Галя взялась за кисточку и набелила и нарумянила мне лицо, подмазала сине – зелёными тенями веки, подвела брови, подмазала тушью ресницы.

– Какую ж тебе помаду?

Тут я взяла инициативу в свои руки, взяв помаду темно – бордового цвета. Рот у меня вполне правильной формы, так что рисунок губ я изменила незначительно, подчеркнув изменения лежавшим тут же тональным карандашом.

Галя в это время рылась на столике, а потом протянула мне небольшие клипсы серебристого цвета.

– Надень, и сама подведи глаза карандашом. Ну, что, всё? А то мужчины заждались.

– Всё, – я встала из за столика и накинула на плечи длинный черно – серебристый в тон корсету халат. – Ну и как я тебе, Г а л я?

– Ой, Толик, то есть Вера, да я настоящих баб таких мало видела, – о произведённом эффекте явно свидетельствовала пульсация в стрингах моей "соратницы". – Да, ещё, пока мы у клиентов – называем себя и друг друга только Вера и Галя, предупредила меня Галка. – Ну, пошли, сможешь:

Идти я на удивление смогла, нужно только было слегка сгибать ноги в коленях и смотреть под ноги, особенно на лестнице. (Заведи себе русскую виртуальную любовницу – давалку! – добрый совет)

Галка спускалась первой, и её появление сразу вызвало неподдельную радость. Потом появилась я.

В комнате воцарилось молчание, только на экране плазмы, висевшей на стене, во всю кто – то занимался групповым сексом и из динамиков неслись сладострастные вздохи и стоны. А Шамиль, Аслан и Хамид молча стояли с раскрытыми ртами. У Хамида из уголка рта стекала слюна, у Шамиля к нижней губе приклеилась свежезакуренная сигарета и опасно клонилась к его подбородку.

– Бл – я – я – я, ни хуя ж себе, – задумчиво протянул Аслан.

Остальные пришли в себя.

– Вера, это ви? – Спросил уже Шамиль с незаметным ранее акцентом и уронил сигарету. Со врождённой интеллигентской привычкой я кинулась её поднимать, ибо падение грозило пожаром. Под ногами был пушистый ковёр. Я опустилась на колено, подняла сигарету, потом подняла глаза. (Наши мальчики отдают свои попки на растерзание грузинам! – прим. ред. )

Передо мной стоял Шамиль, уже расстегнувший ширинку (как с такой скоростью можно расстегнуть ремень и пять пуговиц, если не умираешь от желания поссать, мне до сих пор интересно). Он медленно опустил правую руку мне на голову, погладил, потом взял за шею и приблизил мои губы к розовато – коричневому, пахнущему потом, мочой и чем – то ещё обрезанному члену, торчавшему из курчавых чёрных зарослей.

– Ну, познакомься с другом, – глухо сказал он, – Попробуй, только зубами не хватай.

Я осторожно обхватила его губами и прошлась взад и вперёд, потом продолжила это, одновременно мелко облизывая язычком район, в котором у немусульман бывает уздечка. При этом я смотрела только на этот заросший чёрным волосом потный пах.

Вот, теперь я шлюха, проститутка, блядь, соска. А потом меня ещё и в очко поимеют. Совсем хорошо. Всю жизнь мечтала. Чёрт, опять о себе, как о бабе.

Наверху раздалось довольное мычание, и Шамиль попытался засадить своего боевого друга в район моих легких. Пришлось перехватить его член рукой (на неё Галчик наклеила мне накладные ногти с дурацкими голубками на голубом же фоне) и потихоньку подрачивая удалить большую часть этого горнопроходческого комбайна из своих недр. Теперь я обсасывала его, пристроившись сбоку. Привкус пота и мочи, такой солоноватый, сменился другим, скорее сладким (ёлки, это же моя помада!). Теперь я видела, что Аслан сидит на диване, раздвинув ноги, спустив джинсы, а Галочка весьма целеустремлённо целует его торчуна, а потом также начинает его обрабатывать, как и я. Значит, всё правильно. А где же Хамид? Сзади раздалось шарканье шлёпанцев по полу. И кто – то начал нежно гладить сквозь халат, который я не успела снять, мои плечи, живот, бёдра, зад...

– Подожди, Хамид! Верочка у нас целочка, ещё перестараемся, – заявил мой "кормилец".

