В час жаркого весеннего заката на Ленинградском проспекте в районе метро "Аэропорт" в Москве появилось двое граждан. Первый из них – приблизительно сорокалетний, одетый в серый летний костюм, – был коренастый, среднего роста, темноволос, с залысиной, а аккуратно выбритое лицо его украшали внушительного размера очки. Второй – худощавый, рыжеватый, молодой человек был в небесного цвета рубашке, потёртых джинсах и белых красовках.

Первый был главным редактором толстого художественного журнала, а его спутник – начинающий писатель, безуспешно пытающийся вот уже год опубликовать серию своих детективных рассказов.

Было видно, что двое уже навеселе. Кроме того, в руках молодого был пакет, в котором явно просматривались две бутылки коньяка.

Через пять минут они на лифте поднялись на шестой этаж. Писатель достал из кармана ключ и, услужливо приговаривая "сейчас, сейчас", распахнул перед редактором дверь своей квартиры.

– Знакомьтесь, Михал Иваныч, это моя жена Наташа, – слегка наклонившись, заискивающе Саша (так звали нашего писателя) представил свою стройную, белокурую жену.

Михаил Иванович без всякого стеснения, даже с долей цинизма разглядывал Наталью. Особое внимание редактора привлекли ножки 28 – милетней девушки, бесстыдно выглядывавшие из – под коротенькой обтягивающей юбочки, обутые в красные туфли на шпильке. Хотя, взгляд похотливого мужчины также не пропустил под футболкой свободные от лифчика небольшие, но приподнятые кверху грудки, со стоячими сосками.

– Хороша девочка, – протянул Иваныч. Его глаза исчезли за пеленой какой – то явно непристойной фантазии, на лице появилась сальная улыбка, – Губки тоже хорошие, пухленькие, горячие, влажненькие:

Наташа, казалось, засмущалась и поспешила пригласить гостя в комнату. Тот и не думал церемониться. По – деловому прошёл в комнату, уселся на диван напротив журнального столика и скомандовал: "Ну что, молодёжь, несите рюмки и закуску".

Через пол часа захмелевшая после первой бутылки коньяка компания шумно обсуждала перспективы молодого писателя в литературном бизнесе. Оставалось одно "но", о котором Михал Иваныч и напомнил Саше, когда его жена Наташка пошла пописать. После этого напоминания редактора начинающий писатель побледнел и правая его щека нервно задёргалась.

– Ну, ну, – подбодрил его редактор, – ведь надо входить в большую литературу. А там, смотришь, и сериал начнут снимать по твоим детективчикам. Кстати, у меня есть знакомый режиссер на одном из центральных каналов.

– Но, как – то так сразу, – стушевался писатель, – Я лучше схожу, вроде в магазин.

– Зачем в магазин? – удивился Михал Иваныч, – Ты выйди за дверь, подсматривай, можешь даже подрочить, гы – гы – гы, – засмеялся умудрённый опытом редактор. – А потом заходи и садись вон туда, – редактор указал на кресло в углу комнаты. – Поверь, это очень возбуждает:

– Знаете, Михаил Иванович, – парень постарался быть серьёзным, – я Наталье уже подсказал, как надо себя вести, а вы уж тут сами с ней договаривайтесь.

– Ну, нет, дорогой мой, – парировал лысоватый мужчина, – я мальчиков тоже люблю. Или тебе не нравится твоя перспектива? В смысле литературного творчества?

– Что вы, Михал Иваныч, – отозвался уже вспотевший от волнения Саша, – я всегда за творческое сотрудничество.

– Вот и хорошо! – резюмировал редактор, – А теперь отправляйся за дверь и наблюдай!

Когда Наташа вернулась в комнату, Михаил Иванович уже развалился в кресле и без всякого стеснения поглаживал себя правой рукой между ног.

– Что ж, красавица, посмотрим, как ты сможешь вывести своего мужа в большую литературу, – заулыбался редактор, указывая на рюмку с коньяком, стоящую на журнальном столике.

Саша, подсматривающий в приоткрытую дверь, видел, как его жена залпом опрокинула рюмку и опустилась перед Михал Иванычем на колени. Тот довольно крякнул и встал перед ней, расстегивая ремень брюк.

– Хотя нет, – редактор опустил руки, – давай сама поработай и покажи сиськи.

