Я приехал в гостиницу, зашел в номер, не раздеваясь, расстегнул ширинку, вытащил стонущий от возбуждения член и начал дрочить. Что меня возбуждало в этот момент? Да все, вся ситуация: то что я по своей же воле уехал в гостиницу, освободив место в своей семейной постели для любовника моей жены, и они наверняка сейчас трахаются...

Я был так возбужден, что практически сразу кончил. Пошел в душ, помылся.

А что дальше? После того, как возбуждение прошло у меня стало нарастать чувство тревоги:

– Может, я зря во все это втянулся вместе с Катей? Так ведь могу и жены лишиться. Как дурак сижу один в гостинице, а моя жена на нашей супружеской постели сейчас с любовником. Ведь я сам ее подложил под другого, сам мечтал об этом, уговаривал... А вдруг она влюбится в Тенгиза и уйдет от меня? Он богатый, опытный... С другой стороны, зачем ему жениться на Кате? У него жена, дети... Крепкая грузинская семья, а Катя для него – красивая русская шлюха, он просто хочет с ней развлечься: вряд ли уважающий себя мужчина женится на такой. Нет, точно не женится.

А если не женится, но она забеременит от него, он же точно не позволит ей сделать аборт. И тут, как только у меня перед глазами появилась картинка беременной от Тенгиза Кати с животом, мой член сразу ожил и стал каменным. Мысль о беременности Кати не от меня, мужа, а от ее любовника сводила меня с ума:

– Я лежал и дрочил, дрочил...

А когда в памяти всплыли слова моей жены о том, что родить грузинчика при живом русском муже – это позор, то в голове что – то перемкнулось, и я сразу вышел на финишную прямую к оргазму. Перед глазами мелькнул видеоряд моих фантазий:

– Мы с беременной Катей на 8 месяце и Тенгизом идем по улице и нас встречает Дамир, здоровается с Тенгизом и, показывая на Катю, спрашивает: "Вот эта твоя?". Самодовольный Тенгиз в ответ кивает головой. Дамир бесцеремонно протягивает руку к моей жене, гладит ее по животу и говорит: "Молодец, уважаю... Обрюхатил замужнюю бабу, теперь она тебе сына родит, а ее муж ему памперсы будет менять". Катя заулыбалась, мужики рассмеялись, а Дамир продолжил, обращаясь к моей беременной жене: "Потом мне сына родишь. Хочешь, чтобы я тебя тоже обрюхатил?". И Катя, поглаживая по спине Тенгиза, улыбаясь и растягивая слова отвечает: "Я не против, если Тенгиз мне разрешит... ".

– Голая беременная Катя на 8 месяце лежит на кровати и мастурбирует. Я подхожу, начинаю целовать ее набухшие груди, гладить ее по животу. Облизываю каждый миллиметр ее тела, спускаюсь к киске... Она, постанывая, говорит: "Ты знаешь, так хочется секса". Я ей в ответ: "Сейчас я тебе помогу". А она мне: "Нет, не надо". Я уговариваю ее: "Не бойся, я аккуратненько, потихонечку... ". Катя: " Я не боюсь. Не в этом дело. Просто, я тебя не хочу... Я хочу настоящих горячих кавказских мужчин, таких как Тенгиз". Я растерянно ее спрашиваю: "А я?". Она тем же томным голосом отвечает: "Ты же понимаешь, что я больше не буду с тобой трахаться. Я даже беременна не от тебя, ты даже этого сделать не смог. Ты можешь только лизать, вот и лижи. А то я тебе и кисоньку свою лизать запрещу, знаешь, сколько желающих тебя заменить найдется, лишь пальцем поманю", – и Катя насмешливо посмотрела на мою растерянную физиономию...

– Мы с беременной Катей на 8 месяце идем ко врачу, а в больнице нас ждет Тенгиз. Мы втроем заходим ко врачу – мужчине, он ее спрашивает, кто ваш муж, отец ребенка? Она, улыбаясь, отвечает, показывая на меня, "это мой муж", а потом на Тенгиза – "а это – отец ребенка". Врач смущаясь, говорит: пусть ваш муж выйдет, а отец ребенка останется...

