ПОПАЛА... ЗАПИСКИ ПРОСТИТУТКИ.

ЧАСТЬ 8.

За окном сентябрь провода качает,

За окном с утра серый дождь стеной...

Вот только окна в моём уютном гнёздышке не предусмотрено. Да, я снова в своём нумере в заведении незабвенной фрау Дорт. Вчера, а точнее сегодня ближе к утру вернулась. Вместе с Иркой-Лизхен, Светой-Эльзой, Леной-Ирмой, Оксаной-Хильдой и Галей-Кларой. А вот Калины и Люси с нами нет. Они в Амстердаме попытались бежать из заведения, попались и их куда-то увезли. А перед этим их били те самые качки, которые нас туда доставили. И здесь перемены. Я не встретила Вику, которая с неделю назад взяла отпуск у нашей liеbеr Muttеr и отправилась домой в В-ск улаживать какие-то дела, другая моя милая подруга — Сильвия — тоже куда-то укатила. Контракт её у фрау Дорт истёк, и моя любимая мадьярочка решила сменить обстановку.

Вот так. Сегодня третье сентября, а начало учебного года я встретила ещё в Испании, в портовом борделе в Эль-Ферроле, куда всю нашу команду «матрёшек» за месяц до этого перевезли из Амстердама. Так что, если бы мне пришлось писать сочинение на тему «Как я провела лето», география моих летних похождений оказалась весьма насыщенной: Германия, Нидерланды, Испания... И «отдых» потрясающий. Третий месяц ноги не сдвигаю. И ягодицы. И мне это нравится. Правда, нет уже того странного ощущения, которое я испытывала в начале своей карьеры проститутки у фрау Дорт. Будто попала в странный сон. Опять же, в Амстердаме я, наконец, осознала, что проституция это работа. Приятная, но тяжёлая. Здесь в портовом городе нашими клиентами были в основном морячки, ребята, соскучившиеся по женской ласке, но понимающие её весьма примитивно. Им бы, главное, до дырки дорваться. Какой угодно. И побыстрей, и побольше. Скучновато с ними.

Были и туристы, они хоть что-то разнообразили. Впрочем, и сами они достаточно разные. Итальянцы — щедрые, французы — разговорчивые, немцы — скупые. Кстати, лишь в Голландии я поняла, почему фрау Дорт относилась к славянкам, как к родным дочкам — ведь только мы способны раскрутить её соотечественников на дополнительные расходы. Впрочем, и они скучноваты. Европейцу от проститутки одно нужно, потрахаться на всю оплаченную сумму. А нам-то русским бы ещё и поговорить...

Вспоминаю первый трудовой день на новом месте... Смешно, ведь в наш бордельный район (знаменитый амстердамский квартал «красных фонарей») даже, оказывается, экскурсии водят. Об этом я узнала, когда пришла моя очередь стоять в витрине. Вот ещё одно новшество. У фрау Дорт мы сидели, как в гареме, а тут прямо супермаркет интим-услуг. Сначала в витрину выставляют товар поплоше, пострашнее, чтобы бедняжки подзаработали, а клиент, буде он зайдёт, не разочаровался, а даже и наоборот — приятно удивился. Ну а попозже можно и что получше выставить. Бизнес есть бизнес...

И вот попав в витрину в любимом моём чёрном белье и танкеточках, в боевой раскраске, я узрела сначала глухую красную кирпичную стену дома напротив, до которой было от силы метра два-три. А потом по этой узчайшей улочке вслед за гидом двинулись туристы. Гид — сама невозмутимость с зонтиком в руке (это, оказывается, чтобы экскурсанты не растерялись), у мужчин — маслянистые раздевающие взгляды, женщины смущённо отворачиваются, некоторые с детьми. Разгорячённые физиономии подростков обоего пола, некоторые (как впрочем, и взрослые дяди) пытаются фотографировать нас на камеры мобильников. Это тут же пресекает секьюрити. Смотреть нас можно, а, заплатив, сколько положено, с нами можно вообще что угодно (только нельзя заставлять выпивать и ебаться без презерватива, но с русскими «матрёшками» можно и это за отдельную плату). И таких групп было много.

Но это лирика, а я на работе. Просто стоять здесь мало, клиент нынче дорог — много тут желающих обслужить. И при виде мужчин уже явно неэкскурионного вида я всем своим видом демонстрирую, как мне их сильно хочется, и как я ну просто жажду им дать. Во все отверстия. По очереди и сразу. Чем быстрее тебя тут купят, тем лучше. Девочку, которая не приносит выручки в конце работы могут избить или пустить по кругу (последнее, впрочем, меня и не пугает, уже неделю не трахалась, а от хорошего отвыкать тяжело). Но здесь есть девчонки, которые попали в бордель, как и мы, не зная, куда едут — пара наивных фотомоделей, одна из Питера, а вторая из Житомира — домашние девочки, до сих пор дрожащие от мысли о сексе с кем попало. Они о местной системе наказаний и рассказали. Заодно мы узнали, что наше заведение, как и почти весь этот знаменитый район Амстердама крышуют китайцы, народ весьма специфический и к проституткам относящийся в буквальном смысле как к мясу.

Ой! Задумалась и не заметила, что нужна людям! Сзади к моему локтю прикасается мужская рука и некий джентльмен в костюме, шляпе, с кейсом-атташе (!) и масляно блестящими глазками помогает мне спуститься с витрины. Её тут же занимает одна из местных старжилок, а мы идём в нумер. Впереди некий джентльмен такой же интеллигентно-клерковой наружности конвоирует Ирку. Ну вот! С почином нас!

В нумере клиент, до этого вежливо державший меня под локоток, первым делом хозяйски взвешивает мои сиськи, выпирающие из любимого чёрного лифчика. На первый выход на мне он и чёрненькие стринги. Чулки тут можно не надевать — оплата в кассу, жетонов не дают. И как я утром отчитаюсь? Но пока не до того. этот сатир неопределённого возраста продолжает исследовать мои прелести путём тактильного восприятия, а я жеманно похихикиваю, пытаюсь краснеть. одновременно подставляя ему то, что достойно изучения и ещё не облапано, лепечу по-немецки нечто на тему: «Мужчина, ах, вы такой настойчивый, ах, я теряюсь!». Одновременно расстёгиваю его пиджак и как бы невзначай оцениваю его мужское достоинство. Так себе! Но уже встаёт.

