С моей подругой Светкой в обеденный перерыв мы прогуливались по зеленому скверу. Светка старше меня, но это не мешает нам быть подругами. Светка души не чает в своем сыне Костике и заботится о нем, ну просто как мать, прямо. :).

Сейчас ее волнуют проблемы подросткового возраста у мальчиков:

– Я спрашиваю у него: Сына, а девочка у тебя есть? А он говорит – нет, и даже заплакал...

Светка кривит губы и с трудом сдерживает слезы. Потом она долго мнется, кряхтит и неожиданно выпаливает:

– А знаешь, я сделала Костику минет...

Я ошарашено смотрю на нее.

– Да ты подруга, совсем звезданулась?

Светка суетливо замахала руками:

– Ну нет, это и не минет, в общем – то был, а... ну... и... так получилось в общем, что...

– Давай – ка сядем на тут на скамейку, и расскажешь, как дошла до жизни такой!

... Сорри, пожалуй, об этом все – таки, в другой раз. Рановато еще для таких рассказов... :)

3. Я могла бы сниматься в кино...

Мы с мужем моим Женькой сходили в кино. Фильм "Секретарша". Интересный фильм, неординарный, возбуждающий. Когда мы пришли домой, я и сделала это. Может быть, потому, что на мне были колготочки со стрелками, прямо как в рекламе фильма.

Не снимая туфель, я прошла на кухню, подошла к чисто вытертому столу и согнулась, с готовностью положив руки ладонями вниз на стол. Как секретарша Ли в кино. Я слышала, как Женька подошел к кухне и стоит в дверях. Всей кожей чувствовала его удивленный взгляд. Я держала позу, не поворачивая головы. Муж подошел сзади, сопя. Потом хрипло сказал:

– Поднимите юбку, мисс Холловэй.

– Мистер Грэй...

– Я Вам сказал: поднимите юбку!

Не разгибаясь, сняла обе руки со стола и взявшись с боков за подол, медленно задрала юбку. Положила руки ладонями вниз на стол. Из – под задранной юбки торчала моя обтянутая лайкрой попа.

– Спустите колготки и трусики.

Я помедлила.

– Зачем?

– Мисс Холловэй. Я не буду Вас трахать. Спустите колготки и трусики.

Неловко согнувшись, я исполнила и это.

Мужские руки, слегка дрожа, еле касаясь, прошлись по моим ягодицам. Затем в тишине раздался шлепок. Я ахнула. Опять поглаживание и опять шлепок, уже более сильный. Шлепок. Шлепок.

– Мис... тер Грэй! Пожалуйста!

Шлепок. Шлепок. Шлепок. Я слышала отрывистое, неровное дыхание мужа. Моя голая попа горела как в огне. Какое – то время это все продолжалось и продолжалось. Мои руки послушно лежали на столе ладонями вниз. Потом я услышала, как торопливо звякнула пряжка ремня, взвизгнула расстегиваемая молния, шум падающих брюк. Голые бедра мужа прижались к моей истерзанной попке. Протяжный, нескончаемый стон сладострастия... По моей спине потекло что – то горячее. Муж кончал наверное, целую минуту. Понимаете, он не трахал меня и не мастурбировал. Он кончил от одного только возбуждения, вызванного моей покорной позой и возможностью унижать меня и причинять мне боль. Моей готовностью эту боль испытывать.

Мне потом пришлось отпороть подклад юбки, поскольку старый был безнадежно испорчен. Муж уверен, что его оргазм стоил того...

4. Не оскудеет рука дающей.

Что там происходит возле метро? Милиция, скорая помощь, много людей, мигалки, мигалки... Опять авария? Немного поодаль стоит пожилой мужчина. Лицо черное, губы трясутся. Подъезжаю к нему, кричу через опущенное стекло:

– Подвезти?

В его взгляде мелькает что – то человеческое. Он жалко улыбается и нерешительно теребит ручку дверцы. Открываю ее сама и жду, пока он уместится на сиденьи рядом со мной. Молча жду. Мужчина с искаженным лицом смотрит перед собой.

