– Кто сказал, что денег. Не денег, а того самого... Ну, чем вы убиваете пожилых мущинок.

– Рано или поздно, дядю выпишут, и вы перестанете вмешиваться в семейные дела. И вообще – хрен мне на вас.

– Я мог бы вам помочь. Чего вы хотите, я понимаю. Знаете, таким больным достаточно дать не то, или не ту дозу, или просто понюхать кой – чего, и все! А реанимационные мероприятия просто скроют все сторонние влияния...

– А вы подлец просто.

– Не больше, чем вы.

– Я подумаю.

– Приходите завтра. Вечером. К моргу.

– Кууда?

– Бункер во дворе. Зеленый такой. И платье то возьмите... свадебное.

То, что доктор – псих, Валентина поняла сразу. В служебной комнатушке морга кроме него, была девчушка – подросток с серым цветом лица, явно наркоманка или токсикоманка. Доктор был элегантном свежем зеленом медицинском костюме.

– Платье принесли? Хорошо. Я выйду, вы переоденьтесь. А Ксюха вас подкрасит немного.

Ксюха сидела, отрешенно глядя вниз. Когда Валентина переоделась в свадебное платье, девчушка вздохнула, достала обширный как палитра художника, явно профессиональный набор и с помощью набора кисточек, принялась наносить макияж на лицо Валентины. Зеркала не было. Валентина чувствовала нарастающее возбуждение от необычной ситуации, в которую она попала.

Вошел доктор и с восхищением уставился на нее.

– Вот это дааа... Класс! Идемте.

И повел ее куда – то. Шурша белым платьем, Валентина следовала за ним. Они вошли в полутемный зал, уставленный цинковыми столами. Первое, что почувствовала Валентина – это тяжелый неприятный запах. Запах похожий на тот, когда открываешь пакет с гнилой морковью. Валентина остановилась как вкопанная. Свет не горел, зато везде стояли одинокие горящие свечи. В их свете было видно, что на многих столах лежат тела людей. Они ничем не были накрыты, и были отвратительны в своей неприглядной наготе.

Доктор подтолкнул Валентину к странному сооружению. Это был миниатюрный гроб, подвешенный веревками к высокому потолку. Около гроба стояла табуретка.

– Забирайтесь сюда и раскачивайтесь. Как на качелях.

Валентина машинально повиновалась. Доктор хорошенько раскачал гроб. Теряя равновесие, Валентина схватилась за веревки, взглянула вниз и закричала от ужаса. На нее смотрело ее собственное лицо, отраженное в зеркале. Лицо было бледно как мел. На нем выделялись накрашенные ярко – красным губы. Глаза были обведены темным.

– Раскачивайтесь! Сильнее!

Валентина послушно раскачалась. Она летала по освещенному свечами залу над столами с покойниками, фата развевалась, а в ее ушах шумел ветер. Она испытывала настолько необычные, адреналиновые ощущения, что даже перестала чувствовать под собою ног. Она внезапно поняла, что это значит! Она летала как панночка, ведьма из фильма "Вий"! Она взглянула вниз, в поисках доктора, и ей стало омерзительно. Доктор стоял уже без штанов, и, не отрывая глаз от Валентины, истово мастурбировал. С вяло торчащим членом он подскочил к качелям, остановил их, вытащил из них Валентину. Та брезгливо освободилась от его объятий. Доктор смотрел на нее остановившимися, остекленелыми глазами. Резким движением подкатил к себе анатомический стол, укрытый простыней.

– Ложитесь на стол. Пожалуйста! И не шевелитесь! Лежите, как они. Как они все...

Валентина не понимала, почему она подчиняется. От стола шел смертный холод. Ее стала пробивать дрожь, застучали зубы. Она увидела, что в проеме двери, опершись на косяк плечом и сцепив замком руки, стоит Ксюха и смотрит на нее странным взглядом.

Доктор, стоя у изголовья, резко потянул к себе простынь, и голова Валентины, лишенная опоры, свесилась вниз.

– Не поднимайте голову! Расслабьтесь...

В глазах Валентины все перевернулось вверх ногами. Доктор взял одной рукой ее затылок, другой профессиональным нажатием на челюсть, открыл ей рот. А затем в рот ей полез его член, покрытый холодными каплями смазки, выделившимися при мастурбации.