Саша зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что Наталья, уже сняла футболку с яркой надписью "Let s spend this night together!", заголила сиськи, томно сжимая их в кулачках, а потом, глубоко дыша, потянулась к брюкам главного редактора. Её голые грудки мерно покачивались при движениях рук.

– А у меня уже почти встал, – засмеялся Мих Иванович, двигая тазом, помогая Наташе снять с себя брюки вместе с трусами, – А вот и мой крепыш!

Наружу выскочил действительно крепыш. Саша, возбуждённо припал к приоткрытой двери. Нет, член у редактора не был длинным – сантиметров пятнадцать – шестнадцать, но зато он был толстый! Уже почти эрогированный он упрямо уставился в лицо его жены. Удивительно было то, что наливающаяся при поцелуях Наташкиных губ головка была в диаметре не меньше трёх Сашкиных пальцев, проверку чего писатель и проделал незаметно для себя, засунув себе в рот эти три пальца правой руки.

"Вот сукин сын, как же она будет сосать?" – сплюнул с досадой Александр и даже не заметил, как запустил свою пятерню себе в штаны, где раздувался его хуй, оттого, что Наталья с каким – то рабским упоением лизала чёрный стоячий пенис редактора розовым мягким язычком снизу вверх – от яиц до самой головки. (Конечно размер был явно преувеличен).

Волна крови ударила в голову и начинающий писатель задохнулся от недостатка воздуха. Сердце бешено заколотилось и он, закрыв глаза, с силой сжал в кулаке свой член. Оказалось, что он переживал напрасно: багровая, раздувшаяся головка редактора успешно разместилась во рту его любимой жены, которая ловко захватила ствол ручкой и, подрачивая, начала делать сосательные движения.

– Топ, топ, топ, – запротестовал Иваныч, – не так быстро.

Он легонько оттолкнул руку Сашкиной супруги и с некоторым ожесточением в голосе приказал: "Работай ртом", после чего жена писателя стала поглаживать волосатые бёдра своего неожиданного любовника и облизывать головку его хуя.

Сашка отвернулся, почувствовав страшное унижение, но прилив похоти откуда – то снизу, из паха, заставил его дрочить член и снова смотреть уже в приоткрытую наполовину дверь. Михаил Иванович, глубоко дыша, снимая галстук и расстегивая рубашку, начал поддавать корпус вперёд пытаясь впихнуть хуй в ускользающий ротик Сашкиной жены. Та, опасливо уклонялась, пытаясь отделаться одними поцелуями и посасываниями головки. Тогда редактор по – хозяйски взял правой рукой свой хуй, а левой ухватил Натку за волосы и приказал: "А ну – ка открой ротик, шлюшка!"

Эти слова резонули Сашкины уши и он чуть не кончил. Но, задержав дыхание, переборол прилив спермы. Его член только брызнул смазкой. Когда писатель опомнился и снова уставился в комнату, Михал Иваныч трахал в рот его жену, глубоко вгоняя свой толстый член, при этом придерживая её голову двумя руками. Наташка замычала и стала быстрее ласкать руками ноги ёбаря.

– Знал, что тебе понравится, – довольный собой протянул редактор и посмотрел в сторону приоткрытой двери, где в тени на коленях стоял начинающий писатель, наблюдая как его жену трахают в рот. Иваныч, поймав Сашкин взгляд, начал заводиться и приказал, чтобы Наташка взяла в рот сразу два его яйца. При этом он начал с наслаждением водить хуем по лицу Сашкиной жены, пихал его ей в глаза, в нос, шлёпал по лбу. Нарочито громко этот садист приговаривал: "Хороша сучка! Хорошо сосёшь! Ебать тебя в нос! Вот так, вот так!"

Писатель уже не сдержался и со стоном начал кончать, сильно всей пятернёй сжимая пульсирующий член. По двери потекли белые струйки. Сашка, шатаясь, ушёл на кухню, достал из холодильника запотевшую початую бутылку водки и отчаянно морщась сделал несколько больших глотков. "А пошли все на:, а пошли все на: ", – злобно приговаривал он, доставая из трехлитровой тёщиной банки солёный огурец.

Тут из комнаты стали раздаваться Наташкины стоны, ритмичные и похотливо возбуждающие. Писатель хрустел огурцом, вытирая со лба пот. В его сознание вонзались доносившиеся из комнаты команды Иваныча и паскудные блядские стоны его жены. "Ногу выше!. .. Вот так, сучка!. .. Теперь боком!. .. Садись сама на хуй сверху!" Жена охала, ахала, скулила, стонала.

