Леха снова задрал юбку, подтверждая мои слова. Танька присела перед ним и еще раз окинув опытным взглядом маленький клочек ткани, согласилась.

– Да уж, это вообще нечто... Не представляю, как в этом можно ходить.

И заодно, указав на мошонку, поинтересовалась:

– Леш, ты что, бреешь что ли?

– Ага! – Леха, устав держать юбку, сдернул ее через голову. – Зато прикольно так получается, гладко.

И отвечая на ее немой вопрос, добавил:

– Сама попробуй.

Танька нерешительно дотронулась до мошонки, осторожно пощупала яйца и повернулась ко мне.

– А у тебя тоже так?

Я снял платье. Танька подождала, пока я избавлюсь от колготок и потрогала меня твердыми холодными пальцами.

– Бритые лучше – выдала она заключение, возвращаясь обратно к Лехе. – Леш, можно я еще потрогаю?

– Да на здоровье!

Танька принялась ощупывать его, то оттягивая мошонку, то приподнимая, перекатывая яйца. Разумеется, от таких манипуляций Лехин член начал расти. Танька этого не замечала, пока переставшая помещаться под узкими трусиками елда не вывалилась из них сбоку, покачивая толстой багровой головкой перед Танькой. От неожиданности она отшатнулась, но ненадолго. Не спрашивая разрешения, прикоснулась к нему. По – моему она несколько удивилась, обнаружив с какой легкостью кожа на нем сдвигается. Сделав это несколько раз, она обратилась к Лехе:

– Это вот так вы дрочите?

– Почти – Леха был слегка смущен – Только не двумя пальцами надо, а кулаком.

Он сбросил ненужные теперь трусы и взяв Танькину руку, показал как правильно надо делать. Потом предоставил ей возможность продолжить самостоятельно.

– И мне! – Я вложил ей свой член в другую руку.

Пока сидящая перед нами девушка неумело нам дрочила, я решал что же делать дальше.

– Тань, хватит! – Леха мягко отстранил ее руку.

Она подняла глаза:

– Я неправильно делаю?

– Правильно. Просто если ты не перестанешь, я сейчас кончу.

Она опасливо поглядела на наши нацелившиеся на нее члены и убрала руки.

– Тань... – попросил я – А покажи нам как девушки дрочат.

На ее лице отразилась борьба. Заниматься этим постыдным занятием перед нами ей не хотелось. Но раз уж мы – то ей все показали отказать она не смогла.

Улегшись спиной на диван она подняла сжатые ноги и так стянула трусики. Облизала палец и сунула его между прижатых бедер. Нам было видно только пушистый лобок и шевелящуюся руку. Что происходило между ног оставалось скрыто.

– Тань, нам не видно ничего.

Ноги немного разъехались, показав маленькие половые губки и потирающий клитор палец. Мы уселись по обе стороны от нее.

– Дай я попробую – попросил Леха.

Он решительно заменил ее палец своим. Танька напряглась, но вскоре снова расслабилась, убедившись что Леха все делает как надо. Ноги ее с каждой минутой расходились все шире, скрывать больше было нечего. Я отодвинул друга, охотно передавшего мне перламутровую твердую горошинку. Лаская ее, я чувствовал, как едва заметно подрагивает Танькино тело. Леха тем временем снял с нее водолазку и выпустил на волю небольшие груди с крошечными сосками, сразу же припав к ним ртом. Я тоже решил поработать языком, устроив голову у нее между ног.

– Мальчики... – Мне так хорошо... – с придыханием прошептала она, когда мой язык прошелся по ее щелке.

Леха, возжелав большего, поднес член к ее губам. Она, лежа с закрытыми глазами, не заметила этого.

Танечка, открой рот – попроси он.

Таня послушно чуть – чуть приоткрыла, не спрашивая зачем. Толстая Лехина головка, войдя ей между губ, растянула его намного шире. Раскрыв глаза, она хотела что – то сказать, но двигающийся во рту Лехин член мешал ей.