Пора брать инициативу в свои руки. Во-первых, я на работе, во-вторых, по работе я соскучилась. Дырочке бедной Анечки, ах, пардон, Лоты, не хватает мужского (или вернее будет хуёвого?) присутствия. Вспомним уроки заведения фрау Дорт. Преданно глядя в глаза моему повелителю, развязываю шнурки на стрингах и освобождаюсь от них, вываливаю сиськи из бюстгальтера на волю, любуйся, опускаюсь на колени и привычным движением расстёгиваю его ширинку. А вот и мой кормилец! Поди сюда! На ходу восстанавливаю свои навыки в области минета, столь недавно приобретённые и чуть не забывшиеся за последнюю неделю вынужденного прогула. В общем, обрабатываю его член язычком и губками, нежно подрачиваю. Кажется, это именно то, в чём мой сладенький нуждался всё последнее время. Ведь его голландское бульканье я толком не понимаю. Зато с пониманием на гормональном уровне всё оказалось нормально. Обмяк мой местный первенец, пыхтит от счастья, только голову мою всё теснее к своей ширинке прижимает, норовит в глотку трахнуть. Ну, это мы, конечно, умеем, только хочется не только в ротик, у нас и другие дырочки не кормлены...

А этот членик и ничего, взбодрили его язычком, он и вполне рабочий. Так, пора дальше бороться за своё счастье. И его тоже, он, дурачок, не понимает, что просто мечтает трахнуть меня не только в ротик, но и куда следует! Тут главное — уверенность в себе. Быстренько заваливаем клиента на кроватку, пиджак долой, брюки приспустим до колен, презерватив на хуй, вот так! А маленькая Лотта уже верхом на этом колышке и начинает свою скачку. Я уже давно мокрая, ведь пока правой рукой я дрочила ему, левая рука как-то сама собой, непроизвольно, ласкала мою кисоньку. Так что входит он в меня, как по маслу. Сначала я насаживаюсь на него не торопясь, с чувством, толком, расстановкой. Уф-ф-ф! И как это здорово, вновь ощутить в себе хотя бы такой пенис! Ещё раз, ещё! Только не спешить, только не торопиться! Вот так, вот так, вот еще–о-о-о-у! Нет, не могу, насаживаюсь всё энергичней, глубже и чаще. А этот барашек совсем обомлел. Глаза круглые, как советские пятаки, губы дрожат, из уголка рта слюнка течёт.

Но ладони на моей заднице и вполне недвусмысленно поддерживают взятый мной темп. Нравится! То-то же! А что это за звуки добавились к шлепкам моей попки по его брюху и хлюпанью в моей дырочке? Так, во-первых, я ору, но почему так мощно? А-а-а-а, мы орём дуэтом, глаза моего кавалера уже совсем напоминают варёные яйца и цветом, и размером и конфигурацией. Кажется, кто-то заглядывает, но нет, дверь закрыта... Или решили не мешать нашему молодому счастью... Ладно, кто как, а я сейчас уже почти созрела для оргазма! Сейчас, милый, сейчас, вот, ещё чуть-чуть! Вот уже почти, а-а-а-а-а-х!!!

Улетаем вместе. Я валюсь рядом с ним, потная и счастливая, тяжело с хрипом дышу, он с какой-то странной нежностью смотрит на меня, держась одной рукой за своё сердце, а другой за мою сиську (наверное проверяет мой пульс). Наконец, он способен произнести нечто членораздельное.

Неужели фройлян это так понравилось? Что, действительно? А откуда такая замечательная фройлян и как её зовут? Не кривя душой, сообщаю, что я только что из Германии, и меня зовут Лоттой. Взгляд у клиента совсем очумелый. Он подмывается, начинает облачаться. Я помогаю ему во всём своём неприличии (макияж размазан, волосы растрепались, из одежды только лифчик где-то в районе талии и танкетки, промежность и бёдра мокрые, щёки горят, глаза, подозреваю, не просто блядские, а суперблядские. непроизвольно облизываюсь — во рту и на губах всё пересохло за время нашего трахоспринта — в общем, типичный доцент при исполнении). Уходя, он в последний раз проводит ладонью по груди и щёлочке и, как будто на что-то решившись, достаёт что-то из портмоне и суёт мне в руку. Ушёл. Так, а что он мне дал? Батюшки, настоящий джентльмен, это же визитная карточка! Ещё бы руку и сердце предложил...

Привожу себя в порядок и семеню в залу. Решаю, что ебаться мне нравится, а потому стринги — к чёрту, теперь на мне давешний лифчик, любимые чёрные чулки и туфли. Всё во имя клиента, всё на благо клиента. Ну, и моё, конечно. Впереди в бар выдвигается Иришка, тоже отстрелялась

 — Ир, ты как?

 — Нормально, ничего особенного, а у тебя?

 — Да то же самое, минет плюс классика. Ну, хоть чуть-чуть себя порадовала после недели воздержания!

 — Ох, и шалава же ты, Аня, вы там, в университетах все такие?

 — Только лучшие профессора доценты!

Я не обижаюсь на подругу, с Иркой мы прекрасно ладим с самого её прибытия к фрау Дорт. И уже вместе выдвигаясь в бар, попутно ласкаем друг друга и в таком виде вваливаемся. Девочки и администраторша несколько обалдело пялятся на нас. Проявления чувств тут явно не приняты, люди деньги зарабатывают, а тут мы... Администраторша приглядывается, манит меня пальцем к себе.

 — Напомни, как тебя зовут? (это говорится по-немецки, наш родной господа хозяева знать не обязаны, но, зная откуда мы, решают, что этот язык нам должен быть понятен)

 — Лотта...

 — Не так энергично, Лотта, клиент в восторге, но тебя так надолго не хватит!

 — Благодарю Вас...

 — Можешь называть меня просто мадам или мадам Ван Тромп!

