– Забирайтесь в постель. Мое место между вами.

Забрались училки на диван. Наташа лежит на спине, руки вытянула вдоль тела по стойке смирно. Лена свернулась почти клубочком, носом в середину, где я лягу. Залег я между ними и навалился на Наташу. Целую ее грудочки и сверху, и снизу, и в сосок. Катаю его языком. Покусываю легонько. А левая рука на бритом лобке лежит. Чтобы еще сильнее возбудить начал ее грудь сосать. Сосу, как ребенок женскую грудь сосет. Даже причмокиваю. Пусть ее титечки поработают сисечкам. А она лежит, как мертвая.

– Наташа – говорю – не лежи бревном, положи руки мне на плечи.

Зашевелилась спящая красавица. Одну руку на плечо положила, другой за шею обняла. А Леночка, тем временем, моего Котяру заметила. Водит по нему пальчиком. Потом стала его целовать.

Шаловливый мой палец проник в интимную складочку и по ней стал опускаться между плотно сдвинутыми ляжками. Достиг горошины клитора. Очень маленький клитор для такой высокой девушки. Катаю его пальцем. Тесно моей руке.

– Наташа, раздвигай ляжки – говорю.

Это я нарочно так грубо. Не "раздвинь ножки" или, в крайнем случае, "раздвинь бедра". Свободными пальцами надавил на внутреннюю сторону бедер. И пошли ее бедра в разные стороны, как ворота шлюза на реке. Один мой палец на клиторе, остальные опустились ниже по складочке, которая уже стала влажной. Потрогал ими вход в самую главную женскую дырочку. Неглубоко, только до того места, где когда то была целка.

А Леночка мою спину целует и гладит, от плеч уже до поясницы добралась.

Переместился между Наташиных ляжек, подхватил ее ноги и немного согнул в коленях. Вот теперь позиция готова. И воткнул ей джигита до самого корня. Дернулась она подо мной и снова замерла. Лежит покорная и глаза голубые закрыла. Тут и пошла работа. Толчки, толчки, толчки. Голова ее вперед – назад по подушке ерзает. Влагалище, на удивление, оказалось тесным, хорошо мой член облегает.

Тут и пошла работа. Толчки, толчки, толчки.

Для возбуждения взял ее руками за попу и начал тискать. Когда вхожу глубоко, сжимаю ее и на себя тяну, при обратном движении отпускаю. Вдруг чувствую, Наташа сдавила мои бедра ляжками и подняла выше колени. Теперь они почти прямо вверх смотрят. Я изменил свои движения. Работаю головкой члена только самом входе, на месте бывшей целки. Потом одно – два движения на всю глубину и опять тихонько щекочу ее "входную калитку". И начала Наташенька – золотце сама попкой в такт мне работать и охать. А я на взлет пошел, достиг того состояния, когда чувствуешь, что вот – вот и спустишь... Вылил в нее целое море.

Навалился на нее всем весом и воздух ртом хватаю. Наташа впилась мне пальцами в плечо, потом вздохнула и лежит подо мной расслабленная как медуза. Хорошо поработали.

И тут замечаю, что Леночка до моих ягодиц добралась. Гладит нежненько то одну, то другую. И вдруг целовать их стала. Многие мужчины в минуту страсти любимых женщин в попку целуют, но чтобы так женщины делали, не слыхал даже.

Погладил Лену по волосам, отстранил тихонько и лег на свое место в середину. Обоих девушек поцеловал и обнял за шеи.

– Молодцы – говорю – хорошо поработали, а теперь полежим, отдохнем. Ты Наташа за третий ремешок отработала, прощаю его. Повернул их носами к себе, глажу их спинки и попочки. И так мне хорошо. Страсть мужскую удовлетворил, девушки покорны – чего еще надо. Тут Наташа говорит:

– Пустите меня. Мне подмыться надо.

– Полежи еще – отвечаю – еще играть с тобой буду, ласкать твои прелести.

– Мне подмыться, у меня "опасные дни" не кончились. Я могу забеременеть.

– Не будешь слушаться, обязательно забеременеешь – отвечаю – Очень желательно будет на тебя с большим животом посмотреть. Ну ладно, иди в ванную и потом опять приходи сюда.

Отправилась Натуля своим интимным местам санобработку делать, сперму мою спринцовкой подмывать. Идет ровно, задом не колышет. Одно слово, спортсменка. Лен воспользовалась тем, что Наташа встала, прилегла мне на грудь и целует потихоньку. Я ее погнал на кухню.

– Твоя очередь в следующий раз подо мной ножки раздвигать. А сейчас иди на кухню, быстренько приготовь нам что – нибудь поесть. Сами – то тоже голодные. Встала она и хотела свои одежки подобрать. Стоит она, слегка наклонившись, руку к юбочке протянула, а сама меня взглядом спрашивает – можно?

– Забирай, можешь одеться на кухне, хотя мне очень нравится видеть тебя голенькой.

Собрала юбочку и топик и пошла на кухню.