– Верочка, девочка, ещё, ещё, давай, ы – ы – ы! – Схватив меня за загривок, он силой сунул свой член в мой ротик (при этом губки автоматически охватили его колечком, язычок продолжал подлизывать снизу, а зубки убрались) и в рот и в горло мне хлынула струя тёплой густой солоновато – сыромятистой спермы. Шамиль пару раз судорожно дёрнулся, прижимая моё личико к своим яйцам, а я вдруг начала лихорадочно облизывать и обсасывать его хуй, стараясь, чтобы ни одна капля его выделений не пропала. Это было сложно. Шамиль продолжал кончать в меня, радостно приговаривая, – Ах, какая девочка, какая сосочка. Верочка, даже если ты в жопу хуже даёшь, твой рот целый гарем заменит.

Наконец, его оргазм завершился, а я обнаружила, что сама весьма и весьма возбудилась. В трусиках у меня набухало, грудь зудела, холодок проходил по спине. От первого в жизни минета я весьма распарилась и, не взирая на прохладную струю воздуха от кондиционера, сбросила надоевший халатик.

– А ну, девочка, встань, дай тебя получше рассмотреть, – попросил Хамид.

Я встала, оперлась на стул, отклячив, сначала, бедро, а затем попу. Потом попробовала повернуться на носочках, подняв руки и закинув их за голову. Получилось. Хамид подошёл, обнял меня за талию и начал водить по моему телу мощными шершавыми ладонями, оглаживая бока, бёдра, живот, попу, залезая в трусы и под лифчик. По телу заструилась истома. Неожиданно для себя я издала какой – то горловой скулёж. В это время меня можно было брать голыми руками.

Тут Шамиль что – то резко сказал Хамиду по – кавказски. Тот ответил ещё резче. Они смотрели друг на друга злыми глазами, периодически бросая взоры совсем иного свойства на меня. Аслан, только что завершивший минетить Галчика, попытался выйти из посторгазменного ступора и помешать разборке. Нужно было срочно гасить конфликт в зародыше.

– Милые, котики, мальчики, пожалуйста, не ссорьтесь. Ведь всё так хорошо началось. Вы что, меня делите? Вы же мужчины, а хотите поссориться из за шлюхи. Шамиль, Асланчик, мы с Галочкой вас на скорую руку уже слегка порадовали, давайте, теперь доставим радость Хамиду. А потом я, кажется, придумала, как установить очерёдность на наши попки.

Моё воркование вкупе с брошенной в воздух салфеткой, символизировавшей пресловутый кавказский белый платок, на время успокоило горячих кавказских парней.

– Мальчики, посмотрите пока, как это делают на экране (там шла немецкая порнушка), а мы вам обеспечим эффект присутствия, – я усадила Шамиля и Аслана рядышком, подвела поближе Хамида и устроилась на корточках между ним и диваном. Напротив меня в той же позиции расположилась Галя. Мы начали сразу в два ротика обрабатывать член Хамида, одновременно подрачивая вручную агрегаты своих "первенцев". Вновь наступило умиротворённое затишье, прерывавшееся стонами и писками из видика и удовлетворённым хмыканьем и уханьем наших мальчиков и нашим с Галкой чмоканьем. Хамид кончил первым. Мне удалось ротиком поймать его струю, а потом мы с Галкой долго подлизывали сперму с его члена и с лиц друг у друга. Далее губами мы быстро довели до той же кондиции Шамиля и Аслана, добавив себе калорий и вдвоём подрачивая Хамиду, чтобы не обижался.

Мальчики сидели с чувством глубокого удовлетворения, которое раньше считалось шестым чувством каждого советского человека, и запивали удовольствие коньяком. К этому времени они уже были раздеты ниже пояса, в расстёгнутых потных рубахах.

– Ну, Верочка – целочка, что ты придумала с очередью? – поинтересовался Шамиль, откровенно лапая мою попочку.

– Пусти, противный, – улыбаясь ответила я, отводя его руку. Не ровён час, опять сцепятся. – Давайте – ка, дорогие мужчины, поиграйте в карты на наше с Галкой раздевание, скажем, на четыре предмета одежды. Кто соберёт больше моих сувениров, будет ломать мне целочку, кто соберёт больше вещей Галки – будет первым претендентом на её попу. А у третьего посмотрим, чьих вещей больше, ту и поимеет потом. Или сам одну из нас выберет. – Кто в это время говорил моими устами, понятия не имею. Моим телом явно завладела скрытая внутри подсознания шлюха высшей (или наоборот – низшей?) пробы.

