В юности я читал рассказ А. Куприна "Яма" о киевском доме терпимости. Там говорилось о том, что очень большую популярность у клиентов этого дома имела одноногая проститутка, которая отнюдь не страдала из – за своей убогости – наоборот, каждый стремился заполучить именно её и посмотреть, как ЭТО будет выглядеть с такой женщиной.

Позднее, уже взрослым, я задумался о том, как, видимо, сложно в наше время женщинам, у которых "не всё в порядке" – т. е. есть какие – нибудь дефекты, которые отпугивают мужчин: хромые, косые, некрасивые. Ведь женские потребности у них точно такие же, как у нормальных женщин. Как же они обходятся без мужчин? Я где – то читал, что у римлянок, мужья которых вели не очень праведный образ жизни, то есть изменяли им с проститутками, мальчиками (такое тоже имело место) или просто распутничали, был выход: они заказывали сапожникам (это было в порядке вещей) искусственные фаллосы по своему вкусу. Кто – то предпочитал длинный и не очень толстый, кто – то – наоборот, потолще и покороче. Словом, было чем позабавиться в отсутствие мужа.

В наше время существуют секс – шопы. Но многие женщины стеснительны, и не каждая решится туда зайти. Особенно, женщина с явно выраженными физическими недостатками. А с одной из таких женщин я однажды познакомился. Причём, искать её далеко ходить не потребовалось – она проживала на одной со мной лестничной площадке. Когда – то в раннем детстве у неё случилась, как она потом мне рассказывала, серьёзная травма – был повреждён позвоночник. А ещё до того её родителям сказали, что у их дочери явно выраженный спондилит. Точно не знаю, что это такое, но предполагаю, что это заболевание чревато, при неблагоприятном исходе, горбатостью (если вовремя не принять меры). Родители водили её на какие – то специальные упражнения и старались исправить ситуацию. Но судьба распорядилась иначе: во время этих самых тренировок она неудачно упала и получила травму. Жизнь маленькой девочки оказалась навечно исковеркана – у неё "вырос" самый настоящий горб.

Следует признать, что наша соседка ничем не проявляла какого – либо недовольства своей судьбой. Она была приветливой и трудолюбивой женщиной, преуспела в трудовой карьере, защитила диссертацию по органической химии и работала старшим научным сотрудником в одном из научно – исследовательских институтов. Сестра, с которой она вместе жила, была очень на неё похожа – высокая красивая блондинка, не умеющая (в отличие от нашей героини) ни готовить, ни шить, ни даже стирать – всё это делала её старшая сестра, несшая свой крест за обеих. Зато у младшей не было горба, к ней приходили многочисленные поклонники, запиравшиеся в её комнате порою на всю ночь. А иногда она и сама дома не ночевала, это считалось в порядке вещей.

Мы дружили с сёстрами, иногда оставляли с одной из них или с обеими своего маленького сынишку, предварительно выясняя: нет ли у них каких – либо неотложных дел?. . И очень редко получали отказ. Сёстры (особенно старшая – Таня) были добрыми соседками. Впрочем, младшая (Сима) вообще редко бывала дома одна, так что и наши просьбы приходились, как правило, на долю красивой и всегда грустной Танюши. Глядя на Таню, я всегда испытывал к ней жалость, хотя (вполне возможно) она в ней чисто внешне и не нуждалась.

Однажды вечером мы с женой собрались в кино на какой – то франко – итальянский фильм. Тем более, что в нашем микрорайоне пустили в эксплуатацию новый кинотеатр (давно это было! Сейчас кинотеатры не в ходу). Я позвонил в дверь соседки. Открыли не сразу. Наконец, дверь отворилась, и на пороге появилась какая – то, как мне на первый взгляд показалось, взъерошенная Танюша.

– Здравствуйте, – поздоровался я. – А Симы... нет?

– Нет. Её сегодня не будет. Заходите, пожалуйста! Вы хотите что – то ей передать?. .

Я прошёл в гостиную и увидел на столе глянцевый журнал, рядом с которым лежал непонятный предмет – чем – то набитый продолговатый марлевый мешочек размером примерно с мой член в стоячем положении. Таня смутилась и быстро накинула на всё это старую газету. Я вдруг вспомнил то, что мне рассказывал мой товарищ, служивший в исправительно – трудовом (так это тогда называлось) учреждении: находящиеся в заключении женщины за неимением лучшего шьют себе из обыкновенной марли мешочки, набивают их, как правило, манной крупой и таким образом укрощают свою молодую плоть.