Я, вылизывая ее, по привычке хотел вставить во влагалище палец, однако неожиданно эта попытка вызвала бурное сопротивление. Танька оттолкнула Леху, отодвинулась от меня и уселась, подтянув колени к груди. Мы вопросительно уставились на нее, не чувствуя за собой вины.

– Миш, ты это зря затеял. Вам туда нельзя.

– Почему? Это же просто палец! Тебе бы понравилось...

– Потому что я еще девственна. И такой собираюсь замуж выйти. Так что это место не для вас.

Такой отпор здорово меня огорчил. Честно сказать, я был твердо уверен, что в ближайшие минуты мой член побывает в ней. Причем тон, каким это было произнесено, не оставлял никакой надежды ее уговорить.

– Ну хорошо, хорошо! – я поднял руки – Нельзя так нельзя. Тогда, может, в попу?

Танька посмотрела на меня как на дурака.

– Ты что, псих? Это же так... так... некрасиво. И больно.

– С чего ты взяла?

– Подруга рассказывала. Она себе пробовала туда что – то вставить, говорит, боль адская.

– Врет твоя подруга! – возразил Леха – Смазывать надо лучше, тогда не больно. Только распирает так, что кажется вот – вот лопнет.

– Тебе – то откуда знать? Тоже что ли засовывал себе что – нибудь?

Леха смотрел на нее и молча улыбался во весь рот. Танька перевела взгляд на меня, беззвучно посмеивающегося и что – то сообразила.

– Нет! – сказала она, округляя глаза – Не может быть! Вы что... пробовали!?

– Тань, а если мы тебе докажем, что это не больно, ты нам разрешишь?

Дождавшись чуть заметного кивка, Леха слетал в комнату матери, вернувшись с тем самым кремом. Сунув его мне, он повернулся задом так, чтобы и Таньке было видно. Привычно нанеся смазку на нужные места, я демонстративно легко вошел Лехе в зад на половину длины. Танька с интересом наблюдала за процессом проникновения.

– Леха, тебе больно? – спросил я, остановившись.

– Не, наоборот, классно.

Я задвинул в него до конца.

– А сейчас?

– И сейчас не больно!

Лехин голос звучал вполне правдоподобно.

– Ну что, убедилась?

Танька с сомнением смотрела на торчащий из Лехиного ануса корень члена, не в силах опровергнуть очевидное.

– Ладно – наконец произнесла она – Попробуем. Только если будет больно – вы сразу же перестанете.

– Конечно! – хором подтвердили мы.

Танька встала раком, задом ко мне. Крема для нее я не жалел. Несмотря на это, сначала даже несчастных два пальца входили в нее с трудом. Чтобы отвлечь ее и позволить расслабится Леха подлез под нее, расположив голову между ног и потянулся языком к клитору. Его член оказался у Таньки под носом, напрашиваясь в рот, но она не обратила на это внимания, сосредоточившись на происходящем между ягодиц.

То ли Лехин язык мне помог, то ли я сам, неустанно разрабатывая неподатливую попку, но анус расслабился и я решился. Чуть – чуть вдавив головку внутрь, я почувствовал как резко сжался испуганный сфинктер. Подождав, пока это пройдет, я углубился еще ненамного. С пяти раз я все – таки вставил головку полностью.

– Тань, больно? – спросил на всякий случай.

– Пока нет – сдавленно ответила она – Только кажется, там сейчас что – нибудь порвется.

Я приготовился двинуться дальше. По опыту зная, что относительно мягкая головка – это еще цветочки, а вот когда входит твердый ствол – вот тогда и бывает по настоящему больно. Добавив еще смазки, я вздохнул, предчувствуя Танькино недовольство и толкнул член вперед.

– А – а – а – а... – заверещала она. – Вытащи!

Я замер, поглаживая ее ягодицы.

– Танечка, потерпи, сейчас это пройдет. . – уговаривал я.