– Взрыв в метро. Много людей погибло... Я уцелел вот... Столько крови там...

Отстегиваю ремень, перегибаюсь в его сторону и начинаю рыться в бардачке. Моя голова практически лежит у него на коленях. Поза что и говорить, не очень... Сразу вспоминается баклажанная Нексия, мужик и проститутка. Мужчина сидит, скромно сжавшись в кресле. Достаю початую бутылочку коньяка: вожу с собой на всякий случай.

– Вот, примите – ка.

– Спасибо. Спасибо.

Он делает пару глотков и сопит в рукав.

– Куда Вас отвезти?

– Не знаю... Куда – нибудь... Можно в парк. В себя прийти надо бы. Спасибо. Как Вас зовут?

– Лена.

– Лена, спасибо!

– Да ладно! Пристегнитесь.

Мы едем, а я искоса поглядываю на своего пассажира. Его уже не трясет, временами он прикладывает ладонь к глазам.

– Вы пострадали? У Вас лицо все черное.

– Нет, все нормально, закоптило слегка только. Странно. И не оглушило даже.

Я смотрю в зеркало заднего вида и сворачиваю.

– Вам повезло.

Мужчина пожимает плечами.

– Да.

Выбираю местечко. Здесь тихо. Над головами ветви деревьев. Мужчине слегка за пятьдесят. Такой положительный, правильный, солидный человек. Щурит глаза, улыбается мне:

– Очки разбились.

Он опять улыбается. Пристальный взгляд на мои колени. Он с какой – то жадностью осматривает меня всю. И тут его прорывает.

– Леночка! Там, в метро, в момент взрыва, я вдруг понял: я живу. Понимаете, живу! И неважно, сколько я проживу. Может, мгновение, а может, два. Подумалось: зачем я живу? Почему живу так бездарно, почему не замечаю красоты всего окружающего?. . А тут Вы. Как луч солнечного света, как ангел!

– Ну, скажете тоже...

– Это правда!. . Меня Анатолий зовут. Леночка, можно мне... можно мне, . . – замялся он.

Затем направил на меня умоляющий взгляд:

– Можно мне погладить Ваше колено?. .

Не знаю. Что – то во мне екнуло. Я не стала возмущаться, выгонять мужика, и все такое. Сидела и молчала, глядя в сторону. Потом сказала:

– Давайте пройдемся, Анатолий.

Мы вышли из машины. Мы шли не глядя друг на друга. Я заложила руки в карманы плаща. Анатолий шел, опустив голову.

– Направо, – сказала я – там дом ремонтируется.

Мы миновали грубо сколоченный забор, груды мусора, вошли в обшарпанный подъезд. Я чувствовала на себе испытующий взгляд Анатолия. На площадке третьего этажа стояли квартиры с зияющими проемами вместо дверей. Мы вошли в одну из них. Я вошла в комнату, где раньше похоже, была детская, подошла к окну, посмотрела вниз и обернулась. Анатолий стоял передо мной в нескольких шагах, слегка раскачиваясь и глядя расширенными глазами. Я сняла плащ и повесила его на гвоздик на стене.

Я могла бы сниматься в кино... Это я могла бы показывать сиськи умирающему танкисту. Я расстегнула молнию юбки и выпростала из нее блузку. Она тоже оказалась на соседнем гвоздике. Анатолий смотрел не отрываясь, с трудом сглатывая слюну. Я завела руку за спину, и там хрустнула застежка бюстгальтера.

Ах, эта великая сила искусства! Осмеянный всеми "эпизод с сиськами"! Милый мой маэстро, Вас... нас с Вами совсем не поняли. Анатолий, мы оба здесь – утомленные солнцем... Вот приз для спасшегося от смерти. Бюстгальтер был тоже повешен на гвоздик, а потом я подняла к голове руки так, как это делают дамы на пляже, когда желают, чтобы у них загорели подмышки.

