3 апреля.

Дошли руки, наконец, и до электронного почтового ящика. А там пиииисеееем! В том числе и от Данилы, который так сразил меня тезисом о греховности и низменности интимных отношений. Я тогда ему написала о том, что он сам лишает радости и ярких красок свою жизнь, избегая сексуальных контактов с женщинами, которые его привлекают. И вот что он мне написал: "Сексуальное желание – это проявление инстинкта, в нем нет ни следа интеллекта, ни отпечатка чувств, ничего, что присуще именно человеку, а не животному. Тем, что животное идет на поводу у своих инстинктов, оно подтверждает свою неразумную сущность. Человек же в силах строить свою жизнь так, чтобы в ней не было места животному началу, чтобы жизнь эта была полна только осмысленными, осознанными желаниями, событиями и поступками. Хотеть засовывать ту часть тела, которой ты отправляешь естественные надобности, в аналогичную часть тела любимой женщиной – это унижать и себя, и ее, низводить друг друга до уровня мартышек. В этом акте не может быть любви, потому что любовь не может соседствовать с грязью и дерьмом. ". Я даже отвечать не буду. Была бы я сильнее в нем заинтересована, возможно, тогда бы я приложила все силы, чтобы переубедить его. Но это не мой случай. Пусть живет, как живет. Но подальше от меня.

5 апреля.

В академии сегодня семинар у Сергея Алексеевича. Очень боялась себя как – то выдать, поэтому была натянута как струна, промолчала весь семинар, старалась даже глаз на него не поднимать. А после звонка при всем честном народе он строгим голосом сказал: "Лариса, задержитесь. У меня есть, о чем поговорить с Вами. " Надеюсь, я не покраснела, хотя вздрогнула – это точно. Когда мы остались одни в аудитории, он легко чмокнул меня в щеку и достал из кармана маленький сотовый телефон:

– Это тебе.

– Зачем? У меня есть.

– Это специальный телефон. Для нас с тобой. Как только ты захочешь меня, тебе достаточно послать смс – ку на единственный номер, который есть в его записной книжке, потом положить незаметно телефон себе в трусики, и все.

– Что все?

– Увидишь.

Он меня страшно заинтриговал. Поэтому уже на следующей лекции, я незаметно отправила смс по номеру из записной книжки, под столом положила телефон в трусики и стала ждать. И дождалась. На телефон пришел звонок, но звук был отключен, зато включена вибрация, и какая! Я прикрыла глаза, вспомнила Сережу, его руки, его губы, его запах и наслаждалась тем, как телефончик ласкает мой клитор. Я уже почти кончала, когда вибрация закончилась, и я не смогла сдержать разочарованного вздоха. Нет, надо процесс как – то оптимизировать. Я подумаю, как.

8 апреля.

И опять пятница. Я немного опоздала в отель на встречу к Сергею, вошла в номер запыхавшейся, в номере никого не было. Я даже не успела удивиться, как почувствовала движение сзади, и кто – то обхватил меня за шею. Напротив висело зеркало, в котором отразилась испуганная я и некто в черном длинном плаще и черной маске на голове. Я попыталась закричать, но этот некто зажал мне рот, а потом вставил кляп и туго завязал его концы на моем затылке. Я попыталась прорваться к двери, но он перехватил меня, бросил на кровать, навалился сверху, шаря руками по моему телу. Мне было очень страшно. Я растерялась, хотя пыталась сопротивляться, царапая его и пытаясь попасть коленкой ему в пах. Но все было зря. Он задрал мой свитер, потом лифчик, бесцеремонно мял мои груди, другой рукой воевал с застежкой на джинсах. В моей голове царила паника и ужас. Кто это? Где Сергей? Вся надежда была на то, что он появится с минуты на минуту и спасет меня от этого сумасшедшего. Насильник же в это время расстегнул на мне джинсы и уже стягивал их решительными движениями. Я продолжала попытки вырваться, но: Он грубо раздвинул мне ноги, разорвал колготки, отодвинул в сторону веревочку стрингов и одним движением ввел в меня три пальца. По моему телу прошла судорога, сначала это была реакция тела на боль, а потом: А потом я почувствовала возбуждение. Я не верила своим ощущениям, страх никуда не ушел, но к нему добавилось желание. Желание, что он не вытаскивал руку, чтобы продолжал эту сладкую ласку. А он в это время уже выпустил на свободу свой налитой член, и направил его в меня. Соитие было недолгим, насильник был напорист, быстр, кончил стремительно. Смешно говорить, но я испытала разочарование, когда он выплеснул в меня свое семя и замер. Мне хотелось продолжения. Я уже не пыталась брыкаться и царапаться, некто скатился с меня, лег рядом и снял маску. Не скажу, что я удивилась, увидев Сережино лицо, кажется, я догадалась чуть раньше сама, но не могла в это поверить. Да, такую игру я не скоро смогу забыть.

