И тут, только я успела вздохнуть свободным ртом, как они оба берут члены в руки и начинают писать на меня. Мне кажется, это они заранее сговорились. Вот этого я не люблю, никогда не любила, но что я могла сейчас сделать? Только пыталась уворачиваться, но их моча все равно меня настигала. Жидкости в них было много после выпитого пива, напор сильный – их струи хлестали по моему телу и лицу, как гидромассажный душ, как тонкие плёточки. А они угрозами заставляли меня держать рот открытым и глотать то, что туда попадало, такая вот уринотерапия. В подобных ситуациях мужикам мало просто изнасиловать девушку, нет, очень часто после этого им хочется как можно сильнее унизить ее. Убедить самих себя, что она все равно уже законченная блядь, что она уже была такой и до изнасилования, и поэтому то, что они с ней сделали – правильно. (В случае со мной это не было такой уж большой ошибкой... – СМАЙЛИК)

Кстати, Лысый к ним не присоединился, курил у двери. Хотя и смотрел, но без восторга, так мне показалось.

С другой стороны, от "золотого дождя" никто ещё не умирал, зато теперь я поняла, что по крайней мере сексуальная часть моих сегодняшних испытаний подходит к концу – они были не из тех, кто после такого лезет к девушке целоваться и облизывать её. За свою жизнь я уже больше не опасалась, так что вытерпела и это. Сидела теперь перед ними, вся мокрая, на этой бутылке, на которой давно перестала прыгать, и они тоже не напоминали, видно было, что мной все уже в целом насытились и я им уже начинаю надоедать, они просто не знают, что делать дальше, знают только, что пора заканчивать, устали уже, уже ко сну клонит... Я была рада, что попку сегодня не распечатали – вообще – то ничего страшного, просто я к аналу и сейчас как – то не очень, только под настроение, а тогда, несколько лет назад, вообще не любила трах в попку. (Нашу главную героиню имеют как хотят в две дыры. Все это сняли на видео! Смотрите сами! – прим. ред. )

– Лысый, у тебя нож с собой? – спросил вдруг Бес.

– Он у меня всегда с собой, – отозвался Лысый. – Ты что, порезать её хочешь? (" Ты чё, паарезть её хочшь?. . ") Я не успела испугаться. Я на месте Беса выдержала бы здесь эффектную напряжённую паузу... А он ответил сразу:

– Да ну нахуй мне это надо, нет...

Получив от Лысого нож (небольшой, карманный, я запоздало подумала, что всё равно надо хотя бы изобразить испуг, только сил не было), Бес раскрыл его и поднял с пола мою юбочку...

– Отдай! – я метнулась к нему, но он сильным пинком в плечико отшвырнул меня, и я опять шлепнулась на грязный мокрый пол, хотела снова вскочить, но тут ко мне подоспел тот, который без имени, пинком перевернул меня на спину и поставил ногу на грудь. Я лежала на спине с раскинутыми руками, сжав ноги, и беззвучно плакала, придавленная к полу его ботинком. Он занес ногу для следующего удара и остановил ее в каком – то сантиметре от моего лица. – Спокойно, блядь! – с этим окриком он вновь поставил на меня ногу и стал с силой вдавливать в мои груди свой ботинок. Победитель хренов. Я застонала, смотрю на него жалобно. А он встал на меня, обеими ногами наступив на обе грудки, и постоял так какое – то время, усмехаясь, поглядывая в мои испуганные глаза. Затем он начал медленно перемещать свой вес с одной ноги на другую, проделал это несколько раз, сплюнул на меня, но не попал (попал куда – то на шею, а метил явно в лицо), собрал побольше слюны и плюнул еще, на этот раз попал в щеку и, довольный, сошел наконец – то с меня. Опять занёс ботинок над моей головой, я зажмурилась, но подглядывала, чтобы быть готовой к удару, если что.

– Слы, может, рожу ей разбить? – обратился он к товарищам. Тут бы опять для усиления эффекта следовало бы выдержать напряженную паузу. Но сразу же ответил Бес, довольно резко, – Да ну нахуй связываться, какая – то ёбаная малолетка! Пусть живёт дальше, какая есть, у ней и так вон губа кровит, – он всё терзал мою юбку, лайкра растягивалась, но не очень – то поддавалась. (Не знаю, почему он назвал меня малолеткой. )

– Оставь её в пизду. Может, тёлка ещё кого порадует, что ты какой блядь эгоист кровожадный, – добавил Лысый.

Мой мучитель прислушался к мнению большинства и просто мазанул подошвой мне по щеке. Потом обошёл вокруг, ботинком раздвинул мне ноги и попытался проникнуть в киску носком ботинка, но не сумел, ботинки были у него с большими круглыми носами и на толстой подошве, не Мартенсы, но что – то типа, даже не фэйк, а дешёвая имитация фэйка, я их хорошо успела разглядеть с расстояния в несколько сантиметров. Я боялась что – либо говорить, только плакала, всхлипывала и поскуливала. Тогда он легонько пиннул меня туда (небольно), вытер носок ботинка об моё бедро и всё, отошёл, оставил в покое. Переключился на блузку, насмешливо вертел ее на пальце.

