Я переместил свои губы с ее уха на ее губы, попытавшись языком проникнуть вовнутрь. Стена из зубов. Моя правая рука, повинуясь командам закостеневшего члена, залезла под лиф купальника и наткнулась на упругую грудь. Найдя сосок, она начала нежно ласкать его. Почти сразу же пала стена зубов, и мой язык ворвался в ее ротик. Встретил его маленький язычок уже сдавшейся женщины, и они начали свою игру, изучая закаулки то моего, то ее ртов. Когда Маринкины руки переместились с моей груди на мою шею, нежно ее обняв, я даже не помню. Тут же пал лиф купальника, развязанный моей левой рукой.

Все, сопротивление не только не прекратилось, я уже почувствовал атаку Маринкиных рук, которые, забравшись ко мне под футболку, со всей силы массировали мою спину, еще сильнее прижимая меня к себе. . Освободив женщину от халата и верхней части купальника, я подхватил ее на руки и понес ее в ту комнату, где как предполагал, должна находиться широкая супружеская кровать.

Но Маринка неожиданно выскользнула с рук

– Не надо туда, Пашка услышит. . Пойдем.

Она опять накинула на себя халат и взяла меня за руку. – Соседей, кажется, сегодня нет, ни стой, ни с другой стороны.

И потянула меня на улицу, где метров в десяти от домика стояла рубленая баня. Пробравшись между грядками, мы влетели в предбанник. Помещение оказалось довольно просторным, а главное, у стенки стоял внушительный топчан с матрасом, застеленным белоснежной простыней и такой же белой подушкой. (Русские Виртуальные давалки! – добрый совет)

Да, крепкий ебальный станок мужик ее соорудил. Маринка скинула халатик, и осталась в одних плавках. Я подхватил ее и, уложив на станок, тут же приник своими губами к ее коричневому сосочку. Рука потянулась к шнуркам, на которых держались плавки. Когда последняя деталь ее гардероба пала, она взялась за мои одежды. Явно ощущалось, с каким нетерпением она срывала с меня футболку. С трико и плавками, правда, вышла заминка – мешал, стоящий колом, мой хуй. . Пришлось ей помочь. Подпрыгнувший к животу член тут же был захвачен ее нежной ручкой, которая стала ласково теребить то его, то готовые уже треснуть два яичка, перекатывая их в своей руке.

Пока губы мои и левая рука были заняты Маринкиными титьками, правая начала изучать строение ее влагалища. Почувствовав набухшими половыми губками прикосновение моих шустрых пальчиков, Маринка негромко застонала. Все, моя закостеневшая плоть уже не могла больше терпеть ожидания проникновения в горячую плоть женщины.

Вот тут Маринка и выдала между стонами, похожими на мычание:

– Клим, я беременна, уже второй месяц идет.

Правда, остановить меня эта неожиданная реплика не могла. Не остановило бы меня, даже если б она сказала что собралась завтра рожать. Я перекинул свое тело между ее широко раскинутых ног, и она направила мой нетерпеливый жезл в свое раскаленное влагалище. Я проник в его полностью, только два моих яичка гулко шлепнулись об ее размягченную желанием попку. Головка почувствовала уже знакомую матку. Маринка замычала в полный голос.

Минут пятнадцать я вбивал кол в ее мокрое влагалище, ухватившись за сочные титьки. Маринка, обхватив руками мои ягодицы и забросив ноги мне на плечи, то гулко мычала как корова, то просто визжала. А то ловила своим ртом мои губы и жадно целовала, и когда я начинал замедлять в ней свои движения, начинала яростно подмахивать. Кончали мы одновременно, я прерывисто дыша, она, закрыв глаза, громко мычала сквозь плотно стиснутые зубы. Когда мое семя хлынуло в ее разверзнутое лоно, я успел пожелать своему будущему отпрыску (почему – то так мне думалось) почувствовать вкус родной плоти.

Потом, откинувшись друг от друга, мы минут пять переводили свои тяжелые дыхания. Отдышавшись, я повернулся к Марине, положив ей на грудь свою руку. На ее груди появились темно синие прожилки, которые сходились к ее большим соскам.

– Тебе понравилось – поинтересовался я.

– Было просто здорово, вот только мне кажется, что я сильно орала, надо пойти поглядеть на Пашку, проснулся, нет?

Она спрыгнула с топчана, и, набрав в бане в тазик воду, прополоскала в нем свою пизду. . Потом накинула на плечи халат побежала в домик. (Главный герой и героиня занимаются сексом в деревне, а мы подглядим за этим делом из – за угла – прим. ред. )

Вернулась она с чайником в руке и со снедью в пакете.

– Дрыхнет. А мы пока чайку попьем.

Пока закипал чайник, Маринка скинула халатик и примостилась рядом со мной. Я положил одну руку ей под голову, а другой обнял за бедра. Мы лежали и болтали. Вообще то болтала в основном она.

После чая я вновь ощутил прилив сил. Глядеть просто так на голую бабу я не мог. Глаза мои подали сигнал остальным частям тела. Сильнее всех отреагировала на этот сигнал та часть моего организма, которой и положено, имея под боком тело молодой, здоровой женщины.