Идея понравилась, и наши кавалеры сели за стол играть в дурака. Я положила на кон халат, а Галка поясок с подвязками. Нас с Галкой, естественно, в игру не взяли. Я выпила бокал сухого, закусив мармеладкой (на сервировочном столике были закуски и посолиднее, но после принятых калорий есть не хотелось). Галочка лихо тяпнула полстакана водки, подкрепив его кусочком сервелата. Пока шла первая раздача, мы быстренько сбегали наверх, подмазались и удалили с себя следы спермы. Чтобы меньше благоухать потом и прочими мало аппетитными (хотя и возбуждающими) штуками побрызгались дезодорантом.

– Ну, Верочка, ты даёшь! – выпалила Галка. – Извини, но я больше так не могу, помоги, пожалуйста. – Тут она спустила трусы, и на вольные хлеба вышел Пашкин хуй, а Галя сразу стала переодетым Пашкой. Он подсеменил ко мне. – Ну, пожалуйста! – сказал он умоляюще, кладя мне руки на плечи и давя на них.

– Пашенька, как же это? – обречённо прошептала я, а колени предательски согнулись, и я уже привычно взяла в руки его орган. Он был непривычно бритым, но благоухал так же, как и у наших мальчиков. Только добавлялись ароматы крема и дезодоранта.

Я взяла его правой рукой и начала подрачивать, одновременно подлизывая уздечку. Пашка закатил крашенные глазки, а потом отстранил меня и отошел к офисному креслу за гримерным столиком, сел на него, расставил нога и поманил меня.

– Иди сюда, проституточка! – Сашка с детства жаждал общения именно с падшими женщинами, так что его меморандум меня не удивил.

Я подошла к нему, повиливая бёдрами, потёрлась, как кошка, об его бок, пососала мизинчик кончиками губ.

– Ну, что, котик, тебе нравится твоя шлюха Верка? – он молча потянул меня к себе, лапая за бёдра, грудь, попу и даже между ног. Похоже, он совсем свихнулся и вообразил, что перед ним женщина.

Я вновь встала на колени, взяла в руку его торчун (он стоял вполне основательно) и начала оттачивать на нём те приёмы, которые спонтанно выработала на членах Шамиля и Хамида. Видимо, оттачивание шло успешно, или Пашка слишком воодушевился, но кончил он достаточно быстро. А я ещё быстрее употребила в пользу потраченные на меня калории и подошла к столику подкрасить губки. Зрелище в трельяже меня поразило. Я видела себя пока лишь мельком. Теперь же на меня смотрела самая настоящая женщина, вполне миловидная, хотя с несколько глубоко сидящими глазами. Карандаш и тушь сделали глаза большими и выразительными (а они у меня ещё слегка восточные, раскосые – последствия, знаете ли, ордынского ига). Носик прямой небольшой. Ротик аккуратным бутончиком. Клипсы на ушах делали их нежными.

– На, засунь в попу, пригодится, – Пашка, вновь ставший Галей, протянул мне анальную свечу желто – кремового цвета. – Сейчас уже трахаться будем, надо очко расслабить. – Он нагнулся и аккуратно заправил такую же свечу в свою дырочку. Я последовала его совету. Свеча слегка застряла на входе, а потом мягко проскользнула куда – то вглубь меня. Ощущение было странноватое, но приятное.

– Девочки, вы где, пора новые ставки делать, – раздался голос Аслана. Мы спустились к столу. Галка на сей раз, пожертвовала халатик. Я повернулась ко всей компании лицом, поставила ногу, обтянутую черным чулочком с кружевами на кресло, слегка прогнулась и, соблазнительно посасывая мизинчик на левой руке, правой начала медленно расстёгивать пуговки на корсете. Потом медленно повернулась, не торопясь сняла его и в полуобороте грациозно положила на карточный стол. Джигиты бурно зааплодировали.

– Браво, Верочка! Девочки, не уходите, попейте, покушайте! – позвал Шамиль.