16 апреля.

Суббота. И я здорова! Можно считать, что совсем. Дни болезни, заполненные возбуждающей перепиской, сделали из меня мартовскую кошку. Я хочу мужчину! Я даже двигаться стала иначе: томно, медленно, как будто пытаясь не расплескать желание, заполнившее меня до краев. Сидела с утра перед телефоном, пытаясь понять, кому хочу позвонить – Димке или Кириллу. А потом вдруг мелькнула мысль: "А почему бы не позвать обоих?" Я даже не успела додумать ее до конца, как стала нажимать на кнопки телефона. Через 2 часа они пришли. Почти одновременно. Меня немного знобило, то ли остатки простуды виноваты, то ли страх перед своей затеей. Мальчики явно удивились, оказавшись в моей квартире одновременно. Они исподлобья переглядывались, пока я щебетала и накрывала на стол. Я старалась вести разговор таким образом, чтобы каждый из них мог поговорить на интересную именно ему тему. После часа беседы и 5 рюмок коньяку каждому, напряжение стало уходить – это было видно невооруженным взглядом. Дольше знающий меня Димка, кажется, догадался, к чему я клоню, и глаза его загорелись. Он был явно не прочь попробовать. Кирилл же ничего не понимал. Поэтому я, продолжая что – то говорить, села боком к нему на колени, вытянув ноги так, чтобы они легли на Димкины колени. Димка принял игру сразу, нежно снял с меня туфельки и начал поглаживать мои ноги. А Кирилла я просто поцеловала, впившись губами в его рот. Вскоре началась неразбериха, я пыталась освободить от одежды двух мальчиков одновременно, они же в четыре руки раздевали меня. Все – таки мы с этим справились, и обнаженные расположились на кровати. Всем было немного неловко, первым нашелся Димка, прижавшийся ко мне сбоку всем телом и начавший ласкать одну мою грудь. Кирилл с другой стороны поступил также. Я на некоторое время закрыла глаза, расслабилась и отдалась своим ощущениями. Это было необычно и очень возбуждающе – слышать два разных дыхания около себя, чувствовать на своем теле такие разные руки. В мои бедра с обеих сторон уперлось что – то горячее и уже довольно крепкое. Я взяла оба члена в руки и начала ласкать их одновременно. Мальчики тоже возбуждались происходящим не на шутку. Через некоторое время Кирилл опустил руку на мой лобок, потом еще ниже, а потом я уже перестала понимать, где чья рука, где чьи губы. Это было волшебно! Я неслась по волнам наслаждения, мне казалось, что все мое тело горит и требует ласки, одновременно, каждая клеточка. И каждая клеточка получала желаемое. Вскоре Кирилл лег на меня, раздвинул мои бедра и ввел свой член в мое лоно. Димка же встал на колени над моей головой так, чтобы я могла взять в рот его член. Ох! Я перестала соображать, где я, что со мной происходит, я ловила оргазм за оргазмом, потом кончил Кирилл, и уже лежа рядом, продолжал ласкать меня, а я надевалась ртом на член Димки раз за разом. Наконец сдался и он. Мы валялись обессиленные, истерзанные и счастливые. Надеюсь, такое повторится и еще не раз.

19 апреля.

