! – пропищала Надя. – Это был оргазм?

– Ну, тебе виднее.

Я начал двигаться. Надя что – то хмыкнула, и я спросил:

– Ты что, первый раз?

– Да, – коротко ответила Надя.

Я начал ускорять темп, девушка принялась подмахивать попой мне в такт, и я скоро кончил, излившись прямо в неё – она ведь уже беременна, так что какая разница. Поскольку Надя уже была на подходе, я не стал вытаскивать член, а немного потер клитор. На этот раз крику было гораздо меньше.

– Опять так хорошо!

Я вытащил член, что Надя прокомментировала коротким стоном, а затем твердо сказала:

– Мне нужно в ванну.

Затем выпрямилась, одернула задранную майку, прижала руку к влагалищу и побежала в ванну.

Я одел штаны и присел в кресло.

Минут через пять девушка зашла ко мне. На ней была все та же маечка и новые трусики.

– Иди сюда, – сказал я ей и похлопал по мягкому подлокотнику кресла.

Надя подошла и аккуратно присела рядом со мной, положив ноги на пол. Но я тут же подхватил её под коленки и повернул к себе боком, поставив её ножки на второй подлокотник. Чтобы удержаться, ей пришлось обнять меня за шею, я же одной рукой обнял её за талию, а вторую аккуратно положил ей на коленку.

Девушка положила голову мне на плечо, а я принялся гладить её по боку, задирая майку выше и выше. Вот она зацепилась за грудь, но решительный рывок, и груди на свободе, а майка поднимается к подмышкам. Надя молча выпрямилась и подняла руки, а я снял с неё майку совсем. Девушка положила её на столик рядом, а я принялся целовать ей грудь. Рукой я ласкал правую грудь, а губами – правую. Второй рукой я погладил её ноги, от колена и выше, быстро добравшись до трусиков. Отодвинул тонкую ткань и сунул палец ей внутрь.

Девушка возбужденно задышала, и я решил, что трусы ей совсем ни к чему. Отпустив её прелести, я взялся руками за резинки на бедрах. Надя оперлась о мою спину, приподняла попку, и спустя секунду сидела уже совсем обнаженная. Теперь она принялась расстегивать мою рубашку. Две верхние пуговицы дались ей легко, но вот дальше было явно неудобно. Девушка развела ноги, села мне на колени, лицом ко мне, и продолжила расстегивать пуговицы. Наконец рубашка расстегнулась, и Надя принялась целовать мне грудь, опускаясь все ниже и ниже. Я обхватил руками её попку и всунул два пальца ей во влагалище. Надя застонала и продолжила свои поцелуи.

Надо сказать, что целовала она неумело, но очень страстно, так что возбудился я очень сильно, и в голову мою полезли мысли о минете – потому что при таких действиях девушки это вполне ожидаемое продолжение. С ремнем мне пришлось ей помочь, но пуговицу и ширинку девушка расстегнула самостоятельно. Затем она осторожно сунула руку мне в штаны и взялась за член. Правильнее будет сказать – вцепилась, сжав в кулак.

– Поаккуратнее, пожалуйста! – сказал я, и Надя, ойкнув, отпустила член и вытащила руку.