Леха активнее заработал языком. Танькино всхлипывание понемногу сошло на нет. Я снова двинулся вперед, совсем еле – еле, периодически останавливаясь и прислушиваясь к ее реакции. Когда я преодолел треть пути, она все же не выдержала:

– Все, хватит, я больше не могу! Больно!

Оставив надежду достигнуть самых глубин, я попробовал подвигать членом в уже завоеванном пространстве. Танька взвыла.

– Миш, ну я прошу тебя, не надо! Лучше в пизду, черт с ней, с целкой!

Я тут же воспользовался разрешенной альтернативой. Зная, что внутри меня поджидает преграда, одним сильным ударом смел все на пути члена. Танька вскрикнула, но несильно. Наверное, после анальных мучений это уже за боль не считалось.

Я трахал ее сзади, Леха вылизывал снизу, а сама она, наконец обратив внимание на член перед лицом, пыталась его сосать. Потом бросила это и положив голову Лехе на живот тихо ойкала, когда я входил особенно резко. Я же просто наслаждался узким девственным влагалищем. Член благодаря оставшемуся на нем крему замечательно скользил, упругие стенки сжимали его, Танька дрожала от возбуждения и я готовился кончить, когда она почувствовала это.

– Миш, только не в меня!

А куда? – задумался я. На глаза попалась попка, уже закрывшаяся, но не до конца. Дождавшись, когда терпеть стало невозможно, я выдернул напрягшийся член и приставил к анусу, плотно прижав, но не входя глубоко. Этого хватило, чтобы сперма, не пролившись наружу, оказалась закачана Таньке в зад.

Леха продолжал свое дело. Танька расслабилась, перестав контролировать меня и вскоре кончила, расслабленно опустившись промежностью Лехе на лицо. Вдвоем мы перевернули ее на спину, сверху залез Леха и наконец дал волю своему дружку. Я недолго смотрел, как его задница ходит между торчащих угловатых коленок, как Танька, тяжело дыша, тискает себя за грудь и понял что хочу еще.

Отмыв член от остатков крема, взобрался на диван и приподняв Танькину голову развернул ее к себе насаживая ртом на член. Глубоко совать я опасался, но сжимающих головку губ да и просто вида трахаемого в рот лица той самой Таньки, о которой я всего полгода назад и мечтать боялся оказалось достаточно. Половина моего семени пролилась у нее изо рта, образовав лужицу на диване. Леха, вовремя предупрежденный мной, кончил ей на живот. Немного оклемавшись, мы отнесли ее в ванную, где смыли все следы. Под душем Танька пришла в себя окончательно.

– Ой, мальчики! – восторженно делилась она, одевшись и попивая чай. – Сначала так больно было, так больно! Я думала, умру сейчас! А потом... потом... так здорово стало! Особенно Леша когда меня там целовал! Я... Я снова думала что умру!

Леха снисходительно выслушивал эти излияния, а я вдруг задумался о жизни. Число женщин, регулярно трахаемых мной, превысило все разумные потребности. Однако отказать им я не мог, а главное – не хотел. Каждая была чем – то уникальна, не позволяя заменить ее другими. Но на всех сил уже не хватало. Вот сегодня, вернувшись домой, хорошо бы поприставать к матери. А еще неплохо бы дождаться тетю Люду и отодрать ее на пару с Лехой в два конца. Про Наталью и про Ирку с ее нимфоманскими замашками я и не говорю. Танька вот еще тоже... А ведь у меня, скорее всего, сегодня уже не встанет. Виагрой что ли запастись? – с досадой подумал я.

– Ладно, пойду – поднялся я из – за стола.

– Ой, и мне пора! – вскочила Танька.

Леха с сожалением проводил нас до двери. На лестнице Танька долго целовалась со мной, шепча разные глупости. Потом мы расстались, и я побрел домой, отмечая, что Танькины жаркие поцелуи не вызвали у меня не только эрекции, но и мало – мальски заметного возбуждения. Все, решено! – думал я – Моей нервной и половой системе нужен отдых! С завтрашнего дня – полное воздержание на месяц! А лучше на два!

КОНЕЦ