Доктор поддерживал ей голову за затылок обеими руками, а во рту Валентины возился его член. Перед глазами Валентины раскачивались яйца доктора, в которые она периодически упиралась носом. Она старалась не делать никаких движений языком, словно установка доктора "Быть как они" продолжала действовать. Затем она почувствовала, что доктор натянул ее голову на свой член до отказа и стал руками двигать ее затылок вверх – вниз. По – видимому, ему доставляло удовольствие чувствовать, как нос Валентины трется о его мошонку. У Валентины перехватило дыхание, и она издала утробный рыгающий звук.

Доктор вынул свой уже порядком отвердевший член изо рта Валентины и отошел. Она увидела, что Ксюха стоит в дверях и продолжает смотреть своим безэмоциональным взглядом. Доктор встал на табуретку перед столом, завернул вверх пышный подол свадебного платья. Достал из кармана рубашки какой – то инструмент в виде изогнутых ножниц с тупыми концами, надрезал белые трусики. Затем Валентина услышала, как ножницы с хрустом режут ткань трусиков и ее собственные волосы в паху. Она почувствовала, как холодный металл движется между ее половых губ. Ее голова продолжала свешиваться со стола.

Потом доктор просто залез на нее, просунул свой пенис в ее разрезанные трусики и принялся совершать фрикции. Его грузный мягкий живот вдавил Валентину в стол, таз дергался вверх – вниз, а пенис елозил между ее половых губ, постепенно съеживаясь. Доктор старался компенсировать убыль эрекции более энергичными толчками бедрами. При каждом толчке стол скрипел и двигался. В конце концов он въехал в другой стол. От удара, покойник на столе так дернул рукой, что Валентина закричала от ужаса. Следом за ней закричал доктор. Задрав голову, он выл, а его обмягший и сильно уменьшившийся пенис шкодливо выбрасывал клейкую семенную жидкость в преддверие женского влагалища.

Через два дня Сергей Иванович скончался. Вскрытие показало обширный инфаркт миокарда. Сашка автоматически стал директором предприятия. Первое, что он сделал – это навестил его вдову. И сделал это вовремя: Мария Андреевна была близка к отчаянью. Она уже достала бутылку вина и собиралась напиться. Сашка употребил все свое искусство, и через четверть часа безутешная вдова в черном траурном платьи уже лежала на кровати на животе, а на ее ягодицах, в строгом черном костюме, сидел новоиспеченный директор и утешал ее в медленном, скорбном ритме, иногда прерывая свое дело, наклоняясь к ушку Марии Андреевны, шепча слова утешения и осторожно, уважительно гладя ее груди. На следующий день он был официально утвержден на должность Генерального Директора.

Валентина бросила работу и стала вести вполне светский образ жизни. Уходя с работы, она собрала личные вещи Сергея Ивановича. С грустной улыбкой она повертела в руках театральный бинокль, взяла футляр, похожий на готовальню. Неожиданно, из нее выскользнул пистолет. Точно такой же пистолет она видела у своего отца, когда тот был на службе. Это был ТТ, и она умела с ним обращаться. Плоский тяжелый бумеранг пистолета внушал ей чувство защищенности. Он отлично умещался в бутафорской кобуре на бедро, которую она тоже как – то приобрела в секс – шопе.

Теперь у нее было много свободного времени. Она конечно знала, что Сашка навещает Марию Андреевну, и знала зачем он ее навещает. Она считала это частью Сашкиной работы, не более того. Впрочем, он и сам так считал.

Валентина решила прогуляться по кладбищу. Сначала она нашла могилу своего свекра. Постояла, поулыбалась и, плюнув на могилу, отправилась к месту последнего упокоения своего дяди. Она долго сидела на скамейке, задумавшись. Начинал моросить мелкий осенний дождичек. Валентина вышла из оградки между деревьями. Тут же с двух сторон ее окружили два рослых мужика. Они смотрели на нее и ухмылялись.

– Ну чо, навестила муженька, курва? Не хватает мужика – то?