Эти образы беременной Кати так живо стояли перед глазами, что когда я кончал, погружаясь в сладкую истому, то насмешливый голос моей жены продолжал звучать у меня в ушах...

Так, кончил. И что теперь? Опять сходил в душ, опять размышления о том, что беременность Кати от Тенгиза не такая уж хорошая штука. Да, это возбуждает, но...

Да что со мной такое: не два – не полтора. Что я себя мучаю, места себе не нахожу? Когда был возбужденным, то так все было хорошо... Зачем кончил, спрашивается? Вон, на американских сайтах читал про доминирующих жен, напропалую изменяющих своим мужьям с неграми и вместе со своими любовниками унижающих своих мужей. Жутко унижающих. Они не только детей от своих любовников рожают, но и мужьям своим вообще не дают трахаться. Мало того, одевают на них пояса верности, в виде пластиковых или металлических колпаков на их член, которые закрываются на замок. И к члену вообще нельзя прикоснуться: в колпаке только дырочка для мочеиспускания. А ключи от пояса верности находятся либо у жены, либо у ее любовника. Открывают пояс верности где – то раз в неделю, чтобы муж подрочил, и опять закрывают. А если он плохо себя вел – не слушался жену, не отсасывал у ее любовника – то могут дольше недели не давать мужу спустить пар. Зато муж все время пребывает в возбужденном состоянии и ему все нравится: и то, что в ношеное белье жены его наряжают; и что заставляют себе прислуживать во время секса с любовником; и что приучают к анальному сексу, разрабатывая его простату; и что лупят ремнем по заднице... Словом, делают из мужа даже не раба, а рабыню, а ему все нравится, он счастлив такой жизнью! Разве в обычном состоянии мужчине понравятся такие унижения? Вряд ли. Скорее всего, они кайфуют, потому что не кончают и все время пребывают в возбужденном состоянии...

И тут у меня перед глазами вновь всплыла очень яркая, реалистичная картина:

– Беременная Катя в одном розовом пеньюаре сидит на нашей кровати, и томно улыбается. Ее ножки немножко расставлены, а своим указательным пальчиком с ярким маникюром она легонько ласкает свою киску. Я стою абсолютно голый напротив нее, ко мне подходит Тенгиз в строгом черном костюме и галстуке, а в руках у него пояс верности для мужчин. Он мне говорит: "Чтобы ты больше не приставал к Кате с глупостями, мы с твоей женой решили, что будет лучше для всех, если ты с этого дня будешь носить пояс верности". Он протянул мне металлическое устройство, и я сам добровольно захлопнул его на своем члене. Тенгиз продолжил монолог: "Ключи от пояса верности будут у меня и у Кати. Катя, ты обещаешь, что не будешь ему открывать замок, когда меня не будет дома?". Моя жена, ускоряя ритм движения пальчика на клиторе, возбужденно – насмешливо отвечает: "Оставь ключи у себя, мой сладкий. Все – таки Дима – мой муж, вдруг он в твое отсутствие попросит меня открыть замочек, а я буду голодной и не смогу ему отказать... ".

Словом, я кончил еще раз. Боже, это наваждение какое – то. Но тревожных мыслей уже не было, осталось удивление: я только что три раза подряд дрочил и кончил. Когда я еще так возбуждался? Вокруг меня пустота гостиничного номера и никого вокруг, но одна лишь ситуация, в которую я попал, заводила меня так, что я не мог с собой совладать.

"Уж не знаю, правильно ли я поступаю с Катей или нет, но то, что мне сейчас не плохо – это точно. Даже хорошо. Только тревожно. А тревожно, потому что такого со мной еще ни разу не было, а все новое пугает. Видимо это имел в виду Тенгиз, когда говорил, что мы с Катей должны привыкнуть к новому формату отношений", – с этой мыслью я и уснул.

