Эрик свалился на пол, забился под раковину и разрыдался, по – детски навзрыд, не стесняясь меня, а может быть, уже и не замечая.

– Выйди: – наконец простонал он, закрывая лицо руками. И этот его стон, и этот жест получились ну такими обреченными и жалкими, что я упал перед ним на колени.

– Господи, Эрик, прости меня, какой же я скот. Прости, малыш!

Я начал целовать руки своего друга, затем глаза, вытирая его горькие слезы своими губами.

– Пожалуйста, прости меня, я клянусь тебе, что больше такого не повторится. – Умолял я несчастное, забившееся под раковину существо и продолжал в каком – то неистовстве целовать его.

– Я, я: – Эрик задыхался и не мог больше вымолвить ни слова.

Я взял Эрика на руки и отнес в спальню, он вяло отбивался от меня, но потом, притих и приник головой к моей груди. Я обработал его ссадины, внутренне ругая себя, на чем свет стоит, а потом сидел рядом с другом, пока он не заснул.

Вечером звонил Виктор, но мне было все равно, и я очень сухо поговорил с ним, мне показалось, что на другом конце Виктор зарыдал, но, наверное, мне так просто показалось. Я оставался с Эриком почти неделю, мне было все равно, что будет на моей работе, я наплевал на все и отключил телефон. Эрик был мне благодарен, он с трудом ходил по дому и я ухаживал за ним, я выводил его погулять в сад, готовил ему еду и с удовольствием прислуживал, но я не любил его, только жалел. Мой бедный друг пытался найти во мне хотя бы капельку любви, он несколько раз порывался заговаривать со мной о своих чувствах, но я прерывал его. Через неделю, когда Эрику стало лучше, я уехал от него, пообещав вернуться.

С Алекс я встретился почти сразу же по прибытии в город. Она сидела в кафе напротив моего дома.

– Привет, – просто сказала она, будто бы мы только вчера расстались. А меня заколотило, я хотел ее как никогда. Нет, я не любил ее и не испытывал тех чувств, которые некогда питал к Виктору, я просто хотел ее, хотел заняться с ней сексом.

– Привет! – я присел рядом с ней и заказал себе кофе.

– Где ты пропадал? Тебя Виктор обыскался, у меня тебя искал, решил, что ты прячешься в моей квартире. – Она улыбнулась, и я почти потерял голову, представляя, как я раскладываю ее на своей кровати, и она стонет и изгибается подо мной.

– Надеюсь, он уже съехал от меня. – Пытаясь отогнать назойливое видение обнаженной и стонущей Алекс, проговорил я.

– Нет, все так же живет у тебя, я только что от него.

– Может, поднимемся? – предложил я.

Она кивнула и улыбнулась еще шире. Мы встали и пошли в подъезд.

– Где ты был, почему не отвечал на мои звонки: – Виктор хотел меня обнять, но остановился, увидев Алекс.

– Отвали! – я грубо отпихнул его и прошел в спальню, схватив Алекс за руку, я был не в состоянии терпеть дольше. Я буквально рвал на ней одежду, а она заливалась звонким смехом. Неожиданно Алекс остановила меня и, поцеловав в ухо, прошептала.

– Позови Виктора, тебе понравится, обещаю.

Я отрицательно замотал головой и бросил женщину на постель, буквально накинувшись на нее с поцелуями. Я был агрессивным и нетерпеливым, она же все принимала как игру и в какой – то момент вдруг взяла инициативу в свои руки, неожиданно сильно перевернув меня на спину. Я таял, моя агрессия стала исчезать, оставляя место покорности, я порывался еще перехватить инициативу, но Алекс не позволила, и я сдался на ее милость.

– Ну что, позовем Виктора? – спросила она, и я закивал головой, не в силах уже произнести ни слова.

– Виктор!

Он появился мгновенно и Алекс начала игру с нами обоими. Она села на мое лицо, и я вдохнул аромат ее тела, она была восхитительна. Виктор же тем временем ласкал мой член, и я поплыл окончательно. Я ласкал Алекс языком, она терзала руками мои соски, а Виктор в это время отсасывал у меня и как: Я сходил с ума.