Я удостоена привилегии поцеловать ручку госпоже, и отчаливаю к стойке. И во время. В баре внезапно становится очень тесно от целой толпы мужчин. Все они возбуждены, от них крепко пахнет табаком, алкоголем и морем — морячки сошли на берег. Додумываю это уже на ходу. Меня сходу подхватил за задницу один из этих орлов, а к нему тут же присоединился второй, он прямо на ходу оценил степень влажности моей дырочки и аж причмокнул. Они скоропостижно расплачиваются и чуть ли не по воздуху тащат меня в нумер. Позади у кассы уже чисто-русская, я бы даже сказала — советская давка, из которой вслед за мной вываливается Иришка с неким мореманом.

И вот мы уже в нумере. Не помню только, дверь при этом отворяли, или мы прямо сквозь неё просочились? Я уже абсолютно свободна от одежды, и один из этих бравых парней, не тратя времени на прелюдии и болтовню, подхватывает моё бедро. Послушно задираю ножку.

Ах, он хочет и вторую... Так меня ещё не любили! Морячок, подняв меня на руки, насаживает мою киску на свой торчун. Вот это да, а я думала, что такое только в порнушке показывают. Обнимаю его за шею и начинаю осваивать свои недра его палкой. А палка хоть куда, не то, что предыдущая! Очень интересно получается.

Ой, что это! Осваивая новую позицию, я совсем забыла о втором посетителе, и он сам напомнил о себе весьма однозначно. Кол, ничуть не уступающий тому, на который насажена моя дырочка, резко врывается в её напарницу. Теперь меня обрабатывают и в пизду, и в попу. При этом мужички согласно поднимают и опускают мой зад, то насаживая, то снимая меня со своих стволов. Я чем могу — помогаю им. Как здорово! Мои глаза закрыты, кажется, я опять ору, а в это время два великолепных хуя, кажется, вот-вот протрут тонкую перегородку между моими анусом и влагалищем. Ну, давайте, милые, пожалуйста, не останавливайтесь!

Внезапно меня снимают с так полюбившихся мне членов. Чёрт! Что, уже всё? Ой, нет, просто мальчики решили поменяться. Теперь я на руках и колу второго моего визави, а первый врезается в разработанную заднюю дырочку. Чудесные качели возобновляются. Вот теперь точно улечу! Всё, уже вот-вот! А-а-а-а-ах!!! И мои повелители и благодетели тоже разряжаются. Их стволы какое-то время пульсируют во мне, извергая живительную сперму, потом меня опускают на пол, и остатки этих Ниагар устремляются мне на лицо и грудь. Всё, что успеваю, облизываю, давно я доппаёк не получала! Чтобы он был обильнее подрачиваю обоим морским волкам...

Ого! У них снова встаёт! То есть встают. А который час? Так, время ещё есть, скорее, милые, пока не началось, вдуйте ко мне ещё!

Я стою в пресловутой коленно-локтевой позиции (а попросту — раком) на так и не расстеленной кровати, а ребята энергично обрабатывают мои страждущие дырочки. Похоже, мы все по этому одинаково истосковались. Давайте, ребята, ещё, ещё, ещё–о–о-оу! Ох, опять кончаю. На этот раз оба члена своевременно перемещаются мне в рот, и ни капли ценного продукта не уходит попусту. Всё мне в ротик и в глотку! Стойте, не спешите, ещё оближу! Вот так, вот так, и ещё здесь... Dаs ist fаntаstisch!

Расстаёмся с чувством глубокого удовлетворения друг другом. Скоренько навожу красоту и возвращаюсь в бар. Мадам Ван Тромп смотрит на меня с неподдельным изумлением.

 — Деточка, ты просто прелесть. И твоя подруга тоже. Вы рождены для борделя!

А то мы с Иркой не знали!

 — Да мадам! — и непроизвольно делаю книксен. И это только в чулках и лифчике, вот зрелище! Мадам и коллеги в полном восторге. Эту же сцену застигает парочка новых посетителей, только что зашедших, и как-то странно озирающихся. Они явно чего-то хотят и не менее явно стесняются. Что-то это мне напоминает! Ах, моего незабвенного завкафедрой, которого я столь лихо обслужила у фрау Дорт!

Впрочем, не до воспоминаний. Разглядев меня, оба вновь пришедших дружно устремляются к стойке. Похоже — наперегонки. Ой, да я же сегодня их видела с одной из экскурсий. Не земляки ли? Помню, помню, оба пялились, и глазки были на редкость блудливые. Ну, давайте, козлики. Вы вместе или по очереди? Похоже, друг друга они стесняются, и каждый хочет меня трахнуть единолично.

Первым успевает доскакать длинный усатый брюнет со здоровенной лысиной и унылой очкастой физиономией.

 — Gооd еvеning, Lаdy!

 — Gооd еvеning, my hоnеy!

Ну вот, придётся сейчас ещё бытовым английским заниматься! А акцент у клиента явно то ли тамбовский, то ли рязанский. Нежно беру его под ручку и, в соответствии с традицией, предлагаю выпить. Тот юлит. Понятно, на девку денег выкроил, а на выпивку боится, что не хватит. Да и приятель-соотечественник, которого он обогнал, тут же, как немой укор. А нет, соотечественника бодро прихватила Эльза (то есть Светка) и уже изо всех сил его клеит. Аборигенки этого чудного заведения совсем обалдели от нашей прыти.

Так, ну как тут my hоnеy? Зажимаем рюмашку девушке? Ладно, чёрт с тобой, пойдём ебаться! Ой, как он церемонно меня конвоирует, как невесту, право. А вот дружок его со злодейской бородкой явно не промах. Выходя вижу, как он ненавязчиво и со знанием дела лапает Светкину ляжку, посасывая что-то из бокала. Орёл! А мне, вот, похоже, дятел тоскливый достался. Какие глаза у него были, когда он свои евро из кошелька вытаскивал у кассы!