На этот раз все происходило значительно медленней и основательней. Пока мои губы занимались ее сосками, а рукой я возбуждал постепенно наливающийся кровью клитор, она, в свою очередь, помогала восстанавливать жесткость моего члена. Когда тот довольно быстро закостенел, она попросила поебать ее между титек.

– Блин, я просто тщусь когда чую сиськами большой мужской стержень. – и она рассказала мне про Витьку Шмакова.

Упрашивать меня не надо было вообще, ибо, что – то подобное у меня было, и я полностью использовал имеющийся у меня опыт. Сначала я положил ее на спину и, положив между двух титек свою дубину, со всей силой сжал их. Когда я начал двигать хуем, Маринка схватила меня за ягодицы и стала сама контролировать темп. Было видно, что такой способ приносил ей не малое наслаждение. К лицу хлынула кровь, оно покраснело, дыхание стало прерывистым вперемешку со стонами. Минут пять я сношал ее таким образом.

Затем, перевернувшись на спину, я затащил ее на себя. Тут уж сама Маринка зажала хуй между грудями и начала движения. А я яростно мял ее загорелые ягодицы. . Маринка начала кончать, глазки закатились, колени все сильнее упирались в мои бедра. Я бросил ее снова на спину, впился поцелуем в ее губы а два пальца ввел во влагалище и начал ими там двигать. Маринка забилась в судороге.

Когда судорога стала проходить, я поставил ее раком. Но силы уже покинули мою любовницу, руки перестали держать ее, и она уткнулась головой в стенку, подняв при этом к верху, свой роскошный зад. Зрелище было великолепным. Лохматая пизда нарисовалась крупным планом. Я чуть – чуть еще раздвинул ее ноги и стал медленно вводить член в ее влагалище. Маринка начала снова кончать. Хрипы и стоны неслись из ее гортани.

И в это время я услышал, как Маринкин пацан зовет свою мамочку. Блин, не вовремя. Правда, ребенок не плакал, и за это ему от меня огромная благодарность. Маринка же вообще его не слышала. Не много покричав, малыш успокоился, и я с удовольствием продолжил медленно и основательно натягивать пизду его любимой мамочки себе на хуй.

Когда Маринка кончила в третий раз, как и всегда громко, я перевернул ее в миссионерскую позицию и начал убыстрять постепенно темп. Кончал я уже в полностью обмякшую женщину, а хлопки моего соприкосновения с ее ляжками были слышны куда сильнее, чем ее стоны. Я второй раз просалютовал своему отпрыску – пусть не забывает папашу.

Я слез с Маринки и прилег рядов отдышаться от бешенной скачки. Маринка не подавала признаков активной жизни – так и лежала с широко раскинутыми, лоснящимися от моих и ее соков, ляжками.

Отдышавшись, я решил определить причину загадочного молчания Пашки. Приоткрыв дверь, я увидал его у грядки с луком, выкапывающего, и затем тщательно изучающего дождевых червей. Спасибо, пацан, не дал погибнуть доброму делу. . Я вернулся к его матери. Маринка даже не пошевелилась. Надо было приводить женщину в сознание. Я склонился к ее груди и стал покусывать груди. Легонечко, но один раз посильнее. Маринку в чувство это привело, но укус на груди остался.

Я объяснил ей про сына. Она, глупо улыбаясь, натянула на голое тело халат и вышла из бани. Я поглядел на часы, было три часа дня, время еще было немного, но продолжение наших с Маринкой забав стало проблематичным из – за мальчика. Поэтому я оделся и вышел следом. Павел не придал почти никакого значения моему появлению. Думаю, что до появления отца он и вовсе про меня позабудет.

Оставив парня на улице, мы зашли на кухню, куда, вскорости, возвратился и чайник. Выпив по чашке чая и поболтав немного, я засобирался уходить. Маринка взялась меня проводить. Идя вслед и глядя на ее аппетитные ягодицы, я не удержался и положил руку на, прикрытую одним халатиком, задницу. Та игриво улыбнулась и кивнула мне на стоящий у забора сарай. Я все понял. Пока мамка отвлекала малыша, я шмыгнул туда. Через минуту туда протиснулась и Маринка.

– Он боится сюда заходить, так что мы будем здесь в полной безопасности – объяснила Маринка.

Сарай, конечно, был тесноват для нормальных занятий любовью, но, решив, что для закрепления полного успеха, вполне сгодится, я поставил Маринку раком. Закинув халат ей на голову, я еще минут двадцать в бешеном темпе долбил ее влагалище. Отсалютовав своему будущему чаду в третий раз, я успокоился и незаметно для пацана покинул сарай и дачу.

Когда я уже разворачивался на своей "семерке", провожавшая меня Маринка входя в калитку, вдруг подняла свой халат, и выпятив навстречу свою задницу, повиляла ей, как бы предлагая не забывать и приглашая продолжить знакомство.

Знакомство с ней продолжилось к моему великому сожалению всего трижды. Последний раз, когда второму ее пацану исполнилось полтора года. Я долго вглядывался в его лицо, но так и не понял, кому же я тогда салютовал, своему или все – таки Мишкиному сыну.