Проявилась Вика. Позвонила радостная, долго щебетала мне в трубку, рассказывая о своих новостях, расспрашивала о том, как я отдохнула, почему пропала потом на неделю. Охала, узнав о моей болезни. Предложила встретиться, выпить кофе, поболтать. Мне она показалась уже успокоившейся, я даже решила, что она с меня переключилась на кого – то другого, с кем у нее все чудесно. Поэтому не увидела ничего плохого в том, чтобы пригласить ее на кофе домой. Через час она уже была у меня. Возбужденная, говорливая, улыбающаяся. Рассказала, что и вправду у нее роман с некой девочкой восточных кровей, и у них все хорошо. А потом она не удержалась, дотронулась до моего лица, потянулась с поцелуем, прошептала горячим шепотом: "Последний раз? На прощание? Пожалуйста. " И я не могла отказать. Мы опустились на ковер, не спеша, смакуя, ласкали друг друга, в нашей нежности была одна грустная нота, нота расставанья, которая придавала происходящему некое очарование. Вика была совсем другой: не напористой и требовательной, как всегда, а по кошачьи ласковой, очень осторожной. Я расслабилась, я наслаждалась ее прикосновениями, поцелуями, движениями ее пальцев внутри меня. И вдруг сильная, резкая, неожиданная боль вернула меня к реальности. Я вскрикнула, открыла глаза: Вика была рядом, в руке у нее была зажата опасная бритва, а на моей левой груди набухала капельками крови буква "V". "Это на память. Чтобы навсегда. " – прошептала Вика и слизнула кровь. Я вскочила, я кричала на нее, кажется, даже ударила. Она быстро и молча оделась, также молча ушла, тихонько прикрыв за собой дверь. А на моей груди саднило и кровоточило клеймо. Порез оказался неглубоким, надеюсь, что шрама все же не останется. Но теперь точно знаю, больше никаких лесбийских попыток.

20 апреля.

А вот писем в подъездный почтовый ящик больше не приходит. Честно говоря, я расстроена. Я уже так привыкла получать их, фантазировать, представлять этого таинственного корреспондента, нашу возможную встречу: А он замолк. Раньше таких долгих пауз в письмах не было. Неужто не будет уже продолжения у этой истории? Это было бы очень и очень грустно. А в академии тем не менее опять бурлит жизнь. Девчонки сегодня обсуждали потерю девственности не в аспекте "как это было", а говорили о том, что переживали до и после. Ирка рассказала, что лет с 15 мечтала расстаться с символом своей невинности, но все повода не было. А в 17 почти изнасиловала своего одноклассника, добившись желаемого. И была очень разочарована тем, что никаких особых изменений ни в себе, ни в мире вокруг не обнаружила. А Аллка наоборот была страшно горда, возвращаясь домой сразу после первого в жизни полового акта. Ей казалось, что все на нее смотрят и понимают, что она стала женщиной. И ей это очень нравилось. А Люба сказала, что было почему – то очень стыдно, чувствовала себя виноватой ужасно. И долго такое длилось, пока не влюбилась по уши. Вот странно, а я вообще ничего подобного не помню. Не было у меня ни страхов, ни вины, ни гордости, ни ожидания перемен. Буднично как – то все случилось.

21 апреля.

Пришло письмо! Стоило вчера загрустить по поводу пропажи своего неизвестного поклоника и он появился вновь. Это письмо не столь откровенное, как предыдущие, оно немного в другом настроении, другом стиле. Но тоже завораживающее. Вот цитата: ": ведущий вечера объявляет: "Медленный танец", проходит несколько тактов вальса, и вдруг – гром и молния – словно бы из воздуха материализуется незнакомец в маске и, немного смущаясь, произносит, старательно выговаривая: "Разрешите... " На твоем лице гамма чувств: неверие в реальность происходящего, безмерное удивление, легкое замешательство, внутренняя борьба, и, как в омут головой – выдох: "Да, конечно. " А далее: скольжение по паркету, боязнь партнера показаться неловким и неуклюжим, страх сорваться, подобно канатоходцу, с туго натянутой проволоки, и, о ужас, твое запоздалое понимание того, что ведь это же вальс – что – то очень личное, интимное; а партнер – незнакомец, непрочитанная книга, шкатулка с сюрпризами, чертик из табакерки – одним словом, Мистер Икс. Но вот смолкли последние аккорды, танец окончен, кавалер провожает даму и... " Красиво. Образно. Волнующе.

22 апреля.