Писатель хлебнул ещё водки, хрустнул огурцом и переключил всю злобу на жену: "Да она же блядь, блядь, блядь! И ей это нравится! Да у меня хуй длиннее, чем у этого урода, хоть не толстый, но длинный, ведь сама жалуется, что я ей до матки достаю! Вот сейчас пойду и её тоже трахну!"

Томно заныло в паху и защекотало в попке. Писатель, подрачивая рукой вновь наливающийся кровью член и тяжело дыша осторожно поковылял обратно.

Наташка стояла раком на диване. Красные туфли на шпильке, короткая юбочка задрана на спину, подставляя голый зад редактору, который глубоко вгонял в Наташкину пизду хуй, наваливаясь на неё, грубо мял двумя руками нежные груди с торчащими от возбуждения сосками.

Когда писатель вошёл в комнату, Михал Иваныч распрямился, жёстко стиснул руками ягодицы женщины, так что на них остались красные следы от пальцев.

– Сашка, ах хороша у тебя жена! – поделился своими ощущениями главный редактор, вытащил из Наташкиной пизды свой толстенный хуй, так что её половые губки развернулись наружу вслед за членом, и вогнал его обратно по самые яйца, шумно хлопнувшись ляжками по её попке. Жена стонала, явно испытывая удовольствие. В голове у писателя роились противоречивые мысли: "А ведь этой суке нравится: или она подыгрывает?. .. Нет, действительно забалдела: Со мной так не скулит, сволочь: А пошли все на: "

Иваныч ритмично ебал его возбуждённую жену. Сашка даже удивился, как она подмахивает. Редактор просто остановился и хлопал ладонью её по ягодицам, а Наташка сама двигалась всем телом, насаживаясь на этот толстый хуй, скуля и охая. Из её рта текла слюна. Писатель почувствовал страшную слабость в ногах и опустился на пол. Он даже не заметил, что сам уже голый ниже пояса, со стоячим членом и оголённой головкой.

– Ладно, Сашка, – долетел до сознания писателя голос главного редактора, – хватит дрочить, иди поцелуй меня в задницу. Ну, что ты там потерялся, иди жопу мне лизать!

Неудачливый писатель, повинуясь неведомой до сих пор силе, пополз к двигающейся туда – сюда заднице Михала Ивановича и припал губами к его ягодицам.

– Вот так, хараша! Хараша Наташка, да и Сашка! Писашка – лижашка! Жопу лижи, сукин сын, – кричал разгорячённый редактор писателю, заглушая оргазмические стоны его жены. Иваныч поставил одну ногу на диван, продолжая ебать Наташу раком и подставляя анус под язык её мужа. Сашка почувствовал запах говна, когда его влажный язык заскользил по анальному отверстию главного редактора.

– Заебись! – хрипел Иваныч, ускорив темп, – лизать, сука, лизать, – командовал литератор и подсказал Александру: "А рукой яйца, вот так, яйца ласкай, вот так!"

Молодой писатель чувствовал, как с мокрых волосатых ягодиц редактора на него стекает вонючий пот. Ему стало не по себе и он просто перевернулся на спину между ног своей жены. Он видел очень отчётливо как над его лицом в Наташкину пизду входит толстенный поршень, хлопая его по носу яйцами. Сашка зажмурился, потому что в глаза ему брызнула смесь из женско – мужских пахучих выделений половых органов. "Сколько раз она уже кончила?" – всплыла безразлично мысль в его пъяной голове. Но тут он очнулся от окрика: "Рот! Шире рот открой!" Сашка автоматически открыл рот и принял в него пульсирующий хуй редактора. Михаил Иванович кончил. Сашка автоматически зажал его член губами и чуть было не захлебнувшись спермой, начал глотать.

– Отсасывай, глотай, сучарка! Соси! – редактор любил кончать в рот мужьям отъёбанных им жён.

Вскоре на страницах журнала, хотя и не на первых полосах, но всё же появился его первый рассказ "Герои подворотен". Иваныч обещал, что вскоре начнутся съёмки сериала, но там без групповухи не обойтись, ведь вместе с редактором его жену обязательно должны поиметь и режиссёр, и: ну, всего от двух до пяти творческих работников.