Единственная среди Драконов женщина, дама в черном, выбирает себе модель среди пленниц, небрежным движением пальца направляет ее к одному из подиумов. Пленница знает, что должна делать. Она мгновенно сбрасывает с себя одежду и замирает с поднятыми руками. Дама – Дракон обходит пленницу кругом, прикидывает что – то, смотрит на Андрея. Тот таким же небрежным жестом посылает к подиуму Сашу. Саша с видимым удовольствием одевает пленнице браслеты. На руки, на ноги. Пристегивает цепи, вставляет в рот большой кляп, деловито проверив, чтобы кляп не мешал дыханию, подвешивает. Нажимает незаметную кнопку и цепи растягивают пленницу – видно, как у нее тянутся мышцы. Скромно отходит.

На даме черные перчатки, но не из кожи. Из непонятного материала. Он жесткий даже на вид и как будто покрыт мелкими шипами. Дама касается своей щеки, как бы проверяя, то ли она надела, и легонько проводит по бедру пленницы. Не для боли, просто давая жертве понять, что ей предстоит. А вот так, всей рукой с силой между ног, это уже больно и пленница дергается. Но это тоже просто жест, не суть. А вот это уже суть. Легкий скользящий шлепок по бедру, голой рукой и не почувствовался бы, оставляет розовую полосу.

Следующий шлепок чуть сильнее, гуще и цвет полосы. Перчатки, похоже, предназначены для того, чтобы слегка обдирать кожу. Ну, наверно, не для этого, наверно придуманы они для чего – то иного, но здесь их используют именно так. Новые шлепки, поглаживания и тело пленницы покрывается тенями. Чуть розоватыми, розовыми, густо розовыми. Но не случайными, Тени подчеркивают форму тела, выделяют контур плеч, шеи, груди, акцентируют внутреннюю сторону бедер. Убрать неточно положенный мазок здесь нельзя, но можно вот так двумя пальцами затереть погуще, добавить цвета, оконтурить. Дама рисует на пленнице ее же тело. Рисует болью. Пленница пытается рваться, но цепи, пытается кричать, но кляп...

Даме это мешает. Она строго смотрит на растянутую и с силой прижимает руки к ее груди. На груди, не тронутой до этого, на белом, медленно проявляются отпечатки кистей. А если зайти пленнице за спину (пленница замирает), и, просунув руку между ног, прижать с силой, отпечаток кисти появляется и на тщательно выбритой коже лобка. Дама наклоняется к пленнице и тихо объясняет, куда она ей засунет руку в перчатке при дальнейших попытках рваться и пленница старается даже не вздрагивать, она знает, что угроза вполне реальна.

Но это еще не все. Дама берет плеть. Необычную плеть, ее хвосты явно отливают металлом. И эти хвосты ложатся на растянутую, посвистывая, скользят по ее обнаженному телу, тянутся, прилипают. Дама в черном не торопится. Тщательно выбирает траекторию удара, взмахивает плетью в воздухе, прикидывает силу. И на теле пленницы появляется новый штрих. Иногда чуть заметный, иногда почти прорезающий кожу. Это не порка, это работа художника. Жестокий болевой боди – арт. Поверх розовых теней появляется еще один контур, из линий и штриховки и это потрясающе красиво.

Тета оборачивается. Присутствующие захвачены происходящим. Все чувствуют, что испытывает пленница и чувствуют, хоть и по разному, на себе. Вот Четвертый. Лицо хоть и спокойное, но рука ласково теребит волосы прижавшейся к его ногам спутницы, как бы говоря – не бойся, с тобой такого не будет. Саша с горящими глазами явно жалеет, что на месте дамы не он. Генерал подзывает к себе еще одну пленницу, разрывает на ней блузу, кладет себе на колени, выкручивает сосок, лезет под юбку, крутит что – то и там. Пленница морщится от боли, но старается не двигаться, боясь рассердить.

А на подиуме все еще продолжается, хотя картина закончена. Дама отбрасывает перчатки и плеть – тонкие умные пальцы. Они еле слышно прикасаются к телу пленницы, скользят по красным полосам, гладят. И удивительно. Лицо пленницы сначала расслабляется, а потом на нем проступает уже иное. Не боль и страдание, а испуганное удовольствие. А вот уже и испуга нет – расслабление и поиск.

Дама одевает на руку еще что – то, поблескивают металл и пластик, гладит между ногами, вводит палец, чуть массирует и пленница обвисает в цепях, пытается сжать бедрами руку дамы, прижать себя к ней сильнее. Дама играет с ней, то чуть отодвигает руку, то прижимает ее, вращает, тоже ищет что – то необходимое. Находит. И пленница начинает снова биться в цепях. Но это уже не боль, хотя и боль она тоже, конечно, чувствует. Снова напрягается и обвисает, раз за разом, долго. Теперь дама не возражает. Теперь она сама все делает, чтобы пленница содрогалась еще и еще. Тишина. И бешеные аплодисменты.

Тета приходит в себя и осознает, что ее рука давно уже между ногами, щиплет себя и трет. Это непозволительно. За такое здесь положена жесточайшая порка, и, что еще хуже, осуждение и огорчение Дракона. Никто и не заметил проступка Теты, все смотрели на подиум Кроме Вадима, Дракон должен всегда видеть поведение спутницы. Но Тета ведь спутница условная, на время, и взгляд Вадима смягчается.

