Чё ж ты меня вчера так напоила, а? Я чуть не сдох. Мадамка неуверенно улыбалась, слушая мою русскую речь. Я показал пальцем на свою голову и повторил на ихнем: я почти сдох ночью, вот она выручила, я махнул в сторону малышки. Той уже перепал подзатыльник перед этим, но после моих слов она стала гладить дочку по волосам. Мал? я тем временем расставила посуду, притащила соусы в бутылочках, принесла большую миску отварного риса, бутылку Тайгера и банку пепси – себе. Поразмышляв, я предложил её мамаше – есть будешь с нами? Та отказалась – мы тут все только что поели.

Ладненько, наше дело – предложить. Но под пиво она подставила стакан, я ей плеснул, она сразу кивнула – хватит. Сам я люблю пить из горлышка, а баночное терпеть не могу. Помолчали. Я откашлялся: хочу тебя сегодня ещё разок потрахать: я сделал жест пальцами. Но уже без пива, не – то я сдохну совсем. Она поулыбалась неуверенно: здесь? Она кивнула за перегородку. Я вспомнил запах тряпок и с трудом подавил позыв. Нет – нет, здесь я не хочу, почти закричал я. Только не здесь. Может, у моего друга дома. Она покивала согласно: его подруга – моя подруга: вместе раньше работали. Но у меня уже была дочь, когда объявился ценный жених, твой товарищ. Он выбрал её, конечно...

А сколько ж тебе лет?

Двадцать три.

Блин, ты в пятнадцать родила?

Она покивала молча. Залетела, сама не поняла где и как. Вот, родила... Растёт...

Тем временем мал? я таскала на стол заказ. Всё принесла и уселась есть. Я похлебал супчик – очень уж он хорош после пьянок, бальзам настоящий. После супа моя помощница взялась шелушить мне креветок, я только макал их в соусы и жрал. Наевшись, я вернулся к пиву. А дочку с собой возьмёшь?

Она покивала: я её почти всегда с собой таскаю, все уже привыкли.

И как?

Нормально, бывают особо стеснительные, тогда выставляю её за дверь. А так – даже помогает. Гандон притащить новый и одеть или салфетку мокрую...

Не обижают?

Нет, кто её станет обижать? Малышня ж совсем, ни сиськи, ни письки. Целка.

Я помолчал. Верно, целка, сам проверял. Пережитый ужас опять приподнял мне волосы на затылке. И опять покраснели уши. Целка, слава те госпыди. Перед глазами стояли мои трясущиеся руки, стаскивающие её штанишки и грубо раздвигающие её ножки... Я допил пиво: ладно, я пошёл, пусть она меня проводит. Приходи часиков в шесть, сможешь?

Давай, я попозже подойду. Если в кафе будет немного посетителей. Я позвоню, у меня есть телефон подруги. Я подождал, пока провожатая допьёт свою пепси, рассчитался местными тугриками за обед, за пиво и мы отправились восвояси.

Охранник ловко соскочил с гамака, открыл ворота и полез обратно. На малышку даже не взглянул. Она неуверенно прошла за мной. Вроде, как делать ей здесь нечего, она довела меня по адресу, но я ж её не прогоняю...

Мы прошли в ванную, умылись холодненькой водичкой с жары и пошли в мою комнату. Вилла была четырёхспальная в два с половиной этажа. Мне выделили комнату с персональным туалетом, Там же поместился прозрачный цилиндр со стоячим душем.

На табло имелась даже подача пара, но эта функция не работала, я уже проверял.

Я упал на кровать и зря: рановато мне ещё делать такие резкие движения... Когда зрение вернулось, я увидел, как неуверенно пробует матрац моя подружка. Непривычно ей – всегда ж на полу, а тут такое сооружение: кровать. И матрац толстенный, не поролон, чай. Она попрыгала попкой на нём – хорошо! Встала в рост и ещё попрыгала – отлично! Но вскоре успокоилась и подползла ко мне – голова болит? Я кивнул – ещё как болит. Она молча стала переворачивать меня на живот, опять задрала футболку и стала мять мне плечи. Перед этим долго мяла мои виск?, боль действительно притихла... А ещё она брала пучок моих волос потолще, сплетала их косицей и дёргала довольно сильно. В разных местах по всей голове. Даже больно слегка... Кожа головы горела буквально. И всё прошло. Я даже не заметил как и когда. Она сидела у меня на пояснице и мяла мне кожу на спине. Я уже совсем было задремал, но опять вспомнил о помощнице, устыдился, стащил её со спины и уложил себе под бок. Она притихла и засопела довольная. Мы заснули.