Ну, вот мы и в нумере. Дверь захлопнулась, и клиент уже откровенно разглядывает меня, видно, как дрожат лапки, но тронуть боится. И сказать что-либо. Ну, ладно, мы сюда ебаться пришли, или на кастинг? Быстренько освобождаю своего козлика от очков (у меня и так всё прекрасно видно, а что плохо видно — можно щупать), плаща и пиджака, боже, он ещё и в галстуке! Когда начинаю его снимать, козлик проявляет инициативу. Он, наконец, осмелился робко прикоснуться пальчиком к одной из моих не самых худших в мире сисек. Дурачок, смелее, ведь уплачено! Беру его руки в свои и помогаю получше ощутить всю прелесть моих молочных желез. Вот, вот так, это гораздо лучше!

Козлик освобождён от галстука, а его главный мыслительный орган уже освобождён из тесного плена брюк и трусов. Он очень даже и вполне! Ну ко, каковы же мы на вкус? М-да, руссо туристо, банные дни только по субботам, а сегодня, что характерно, среда. Благоухаем, аки бомж смердящий... И это так возбуждает! У меня уже тихо сводит ляжки. Скорее, на колени перед нашей прелестью, ласкаем ручкой, язычком его по головке, по уздечке аккуратненько, самым кончиком. Теперь пройдёмся от уздечки вниз по стволу. О-о-о-о, как здорово! Кажется, мужику, приделанному к этому чудному хую, тоже нравится, он что-то там бормочет. Так, подрачиваем, подрачиваем и губками ласкаем головку. Теперь поглубже, за щёчку и ещё раз поласкаем язычком! А он взбухает, растёт! Чудесно!

И что это я слышу? Ах, «ещё, миля, ещё!» А я останавливаться пока и не собиралась. Давай, терпи казак! А ему уже не терпится, во вкус вошёл (хотя нет, во вкус это я вошла, а ему просто понравилось), уже мой затылок ладошкой подталкивает, в глотку, значит, трахнуть хочет. Да боже ж мой! Но только ещё и ниже!

Продолжаю доставлять себе и свой добыче максимум острых ощущений, но вот чувствую, что он близок к разрядке международной напряжённости. А как же моя кисонька?! Всё, хватит орала, сэр, займёмся классикой. Долой изо рта, ложись, милый, дальше Лотта всё сама сделает!. В который раз за сегодня вспрыгиваю на мужское пузо и аккуратненько принимаю его хобот своей норочкой. Только резиночку наденем. Вот эту, с гофре... Вот так. Сейчас попрыгаем. А-ах! А-а-ах! А-а-а-ах! А-а-а-а-а-а-а-х! Уф-ф-ф-фа///

Обессиленная валюсь прямо на него, а этот сластолюбец, еле дыша... начинает меня лапать. Да ещё и комментирует мой моральный облик. Думает, по-русски девка из голландского борделя не поймёт! Что мы там лепечем?

 — Ах ты шлюха, ах ты курва! О-о-о, какие у тебя сиськи! У-у-у, поблядушка! Ох, какие бёдра, с-с-сучка! Бля-а-а-адь, а какая задница! В неё бы тебя навернуть!

Последнее предложение кажется мне интересным. А пуркуа бы не па? Чем попа хуже ротика и писечки? Она вполне достойна ещё одного члена! А как он, этот член, я ведь над ним неплохо потрудилась, ещё не встанет. М-да-а-а-а, как всё запущено... Но надежда-то есть, она всегда умирает последней. Ну-ка, сколько у нас времени? Ничего себе, куда же я так, собственно говоря, спешила. Тогда попробуем...

Над лепечущим матюги и сомнительные комплименты телом копошится маленькая трудолюбивая Лотта. Ручками, губками, язычком, зубками временно опавший член вновь приводится в рабочее состояние. В пору цитировать незабвенную фразу из «Аленького цветочка»: « Ты восстань, мой сердечный друг!» Но, не до заклинаний тут. И не до цитат. Ротик у нас занят. Во-о-о-т, пациент скорее жив, чем мёртв! Правда, жив! Да ещё как жив!

Принимаю должную позу и всем своим видом приглашаю клиента насладиться моей сахарной попкой. Он же хотел. И вот что-то не хочется мне сегодня ему демонстрировать своё славянское происхождение, вот совсем не тянет. Давай, трахай без собеседований.

До клиента, наконец, доходит, что он правда по настоящему может выебать живую проститутку в жопу. Господи, ну и тормоз! Он начинает неумело тыкаться возрождённым с такими трудами членом в район моего ануса, но по неопытности никак не попадает. Черт! Так ведь мои труды даром пропадут. Соблазнительно посасываю пальчик, потом зачёрпываю им из баночки анальный крем, смазываю свою вторую дырочку и гостеприимно раздвигаю руками свои булочки. А теперь попасть слабо? Нет, не слабо. Ну, вот и славно, трам-пам-пам! Давай, работай, жеребчик, а я помогу. И мы начинаем...

А что, для дилетанта он очень даже ничего справляется! Да и я не промах! И вообще, тут ещё надо разобраться, кто кого трахает! Но, мне не до авторских прав! Наслаждение становится всё сильнее! А мой бычок ещё невольно возбуждает меня, продолжая свой матерный монолог в мой адрес. Я от членораздельной речи воздерживаюсь. Любая нормальная женщина в такой ситуации либо просто часто дышит, либо орёт нечто нечленораздельное (или, говоря литературным языком, страстно стонет). Так вот я ору нечто нечленораздельное. А это, кажется, возбуждает моего визави...

 — Орёшь, стерва, нравится, с-с-сучка, когда в жопу наяривают! Вот тебе, голландская блядь, наш советский подарок!

А вот последнее он зря сказал, я чуть не задохнулась, чтобы не заржать! Ишь, патриот сексуальный выискался! Да ещё советский! Лучше засаживай поглубже, да почаще! Вот так, и вот так, во-о-о-т т-а-а-а-к!!! О-о-о-о, хорошо то как! И ему тоже. Даже не замечает, что сопля из носу потекла на усы.

Который час? М-да, же пора. С некоторой даже грустью показываю клиенту на часы.

 — If yоu wаnt mе оncе аgаin, yоu аrе tо pаy 50 еurо.

