Светка ехала к тёте на маршрутном такси. Тётя жила далеко от метро, и добираться к ней на край города всегда было сущим мучением. Шёл ещё только месяц май, но на улице уже стояла сумасшедшая жара. Девушки снимали с себя, всё, что могли, оставляя застёгнутыми на блузке только лишь одну пуговицу, только ради приличия. Светка тоже уже пожалела, что взяла с собой курточку, так как в ней сегодня было слишком жарко. Под ней же была совсем легкомысленная белая вязаная кофточка на голое тело.

Светка смущалась, ловя на себе пристальные взгляды мужчин, сидящих напротив. Вязка была такая крупная, что почти ничего не скрывала. Светке казалось, что все пялятся на её грудь. Юбочка в сборочку в свою очередь едва прикрывала трусики – стринги, кроме того, она была с заниженной талией, чтобы лучше было видно новую татуировку в виде змейки, которую Светка сделала на пояснице в конце апреля.

За окнами проносились бесконечные промзоны, серые бетонные заборы, исписанные рекламой шиномонтажных мастерских; высоковольтные линии и заводы. Дорога эта никогда не ремонтировалась и была такой неровной, что маршрутку здорово подкидывало на каждой кочке. Жёсткое боковое сиденье на каждом ухабе больно било Светку по попке, и каждый раз она недовольно морщилась. Этак к концу дороги там синяк будет, – подумала она.

Напротив сидел мужчина лет сорока, в тёмных очках. Его лицо было неподвижно, но Светка могла ручаться, что он смотрит или на грудь или на ножки. Чтобы как – то прикрыться она поставила сумочку себе на колени. Мужчина поспешно отвёл взгляд и уставился в окно.

– У светофора остановите, пожалуйста! – попросила она водителя.

Газель резко затормозила. Светка встала, и немножко нагнулась, чтобы не удариться головой о потолок; по салону прошёл глубокий мужской вздох.

Когда она наклонилась, приподнялся краешек юбочки, и каждый желающий смог бы увидеть место, где начинается попка. Какой – то парень на улице подал ей руку при выходе, но она не приняла её из принципа и, не глядя, шагнула в большую глубокую лужу:

– Б: – выругалась Светка и с силой захлопнула дверцу маршрутки.

Маршрутка зарычала и уехала. Здесь начинался спальный район. Мрачные шестнадцатиэтажки с фанерными лоджиями и балконными перегородками, ушлые стекляшки, одинаково вытоптанные дворы, клубящиеся от песка и пыли, однотипные магазинчики в подвалах и подъездах; футбольные поля с рваной сеткой.

Во дворе на скамейке сидело трое парней старше её. Все трое присвистнули, когда она прошла мимо. Она знала, что нравится всем мужчинам, поэтому не стеснялась своего тела и всегда нравилась самой себе. Она нарочно надевала самые коротенькие юбки и самые откровенные блузки, чтобы слышать восхищённые возгласы, чтобы ловить на себе их взгляды. Но всё это нравилось только, пока мужчины были молодые и интересные. Когда к ней в метро прижимался какой – нибудь старик, Светка крутилась, как могла, лишь бы отодвинуться от него. Один раз отодвинуться не получилось. В метро была такая страшная давка, что люди на перроне пропускали по три поезда. Но Светка очень опаздывала в школу.

На жёлтых электронных часах было уже без пяти минут девять, и она решилась. В последний миг она шагнула в поезд, прижавшись грудью к спине какого – то мужчины. Двери уже закрывались, но тут в поезд следом за ней влетел противный толстый дядька с красной блестящей лысиной и в белой рубашке. Он подтолкнул животом её в спину и двери захлопнулись за его спиной. С самого начала его правая кисть руки оказалась прижатой к её попе. Юбочка в тот день была совсем прозрачная и ничего не защищала.

Крутиться тоже не получалось. Впереди стоял здоровенный мужик, справа была старушка, которая обиженно толкалась локтями; слева стенка. Поезд гудел, набирая ход, и вибрировал. Когда он резко замедлял ход, по вагону проносился ропот, и все дружно хватались за поручни.