Потом, когда Алекс кончила, она нежно и вместе с тем требовательно, заставила меня встать на четвереньки, позволив Виктору войти в меня, а сама поднырнула под меня и я снова начал ласкать ее языком, а она, слегка приподнялась и взяла мой член в рот. Я думал, что ничего лучшего, что я испытал ранее с ней, я никогда больше не смогу испытать, как же я ошибался. То, что я испытывал, словами передать было нельзя. Простата, которую массировал член Виктора, пульсировала и каждый раз посылала в мой мозг сильные и мощные импульсы удовольствия, то, что творила ртом и языком Алекс подстегивало простату к еще большим ощущениям, я улетал и уже не мог контролировать себя и оргазм который потряс мое существо, вырубил меня окончательно.

Я очнулся от жаркого дыхания в затылок и, оглянувшись, увидел Виктора, он спал позади меня, Алекс же спала рядом со мной, свернувшись калачиком у моего живота. Я не хотел нарушать их сон, хотя у меня затекли все мышцы, и я отчаянно хотел потянуться, но лежал и терпел, испытывая нежность к этим двум людям, которые подарили мне неземное наслаждение.

Алекс не любила никого, она была свободна и независима, а мы с Виктором попали в полную ее зависимость и тихо страдали. Я страшно ревновал ее к Виктору, а он в свою очередь не раз пытался заявить свои права, причем иногда путался на кого именно он хочет заявить права, на меня или на нее. Наш треугольник затягивал нас как Бермуды, и я чувствовал, что начинаю потихоньку терять голову и звереть.

Летом, Алекс с Виктором уехали отдыхать на юг, а я в первые дни не находил себе места и даже попытался снять девку. Но из этой затеи ничего не вышло, у меня отчего – то не встал на нее, я не знал, почему и не мог объяснить себе этого. Поэтому я просто поехал к Эрику, зная, что он примет меня любого. С Эриком все было отменно, но когда я снова попытался сделать это с женщиной, ничего не получилось, и я не мог объяснить себе подобного поведения собственного тела. Эрик объяснил мне это тем, что во мне так и осталась моя детская травма от первой женщины, Алекс же змеей проникла в мою постель, и стала единственной женщиной, которая смогла разбудить во мне дремлющего мужчину.

Я не поверил, посчитав это дикостью, поэтому начал снимать девицу за девицей и однажды все сложилось. Я стал трахать баб, да как, они влюблялись в меня сразу же после первой ночи и не хотели уходить. А я как ненасытный волк выискивал все новых и новых жертв своей любви, я будто бы сорвался с цепи, мне нравилось заводить девку, видеть в ее глазах страсть, постепенно перерастающую в любовь, а потом отчаяние, когда я бросал ее.

Неожиданно я получил огромное наследство, тетка, родная сестра моей матери, обожавшая меня при жизни, решила вознаградить меня после своей смерти, оставив солидные счета в банках и фамильный особняк. Я переехал в свой новый дом и позвал к себе Эрика, больше никого я не хотел видеть. Я знал, что Алекс и Виктор разыскивали меня, но я сменил телефон, а нового своего адреса я никому не оставлял. Мы жили с Эриком и ни в чем не нуждались, мой друг окончательно простил мою выходку, и уже не смотрел на меня как на какое – то жестокое и страшное существо, а может быть, Эрик просто привык ко мне новому и принимал меня таким, каков я есть. Как бы не было мне хорошо в доме моих предков, но однажды, меня потянуло к моим оставленным друзьям, я вернулся в наш город, который оставил когда – то без сожаления. В моей квартире естественно я их не обнаружил, после недолгих поисков я узнал, что они переехали в дом к Виктору, и я нашел их там.

Виктор радовался как ребенок, он искренне обнимал меня, Алекс же была недовольна моим появлением, и я в скором времени понял почему. Оказывается, эти двое поженились, и Алекс ждала ребенка. Она больше не хотела делить Виктора еще с кем – то.

– Пойми, если бы ты тогда так резко не сорвался и не пропал, мы бы продолжали жить втроем и дальше, и кто знает, может быть, я бы вышла замуж за тебя, а Виктора мы бы иногда приглашали в наше гнездышко. Но с тобой я так не хочу, я не хочу изредка приглашать тебя, понимаешь. А жить с нами ты уже не можешь, я не хочу, чтобы соседи потом моему ребенку рассказывали, какие непутевые у него родители.

– Я все понимаю, Алекс. Да и не стал бы я с вами жить, вот если бы иногда приезжать к вам в гости:

Она отрицательно покачала головой, и я ушел, не смотря на протесты Виктора, который бежал за мной по лестнице и умолял вернуться.