Слова tо pаy и еurо действуют магически. Клиент, пугливо поглядывая на часы, начинает скоропалительно одеваться, как солдат по тревоге. Бедненький, боится, что сразу счётчик включается! Помогаю ему снарядиться, а то он чуть воротник к ширинке не пристегнул и провожаю до двери. Здесь он, ой мамочки, нежно целует меня В ГУБЫ!!!

Да-а-а-а, волшебная сила искусства. Даже забыл, чем я ему хуй сосала! Ну, прощай, козлик!

Спускаюсь в бар. Мадам нежно треплет меня по щёчке

 — Ах ты озорница! Я рада, что ко мне вас прислали. У всех отбоя от клиентов нет, а тебя и вашу чёрненькую м-м-м Лизхен клиенты обязательно хвалят. Давай, девочка, не сбавляй темпов. Но береги себя, а то ведь так можно и сгореть

 — Да мадам, конечно, мадам

Рука мадам, видимо, совершенно непроизвольно, начинает ласкать меня между ног. И в ласке чувствуется богатый опыт. Расслабляюсь и получаю удовольствие. Но надо отблагодарить мамочку. Ныряю под стойку, забираюсь головой под хозяйский подол, ба-а-а-а, да тут нет нижнего белья. И киска у мадам подбрита. Здорово! Начинаю ублажать её язычком и пальчиками, и, судя по нежному поглаживанию затылка и плеч, это одобряется. Вот ляжки мадам Ван Тромп напрягаются, она судорожно стискивает ими мою белокурую головку, и её соки бурно устремляются на волю. И мне в ротик!

Вылезаю. Девочки с интересом (а некоторые явно с завистью) наблюдают эту сцену.

 — Лотта, ты просто золотая девочка!

Но высказать мне всё, что она об этом думает, мадам не успевает. Вваливается очередная порция посетителей. И это, кажется, опять моряки. Да, точно, опять этот запах солёной воды, водорослей, рыбы...

Но, не до ароматов. Меня шлёпает по заду здоровенный дядя лет сорока с голубыми глазами навыкате, седоватыми усами щёткой

 — Идём, малышка!

Ого, я уже и по голландски понимаю!

 — Идём, миленький, выпить не хочешь?

Это предложение принимается с великим энтузиазмом и некоторым удивлением. Ах, да! Здесь же нельзя заставлять проститутку употреблять спиртные напитки... А я сама навязалась. Клиент, не интересуясь моим мнением, заказывает нам рома. Ну ничего себе! Терпеть не могу крепких напитков, а тем более такого пиратского пойла. Но, сама нарвалась. Выпиваем. Мой Ромео весьма громогласно требует ещё и пива, но тут я уже пасую. Мне ёршик ни к чему.

Этот шумный тюлень, если ему уж так нравится — пусть накачивается, я и в драбадан пьяного трахну, был прецедент у фрау Дорт. А мне нужно трудовую вахту держать. Мой отказ принят вполне адекватно, и этот дядя, которого ну слишком много, сам осушает обе принесённые кружки. По соседству угощаются ещё двое сослуживцев моего визави, лапая один какую-то местную старожилку, а второй — Галку (то есть Клару). При этом от нас оба почему-то сторонятся. А, вот почему, мой клиент взахлёб, чуть ли не брызгая слюной начинает мне что-то лопотать о своём хобби. Кажется, историей кораблестроения увлекается, умные книжки читает в рейсах, а в промежутках бродит по корабельным кладбищам и архивам и строит модельки своих возлюбленных пароходов. Как только он заводит эту шарманку, все морячки, схватив в охапку своих пассий телепортируются в нумера.

Видно, достали их уже такие беседы. Меня, что характерно, тоже, хотя я слушаю лекцию о забытых и знаменитых пароходах всего пять минут. Вот козёл, он что сюда, потрепаться пришёл? Я свои лекции давно отслушала, сама преподавала, хватит с меня, пора ебаться!

Подхватываю своего лектора под ручку, и, делая вид, что глубоко заинтересована в его громогласных излияниях, ненавязчиво волоку его в нумер. Так, ещё чуть-чуть, ещё... Господи, в последний раз вот так я затаскивала в парадное целоваться одного милого зубрилу на первом курсе. Только тот зудел о немецкой фонетике, а мои планы дальше обжиманий и поцелуйчиков тогда не шли. М-да...

Вот мы и дома. Ну, давай милый, побухти. Где тут у тебя твой швартов или, как его, причальная тумба? Ах, кнехт! Да, да, да, да, да. Достаём его из ширинки и начинаем нежно обрабатывать. Ну кА, как нам поцелуйчики в головку, уздечку, а теперь спустимся от уздечки по этой мачте к яичкам. А теперь нежно-нежно, самым кончиком язычка в обратном направлении... Ах, какой ты душистый. Эх,

Я сосала давеча

У Степана Савича.

Он на вид холёненький,

А на вкус солёненький...

А теперь мы тебя подрочим пальчиками и губками, губками. И опять язычком, и поглубже тебя впустим. Ч-чёрт, отрыжка от его рома противного! Продолжаем наш минет. Что там с пароходами? Во-о-от, уже заговорили о понятном, о том, как милая барышня чудесно сосёт хуй. Да, барышня сосёт чудесно, и ей это занятие, прошу заметить, весьма даже и нравится. Вот так! Вот, у тебя уже прямо как флагшток стоит! Или даже как труба какого-то Титаника!

Странно, обычно мои оральные ласки приводят к тому, что клиенту хочется засадить поглубже мне в глотку, для чего они начинают прижимать к себе мой затылок, а этот морж свой бушприт мне в ротик суёт, подмахивает, а рукам воли не даёт. В чём дело-то? Ах вот оно что, чукча читатель! Этот эрудит с сейнера, поёбывая меня в ротик, ухватил мой фотоальбомчик и во всю изучает Лотту фотографическую во всех мыслимых и немыслимых позах, забыв, что оригинал, вообще-то, ему хуй сосёт. Большего цинизма я ещё не встречала!

Ладно, библиоман хренов, хватит на фотки пялиться, вот она я!