Проснулся я от голосов. Саня пришел с подругой. Моя провожатая скромно сидела в кресле.

Привет алкоголикам, ага, и Майка здесь! Майка, ты его лечила?

Помощница покивала.

Слушай, как же она классно умеет это делать: я думал, сдохну нафиг, от пива сам знаешь, как болеть наутро тяжко. А она повозилась манёнько и я ожил. Да и вот сейчас: подёргала мне волосы на голове и я опять как огурец. Мастер!

Да, это она умеет лучше всех – Саня взъерошил волосы малышке. Молодец девчонка. В комнату зашла его подруга Тхань, Танька по нашему, поздоровались. Она тоже нимало не удивилась, увидев мал? ю в комнате. По русски Танька говорила всего пару слов, поэтому она заговорила с Майкой. Та ей, видимо вкратце доложила события дня. Не думаю, что она расскажет что – то лишнее, но всё равно я напрягал уши. Нет, сухой пересказ: утром отвела, он искупался, постирал одежду, потом поел у нас в кафе, потом вот спал до вашего прихода. Саня тем временем что – то рассказывал про своих любимых рыб, я кивал невпопад. Мы перешли в зал, Танька принесла пива, Майка пшикала открывашкой и подавала нам бутылки.

Слушай, Сань, я пригласил на вечер её мамашу, хочу исправить положение: чё уж я там вчера с ней делал пьяный в жопу, я не помню, но хочу по трезвянке все проделать по – честному.

Ну и отличненько, девка она чистая, бережётся. А жрачку я закажу в ресторане, сюда принесут. Хочешь пиццу, у нас в городе пицца появилась?

Сань, какая нафиг пицца, когда у вас в городе такие креветки – кальмары и за копейки! Ты чё в натуре?

Ты прав, друган, отъедайся морепродуктами, а пиццей ты и в столице можешь давиться хоть каждый день. Но будь аккуратен, не переешь: чистый белок, сам понимаешь. Пива какого взять?

Я с утра Тайгером лечусь, можно продолжить.

Лады, пусть будет Тайгер. А водочки?

Ну разве что по рюмахе, без фанатизма.

Замётано, возьму поллитровку Гжелки, не больше. Ты чё – то вчера мёл, что разлаялся в прах с Наташкой, правда что ли?

Так за разговорами прошло время. Между тем нанесли жратвы всякой, я успел сходить умыться, оправиться – пива выпито немеряно.

Сань, я там много вчера напил, а?

Брось считать – копейки ты напил, даже ящик не освоил.

Блин, ящик! Я ж не шланг пожарный, ящиками пить!

Ящик ст? ит двадцатку зелени, запомни на всякий случай.

Удобно тут у вас, куда ни сунься, всё ст? ит двадцатку, самая ходячая купюра.

Как у вас в столице сотка. А где ты уже двадцатку платил?

Ну как же, вот её мамаше.

Пятнашку ст? ит отодрать эту сучку – лишнее взяла.

Нет, Сань, всё честно: я ж никакой был, она с час мне навостряла хер, она заработала свою двадцатку.

Ладно, проехали. Но ты смотри – не переплачивай, не испорти нам тут конъюнктуру. Надысь ко мне японцы приезжали на недельку, так мы потом месяц всем городом загоняли цены на блядей в нормальное русло.

Ну, я уж точно не японец. Наменяешь мне двадцаток потом, у меня только сотки остались?

Гавно вопрос, наменяем. Давай бумажку.

Я достал сотку, он вручил её мал? й, дал инструкции и шлёпнул под зад. Она ускакала выполнять задание, только пятки сверкнули.

Мы опять взялись трепаться о наших общих знакомых в столице, кто с кем и всё такое. Иногда он пересказывал наиболее интересные пассажи своей Таньке. Та лежала на диване, положив голову ему на колени.

А как её мать – то зовут, чё – то я совсем забыл, а?

Майкину? Её Хань звать, можешь Анькой, она на Аньку тоже откликается.