Мы стали встречаться с ним тайком, чтобы не узнала Алекс, прятались на съемных квартирах и у него в офисе. И я вдруг ощутил с новой силой влечение к своему старому другу. Я видел, как Виктор зависит от Алекс, как он боится и боготворит ее, как когда – то я боготворил его, но он так же зависел и от меня и не хотел распрощаться со мной навсегда. Время от времени я уезжал к Эрику, который вел мои дела, пока я отсутствовал и должен был постоянно отчитываться о состоянии моих счетов и недвижимости. Как я не пытался отмахнуться от этих надоедающих отчетов, мой друг в делах коммерции был неумолим, но я подозревал, что все эти срочные вызовы, были предлогом вытянуть меня к себе, чтобы я хоть чуть – чуть побыл рядом с ним. Я приезжал в машине полной женщин, размещал их в особняке, устраивал вечеринки, которые неизменно заканчивались оргиями. Я знал, что делаю Эрику больно, но мне было все равно, меня больше не интересовали отношения только с одним человеком и только с мужчиной. Я разрывался на части, мне казалось, что во мне живет два разных существа, одно из которых – страшный и сильный зверь, а другое – чувственный и нежный мальчик, а может быть и девочка, я не мог определить второе существо, все ярче ощущая в себе первое. Эрик пытался вразумить меня, просил остепениться.

– Как ты можешь так жить, не понимаю! – однажды он решился на серьезный разговор, заламывал руки и бегал по просторному кабинету. – Посмотри, во что ты себя превращаешь, ты бы занялся чем – нибудь, подумал о будущем, в конце концов, завел бы семью, детей.

– А тебя, здесь оставить, да? Чтобы мои дети росли и наблюдали за дружком своего папаши, – засмеялся я, наблюдая, как нервничает мой друг, начавший не к месту этот никому ненужный разговор – хороша будет у нас семейка, не правда ли, мама, папа и дядя пидор! Ты на себя посмотри, ты конченный пидор и, скажи, что это не так. Ты ведь пол человека, не более, ты хотя бы раз задумался, что ты болен? Хотя бы раз представил себе, что на тебя жалко смотреть? И ты думаешь, что я буду растить своих детей рядом с тобой, воспитывать их в духе: – я подавился словами, увидев лицо Эрика.

А он смерил меня холодным взглядом и вышел из кабинета, не сказав мне ни слова. Я понял, что перегнул палку, переступил черту, за которую не смел переступать ни при каких обстоятельствах. Я бросился вслед за Эриком, зная, что сам он уже никогда не придет, даже у любви есть границы.

Дверь была закрыта. Я постучал, но ответа не дождался.

– Эрик, впусти меня, в конце концов, это мой дом и ты не имеешь права!. .

Он молча открыл дверь, так же молча вернулся к своим вещам, которые укладывал в большую спортивную сумку. Я никогда не видел, чтобы Эрик был так зол и так сосредоточен, как в тот момент. Он не взглянул на меня, не осудил, не высказал ничего, Эрик просто молча собирал вещи. Мое сердце будто оборвалось и стало падать, медленно отсчитывая удары, и каждый удар отдавался в голове: бух – ты теряешь друга, бух – его никогда больше не будет в твоей жизни, бух – ты будешь обвинять себя вечно!

Я бросился к Эрику и обнял его, но он вырвался из моей хватки и, как ни в чем не бывало, продолжил сборы. Я снова обнял его и с жаром зашептал на ухо:

– Прости меня, пожалуйста, прости!

– Не нужно этого, оставь! – Эрик снова вырвался из моих объятий, поднял, выпавшую футболку и начал сворачивать ее со своим чертовым немецким аккуратизмом, но вдруг скомкал и бросил на пол. Сел на кровать и спрятал лицо в ладонях.

Моя душа наполнилась такой жалостью и таким страданием, что казалось, сейчас же покинет тело, расставшись с ним навсегда.

– Эрик, ну ты же знаешь, какой я придурок, ну что ты на меня обижаешься! – Я сел рядом с ним и порывисто обнял, развернув его к себе. – Ну, прости ты меня! Ну, хочешь, ну побей меня, вот, побей и все:

Я взял его руку и стал бить себя по лицу его рукой.