Изымаю альбом, валю этот монумент на кровать и скоренько освобождаю от лишних деталей гардероба. Попутно всячески трусь об него и демонстрирую ему все прелести моей, ну право, совсем недурной фигуры. И это оценено. Моё земноводное оторопело пялится на меня, сверяясь с распахнутым альбомом и с неким священным восторгом тычет в меня пальцем

 — Сильвия Сайнт!

Так, это я уже слышала от своего бывшего неделю назад. Они что, эти мужики, все на этой шлюхе повернулись? Я, это я! Гордо становлюсь перед ним в одних туфельках в полуобороте, руки закинуты за голову, лобок вперёд

 — Нет, Лотта!

 — Лотта???

Но он, похоже, повторяет чисто механически, а глазки — то на меня, то на альбом, и слюнка из уголка рта... Ага, и лапки непроизвольно дернулись сначала к альбому, а потом ко мне. Бери, дурачок! Здесь всё твоё! При таком члене, как у тебя, с меня надо плату брать за пользование. Кстати, о пользовании...

Интересно, как там трахается эта Сильвия, которую все знают? А Лотта начнёт с позы наездницы. Самое у нас популярное. Становлюсь над распластанным усатым китом и плавненько опускаюсь на его мачту. Вот так, не торопясь и глубже, глубже, глубже... А теперь также потихоньку назад. А теперь опять нанижемся. Плавно подмахиваю, с каждым разом насаживаясь всё глубже и плотнее, и испытывая всё больше удовольствия. Невольно движения мои становятся всё чаще, груди уже не мерно вздымаются, а весело прыгают, а за ними скачет безумный взор моей живой сексмашины, вибратора-терминатора. Что, нравится, то-то же! А-ах, а-ах, а-ах, ещё, ещё, ёщё! Вот так! А теперь поменяем позицию, сядь, пожалуйста, котик, как на этой картинке. А Лотта по-прежнему посидит на твоём чудном колышке. И поскакали! Уфф! Уфф! Уфф! Что, ты хочешь, чтобы я развернулась, да, пожалуйста, только продолжай! Уфф! Уфф! Уфф! А-ах, а-ах, а-ах, ещё, ещё, ёщё! Смотрите-ка, уже который раз меня сегодня трахают, а всё не надоело, даже наоборот. Совсем скурвились, дражайшая Анна Владимировна.

А, что, милый, ты хочешь стоя — пожалуйста! Стою задрав ножку в почти безупречном шпагате, её одерживает могучая лапа моего шкипера (или кто он там, старпом, штурман, боцман, Кацман?), а мою милую кисоньку во всю ублажает агрегат длиной около двадцати пяти сантиметров, а то и более. Хорошо, хоть параметров малютки Генриха этот жеребец не достиг. Вот тогда бы мне пришлось тяжело. А так — только себя ублажаю. Теперь он поддерживает меня за бёдра и почти остервенело насаживает меня на своё орудие на весу. Фактически, он сейчас дрочит себя мною. И это так приятно осознавать и чувствовать! Я как будто вся превратилась в одну огромную вагину для этого красавца-члена! Ой, что это! Он снимает меня с себя, ставит лицом к стене и дотрахивает уже в этой позиции.

Я уже давно визу, пищу, рычу, рыдаю, а звук, который я издала в самый ответственный момент, не опишет ни один фонетист, зоолог или композитор. Буквы и ноты для такого ещё никем не придуманы. Этот нарвал тоже изрыгает нечто громко ревущее и, хвала ему, подхватывает меня на руки и со мной валится на кровать. Потому что, кончив, я валюсь с ног, как подкошенная. Ф-ф-ф-ух-х-х!!!

Лежу без сил, а рядом шумно гоняет воздух гигантскими жабрами этот гигантский кальмар.

 — Lоtthеn, dаnkе!

 — Bittе, mеinе liеbе!

Да-а-а-а!

Он встаёт, осматривается. Кстати, а который час? Ого, у нас ещё четверть часа. Быстро мы друг друга отделали... Впрочем, вряд ли у него есть силы продолжать... Что-о-о-о-о!!! Он делает недвусмысленную заявку на ещё один минет! Ну ладно, ну хорошо, Лотта всегда готова. Даже когда уже совсем готова... Только, если можно, милый, теперь сверх будешь ты. Ой, спасибо, как раз то, о чём я мечтала. Лежу поперёк кровати, откинув голову назад, а мой Ромео смачно трахает меня своим десятидюймовым пенисом в рот. И пенис этот снова набухает, крепнет, ах, какой он величественный! И куда это его из моей глотки изъяли? И зачем он ставит меня левреткой? А зачем мажет мой анус анальной смазкой? Wоw! Он же хочет поиметь меня ещё и в попку! Точно! Его торпеда медленно и неотвратимо вторгается в недра моей чудесной круглой, упругой и белоснежной попки. Она осторожно продвигается всё глубже. Что он там ищет, тропу малютки Генриха или клад острова Монтекристо? Похоже, не нашёл, уходит.

А теперь возвращается, притом глубже. Ну что нашёл? Нет, опять уходит... Опять возвращается. Надо помочь, всем существо

стремлюсь ему навстречу. Опять он уходит, а я снимаюсь с него. Нет, не до конца, опять сближаемся. И ещё, и ещё, и всё чаще, и всё быстрее. Его руки на моих бёдрах задают темп, и о то насаживает меня на свой таран, как бабочку на булавку, то стягивает назад. Волами накатывает кайф, хотя в попе ощущается и некий дискомфорт, уж слишком велик его бур. Из глаз брызжут слёзы и я ору... А он тоже чего то изрыгает. Да это какая-то песня. Только я её совсем не пойму (потом я узнала у местных девочек, что клиент мой, трахая меня в задницу, исполнял старинную пиратскую балладу). Давай, давай, давай мой Лоэнгрин! Посети мою шоколадную фабрику! Изо всех сил подмахиваю ему, он в свою очередь долбит мою заднюю калиточку всё чаще и, как это ни странно, глубже, хотя его яйца уже давно смачно влипают в перешеек между моими дырочками.