Светка чувствовала, что рука мужика находится прямо под её попкой, посередине. Когда поезд в очередной раз тряхнуло, она дёрнулась, попытавшись отодвинуться. И: о ужас! Юбочка задралась, и его рука попала ей под юбку!

– Сука, козёл, урод! – ругалась она про себя, не в силах даже пошевелиться. Нет, дядька не позволил себе ничего лишнего. Но целых три остановки его рука нагло лежала на её почти голой попочке в прозрачных трусиках танго, иногда медленно двигаясь по ней. Она чувствовала его потные пальцы в самом сокровенном месте, и от негодования хотелось заплакать: Когда двери открылись, и народ повалил валом, дядька ещё раз не преминул погладить её, на этот раз уже совсем откровенно, пока Светку, как пробку не выкинуло на перрон: Ещё несколько раз она чувствовала, как мгновенно оживляются члены мужчин, прижимающихся к ней. Нет, цену она себе знала!:

У тётиного подъезда стоял какой – то военный – огромный мужик в камуфляже и с собакой. Он о чём – то оживлённо болтал с какой – то женщиной. Они перегородили весь путь к подъезду, лежащий через густые кусты. Светка попыталась их обойти, зайдя со стороны собаки. Это был огромный чёрный пёс неопределённой породы, с большими жёлтыми клыками.

– Гав! – неожиданно зло рявкнул он на Светку, и его злые глаза блеснули.

– Мама! – взвизгнула она и отскочила к кустам.

– Акбар! Сидеть! – загремел военный. Пёс нехотя уселся, проводив девушку тяжёлым взглядом. Светка поскорее юркнула в подъезд, хлопнув стеклянной дверью.

В подъезде было темно. Пахло кошками. Светка нажала кнопку лифта. Лифт загудел где – то наверху и будто бы стукнулся обо что – то железное. Спускаться вниз он явно не собирался.

– Давай, давай, – подгоняла она лифт, но он где – то затих, там наверху и больше ни на что не реагировал.

Лестница вверх была очень неприятная. По странному архитектурному замыслу, она была без окон, так как подразумевалось, что любой может поехать на лифте. Чтобы попасть на лестничную площадку, надо было выйти с лестницы на балкон парадной, а от него уже на площадку. Светка считала эти лестницы жутким идиотизмом, и каждый раз проклинала идиота – архитектора, в чьём воспалённом сознании родилась бредовая идея создать лестницы без окон, в стране, где лифты ломаются каждый день.

Прошлой зимой на такой лестнице изнасиловали одну из Светкиных одноклассниц, последнюю, кто оставалась девственницей в их классе, поэтому Светке вдвойне не хотелось идти туда. Но лифт не шёл – ничего не поделаешь:

Светка отворила тяжёлую деревянную дверь и шагнула на лестничную клетку: Вид у лестницы был совершенно не жилой. Стоял полумрак. Унылые серые стены, во многих местах подпаленные спичками и исписанные маркером вдоль и поперёк. На ступеньках валялись осколки бутылок, использованные презервативы, жестяные банки из – под колы и множество окурков. Бетонный пол был покрыт ровным слоем подсохшей мочи, впитавшейся и источающей зловонный запах. Светка медленно поднималась по ступенькам, старательно обходя пустые пивные бутылки и лужи. На третьем этаже она остановилась и прислушалась. Ей показалось, что кто – то идёт следом. На лестнице не было абсолютной тишины. Сюда проникали звуки со двора, где долго и безуспешно заводили автомобиль, поэтому расслышать всё в точности было сложно.

Слышно было не движение, а скорее какое – то дыхание. Светина тётя жила на последнем этаже, и Светка ускорила шаг: Чем она выше поднималась, тем чище становилась лестница. На такую высоту хулиганьё редко забредало.

Она снова остановилась. На лестнице явно кто – то был! Теперь уже отчётливо слышался постоянный шорох. Светка прибавила шагу, потом побежала. Её хватило на пять этажей. Потом она устала. Пот тёк по лицу ручьями, и Светка испугалась, что потекут ресницы и тени. Она оперлась о стену рукой, переводя дух. В сумке была бесплатная газета, и Светка постелила её себе на ступеньку, чтобы не сидеть на бетоне голой попой.