Анатолий что – то попытался сказать пьяным, заплетающимся языком. Затем, не веря происходящему, сделал несколько шагов навстречу. Были блаженные стоны и звуки бережных поцелуев на моих грудках. Розовые мои сосочки уже несколько раз побывали во рту мужчины, прежде чем он наконец решился потрогать руками мою грудь.

– Леночка, спасибо, спасибо, доченька! – глухо бормотал он.

Осторожно, как драгоценность, взяв мои груди в каждую руку, он принялся облизывать мне подмышки, шею, уши... Он постанывал и лизал, как собака вылизывает щенка. Он попытался целовать меня в губы, но я отвернулась. Он не стал настаивать, но внезапно встал на колени и стал целовать мои колени, затем бедра, все выше и выше. А я помогала ему, все выше и выше поднимая юбку. Руки его скользили по задней части моих бедер, пока не оказались на ягодицах. Я была в колготках, и он уткнулся носом в мою очерченную трусиками промежность, горячо дыша.

Я было уже решила заканчивать представление, но тут мне в голову пришла мысль. Ну прямо скажем, совершенно уже развратная мысль. Я сделала несколько шагов назад, пока не уперлась попой в подоконник. Затем быстро спустила колготки с трусиками ниже колен. Анатолий на коленях прополз следом за мной, и его голова целиком нырнула мне под подол. Его нос прижался к моему интимному кустику растительности. Мой запах видимо, настолько на него подействовал, что он застонал чуть ли не в голос. Я вытащила его голову у себя из – под юбки.

– Толик! Хотите меня полизать?

Его голова радостно запрыгала у меня в руках. А дальше... я сделала уже совсем непристойную вещь... совсем непристойную...

– Сюда! – сказала я негромко.

Теперь Анатолий сидел под подоконником, полуоткрыв рот и глядя на меня собачьими глазами. Я подошла, надавила ему на плечи, чтобы он опустился пониже, а потом раздвинула колени. Голова Анатолия была у меня в руках, и я буквально села ему на лицо.

Комнатку наполнили звуки лизания, захлебывающегося дыхания, шумного сосания. Я не была достаточно чиста, поскольку несколько раз в течение дня ходила в туалет, но теперь это не имело никакого значения, поскольку вся моя промежность была мгновенно выцелована и вылизана, а потом мужчина вдвинул в меня свой язык и закрутил им там...

Потом, опираясь на подоконник, я долгое время раскачивалась в полуприседе с головой Анатолия между ног. Я уже дышала часто и неровно, и подбиралась к низу живота горячая ноющая волна, и я уже не обращала внимания на остальные звуки, а потом все словно лопнуло...

Когда я пришла в себя, Анатолий надсадно швыркал у меня под юбкой. Я молча отстранилась от него и быстро оделась.

– Поедемте, нам пора, – сказала я, не глядя на него.

– Леночка, доченька, пожалуйста! – умоляюще произнес Анатолий – Пожалуйста! Немножко...

Он расстегнул молнию на брюках и достал свой крупный полуопущенный член. Замявшись, я подумала: Почему бы нет?

Вспомнился один из случаев в метро. В тесном вагоне ко мне прислонился сзади крупный, полный, громко сопящий мужчина. Я почувствовала, что к моей ягодице прижимается нечто твердое, и это к тому же подрагивало. Неужели эрекция? Протянула руку за спину, чтобы отодвинуть от себя это сопящее быдло, и тут почувствовала, как через материю ко мне в руку прямо – таки лег твердый и горячий эрегированный член. Машинально пошевелила пальцами, и тут сопение сменилось сдавленным кряхтеньем, а в моей ладони забился в эякуляции член мужика. Как могла быстро, я выбралась из вагона, оставив в нем мужика с мокрыми штанами.

... Я попросила Анаталия подойти к подоконнику. Нас несомненно, было видно со стороны улицы, и из – за забора, но продержался Анатолий очень недолго. После нескольких осторожных манипуляций с крайней плотью, Анатолий со стонами залил грязный подоконник своим мутным мужским секретом.

Мы вышли со стройки, и не глядя друг другу в глаза, расстались.