Пленницу снимают с цепей и уводят, поддерживая. Ничего страшного с ней не случится. Обезболивающие уколы, хитрые компрессы и обертывания и через пару – тройку дней на коже не останется никаких следов. Она даже станет чище и ровнее. Но память сплетения боли и беспомощности с наслаждением останется. Пленница потом будет долго искать даму в черном (живущую очень далеко, в другой стране) и не найдет, конечно. Попытается снова вернуться к Драконам и очнется, наконец, у ног другой дамы, с ошейником на шее, совершенно спокойная и счастливая.

А на подиуме уже другая пленница. Начинается новая мистерия страха, боли и блаженства. Опять подвешенное обнаженное тело, только белые чулки оставлены, да пристегнута распорка, широко разводящая ноги. Охапка темно – красных роз на полу.

Пленница полнотелая, сероглазая, короткие светлые вьющиеся волосы. Розы ведь не обещают ничего плохого. Но это ошибка, розы могут обещать самое разное. Вот, например, подошедший Пятый (похож на доктора или учителя, умный понимающий взгляд, и только промельком под ним лед и сталь). Пятый подносит розы к лицу пленницы, в его глазах симпатия и восхищение. Пленница пытается улыбнуться в ответ. Он ласково и даже нежно проводит пальцами по щеке пленницы, гладит волосы. Но потом оттягивает чулок и вставляет под него розу.

Вторую, третью... И под второй чулок тоже. Это красиво. На белой коже над белыми кружевами темно – красные розы. Но почему морщится пленница? Ах да, на стеблях же шипы и они пока только чуть царапают и колют. А вот если с силой провести по бедрам и стеблям руками, то шипы проколют кожу и на белых чулках зажгутся капельки выступившей крови. И это еще красивее, но уже иной красотой. Пленница закусывает губу и сдерживает стон. Она еще закричит, потом, от боли, или от удовольствия, или от того и другого, она сама не поймет.

А пока Пятый бережно ласкает соски пленницы, гладит бедра, живот, и пленница начинает чувствовать эту ласку. И еще сильнее, когда пальцы Пятого скользят по внутренней стороне бедер, чуть задевая губы. А, если одновременно пощипывая соски и легкими круговыми движениями между ногами, чуть прижимая пальцы, глаза пленницы затянет туманом.

Пятый приносит большой вибратор, с круглой головкой, проводит сперва по животу, давая почувствовать вибрацию, а потом, сначала слегка, а потом сильнее и сильнее дотрагивается им до самой главной точки. Пленница подается навстречу, но вибратор уже отодвинут. Идет игра. Вибратор то прижимается, и тогда пленница закрывает глаза, то отдаляется, и тогда она тянется всем телом, пытаясь обрести потерянное. Но вот Пятый крепит вибратор на массивную подставку и придвигает его к пленнице.

И она вращает тазом, трется, ищет. А Дракон берет еще одну розу, обрезает стебель, подносит цветок к соску пленницы, гладит его розой, прижимает к соску, любуется красотой лепестков на груди, внимательно следя за реакцией пленницы. И, когда пленница уже закрывает глаза, когда приоткрывается рот, когда первые подергивания уже заметны, достает блестящий инструмент и – щелк – щелк – пришивает розу к соску пленницы двумя скобами, крест – накрест. Момент выбран удачно, и пленница бьется всем телом. От боли, от оргазма или от того и другого. Сероглазая уже начинает успокаиваться, ее тело чуть обвисает, и тут – щелк – щелк – вторая роза пришита к другому соску и пленница кричит от боли. Но, одновременно, ее тело снова начинает двигаться, снова ищет вибратор, трется об него. А Пятый обрезает очередную розу и ищет для нее место.

Розы на бедрах, выше края чулок, на предплечьях вытянутых рук, на талии и тоненькие струйки такой же темно – красной крови под ними. Последнюю, оставив короткий стебель, Пятый вставляет внутрь, в мягкую глубину, раздвинув влагалище до предела расширителем. Резко выдергивает инструмент, и пленница снова дергается, почувствовав в себе шипы.

Пятый наклоняется к пленнице, нежно целует ее и неожиданно чувствует ответное движение губ, и в серых глазах видит благодарность.

Это так поразит Пятого, что, после Круга, он увезет сероглазую к себе и там они оба задохнутся друг другом. И он забудет обо всем, лаская ее тело, с заживающими следами проколов, дрожа от нежности и жалости. И она увидит в нем что – то, чего никогда еще не знала и отдаст себя всю, так, как только можно отдать. Но всего десять дней будет им подарено. И только в последний день, когда уже не будет ни Дракона, ни пленницы, а просто мужчина и женщина, врастающие друг в друга, он заметит в серых глазах ту же сталь и лед, что и у него.

Заметит, да будет уже поздно. Проскрежещет и лязгнет сталкивающийся металл, потянет холодом от облака ледяного крошева и по неведомым спиралям их унесет в разные стороны. Она потом будет плакать ночами, стараясь забыть руки и губы, и яростно менять партнеров, выбирая самых грубых и жестоких. А он уйдет из драконьего клуба, выкинет и раздаст все свои игрушки и возненавидит цветы. И только раз в году, в тот самый день, будет приезжать в "Дюжину" и спускаться в пустой и темный подвал чтобы уронить темно – красные розы у столба, где встретил он свою, так ненадолго сбывшуюся, сероглазую мечту.

И однажды Светик, зашедшая за чем – то в подвал, заметит, что прошло уже два месяца, а розы Пятого не завяли и не высохли, лежат такие же свежие и яркие. Наверно все дело было в микроклимате подвала, прохладном и влажном. Но, может, и не только в нем.

На подиуме опять что – то готовят, но Тета уже не успевает это увидеть. Подходит Светик и ведет ее к еще одной двери.