Когда я сегодня вошла в наш с Сережей номер, я его еле узнала. Сережиными стараниями на сегодня он был превращен в студию фотографа: темно – синий шелковый фон закрывает одну стену, перед ним стоит деревянный венский стул, напротив фотоаппарат на штативе, лампы разные. За штативом Сергей. Сегодня он – фотограф. Я – модель. На кровати я нашла белый длинный свитер грубой вязки, Сергей попросил меня полностью раздеться и надеть только свитер. А потом началось: сначала он усаживал меня на стул, показывал, какую позу мне принять. Потом уже я сама стала импровизировать, стараясь выглядеть и эротично, и эстетично. А Сергей щелкал и щелкал фотоаппаратом. Для последнего кадра он попросил меня встать, повернуться спиной, нагнуться, опершись руками на спинку стула. Я сделала так, как он сказал. Но щелчка не услышала. Зато вскоре почувствовала сзади его дыхание, его руки на своей спине, его твердый член, который упирался мне в попку. Он задрал свитер, провел пальцами по моей вагине, возбуждение тут же нахлынуло на меня. Когда я стала достаточно влажной, Сергей, все так же не говоря ни слова, вошел в меня. Акт был скоротечным, мне было довольно неудобно стоять в этой позе, может быть именно поэтому оргазма я так и не дождалась. И не стала его симулировать. Сергей никак не отреагировал на это, ни словами, ни попыткой продолжить ласки после семяизвержения. Вот это мне уже не нравится.

23 апреля.

Сегодня по случаю субботы хотела отоспаться вволю, да не вышло: позвонила мама, попросила встретиться с ней, да еще в 8 утра. Она у меня ранняя пташка, ей и в голову не приходит, что кто – то может в субботу в 8 утра еще спать. Зато! Зато я видела мальчишку, который опускал что – то в мой почтовый ящик. Позвала его, но он убежал. Заглянула в ящик – очередное письмо от незнакомца. Теперь я знаю, что есть шанс его найти, мальчишку – то этого в нашем дворе я часто вижу, встретить его не проблема. А заставить его выдать мне моего корреспондента – дело техники. Вот поэтому на встречу с мамой я приехала в самом радужном настроении. И мама меня просто – таки огорошила. Оказывается, у отца есть любовница. В его 54 года он нашел себе 20 – ти летнюю девочку, которая даже младше меня! Мама уже все разнюхала, знает, кто она и где живет. И просит меня с ней встретиться и поговорить, убедив ее отца бросить. Ох, как все это нехорошо! И сама ситуация дикая, и роль, которую мне навязывает мама, мне не нравится. Но устоять я не смогла, когда ее красивые зеленые глаза наполнились слезами, я согласилась. Теперь вот придется как – то выкручиваться. Совершенно не представляю, как вести подобные разговоры.

24 апреля.

С утра собралась с силами и поехала к этой Верочке – папиной пассии. Чувствовала себя преотвратно – ну что ей говорить?"Ах, Верочка, оставьте моего папу, а то мама переживает"? или "Он же тебе в отцы годится, поищи кого – нибудь помоложе"? Глупо и нелепо. Но раз обещала – надо ехать и разговаривать. Дверь мне открыла по – настоящему красивая молодая женщина, стильная, ухоженная, сексапильная. Она и оказалась Верой. Я представилась, сказала, что хочу поговорить. Мы прошли на кухню, Вера спокойно села напротив, закурила и приготовилась меня слушать. И я стала нести полную чушь: и про то, что мой отец стар, и про то, что мама переживает, и про то, что вообще это все дико. И вдруг на кухне появился мой папа: мокрый, только что из душа, с полотенцем, завернутым вокруг бедер. Он смутился, меня увидев, быстро исчез в недрах квартиры. А я вдруг осознала, что полчаса назад вот эта великолепная женщина занималась любовью с моим отцом! Как – то мне вообще не приходило в голову, что мои любимые, немолодые родители по ночам стонут и кричат от наслаждения. Почему – то даже мысли такой не возникало. А ведь они еще не старики совсем. Я попыталась представить своего отца с торчащим членом, и мне просто стало плохо. Физически плохо от одной подобной мысли. Нет, не дело это – влезать детям в интимную жизнь своих родителей. В результате я поспешно распрощалась и ушла из той квартиры, пообещав себе больше не думать на эту тему никогда. Пусть сами разбираются, я больше в это не полезу.

25 апреля.