– Да нет, Танюша! Симе мне передавать нечего. Я вот хотел Вам Вальку нашего на полтора часика подкинуть, мы в кино с Яной собрались...

– Конечно, конечно, Игорь! Пожалуйста! Вы извините меня за беспорядок, я сейчас приберусь...

В кино я вместо фильма всё время вспоминал свою взъерошенную соседку и странный марлевый предмет на столе. "Бедная! – думалось мне, – конечно, ей ЭТОГО недостаёт. Совершенно естественно! Она ведь молодая и красивая женщина. Горб? Горб ЭТОМУ не помеха... " Забирая после сеанса Вальку, я испытующе посмотрел на Таню. На столе ничто больше не лежало, но моя соседка выглядела несколько смущённой – будто бы знала, что её тайна для меня таковой больше не является.

Валька ходил в детский садик, мы с Яной – на работу. "Как бы улучить часок – другой для оказания "технической помощи" Танюше?" – думал я. И придумал. Ненароком я выяснил, что в какой – то из дней недели у Тани ночное дежурство в лаборатории. Сима днём всегда на своей ткацкой фабрике. Вот и прекрасно: беру на этот день отгул!

Для конспирации утром отправился, как всегда, якобы на работу. Но следующим же троллейбусом вернулся обратно. Яна ничего не заметила. Дома я на всякий случай отыскал в коробке с лекарствами вазелин и сунул его в карман. Туда же положил пару пачек презервативов. И нерешительно направился к двери соседки.

Таня открыла на сей раз быстро.

– Сима дома? – быстро спросил я, опасаясь утвердительного ответа. – Где она?

– На работе, где же ещё?. .

На церемонии времени не было. Я схватил Таню обеими руками и впился поцелуем в её красивые губы. Засос был долгим и страстным. Не отрываясь, я захлопнул дверь за своей спиной. Потом подхватил соседушку на руки и понёс в спальню. К моему удивлению, она молчала. Я бережно уложил её в ещё разобранную после ночи постель и стянул с Тани трусы. Пока надевал на член презерватив и смазывал его вазелином, Танюша развела в стороны свои красивые ноги. Её писька оказалась гладко выбритой – она и тут оказалась аккуратисткой. Когда я подносил к её дырочке член, она обеими руками раздвинула письку, и наши детородные органы соединились без всяких проблем и на всю глубину. Я старался не форсировать события и продлить удовольствие как можно дольше, чтобы Таня кончила не меньше трёх – четырёх раз. Мне это удалось. Я чувствовал, когда она кончает (опыт, слава Богу, есть) и, не вынимая, давал ей небольшую передышку. Через некоторое время я принимался её целовать, ласкал груди, уши, шептал ласковые слова, и моя "девочка" (я называл её и так) снова возбуждалась. Член опять принимался за работу. Танина писька охватывала его страстно и горячо, я с трудом сдерживался. Наконец, когда я почувствовал, что Таня вот – вот кончит в третий раз, я дал волю своим чувствам, и мы кончили одновременно. (Главная героиня так уже хотела нашего героя, что ей не потребовалось никакой дополнительной смазки! Но некоторым она просто необходима! – прим. ред. )

Я вынул член из её письки и отвалился в сторону. Какое – то время мы молчали.

Потом Таня полушёпотом сказала:

– Боже!. . Как я об этом мечтала!. .

Я промолчал. Не знал, что ответить.

– Больше никогда этого не делай. Хорошо?. .

– Но... почему?!.

– Я запомню это на всю оставшуюся жизнь. Не нужно. Я не хочу огорчать Яну, я вас обоих очень люблю. И Вальку вашего тоже. Я привыкла обходиться сама, и дальше буду делать так же. Только теперь мне есть что вспомнить. У меня ведь есть "муж" – ты его видел. Он – мой верный товарищ, никогда не отказывает, я могу пользоваться им тогда и столько, сколько хочу. Ты не против, если теперь при ЭТОМ я буду думать о тебе?. .