Ну вот, сейчас, сейчас точно улечу, сейчас, давай, давай, а-а-а-а-а-х!!! По доброй традиции кончаю синхронно с клиентом и снова валюсь на койку. Вот это он даёт! Ай да рыбачок, ай да лангуст!

А лангуст уже омывает потные телеса в душе и, дружески пошлёпав меня на прощание по попке, убывает. Какое-то время лежу без сил, хотя надо идти работать. Ведь могут и наказать за недостаточное усердие нерадивую сексрабыню. Хорошо бы, конечно, по кругу пустили, это не страшно и даже приятно. А если побьют? С детства не люблю боли... Всё, сползаю с койки, кое как подмываюсь, подмалёвываюсь. Одеваться лень. Натягиваю красную кружевную подвязочку на правую ляжку, красный бюстгальтер, из которого вываливаю все свои многочисленные сиськи, и подходящие по цвету танкетки. Надо жить, надо идти вниз.

Выползаю. Сажусь у стойки, и по приказу мадам Ван Тромп, которая прекрасно видит моё состояние, бармен наливает мне стакан колы. О-о-ох! А то я уже совсем засохла изнутри. Прямо, Сахара ходячая. Или Калахари.

Клиентов пока нет, и я просто отдыхаю. Со мною в баре в основном местные девочки. Наконец-то можно приглядеться. Все они в основном крупные, крепкие и по сравнению с моими коллегами из заведения фрау Дорт в целом постарше. Заговариваю с соседкой. Слава Богу, она понимает мой, а я её немецкий. А после второй рюмки коньяку я уже понимаю и по голландски...

Оказывается, что Гена, моя соседка, работает уже полтора десятка лет и начала в 16. И работа её вполне удовлетворяет. Лучше всего, по её мнению, здесь и встретить почтенную старость. Как её мама. Что? Да, её матушка тоже была проституткой. И бабушки с обеих сторон. Вполне приличная профессия, спокойная, интересная, приятная во всех отношениях. И тут половина девочек такие же потомственные ударницы постели. Остальные зарабатывают на учёбу или на приданое или им просто скучно. Особенно заезжим шведкам. Что, не обижают ли клиенты? Да как они могут, а законы на что? Вспоминаю правила в рамочке на стеночке. Да-а-а, проституткой в Нидерландах быть гораздо приятнее и выгоднее, чем преподавателем высшей школы в России. На Родине нас, похоже, уже даже за быдло не считают...

Что, как я сюда попала? Из Германии из заведения фрау Дорт.

А родители мои педагоги, и я ещё месяц назад была... Как сменила работу? Повезло! Да, конечно нравится. Не жалею. Тихо, спокойно, интересно. Опять же всегда при мужчине. Что? Да, конечно мне очень нравится трахаться, а что, разве в нашей работе это не важно? Почему только для порноактрис? Ах, можно увлечься клиентом, а это мешает бизнесу! Ну, пока не увлекалась. Мне больше коллеги нравятся. И такие симпатичные как ты, Гена!

Развитию нашего разговора мешает вторжение свежей стайки клиентов. Четвёрка крепких парней лет 25—30 целеустремлённо заходят в бар, ставят всем девочкам пива, а потом требуют себе нумер на всех и, получив его, устремляются к блаженству, прихватив Гену, её соотечественницу Риту, меня и только что спустившуюся Ирку.

Заваливаемся в номер. Ребята вдумчиво исследуют все достоинства нашей анатомии, после чего предлагают нам полизать друг-дружку. Располагаемся на огромной койке-сексодроме в пресловутой позе 69.

Я с Геной, а Иришка с Ритой. Клиенты располагаются на диванчике и в креслах, каждый в одной руке сжимает бутылку пива, а во второй своё национальное достояние. Так, что тут у Гены? Мамочки, какая она сухая! Да как же так работать можно! И вообще жить! Ведь её сегодня уже брали наверх как минимум раза два — я видела. Ну, сейчас ты у меня увлажнишься. Мой язычок юрким хоботком исследует бледную горошинку Гениного клитора, скользит по губкам, ещё круг почёта, ещё. Теперь поработаю с клитором поплотнее. Ага, ножки начинают напрягаться, писечка подрагивает. А язычок моей визави, наконец, начинает обрабатывать мою пещерку. И помимо явного профессионализма специалистки, отпахавшей полжизни в борделе, всё явственнее проступает неподдельный энтузиазм бабы, которой нравится, когда ей вылизывают киску.

Ну вот, ты уже не сухая, моя прелесть. А вот и вкус у твоих губок появился, они всё слаще. Течёшь, деточка?! Ой, и я начинаю!

Бёдра Гены всё теснее сжимают мою голову, а к её язычку присоединяются пальчики. Класс, она ведь сверху, а на локти уже опоры нет. И я тебе пальчиками помогу расслабиться, вот так, вот так. А теперь поглажу твою чудесную крепкую грудь. Вот уж что выросло, то выросло... Ой, сейчас точно кончу. Гейзером. Вот, начинается. сейчас, сейчас, о-о-о-о-о-оу!!! Мне вторит моя голландочка, которая сейчас превратит мою голову в блин. Или в два профиля без единого фаса. По её роскошным мощным бёдрам стекают выделения. Прямо на меня. И тут нас разнимают...

Меня с каким-то животным урчанием начинает глубоко и часто долбить крепкий бритоголовый парняга с мужественным лицом и, как оказывается, мощным торсом атлета. Мечта. Вот сейчас точно влюблюсь. Только ещё раз кончу и сразу влюблюсь. А пока некогда, изо всех сил подмахиваю этому чудесному живому отбойному молотку. Ух ты, он ещё и нежный! За ушком целует, в шейку, ласкает мо грудки, спинку-у-у-у!!! Ой это я ору? Ах, нет, это нас много орёт. И мой красавец, и Гена по соседству (её оттащил назад и наворачивает в позе левретки худощавый черноволосый большеротый парень, кстати, он тоже орёт). Где-то на полу страстно взвизгивает Ира и слышно какое-то странное глухое и утробное пыхтение. Кажется, Рита солирует.