– Вот, так бей: ну:

Эрик отнял свою руку, буквально вырвав ее из моих рук.

– Тебе бы всех бить, даже себя не жалко. Ты же знаешь, что я никогда так не поступлю, ты же знаешь:

Я думал, что он плачет, но он был словно застывший кусок льда, его глаза будто умерли, я сполз на пол, не в силах больше выносить подобного поведения своего друга. Я обнял его колени и посмотрел снизу вверх.

– Только ты меня понимаешь и прощаешь, только ты единственный, к кому я могу приползти за поддержкой и пониманием, ну прости, пожалуйста! Обещаю, что больше здесь ни одной бабы не будет, это твой дом и ты в нем хозяин, договорились, только не обижайся на меня, мне невыносима даже мысль, что ты будешь дуться на меня!

Эрик покачал головой и вздохнул:

– Иногда я не понимаю тебя, Андре! – сказал он.

– Прощаешь? – с надеждой в голосе спросил я.

Он кивнул.

– Не уедешь? – спросил я, поцеловав его коленку, – пообещай, что не уедешь!

Эрик улыбнулся, я знал, что он не может долго на меня сердиться.

– Ну, куда я от тебя денусь, – Эрик погладил меня по голове, наклонился и поцеловал в губы, – ты же без меня пропадешь.

– Пропаду, Эрик, ой пропаду.

Наверное, впервые за много лет, мы занимались любовью с Эриком, будто бы увидели друг друга впервые, так желанно было для меня его тело, так страстно он отдавал мне свою любовь и я принимал ее с благодарностью и наслаждением.

Но, через месяц я вернулся к Виктору, и в его объятиях вмиг забыл об Эрике, я рвался на части, меня переполняли эмоции и чувства, я бы не отказался и от Алекс, но она категорически запретила мне появляться в ее доме. Зато ее муж был готов на все ради меня, и я пользовался этой его готовностью.

Я начал сдаваться на милость зверя, живущего внутри меня, и уже перестал мучаться угрызениями совести, что увожу мужа у своей бывшей любовницы. Алекс же рвала и метала, она угрожала мне всевозможными расправами, она ненавидела меня. А я увел у нее Виктора, мы снова поселились в моей квартире, и я наслаждался его покорностью и любовью. Теперь уже он не осмеливался поднять на меня глаз, а когда я хотел избить его, я избивал, да так, что бедный Виктор не мог подняться с пола. Если мне хотелось взять его силой, я брал, без раздумий и разглагольствований, а потом никогда не жалел его. Если же он пытался ныть или качать права, то получал еще и уже больше не пробовал поступать необдуманно. Он боялся и боготворил меня и молил только об одном, не бросать его, отдаваясь на мою милость всецело. Ничто не могло оторвать его от меня, ни мольбы его жены, ни даже угрозы, что она разведется и, забрав сына, уедет из города. Однажды он, было, сорвался к ней, но моя угроза, что если он уйдет, обратно не пущу, остановила его, и Виктор понуро вернулся к моим ногам. Он стал еще более послушным и беспрекословным, мне казалось, что он тает на глазах, но я не хотел обращать на это никакого внимания, я упивался своей властью, продолжая все еще любить Виктора, только теперь моя любовь стала другой, – жесткой и мужской. Наконец, решив, что он страдает из – за Алекс, я запретил ему видеться с ней. И Виктор поклялся, что никогда больше не увидится с женой. Я же водил женщин в свою квартиру, иногда позволяя Виктору поучаствовать в наших оргиях. Так длилось больше полугода, я устал и решил поехать к Эрику, к тому же он уже давно вызывал меня, чтобы отчитаться в коммерческих делах. Как и обещал я приехал один, без своих женщин, и Виктора с собой не взял. Эрик встретил меня достаточно сухо, что меня несколько озадачило, я пытался приласкаться к нему, но Эрик был равнодушен ко мне.

– Что – то случилось? – спросил я, думая, что мой верный друг завел себе любовника, и по этому поводу меня вдруг кольнула ревность.

– Ничего, мой дорогой, мы с тобой деловые партнеры и только. У тебя есть друг, может быть подруга, которые ждут тебя. А я, я просто управляющий твоими делами, прошу не путать личное с деловым, договорились.