Подготовив себе место, она устало приземлилась на лицо президента, который был снят на передней странице крупным планом. Она сложила руки перед собой и положила на них голову. На лестнице было тихо. Светка слышала, как тикают часы у неё на руке: Кофточка вспотела и прилипла к груди. По ляжкам тоже струились ручейки пота: Хотелось пить.

Какой – то шорох снова послышался ей. Светка подняла голову и обмерла. Прямо перед ней, на один пролёт ниже сидел тот самый чёрный пёс и пристально на неё смотрел. В его глазах светились красные огоньки, а огромный красный язык свесился почти до пола. Пёс тяжело дышал и внимательно смотрел на неё.

– Мама: – тихо прошептала Светка, и сама испугалась своего голоса. Она медленно сняла с колен сумочку. Пёс сделал шаг вперёд. Она сдвинула ноги вместе и медленно взяла в левую руку сумочку и куртку, а правую положила на прутья перилл. Пёс сделал ещё два шага. Он уже не сидел, а стоял.

– Гав! – рявкнул он.

– Ай, – взвизгнула Светка, вскочила и бросилась бежать. Но бежала она не долго. Пёс очень быстро настиг её. Она упала на дверь, ведущую на балкон. Пёс был прямо за её спиной. Она рванула дверь, но она была наглухо заколочена.

– Чёрт! – простонала Светка. Из её глаз уже начинали струиться слёзы, но она их не замечала:

– Гав! Гав! – лаял пёс. Светка медленно обернулась.

– Р – р – р – р, – сказал пёс.

Пути к отступлению не было. Она попробовала дёрнуться вправо, но пёс так рявкнул, что она в испуге отскочила назад к дверям. Она ещё раз рванула дверь на себя, потом навалилась. Всё в пустую! Дверь была наглухо забита. На уцелевшем стекле был нарисован большой член.

Светка стояла, прижавшись к двери в полоборота к псу и скулила от страха. Пёс не уходил. Он сидел и сторожил её. Светка почувствовала, что очень хочет писать. Ещё немного, и она не сдержится:

Пёс сделал шаг к ней и ткнулся носом в колено.

– Мамочка! – снова прошептала Светка и зажмурилась. Она повернулась к нему спиной и прижалась к неподвижным дверям.

– Только бы он ушёл, только бы он ушёл! – шептала она. Но пёс не уходил.

Он обнюхивал её. Глядя на него боковым зрением, она видела, как он обнюхивает её ноги, колени, неожиданно его нос коснулась её попки.

– Ай! – взвизгнула Светка и попыталась натянуть юбочку пониже. Но это было бесполезно. Она была слишком коротенькой. Пса это рассердило, и он неожиданно укусил Светку в попу.

– А – а – а – й! Сука! – она почти подпрыгнула не столько от боли, сколько от испуга. Если бы пёс хотел, он мог бы разорвать её, но было видно, что он поставил себе другую цель. Неожиданно, он засунул нос Светке под юбку и лизнул ей между ног.

Светка инстинктивно сдвинула вместе ноги и выронила сумочку. Помада вывались из незакрытой сумочки и гулко покатилась куда – то вниз по ступенькам: Пёс пытался достать самое сокровенное, но ему мешали Светкины трусики. Светка знала, что пёс её не отпустит, но тянула времени, сжимая ноги изо всех сил и натягивая юбочку вниз.

– Помогите! – в отчаянии крикнула она. Голос эхом прошёл по лестнице и исчез в мусоропроводе.

– Помоги, спасите, на помощь! – кричала она уже не сдерживаясь. Пёс уже не вылезал у неё из – под юбки и вдруг снова её укусил, а потом резко рванул резинку Светкиных трусов. Две кусочка материи сползли на пол по коленкам, и Светкины гениталии оказались уже ничем не защищены. Её хорошенькая голая попка оказалась у пса перед носом!