Да-а-а-а, вот это темп! Ну, давай, милый, давай, давай! Будь моя воля, я бы с тебя и денег не взяла за такую прелесть! Ой, опять теку! Только не выходи! Ой, выпал, скорее на место! Моя киска мокра, как болота Карелии, и чудесный член, доставивший мне столько неподдельного счастья, начинает раз за разом выпадать. Вижу, что те же проблемы у соседней парочки. Фактически, не сговариваясь, мы с Геной шустренько укладываем наших славных мальчиков на спины валетом, чтобы видеть друг друга, седлаем их поршни и продолжаем скачку. При этом мальчики ласкают наши бёдра, а мы ластимся друг к дружке. Ах, какой кайф! Краем глаз вижу, что то же самое происходит на полу. Там слились в экстазе Ирка, Рита и их кавалеры.

Впечатление такое, что мы соревнуемся, чей клиент кончит быстрее. Сколько кончила каждая из нас уже не стоит спрашивать. Даже Рита и Гена, которые явно привыкли работать с клиентами механически, как и положено профессионалкам, после наших с Иришкой язычков явно вспомнили, что секс может быть ещё и наслаждением. По их безумным полузакрытым глазам видно, по раскрасневшимся лицам, по блестящим от пота телам, мокрым промежностям, хриплым стонам и бешеному ритму скачки.

По-моему, наши жеребчики устроили салют нашему искусству несколько быстрее, чем был набран предыдущий абзац. Хотя, судя по нашим впечатлениям, да и их, этот безумный марафон длился вечность. И победителей не оказалось. Фактически синхронно мы забились в судорогах, резко насаженные на наши колья, которые, казалось, дошли до самых гланд. Падаем. Какое-то время стоит почти полная тишина. Только тихое и частое дыхание. А потом — аплодисменты из положения «лёжа» и хриплые восторженнее отзывы о нашем блядском искусстве. Приятно, когда тебя достойно оценивают! А как там Гена? Ой, плачет молча. Сейчас я тебя утешу (какие мы, русские бабы, отзывчивые). Но только я начинаю поцелуями снимать слезинки с лица моей новой коллеги, как меня возвращает к реальности мужская рука. Она бесцеремонно хватает меня за волосы и насаживает мою голову на обмякший член, с которого ещё даже не снята резиночка. Ах да! Мы же тут не просто трахаемся, мы на работе!

Резинку долой! Так, оближем этот увядший бутончик, сейчас он у нас расцветёт! Оближем, вот так! И головку, и уздечку, и ствол, и мошонку! теперь пройдёмся к анусу, всё, чистенько! Теперь назад, по путям боевой славы! А теперь мы тебя ещё и губками! Что, нравится! Кстати, а кому это я сосу? Эх, ракурс неудобный, яйца мешают! Ну, так и знала, меня приспособил клиент Гены. А она уже бодро строчит минет моему Гераклу! И явно вошла во вкус, одной рукой ему дрочит, а другой себе. Вот это я её растормошила!

Ладно, не отвлекаемся, сосать надо! Да и лизать... Замечательно, он снова жив, можно продолжать! Что, как ты хочешь, козлик? Ах, в зад! Ну на, пожалуйста, это мы тоже умеем, ценим и, я бы даже сказала, любим.

Рядом движение. Гену прислоняет к стене мой коварный изменщик и, как только она, прогнувшись и уперевшись в кресло, расставляет ноги, начинает вставлять ей туда же, куда в данный момент вставляет мне мой партнёр. Эй, мальчик, ты чего такой несмелый. Вот так надо! И я резко насаживаюсь своим разработанным за сегодня задиком на его дышло. Рядом новые перемены в пейзаже. По соседству со мною пристраивают Иру и Риту их мужички. Ох и физиономии у этой четвёрки! Наверное, как у нас с Геной. Абсолютно безумные и похотливые.

Марафон возобновляется, только теперь — анальный. И мы снова на высоте! Я это скорее чувствую, чем вижу и слышу. Глаза заслали пот и какой-то туман. Ах, это волосы! Ну и бог с ними. Сейчас самое главное — двигать попой, скорее, скорее, глубже, вот так! Мальчик, давай, давай, давай!! Кажется, мы снова орём, у меня уже все ляжки мокрые... Да, со сменой партнёра я, в общем, не прогадала. И, судя по звукам, и образам, ещё прорывающимся в моё подсознание. Гена тоже.

Ой, что это, у него что, двучлен? Что это в моей киске? Ага, понятно, Гену наш с ней мужчина уже тоже обрабатывает в две дырочки. В одну природным орудием, а в другую пивной бутылкой. Похоже, то же самое и со мною. И не только. Ира и Рита тоже получают удовольствие уже на 200%.

О-о-о-о-й!!! Что это?! Ах, это бутылка в моей киске помещена уже не горлышком, а вовсе даже наоборот! И мне это нравится!! Давай, давай. Это уж не выскользнет, только не забудь её там! Ну давай, ещё, ещё, ещё-о-о-о-оу!!! Всё, падаю. Прямо с бутылкой в дырочке. Последним усилием резко вынимаю её и от нахлынувшего супероргазма на какое-то время выпадаю из реальности. А когда очухиваюсь, вижу деловито одевающихся ребят и своих подруг, живописно раскинувшихся кто на кровати, кто на полу. Все голые, в потёках мужского семени и собственных выделений. Кстати, я тоже.

И что же, вот так и всё?! Как жесток и несправедлив этот мир, всё хорошее кончается! Мальчики, помахав ручками и послав нам воздушные поцелуи, выходят. Медленно приходим в себя, с трудом все вместе заползаем в душ и просто валяемся под струёй. Потом постепенно начинаем оттирать друг дружку. При этом обе аборигенки этого чудного заведения смотрят на нас с немым восторгом и какой-то собачьей преданностью. Понравилось. Начинаем потихоньку не только отмывать друг друга, но и развлекаться, но тут заходит мадам.

 — Девочки, поспешите!

Наскоро домываемся, вытираем и сушим друг друга феном. Да, вот когда пышная шевелюра мешает. Красимся. Выходим в бар. А уже и всё. Рабочий день то есть ночь окончен (а) — нужное подчеркнуть.

(продолжение следует)