Оба дружно заржали. Тот, который повыше, с небритым красным лицом, достал из кармана нож, внимательно осмотрел его и попробовав остроту на черный ноготь, спросил:

– Щас мы с тобой поженихаемся, да?

Валентина, побледнев, молчала.

– Молчанье – знак согласия, Петрович. Гы – гы! Смотри буратино у нее какой богатенький: памятник поди, как машина стОит. А у самой – то и шубейка норковая, и все дела. Шубейку – то мы потом прихватим, а, Петрович? Гы – гы! Да ты не ссы... Ничего тебе не сделаем. Отсосешь нам с Петровичем – и домой пойдешь. Лады? Лады!

Высокий встал спиной к дереву, расстегнул штаны и спустил их. Плотный Петрович подтолкнул ее в спину.

– Подходи ближе, распологайся!

– Присела бы, так оно сподручней будит, – глумливо протянул высокий, спуская трусы. Петрович с силой надавил ей на плечи:

– Короче, сука!

Валентина опустилась на корточки. Перед ее лицом оказался грибообразный полуобвисший член с обнаженной сизой головкой, от которого отвратительно пахло. Получив от Петровича удар по затылку, Валентина открыла рот и приняла член.

– Соси – соси – соси... Ой, блядь! Хорошо сосет... Бляха... Давай... Ну, блядь... Петрович... готовь хуй... понравится!

– Я, блядь, лучше в зад ей вдую. Интеллигенция вишь, ее наверно никто еще в очко не ебал. А за мной не пропадет!

Это продолжалось минуты три. Затем высокий, держа Валентину за уши, сдавленно выдавил:

– Соси... Хорошо сосешь... Кончу сейчас... Бляааадь...

– Ты позырь! Она щас сама дрочиться начнет!

Рука Валентины скользнула под юбку. Здесь на бедре, в кобуре из кожаных тесемок, висел пистолет. Пистолет висел таким образом, что держался не за рукоятку, а за затвор. Большой палец Валентины нажал на тыльную часть, и пистолет мягко дослал патрон. Затвор закрылся предупреждающим щелчком.

Яйца у мужика напряглись, взбухла простата перед моментом эякуляции. Согретая теплотой Валентинового тела, любопытная мордочка ТТ ткнулась в мошонку, разделив яйца по обе стороны от себя.

– Хорошоооо... Аааа!!! – хрипло взвыл мужик.

В рот Валентине брызнула белая, горячая, упругая струя. В тот же момент глухо грохнуло. Цокнула отлетающая гильза. Мужик оторвал от Валентины руки, прижал к груди, закашлялся вязкой кровью. Пуля пробила его снизу доверху. Судорожно пытась вздохнуть, издавая утробный звук, мужик стал оседать, опираясь о дерево. Валентина обернулась на Петровича, смотря исподлобья и вытирая рот тыльной стороной руки, в которой был пистолет. Петрович отшатнулся.

– Ты что?! Суука! Ты Чтооо?! !

Валентина оторвала руку от запачканных спермой губ. Петрович не успел опомниться, как на него уже внимательно смотрел зрачок ТТ. В ушах Валентины зазвенело. Мужик уже дергался на земле, схватившись обеими руками за пах.

Валенина с трудом поднялась на затекших ногах. Петрович скрючившись, лежал на боку, губы побелели, лицо было серым от болевого шока. Валентина приподняла юбку, подняла ногу и с силой топнула сапогом по виску мужика сверху вниз. Она не поняла, отчего был такой хруст: то ли от черепа мужика, то ли от ломающегося каблука. Шпилька каблука сломалась и застряла в виске. Валентина, машинально продолжая сжимать пистолет и прихрамывая, стала пробираться между деревьями к выходу из кладбища, к своему джипу.

Однажды вечером Валентина Подошла к зеленому бункеру во дворе больницы. Она привычно чувствовала у себя на бедре уснувшего, пригретого железного зверька. Костяшкой пальца нажала на звонок. Открылась дверь, и на пороге появился знакомый ей врач.

– Это вы?! – обрадованно вытаращил он глаза.

Валентина покрутила на пальце свадебную вуаль, посмотрела на него с улыбкой, наклонив голову.

– Доктор, – хрипло сказала она – Вам не кажется, что сегодня ваша очередь лежать в морге на столе?