Утром я приехал на работу из гостиницы, пытался занять себя делами. Где – то около одиннадцати шеф попросил меня зайти в свой кабинет:

– Так, я уже знаю, что ты решил все проблемы наших новых партнеров! – начал он с ходу, – Уж не знаю, как ты им так быстро помог, да и знать не хочу: меньше знаешь – крепче спишь. Но я тебя поздравляю: мне сказали, чтобы я приготовил документы для подписания контракта. Я их подготовил, но не могу найти Тенгиза, он трубку не берет. Ты случайно не знаешь, где он?

– У меня дома... – на автомате ответил я и понял, что сболтнул лишнего.

Но ничего не подозревающий начальник продолжил свой напор:

– Отлично, давай позвоним на твой домашний телефон, диктуй свой номер, я набираю...

Что мне оставалось делать? Я стал диктовать свой номер, хотел подойти взять трубку, но начальник услужливо включил "громкую связь". Катя подняла трубку только после десятого гудка и сонным голосом ответила:

– Аллё?. ..

– Дорогая, это я. Почему ты еще дома, а не на работе?

– Да мы с Тенгизом всю ночь трахались, только под утро уснули...

Я думал, что провалюсь прямо на этом месте! Мой начальник вытаращил на меня глаза и просто остолбенел. А Катя продолжала:

– Я уже давно так не кончала, мне так хорошо сейчас, но сил нет никаких... У тебя что – то срочное?

– У меня... – мой язык меня практически не слушался, – Я хотел с Тенгизом поговорить...

– Он здесь, рядом со мной спит. Ты в обед позвони, пусть он отдохнет. Он обещал мне сегодня какое – то суперсексуальное белье купить. Ну все, пока...

В телефоне раздались гудки. Наше затянувшееся молчание прервал окаменевший Сергей Иванович:

– Твоя жена спит с Тенгизом?

Глупо было опровергать очевидное:

– Да, спит...

– И ты об этом знаешь?

– Ну, знаю. Вы же слышали...

– И ты ей разрешаешь? – его глаза округлялись все больше и больше.

– Разрешаю, куда ж деваться...

– Не понял, как куда деваться? Тебе это нравится что ли? Или ей нравится?

Мне очень не хотелось откровенничать на эту тему со своим начальником, поэтому я решил ему соврать. Придумывал прямо на ходу:

– Видите ли, Сергей Иваныч, мы с Катей живем уже столько лет, а детей у нас до сих пор нет. Мы уже все клиники обошли, нигде нам не помогли – я, к сожалению, бесплоден... Вот мы и решили прибегнуть к помощи донора. Тенгиз любезно согласился нам помочь.

– А, вот оно в чем дело, – шеф расслабился, – Сочувствую, Дима, сочувствую... А почему грузина попросили? Русского донора не могли найти? Вы ж светловолосые, а он чернющий.

– Катя так решила. У нее ж бабушка грузинка, – начал я новое вранье, – Вот она и захотела ребенка от Тенгиза, он ей понравился. Мы сразу так договорились, что она сама выберет донора для зачатия нашего ребенка. Ведь в любом случае я знаю, что ребенок будет не от меня, поэтому мне самому без разницы, от кого моя жена забеременит. Главное, что я хочу, чтобы Катя подарила мне ребеночка... Тем более, что Тенгиз – порядочный человек, он никому об этом не скажет

– У Кати бабушка грузинка? Никогда бы ни подумал... – тут глазки моего шефа стали масляными, – Надо же, ведь она у тебя натуральная блондинка, да?

Я ответил утвердительно, а начальник таким свойским и немного заговорщицким тоном продолжил:

– Если честно, твоя жена мне всегда очень нравилась. Поэтому, если вы с ней не будете против, то я бы тоже мог ей помочь, в смысле, с беременностью... Я бы тоже никому не сказал, ты ж меня знаешь.

– Знаю...

– Ну так что, можно мне с твоей женой... э... Ну что мы, в самом деле, тут друг с другом деликатничаем, у нас же откровенный мужской разговор: можно я трахну твою жену?