Меня всегда интересовало, что чувствуют женщины, когда мужчина кончает, находясь глубоко внутри. Отчасти я это понял, когда Лехин член, прижавшись к моему, увеличился в размере и содрогаясь, принялся выбрасывать сперму. Я даже остановился, наслаждаясь моментом. Леха кончил, выбрался из – под Ирки и отдуваясь вытянулся рядом. Я возобновил долбежку ее задницы.

– Что, Ир, тяжело первый раз в попу? – присела рядом тетя Люда. – Ничего, потом легче будет, по себе знаю. Давай я тебе помогу.

Она погладила ее спину, грудь и забралась рукой между ног, нащупывая клитор. Протяжный Иркин стон возвестил о том, что Лехина мать до него добралась. Это нам очень помогло, Ирка кончила, вскрикивая и задыхаясь. Сильно сжавшаяся в этот момент попка привела к финишу и меня. Вытащив член, я про себя ужаснулся, увидев вместо сжатого в точку ануса раскрытое вывернутое отверстие. Впрочем, оно быстро сужалось.

Леха уже оделся и протягивал мне мои вещи. Когда пришедшая в себя Ирка встала с кровати, я прощался, собираясь уходить.

– Миша, ты куда? – задержала меня тетя Люда. – Мы еще чай с тортом пить будем.

Пришлось остаться. Из – за того, что меня остановили в последний момент, на стол накрывали второпях, пока я не сбежал, не отвлекаясь на мелочи. Получилось, что мы с Лехой, полностью одетые, оказались за столом с двумя абсолютно голыми женщинами. Их, однако, это нисколько не смущало, да и нас тоже. Зато при ярком свете появилась возможность сравнить и оценить обеих. Несмотря на то, что обе были абсолютно разными, я так и не определился, кто из них лучше. Недостатки одной автоматически превращались в достоинства другой и наоборот. Пока я об этом думал, остальные весело переговаривались, поглощая тортик. Особенно довольной выглядела Ирка. Я боялся, что за анальное насилие она как минимум обидится, но все обошлось. Она взахлеб рассказывала, как ей с нами понравилось, что она чувствовала и откровенно намекала, что не прочь кое – что повторить "ну вот хоть прямо сейчас".

– Миш – неожиданно обратилась она ко мне – А у тебя родители вечером во сколько домой приходят?

– Ну часов в семь наверное... – на автомате ответил я. – А что?

– Да так, просто интересно.

Что за интерес такой? – думал я, шагая домой – Неужели зайти собирается?

В школе я первым делом расспросил Леху, долго ли после меня Ирка у них сидела, как распрощались и тому подобное.

– Да ничего особенного. – отмахивался он – Они сразу после твоего ухода оделись, пошептались чуть – чуть и разошлись.

– Ну а обо мне Ирка что – нибудь говорила?

– Миха, отстань! Ничего она не говорила! А! Вот что: спрашивала, где ты живешь.

– А ты?

– А что я? Мать ей рассказала, что тут скрывать – то?

Понятно, надо вскорости ждать гостей. Впрочем, это меня не огорчало.

– Лех, ну ты ее хоть трахнул на прощанье?

– Не, мать сказала – хватит с нее на первый раз. А то завтра все болеть будет.

Мы рассмеялись, вспомнив, в каком виде тетя Люда вернулась после ночевки вне дома когда мы отдыхали на море.

– Я зато мать трахнул! – гордо добавил Леха – но это потом уже, когда спать ложились. – и уточнил – В жопу.

– Хорошо тебе... – позавидовал я – Такая мать... И всегда рядом.

– Да ладно – дружески ткнул он меня в бок – Она же и тебе дает.

После того, как Наталья побеседовала с Лехиной матерью и никакого сурового наказания Леха не понес, он обнаглел окончательно. Бедная Наталья Николаевна не знала куда деваться когда Леха в упор пялился на нее, раздевая взглядом. Проходя мимо, он, якобы из – за тесноты, плотно прижимался к ней, а на уроке при ее приближении демонстративно ронял ручку, наклоняясь и выворачивая шею чтобы заглянуть под юбку. Наталья больше ничего не говорила ему вслух, только краснела и старалась держаться подальше. Но долго так продолжаться не могло.

– Михаил! – услышал я однажды, когда химия, оказавшаяся последним уроком, закончилась, и все шумной толпой ломанулись в коридор. – Миша, задержись. Мне с тобой поговорить надо.

Пока все не разошлись, она делала вид, что ищет что – то в шкафу, перекладывая бумаги с места на место. Когда последний человек покинул класс, проверила, плотно ли закрыта дверь и села за стол.

– Миша, ты же с Лешей дружишь?

– Ну да.

Я не очень понимал, чего она от меня хочет.

– Может хоть ты знаешь, что с ним происходит?

– А что такое?

– Миш, не придуривайся. Ты же сам все видишь. Сначала эта история с зеркалом. Я с его матерью встречалась, она должна была с ним поговорить.

Знала бы ты, чем тогда закончился разговор – думал я, стараясь не коситься в вырез блузки.

– А теперь вообще, то смотрит так... . ну я не знаю как сказать... . вызывающе. То прижимается. А сегодня такое себе позволил!

– Что позволил?

Сегодняшний день, на мой взгляд, прошел относительно спокойно и я ничего особенного в Лехином поведении не заметил.

– На перемене сегодня... как бы это выразиться... схватил меня за... сзади. Уверенно так, нагло. Хорошо, что никто не заметил.

– Не знаю, я тоже не видел. Может, вам показалось?