Я несмело поднялась на колени, стояла перед ними и умоляла не трогать мои вещи. Он снова толкнул меня на пол и ногой перевернул на живот, тут Лысый оживился и приказал мне ползти. Я поднялась было на колени, но меня тотчас же ногой придавили к земле: – Без рук ползи, шлюшка! – Ну, я поползла, извиваясь, как змея, грудью по этой грязи, коленями кое – как отталкивалась, проползла метра полтора, уткнулась в стену и лежу. Они ржали так, как будто я Петросян какой – нибудь. Приказали перевернуться и ещё посмеялись над моими грязными лицом и грудью, на которой виднелись отчётливые отпечатки ботинок. Я снова жалобно попросила отдать мою одежду, хотя спасать там было уже нечего. Третий просто рвал блузку по швам и обрывки демонстративно кидал в унитаз, вернее даже, там не унитаз был, а такие отверстия в полу с цементными подставками для ног, и там внизу вода всё время текла, не знаю, как такая система называется, очко, или может сортир? А Бес уже с юбкой расправился, лоскуты просто побросал на пол.

Я опять зарыдала от бессилия, и Бес прикрикнул: – Хватит ныть, овца! Чего тебе теперь стесняться, после всего! – Лысый подхватил: – Да ей вааще нечего стесняться. Ей можно ваще голой ходить ("Во – во, причём всегда!", поддакнул кто – то). Фигурка ничего, ножки классные. Титьки тоже что надо, бля, самое то... Не, клевая тёлка. Только вот блядь, – и он обратился ко мне: – Сама ведь нарвалась, дура! Нечего ляжками – то сверкать!

Все трое закурили. Лысый первым стряхнул на меня пепел со своей сигареты. – Да еще вон вся грязная какая – то... – и все заржали и уже втроем стали осыпать меня сигаретным пеплом.

Тут они заметили оставшиеся нетронутыми трусики, они свисали с подоконника под замазанным или заколоченным окном. – Смотри, тебе еще кое – что осталось, – сказал третий, брезгливо беря их двумя пальцами. – На вот, так и быть, прикрой стыдобу – то, – и он напялил мои стринги мне на голову под захлебывающийся смех других. Я стояла на коленях, полностью покорная, я боялась сделать или сказать что – нибудь такое, что им не понравится.

Вероятно, это подобие полумаски придало моему лицу некоторую манящую загадочность, потому что Лысый подошел ко мне вплотную, вжикнул молнией штанов и вывалил мне под нос заново взведенный член. – Давай – ка пососи еще, студентка.

Я повиновалась, принимая член в порядком натруженный за сегодня ротик.

– Бля, Лыс, да сколько можно, сука! – возмущённо протянул Бес и отошёл.

... А я боялась, что он уже не сможет кончить. Член его то и дело ослабевал, и он сам не двигался, не прижимал мой затылок, стоял и ждал, пока я отсосу. Я старалась изо всех сил, применяла все свои навыки – губки тугим колечком, несмотря на боль в распухшей нижней губе, язычок бешено трётся вокруг головки, я вовсю орудую обеими руками... Я старалась ради себя, ведь если он не кончит, значит, проявит себя слабаком перед друзьями, а это же для мужчин такой удар по самолюбию, и кто в этом будет виноват? – конечно же я, плохо старалась, саботировала! А я не хотела, чтобы на меня кто – нибудь из них напоследок ещё и озлился. Не старалась ли я ещё и ради него, может быть, он был мне симпатичен более, чем другие (или менее отвратителен) ?. .. не знаю, я впоследствии задавалась этим вопросом, но не могла с уверенностью ответить на него даже самой себе, а уж теперь, через несколько лет, тем более не могу. Вообще самым симпатичным чисто внешне из них троих был как раз тот третий, у него были тонкие, правильные черты лица, а те двое – ну, самые обычные, не красавцы и не уроды. Рожи как рожи.

Третий сначала смотрел на мои старания со скучающим видом, потом занялся содержимым моей сумочки. Интересовали его, насколько я могла видеть за своим занятием, исключительно материальные ценности.

– Так, мобилу мы у тебя конфискуем, – и мой новенький "Самсунг" перекочевал в его карман. – А деньги? Это чё, все, что у тебя есть? Пятьдесят... шестьдесят, семьдесят рублей, с какой – то мелочевкой? – я утвердительно мыкнула, или гукнула, – Да... не могла заработать побольше? Или мало берешь? – "видишь ли, в основном как – то все больше бесплатно получается", подумала я, но конечно же не сказала, так как рот был занят, да и вообще не следовало их злить.

– Даа, господа, видать, дешёвка нам попалась... даже обидно... Чтоб в следующий раз была при бабках, блядища, – вполне мирно приказал он и швырнул сумочку к моим коленям. К счастью, в сумке не было больше ничего ценного, даже документов – косметичка, зажигалка и пара тетрадок с конспектами, которые я как раз взяла сегодня у девчонок. Ещё была начатая упаковка презервативов, но он их не заметил, они в косметичке лежали, он её только открыл и сразу закрыл, а то представляю, как бы они над этим прикалывались. Я была без серёжек, но на руках были три недорогих колечка, одно с крохотным бриллиантиком, но кольца они или тоже не заметили, или забыли про них, или не захотели связываться с ювелиркой, а может, приняли за бижутерию.

Благодаря моим усилиям член Лысого наконец окреп и стабилизировался. Лысый и сам уже поверил в свой успех и активнее двигал им у меня во рту. Вскоре он подал голос: – Давай готовься, глотай, – и через несколько секунд он задергался и изверг мне в рот очередной дозняк спермы, несколько жалких капель. Моему облегчению не было предела: всё – таки я его выдоила! Я послушно сглотнула, а в качестве бонуса насухо облизала член.