Решила написать письмо своему давнему таинственному поклоннику с тем, чтобы передать ему его через того самого мальчишку. Начало написалось на одном дыхании. Вот оно: "Ты разденешься сам. Ляжешь. Я возьму 4 шарфика и привяжу твои руки и ноги к четырем углам кровати. Под голову тебе подложу подушек, чтобы ты мог полусидеть – полулежать, и чтобы тебе было удобно. Ведь ты позволишь, да? Потом я придвину к кровати кресло так, чтобы оно было напротив, и ты его хорошо видел. Я не буду торопиться. Медленно, наслаждаясь твоими взглядами и видом твоего торчащего члена, сниму с себя всю одежду. Потом сяду в кресло, забросив ноги на подлокотники, правую – на правый, левую – на левый. И забуду про тебя. Почти забуду. Я позволю своим рукам ласкать мое тело: то нежно и ласково, то неистово и даже жестоко. Я буду теребить свои соски: Видишь, какие они стали твердые и как выросли? Я проведу рукой от груди вниз, по животу, потом по лобку, спущусь еще ниже... . Кожа моя станет горячей, по всему телу будут прокатываться волны желания, иногда я буду смотреть на тебя, то прямо в глаза, долго и пристально, то на твой член, лаская его взглядом, облизывая свои губы от уголка до уголка... Одна моя рука занята грудью, она то мнет, сжимает правую грудь, то пощипывает сосок на левой. Я оближу указательный палец, он станет влажным, и его кончиком я буду дразнить свои уже торчащие соски. Другая рука в это время уже нащупала бугорок клитора, который наливается соком под пальцами. Я не смогу молчать, мое дыхание станет хриплым, будут вырываться стоны... Я опущу пальцы еще ниже, раскрою лепестки, ты видишь, как поблескивают капли сока в моей вагине? Это все только для тебя. Это все только потому, что я хочу тебя. Я введу в свое лоно сначала один палец, потом еще один. Мне придется закусить другую руку, чтобы не кричать в голос от возбуждения и удовольствия. Но я смогу вовремя остановиться, не доводя себя до оргазма. Ведь еще есть ты. Я встану с кресла, переберусь к тебе поближе, устроюсь между твоих ног, впервые дотронусь рукой до твоего члена. Какой он твердый! Большой! Горячий! Я намочу пальцы соком из своей вагины, и их подушечками легко пробегусь по всему твоему члену, по головке, а губами в это время обниму твои яички, сначала одно, потом другое. Потом я оттяну крайнюю плоть вниз, чтобы обнажить твой потрясающий член, проведу языком дорожку от самого корня до головки, пощекочу уздечку и возьму его весь в рот. Твой член увеличивается в размерах, я чувствую это, но еще не время получать максимальное наслаждение. Поэтому я со вздохом сожаления отпущу его, чтобы зажать между своих грудей. Они мягкие, упругие, большие, кожа шелковая, почти раскаленная возбуждением. Я прижму их руками к твоему члену, он окажется между ними, и я буду двигаться опять вверх – вниз, то почти отпуская его, то пряча целиком. Он опять готов? Нет, рано. И опять я ненадолго отпущу его. Чтобы подвинуться вперед, оказаться над тобой и медленно опуститься на него и на тебя. Я возьму твой член рукой и помогу ему найти правильную дорогу. Вот он уже внутри меня. Чувствуешь, как там горячо и влажно? Как там все горит, в нетерпении ожидания? Мое терпение кончится, и я начну резко подниматься на тебе и также резко опускаться, чтобы твой член бился головкой об мою матку. Все сильнее, резче, быстрее... Ну, давай же, кончай, я не могу больше ждать! И вот она – сладкая пульсация внутри меня, вот твоя сперма вырывается фонтаном, вот твои хрипы и стоны сливаются с моими. Мое тело извивается на тебе, я стараюсь прижаться к тебе сильно – сильно, я не хочу выпускать твой член из себя: "

27 апреля.

В каком – то старом фильме, кажется, с Рурком, две главные героини, собираясь на карнавал, переодеваются мужчинами. Они надевают мужское белье, белые сорочки, подтяжки, запонки, смокинги, приклеивают усы и убирают под шляпы волосы. И та, что постарше, говорит о том, как притягивает ее мир мужчин, как возбуждает ее даже попытка проникнуть в это чужое, непонятное, непривычное мужское существование. Я смотрела фильм, слушала этот монолог и соглашалась с каждым словом. Когда я выхожу за продуктами, я часто, чувствуя себя почти воровкой или шпионкой, захожу в автомагазины, где находится один из центров мужского мира. Там царят настоящие, правильные мужские запахи, там обилие больших, тяжелых, непонятных железок, там загадочные разговоры у прилавка, в которых так мало знакомых слов, но которые волшебной музыкой – волной растекаются по телу. И иногда нестерпимо хочется надеть мужское белье, сорочку и подтяжки, запонки, брюки и смокинг, приклеить усики и убрать волосы под шляпу. Кажется, что так удастся обмануть судьбу и хоть на недолго проникнуть в манящий мужской мир не случайным гостем, а одним из полноправных хозяев, и вот тогда откроется что – то удивительное, станет ясной до прозрачности какая – то великая тайна, я смогу узнать, понять и почувствовать то, что не дано знать, понимать и чувствовать ни одной женщине.