– Нет, только не это! – мелькнула у неё мысль. Она расширенными глазами смотрела на пса, который с наслаждением лизал её голую попу, иногда проникая языком глубоко, а Светка извивалась, изо всех сил сдвигая ноги, прижимая колени вместе, прикрывая ладошкой самое дорогое. Лобок и всё остальное стало мокрым от горячей собачьей слюны. Она уже стекала по ногам. Светка изловчилась и присела на корточки, прижавшись к грязной стене и прикрыв лицо руками. Пёс гавкнул и больно укусил её за плечо.

Она рванулась, и правая бретелька кофточки порвалась. Одна грудь выпала наружу. Светка в страхе поползла к лестнице, коленям было очень больно от холодного твёрдого пола. Пёс рванул её за край юбки так, что Светка чуть не разломилась пополам. Она почувствовала, что описалась. Горячая жидкость заструилась по ногам, под ней образовалась лужа:

Теперь она впустую перебирала руками по грязным ступенькам, не в силах двинуться дальше. Неожиданно пёс напрыгнул на неё сверху и схватил зубами за шею. Светка ощутила спиной весь его собачий вес: Шевельнуться она уже не могла, чувствуя на шее острые клыки.

– А – а – а – а! – истошно завопила она. Где – то внизу хлопнула дверь.

Послышались шаги.

– Помогите, – кричала она, – люди, ну хоть кто – нибу – у – у – удь! Спа – си – те!

Перед глазами проносилась вся жизнь – мама, тётя, отец: неужели она их больше не увидит?

Пёс навалился на неё всем своим весом, и его здоровенный пенис, твёрдый и горячий тыкался Светке между ног. Она знала, что в этой позе она практически беззащитна, и этот пёс сейчас отымеет её, как последнюю сучку. Это был просто вопрос времени. Она извивалась бёдрами, как могла, уходя то в бок, то вперёд, но пса это только заводило. Он больно кусал её за шею, при этом грозно и повелительно рыча. Золотая цепочка порвалась и упала на ступеньки. Кофточка свисала клочьями, не прикрывая уже решительно ничего, юбочка задралась на спину, а большой красный собачий член тыкался Светке между ног.

"Я больше не могу! – подумала Светка, сжимая зубы от боли, – сейчас он войдёт: вот сейчас: Я устала, я больше не могу сопротивляться, будь, что будет: Чёртов пёс! А – а – а"...

Пёс рычал и рвал на ней остатки кофточки, тяжело дыша и царапая голую спину когтями. Его член делал поступательные движения, натыкаясь то на попу, то попадая мимо. Светка вдруг почувствовала, как он коснулся клитора. Она попыталась уклониться, но ниже были только ступеньки. Она чувствовала их голыми сосками и коленями и иногда языком, когда пёс пригибал её слишком низко. Теперь же он буквально впечатал её в ступени. В сторону было уже не уйти. Член попал куда нужно:

Но тут...

– Акбар! – на площадку влетел тот самый военный. Осыпая проклятьями пса, он бил его чем попало и куда попало. Пёс заскулил и рванулся вниз по ступеням. Военный побежал за ним. С рёвом Светка вскочила, и, прижимая руки к груди, помчалась по лестнице вверх. В два прыжка она добежала до квартиры тёти:

О подробностях она умолчала. Сказала, что напала бешеная собака, покусала: Тётю этот вариант удовлетворил. В милицию Светка обращаться не стала. Она боялась. Да ладно бы человек, а то собака: Что люди скажут?

Она живо представляла себе, как все менты ржут над ней – девушку изнасиловал пёс! Да куда она смотрела, дура? А потом в газетах напишут: нет, на фиг: К тёте она больше не ездила, собак обходила за километр. Июнь увлёк её учебой, выпускные экзамены, вступительные. Но едва она забывалась сном, как перед глазами вставала мерзкая псина, от которой не было спасения. Во снах пёс менял породу, был в два, в три раза больше её. И обязательно доводил дело до конца. Не столько физически, сколько морально пёс её изнасиловал: