... Приехал Виталик с чемоданчиком. Я раздал непонравившимся мне парням и девушкам таблетки, и предложил отвезти симпатичных в поликлинику на автобусе. Мужчина в сером увязался за нами...

Вскоре я уже развёл экзотических мальчиков и девочек по разным кабинетам, и, поручив Наде осматривать девушек, сам принялся за парней. Все они учились у нас уже давно, и поэтому довольно сносно понимали по – русски – так что я мог свободно объясняться с ними без помощи переводчика:

– Ребят, раздевайтесь все полностью, – скомандовал я, – одежду на стулья складывайте...

– А что мы будем делать? – не понял белобрысый красавчик – чех, уставившись на меня своими огромными голубыми глазами.

– Клизму.

– Клизму?

– Да. Воду будем вам заливать в попы... Разделись? Ну пошли... Я вывел голых пацанят в коридор, где всё еще воняло с улицы свежей краской. Да, если так воняет и в процедурной – у них могут заболеть ещё и головы... Но нет. В процедурной краской почти уже не пахло. Я осмотрел помещение. Просторная вытянутая комната была разделена на две части полупрозрачной полиэтиленовой занавеской. И там, за занавеской, на столах – лежали уже раздетые и осмотренные Надькой иностранные девушки. Неподалёку от них белел новенький унитаз... Второй унитаз был установлен в нашей, мужской половине комнаты – и призывно журчал бачком, как бы намекая на предстоящее весёлое приключение.

Расположив всех девятерых юношей на столах, я смазал им вазелином попки. При этом особое внимание я уделил тому высокому темнокожему парнишке:

– Не беспокоит? Щас я попу тебе погуще смажу – чтоб наконечник легче вошёл, чтоб тебе не больно было... Тебя как зовут?

– РаУль.

– А меня Антон Андреич, можно Антон просто... А сколько тебе лет, Рауль?

– Во18 лет.

– Откуда ты?

Кубы... Ааааааа! – паренёк вскрикнул, так как я быстро вогнал в него длинный объёмный наконечник, и продвинул его почти сразу на всю длину.

– Всё, всё уже... Я специально так, чтоб ты секунду потерпел, и всё. Щас воду пустим...

Лежавший на спине с раздвинутыми – стройными и упругими – ногами, молодой человек сразу как – то эротично прикрыл глазки и приоткрыл губастый ротик. Я нежно провёл ладонью по его груди:

– Лежи, дыши глубоко... Так, теперь ты...

Я подошёл к стоявшему на локтях и коленях чеху, и медленно, смачно задвинул в него самый толстый и жёсткий, из имевшихся у меня, наконечник. Жопа парнишки задвигалась, зашевелилась, и мошонка его сжалась от испуга. Я слегка помял её рукой:

– Всё – всё, дорогой мой, не бойся...

Следующими были трое щупленьких вьетнамцев. Я расположил их в разных позах, и, проклизмив каждого раза три спринцовкой, ввёл им наконечники от грелок. Ребята что – то там смешно и жалобно заныли – на своём, вьетнамском...

Добравшись, наконец, до стройного упитанного Фридриха из ГДР, я тщательно промазал его аппетитную попу снаружи и изнутри, потрогал предстательную железу, и сделал вид, что задумался.

– Дааааа, тебя, наверно, под напором придётся промывать...

– Что? – не понял немец.

– Да здоровый ты слишком. Самотёком если – долго слишком получится, так мы до ночи не управимся...

– Очень быстро, незнакомые слова, – проговорил Фридрих, – их ферштейн нихт.

– Ну ладно, долго объяснять, – я взял в руки опрыскиватель, – попу оттопырь посильней... Не понимаешь? Назад. Попу. Воооооот...

Через несколько секунд длинная металлическая трубка оказалась в крепком молодецком пердильнике...

– ААААААОООООУФ!!! – парень завопил так, как будто ему в задницу заливали крутой кипяток, а не прохладную воду.

– Терпи – терпи, малыш, – я позволил себе некоторые неосторожные выражения, в надежде, что иностранцы просто не разберут их, – туго немного в попке, да? Ну ничего, жопка крепкая у тебя – выдержит...

... За занавеской, тем временем, заохали и застонали девчонки. Оставив Фридриха, я заглянул на женскую половину. Надька с видимым удовольствием закачивала воду в какую – то темнокожую азиатку. Остальные четыре девушки держались за животы, и лепетали что – то непонятное. Вспомнив наказ председателя, я не без сожаления отвернулся...

... Вернувшись к ребятам, я подошёл к невысокому, плотно сбитому, круглопопому поляку. Рот у парня был уже приоткрыт – по – видимому, от волнения.

– Попочку я тебе по – моему плохо смазал, – я наклонился к лежавшему на боку молодому человеку, – ну да, точно. Ща, погоди... Я ещё раз с удовольствием промазал анус, и даже всю межъягодичную складочку парнишки. И только потом вогнал в его маленькую, почти незаметную при слабом освещении между пухлыми ягодицами дырочку, наконечник...

... За занавеской уже кто – то активно просирался.

– Вот так... животик напрягай... А теперь расслабь наоборот, дай, я тебе помассирую, – услышал я голос Нади...

Ребята тоже уже начинали постанывать и проситься на унитаз, но я приказал им лежать спокойно, и глубоко дышать животами. Мне оставалось проклизмить только двоих симпатичных чернокожих африканцев. Курчавые смотрели на меня с нескрываемым страхом – уж не знаю, почему, но именно их клизма по – настоящему сильно напугала. Я решил сильно не мучить парней, и, залив в каждого из них по литру, вернулся к Раулю:

– Ну что, малыш? Как ты?

– Очень трудно, – со смешным акцентом проговорил юноша, – но приятно.

– ПРИЯТНО???

– Приятно, что я скоро буду здоровый, – смутился паренёк.

– А, ну – ну... – я похлопал его по животику, и слегка помассировал. – Полежи ещё немножко, совсем чуть – чуть осталось уже... Парнишка закрыл глаза, и закивал головой в знак согласия... Прогуливаясь между столами, я то и дело похлопывал, поглаживал юношей по животам и попкам, поправлял им наконечники, и уговаривал потерпеть ещё немного. Но вскоре немец не выдержал. Выкрикнув что – то непонятное, он спрыгнул со стола, и, прыгнув на унитаз, даже оторвал от пола ноги, как бы стараясь втиснуть свою большую задницу как можно глубже в сиденье. В животах у некоторых парней сильно заурчало, и они тоже, без разрешения, начали слезать со столов. Я пытался остановить их, но – куда там! Ведь это же были не наши забитые советские комсомольцы... Но четверо всё – таки остались ожидать на столах, и среди них – ставший мне уже немного близким Раулька...

... Прыгая вокруг оккупировавшего унитаз чеха, маленький поляк выкрикивал сначала что – то по – своему, но потом перешёл на русский:

– Дай! Дай я! Я не могу! Не могу! Белобрысый красавчик, смачно попёрдывая и прикрывая глаза от удовольствия, уступать явно не собирался...

Вскоре вокруг унитаза прыгали уже шестеро... Один из вьетнамцев оттолкнул поляка, и занял место после чеха... Польский круглопопик даже взвыл от досады:

– Урод! Уроды! Дураки! – и, продолжая вопить что – то по – польски... бросился на женскую половину! Из другого конца комнаты раздался душераздирающий девчачий визг...

Я прыснул от смеха...

... Через некоторое время, промыв животы ребятам ещё раз, я проводил их в душ, потом – обратно в кабинет, и позволил им одеться. В ответ на мои расспросы они все, как один, заявили, что животы у них уже СОВЕРШЕННО не болят – видимо, опасаясь, что я начну прогонять их по третьему кругу...

И только Рауль, держась рукою за животик, сказал, что у него живот ещё немного побаливает.

– Мне нужен доктор до завтра, можно? – жалобно спросил он у поджидавшего нас у калитки КГБ – шника. – Я буду здесь, чтобы не болеть, а завтра приеду... Подумав немного, ГБ – шник разрешил ему остаться, сказав, что завтра он заедет за ним сюда в деревню сам. Затем он согнал всех остальных студентов в автобус, скрылся за дверью, и иностранцы, плавно покачиваясь на ухабах, отчалили...

– Чё, у тебя правда живот болит чтоль ещё? – я подошёл к Раулю поближе, и, приподняв его рубашку, пощупал пальцами мягкое упругое тело.

– Нет.

– ???

– Я просто хочу оставаться, – тихо, улыбнувшись белозубой улыбкой, проговорил Рауль, – оставаться...

Здесь, с тобой. И с теми ребятами, которые смотрели на меня. Они твои друзья? Я хочу оставаться... с вами...

... Утром никому из нас не хотелось расставаться с Раулем – опасаясь целоваться на улице, мы жались в тесной прихожей, и жадно сосались, все впятером, с нашим новым необычным другом, лаская всё его тело руками.

– Это хорошо. Это хорошо, что я уже гомосексуалист, – смешно проговорил кубинец, – что я теперь гомосексуалист. У нас на Кубе нельзя...

– Так и у нас, б..., нельзя! – вставил Никита.

– Нет. У нас на Кубе НИКОГДА нельзя... У вас иногда можно...

– В смысле... я не понял, ты чё, в первый раз чтоль сегодня тут? – спросил удивлённо Виталик.

– Да, первый раз, – улыбнулся Рауль.

– А вроде опытный такой...

– Да, и двигается так... – заудивлялись мы все, хватая темнокожего парнишку и вертя его в разные стороны – как будто пытаясь определить по внешнему виду, не врёт ли он?

– Я тренировался, на много девушки, – объяснил красавчик.

– А, понятно...

... Мы услышали, как возле дома затормозила и посигналила машина. Я осторожно выглянул в слегка приоткрытую дверь. Там, на улице, вылезал из чёрной "Волги" вчерашний КГБ – шник...

– Рауль, ну давай, всё... Мы встречаться будем, в городе. И ты к нам приезжай, когда захочешь, понял?. .

– Я понял. Я приезжай... – улыбнулся парень своей белоснежной улыбкой... . .. И наш новый знакомый нас не обманул. Мы ещё много раз встречались с ним – и в городе, и в деревне, и все вместе, и по отдельности...

... А трактористу Кирюхе я настоятельно порекомендовал сократить количество употребляемого им спиртного – и всё у него вскоре наладилось само собой. Но я, разумеется, ещё долго продолжал "лечить" его – промывая попу, массируя предстательную железу, и делая парню уколы огромными иголками...