28 апреля.

Все – таки правы те, кто утверждает, что сны можно как – то трактовать. Я давно об этом думаю. Мне, как и любой нормальной женщине, время от времени снятся эротические сны. Такие сны, в которых я испытываю возбуждение, сильное, иногда кажется, что куда сильнее, чем в жизни. И никогда в этих снах я не могу получить удовлетворение. Не потому что оргазм не наступает, а потому что всякие внешние обстоятельства мешают мне получить удовольствие. Например, стоит мне во сне уединиться с прекрасным мужчиной, как наш тет – а – тет прерывают. Или только соберусь заняться мастурбацией, срочно раздается телефонный звонок или на меня падает потолок (и такое было). Мешает все: люди, звуки, явления, предметы. Я злюсь во сне, возбуждение нарастает, но у него нет выхода. Как правило, после таких снов я просыпаюсь измученной, раздраженной, уставшей. Иногда с мыслью, что надо найти хорошего психоаналитика и постараться с его помощью понять, что происходит, какова причина именно таких снов, что с этим делать?

29 апреля.

С утра поймала у почтового ящика мальчишку, ничего не стала спрашивать, просто отдала свое письмо и попросила передать его тому, от кого он носит конверты к моему ящику. Он испугано кивнул и письмо взял. Буду надеяться на его честность. А в гостиницу я не пошла. Остался у меня неприятный осадок от прошлого раза, от той как бы фотосессии, когда Сергей даже не удосужился задуматься о моем удовольствии. Поэтому поняла, что пока не хочу его видеть. Зато захотелось другого, вспомнился вдруг Аркаша, тот период моей жизни, когда мы были вместе, когда я и помыслить не могла о таком образе жизни, который веду сейчас. Я достала наши фотки, сидела, перебирала, вспоминала, грустила: Как мало прошло времени с момент нашего разрыва, а мне кажется, что это было в какой – то другой жизни. Уже почти нереальной. Задумалась, чтобы я ответила, если бы вот сейчас раздался звонок в дверь и вошел бы он с покаянной головой и просьбой просить и впустить обратно? Мне было бы приятно его видеть. Я приняла бы его извинения. Но начинать все заново бы отказалась: разбитую чашку не склеить. Я стала другой. И вот такая сегодняшняя я уже не смогла бы довольствовать Аркашей, слишком уж скучен и предсказуем он для меня теперь. Так что все к лучшему.

30 апреля.

Позвонил Димка и таинственным голосом сказал, что если я хочу сюрприз, то к 8 вечера мне нужно быть при полном параде и ждать его приезда. Ужин не требуется. Весь день я придумывала версии, а что будет вечером. Заинтриговал он меня страшно. Но до вечера был целый день, и его надо было чем – то занять. И я стала писать второе письмо своем тайному корреспонденту. "Иногда Ваши письма – это теплая вода, неторопливо льющаяся из душа, согревающая тело, каждую его клеточку, сердце, кровь, мысли. Иногда – это горсть ледяной воды из горного ручья, чтобы почувствовать свежесть кожи, ломоту в зубах, чтобы проснуться, ощутить себя молодой, сильной, способной на все и еще на чуть – чуть. А иногда Ваши письма – это трехметровые волны на берегу Черного моря. И я чувствую, что не хочу сопротивляться и бежать, я с нетерпением жду мига, когда я окажусь под этими волнами, только в их власти. Иногда же – это глоток родниковой воды из голубой бутылки после долгой изматывающей тренировки. Я пью и забываю дышать, но чувствую, как с водой в меня вливается сила, радость, жизнь, настоящая, бурлящая, пузырящаяся, обновляющая всю меня. А иногда Ваши письма – это крепкая струя горячей воды из душа, от которого открутили рассекатель. Я лежу в ванне, пахнущей любимым травяным гелем, запах немного сладковатый, но обязательно с горчинкой. Мои руки сами начинают поглаживать тело: грудь, живот, шею, бедра, потом одна опускается и проникает между ног, а вторая берет душ и продолжает ласкать разгоряченное, приподнимающееся навстречу струе тело, горячей водой, потихоньку опуская душ все ниже, направляя его туда, где между раздвинутых ног все дрожит и горит огнем. "