– Такое показаться не может. Схватил и сжал. Сильно. Может, даже синяки останутся. Как я их мужу объясню?

Я промолчал. Леха определенно зарвался. Хватать – это уже никуда не годится. Надо будет с ним вечером беседу провести. Заодно повод будет к нему заскочить, с тетей Людой пообщаться. Давно уже я ее не видел. И Ирка, зараза, куда – то пропала. Нафига тогда моим адресом интересовалась?

– Я, конечно, могу поднять шум – продолжала Наталья – Но это сразу поставит на Лешке клеймо маньяка и соответственно большой жирный крест. А надо мной все смеяться будут. Вот я и решила с тобой поговорить. Вы дружите, может хоть ты знаешь, что за муха его укусила?

– Нравитесь вы ему. – подумав, выдал я наиболее благопристойный вариант – Я с ним, конечно, поговорю, чтобы руки не распускал... А что я еще могу сделать? Вы же красивая...

– Да? Красивая? И все только из – за этого?

– Да.

– А тебе я нравлюсь?

– Конечно!

– Но ты же, Миш, так себя не ведешь?

– Я сдерживаюсь. С трудом. А он не может. – Я решил добавить пикантную подробность. – Он на вас даже это... стесняюсь сказать...

– Мастурбирует? – подсказала она.

– Ага.

– А ты?

– Что я?

– Тоже мастурбируешь?

– И я тоже. – пришлось сказать мне.

– Эх, ребята... – помолчав, вздохнула она – Ну что вы во мне нашли? Обычная женщина.

– Наталья Николаевна... ну вы же такая... вы красивая. . лицо, фигура, ноги... Юбки эти ваши короткие... – некоторое время я решал, стоит ли упомянуть грудь и зад, но все – таки не стал.

– Ноги, говоришь? Да, ноги неплохие. – она подняла голову и посмотрела мне в глаза. – А хочешь посмотреть, как они выглядят полностью, не скрытые юбкой?

– Да – а – а... – от неожиданности у меня челюсть отпала.

Наталья покопалась в ящике стола и выложила передо мной ключ.

– Что это? – не понял я.

– Дверь закрой.

Пока я возился с дверью, она выбралась из – за стола.

– Становись здесь – указала мне.

Неотрывно глядя в глаза, она нащупала подол юбки и потащила вверх, открывая восхитительные бедра и наблюдая за мной. Я глядел на нее во все глаза, гадая, остановится ли она там, где эти бедра соединяются или нет. Она не остановилась. Показался затянутый в нейлон округлый выпуклый лобок, с просвечивающими сквозь колготки белыми трусиками.

Эх... – вспомнил я Леху – А говорил, что она трусов не носит...

– Ну как? – спросила она, собрав юбку на животе – Нравится?

Ноги были выше всяких похвал.

– Наталья Николаевна...

– Что?

– Мешает. Не видно. – я указал на более плотную часть колготок, от верха бедер до пояса.

– А что тебе там смотреть? Мы же только про ноги договаривались.

– Ну вот здесь же еще ноги? – я приблизился и едва заметно прикоснулся пальцем к бедру. – А вы обещали.

По правде сказать, собственно ног было скрыто всего сантиметра три, но поскольку факт имел место быть, Наталья спорить не стала.

– Хорошо – сказала она – Раз обещала...

Она подцепила большими пальцами колготки и стащила вниз. Из – под них показался гладкий живот и белые шелковые трусики. Колготки зацепили их и потянули за собой, обнажая кустик черных волос. Наталья моментально вернула трусы на место. Опустив колготки до колен, выпрямилась и поддернув юбку повыше, осведомилась:

– Так хорошо видно?

Я разглядывал молочно – белые бедра и обтянутую трусиками промежность с черными точками на месте сбритых волосков там где трусики не прикрывали их.

– А можно потрогать?

– Нельзя! Если хочешь, можешь там себя... в штанах рукой потрогать. Я подожду. Только наружу не доставай.

Я расстегнул ремень и забрался к себе в трусы. Мой дружок радостно встретил меня там, привычно укладываясь в ладонь. Присев, чуть не упираясь носом Наталье в трусики, внизу которых явственно темнело влажное пятнышко, вдохнул этот запах и заработал рукой.

Потом, когда Наталья натянув колготки поправляла юбку, а я мокрой тряпкой вытирал сперму с ладони, она возобновила первоначальный разговор.

– Так как ты думаешь, Миша, что нам с Лешкой – то делать?

– Не знаю. Я побеседую с ним сегодня. Вам бы самой с ним поговорить. Как со мной сейчас. Посмотрит и успокоится, и это... рукой тоже. Тогда ему незачем будет при всех пытаться под юбку заглядывать.

– Может ты и прав... А лапать он меня не станет?

– Не должен. Если вы ему сами все покажете.

– Ну допустим не "все" – усмехнулась она – Но могу обещать что не меньше, чем тебе.

Она села за стол и пододвинула к себе ежедневник.

– Так. – полистала она его – Завтра у меня третьего урока нет. Пусть приходит.

– А можно и я с ним?

– Можно. Так, наверное, даже лучше будет.

Пока я шел домой, в голове крутились разные мысли. Надо же, Наталья – то какова оказалась! Уж от кого, от кого, а от нее я такого не ожидал. А я – то, как зеленый пацан дрочить кинулся, едва она юбку подняла! Это с моим – то опытом! Впрочем, не трахался я уже давно, а ноги того стоили. А если бы еще трусики снять... . А вдруг Леха был прав, и она завтра их не наденет?

Продолжение следует.