Попочка у Наташи тугая, шлепки получились звонкими.

Отдышался и пошел в ванную проверить что там Наташа делает. А она стоит у зеркала и горько плачет, переживает свое секс – рабское состояние. Нагнул ее над ванной и отшлепал, чтобы привести в чувство. Попочка тугая, шлепки получились звонкими. Потом потискал Наташу во всех интимных местах и пошли с ней на кухню. Лена встречает нас голая, одеваться не стала, учла мое пожелание. Сели за немудрящую закуску как были – т. е. без ничего. Девочки уже не у меня на коленях сидят, а каждая на своем стуле – иначе есть неудобно.

Первая порка.

– Теперь – говорю – мне пора одеваться, а вам положенное ремешком получить. Твоя, Лена, первая очередь. Покажи пример Наташе, как поступать надо.

Пошел в комнату, оделся в свою амуницию. Заходят мои голышки. У Лены в зубах тот самый узенький ремешок. Встала около меня на колени, голову подняла и ртом ремешок подает. Все так, как Кирилл с Иваном на допросе рассказывали. Значит, на всякий случай соблюдает училка прежние правила. Наташа стоит в стороне, ляжки плотно сжаты, лобок ладошкой накрыла. Одна ножка полусогнута, коленка коленку прикрывает. Так маленькие дети стоят, когда писать хочется. Чего уж тут укрывать, только что подо мной лежала и мне подмахивала.

У нормальной женщины в подкорке мозга всегда сидит неосознанное стремление подчиняться мужчине. Отсюда и скрытое желание быть наказанной (вплоть до порки) – бьет, значит любит. Всякое амазонство и феминизм, как вариант амазонства, просто психическое нарушение, возникшее по тем или иным бытовым причинам. От "своего мужчины" женщина стерпит наказание, потому что он повелитель, который и защитит, и обеспечит появление детей, и создаст достаток в доме. Но "чужому мужчине" она же будет сопротивляться всеми силами и не позволит раздеть себя и наказать. Именно о таком позоре говорит Библия: "И оставят тебя нагою и непокрытою, и открыта будет срамная нагота твоя".

Со времен питекантропов у людей в мозгу твердо сидит: в случае опасности женщина хватает детей и убегает, а за ее спиной мужчина кровью и жизнью защищает свой дом, своих женщин и детей. Если мужчина Хозяин погиб, значит, он был плохим хозяином и женщина начинает искать другого мужчину – повелителя, защитника, отца детей и создателя достатка. От него она примет и ласку, и порку. Потому то женщины относительно легко меняют своих мужчин – хозяев. А мужчины крепко удерживают своих женщин. Это, конечно, не относится к той категории современных мужей, у которых от мужчины остались только штаны.

Лена и Наташа приготовились принять первую порку.

Моя задача заставить моих девочек считать меня не посторонним мужиком – насильником, а "своим мужчиной", повелителем и Хозяином. Потому и взял я ремешок.

– Перегнись, Лена, через спинку стула и крепко держись руками за сиденье. Не вскакивать, руки от стула не отрывать, иначе удар не зачитывается. Можно только охать и визжать, ножками дрыгать.

Стул на середину комнаты поставил. Без разговоров перегнулась Леночка через спинку стула, повозилась, устраиваясь поудобнее и замерла. Пухленькая попочка вверх смотрит.

– Помни, кто твой ХОЗЯИН! – говорю.

И врезал ей не то, чтобы в полсилы, но вроде того. Рука то у меня тяжелая.

– Ой! – дернулась и осталась стоять.

– Вставай, все!

Разогнулась и попку трет руками. Я ремешок на стол положил и повернулся к Наташе. Говорю строго:

– Теперь ты, подай ремешок!

Помедлила, потом взяла ремешок в зубы и встала перо мной на колени. Голубые глаза печальные, как у больного пуделя... Взял у нее ремешок.

– Становись в стойку. Руки на сиденье стула. Помни, кто твой ХОЗЯИН!

Встала в стойку, руками в стул вцепилась. В какое место ее бить? Если по низу попки или еще ниже, по ляжкам, то ей с непривычки сидеть трудно будет. Хлестнул ее посильнее, чем Лену, по верхней части ягодиц, куда уколы ставят.

– АЙ – АЙ!

Вскочила, повернулась ко мне удивленно и трет задницу.

– Что же ты, Сазонова Наталья Сергеевна, нарушаешь правило. Почему вскочила и руки от стула оторвала? Теперь этот ремешок НЕ СЧИТАЕТСЯ! Начнем снова, становись в стойку. И быстрее, а то лишний ремешок заработаешь.

Перегнулась снова через стул, аппетитную попу выставила. Тут уже я два раза от души ей врезал.

– ОЙ!

– АЙ!

– Все, вставай! Я сейчас ухожу. Появлюсь в среду в это же время, форма вашей одежды произвольная. И душевно вас обоих умоляю: не пытайтесь приготовить мне какую то гадость и от меня освободиться. Только хуже будет. – и рукой по кейсу с той кассетой похлопал.