Как я не пытался расшевелить Эрика, он не сдавался. Куда делась его любовь, что стало с ним? Я не мог спокойно жить в доме, я наблюдал за Эриком, надеясь, что он все – таки сдастся и придет ко мне, но проходило время, а мой друг был так же отстранен и холоден. Мне уже надо было возвращаться, Виктор оборвал мой телефон, но я не мог уехать, потому что меня беспокоила ситуация с Эриком. Мне не давало покоя его поведение, я боялся, что приеду в следующий раз в пустой дом, где уже не будет того, кто всегда меня ждет.

– Чего ты добиваешься? – ворвался я к нему в комнату, наконец, не выдержав эту блокаду.

Эрик удивленно поднял на меня глаза.

– Я? – спросил он, – ничего не добиваюсь, о чем ты?

Я схватил его за плечи и, как следует, встряхнул.

– Очнись, ты меня пугаешь, прекрати это немедленно и обними меня, как ты раньше меня обнимал. Ты должен радоваться, когда я приезжаю, а не смотреть на меня так, будто я кусок дерьма, прилипший к твоему ботинку.

Я вышел из себя, я готов был снова побить его, унизить, заставить рыдать, вызвать хоть какое – то чувство, пусть даже, чувство страха, но только не равнодушие.

– А ты думал, что вечно будешь играть с моими чувствами, да? – он был спокоен. – Я ведь тоже не железный, Андре. Я ждал тебя, думая, что тот месяц, тот незабываемый месяц и тебе был дорог, так же как и мне. Я ошибался.

Эрик потер запястье и только тут я увидел шрам. Я схватил руку Эрика.

– Что это? – Я испугался. А Эрик отвел глаза и ничего не ответил. – Господи, Эрик, зачем ты?

Он попытался вырвать свою руку из моих ладоней, но я прислонился губами к его шраму и зашептал:

– Ты хотел наказать меня: ты наказал: я раскаиваюсь за все, раскаиваюсь:

Эрик погладил меня по голове и вдруг начал извиняться, господи, он еще и извинялся передо мной. А у меня разрывалось сердце, когда я представлял, что мог бы остаться без него. Я раскаивался за свои идиотские выходки, я клялся, что никогда больше не покину его. Я вспомнил тот вечер, когда он позвонил мне и просил приехать, как же я не услышал тогда, что он страдает, что он готов даже умереть ради меня, каким же я был ослом. Я, кажется, оскорбил его тогда, это мои слова про деловые отношения, потом произносили губы Эрика, я был тогда пьян, чертовски пьян и не думал, что вонзаю лезвия в его вены, своим холодным равнодушием. Если бы он умер, то я бы был его убийцей. До чего же я докатился? Ведь я что – то почувствовал, перезвонил буквально на следующий день и как я тогда злился, когда он не поднял трубку, я ведь думал, что он загулял, бросив дела и дом. А он, он лежал в больнице, строго настрого приказав врачам не сообщать страшную весть знакомым.

– Милый мой, Эрик, почему ты не сообщил мне, я бы прилетел к тебе, прибежал:

– Зачем? Ты же был занят, что я значу для тебя: Я хотел умереть, освободить тебя, жаль, что экономка вернулась раньше времени, если бы не она:

– Не говори так: не смей даже думать о смерти, я не позволяю тебе, слышишь! Я не смогу жить без тебя, я даже дышать не смогу, как ты не понимаешь, глупый мой малыш.

Эрик улыбнулся, он не верил моим словам, его любящее сердце не понимало, как без любви можно привязаться к человеку. Как мне было ему объяснить, что дороже его на этом свете у меня не было никого. Я решил ничего не говорить, я просто молча целовал запястья Эрика, целовал его шрамы, а он смотрел на меня глазами полными слез, и ничего в этом мире не было сейчас важнее, чем этот взгляд полный любви и верности.

И все – таки я должен был уехать, должен был вернуться обратно в город, и под предлогом, что хочу продать городскую квартиру, я покинул Эрика.

Я знал, что найду Виктора у Алекс, поэтому, даже не заезжая к себе домой, я поехал к семейной парочке. Открыл мне Виктор, как только он увидел меня, то побледнел.

– Ты же говорил, что предупредишь, когда приедешь? – промямлил он.

– А я вот как снег на голову свалился, хотел проверить какова цена твоих клятв. Теперь вижу!

– П – п – рости меня, – прошептал Виктор и я увидел, что он готов уже броситься передо мной на колени.

Из комнаты вышла Алекс, она увидела меня и насупилась, но я видел, что она боится.

– Зачем ты приехал? – спросила она и я уловил в ее голосе панику.

– Привет, Алекс! – сказал я и улыбнулся. – Как поживаешь? Рад тебя видеть.

– Не могу тебе ответить тем же, а поживала очень хорошо, до твоего появления.

Виктор стоял между нами, бледный как смерть, он переводил взгляд с одного любимого лица на другое и мычал что – то нечленораздельное.

– Алекс, я очень люблю тебя, но если он позовет, пойми, я уйду с ним! – вдруг выпалил Виктор и с надеждой посмотрел на меня.

Алекс присела на пуфик.

– Убирайтесь оба! – устало сказала она.

– Маленький, я ведь не за этим пришел! – сказал я и подошел к моей девочке, увидев, что она готова разрыдаться.

– А зачем ты пришел? Только не говори, что пришел извиниться за то, что трахаешь моего мужа и запрещаешь ему со мной видеться!

Я оглянулся на Виктора, он покраснел и опустил глаза.

– Трепло! – сказал я, а потом снова повернулся к Алекс и присел перед ней на корточки.

– Я действительно пришел извиниться, я вел себя просто как свинья, прости меня, маленький, ладно!

Алекс недоверчиво посмотрела на меня и промолчала.

– Я многое понял за эти дни, знаешь, мы все запутались, мы завязли в какой – то густой и липкой паутине, мы вроде бы спали. Ты проснулась первая, я вот тоже проснулся, этот, – я указал на Виктора, – и он проснется, теперь он отец и муж, и отвечает за тебя и за ребенка. Я не буду больше мешать вам, к тому же, у меня есть человек, который любит меня, он мне очень дорог, я никогда больше не сделаю ему больно. Вы мне тоже очень дороги, и вам я тоже никогда не сделаю больно, никогда, Алекс, клянусь, никогда больше.

Она обняла меня.

– Спасибо!

– Это тебе спасибо, что веришь и что прощаешь!

Я поднялся на ноги и направился к двери.

– Да, вот еще, что, – я остановился у двери, – я открыл счет на тебя и на ребенка, и не смей отказываться, тебе будут нужны деньги.

Не дожидаясь ответа, я вышел за дверь.

– Андре, подожди! – Виктор выбежал вслед за мной и повис на мне, цепляясь руками за одежду, но не удержался и соскользнул вниз к моим ногам.

– Прости, сжалься! – запричитал он. – Делай что хочешь, только: только: – он задохнулся от слез, – только не бросай меня, умоляю, не бросай:

Я не обратил внимания на его стоны, стряхнул с ног его руки, брезгливо отряхнул брюки и вышел из дома под дождь.

Вмиг стало холодно, ледяные капли проникли за воротник, а он вышел за мной на крыльцо в одной футболке: " не уходи!"

Я не оглянулся, мне стало безразлично, да и что теперь – то сделаешь, я все решил, и свое решение не изменю.

– Пожалуйста, пожалуйста, умоляю: – он снова вцепился в меня, налетев ураганом, и я почувствовал, как сотрясается тело несчастного Виктора.

– Ну что ты, что ты, – я погладил его по голове, почувствовав, как он льнет к моей руке, пытается взять мою ладонь в свои руки, и я позволил ему поцеловать руку.

– Иди в дом, простудишься, – прошептал я, а Виктор все целовал и целовал мою руку, закрыв глаза, его слезы смешались с каплями дождя.

– Ну, прости меня, пожалуйста, прости: – начал он снова.

– Ладно, все, хватит, – голос мой стал жестким, и я оттолкнул лицо Виктора, рукой, которую он только что целовал. – Прощай!

Виктор что – то там еще орал, но я не слушал, я сел в такси и уехал, оставив этих двоих друг другу. Я больше не хотел мешать им, тем более что у меня был дом и был любящий человек, который всегда ждал меня в этом доме. Я достал телефон и набрал номер, того, кого я действительно любил все эти годы.

– Алло! – отозвался уставший и грустный голос, такой родной и близкий.

– Эрик, я еду домой, – я почувствовал, что Эрик улыбнулся, и в моем сердце вдруг появилась непреодолимая нежность. – И еще, – решился наконец – то признаться я, – малыш, я тебя люблю!