Четвертый фант

Четверым фантом был вызван Паша, видимо не без умысла, слишком уж он увлекся бессловесной Тамарой. Пребывающая словно бы в оцепенении женщина и не думала ускользать из назойливых рук мучителя. Несмотря на то, что на ее лице была видна легкая усталость, она покорно раскачивалась на члене и стойко сносила железные руки Павла на своем теле.

– Паша, мы ждем вас! – Иван проявлял нетерпение. Павел нехотя стащил Тамару с себя и мягко сбросив ее на диван, попробовал заправить член в трусы. Получилось это с большим трудом – трусы вздымались горой Арарат. Кое как застегнув брюки он вальяжно прошествовал в центр гостиной.

Иван, порядком утомленный своей ролью ведущего и из вредности как можно дольше провозился в цилиндре. В конце концов все таки достал записку и сразу же приступил к чтению вслух...

– Четвертый фант... идет в гости! Паша, вы идете в гости! Вы стучитесь в первый попавшийся дом и тот, кто вам откроет, тот и есть ваше короткое счастье!

– А если никто не откроет? – угрюмо спросил Паша, держа себя одной рукой за яйца, а другой подпирая полку камина, отчего был похож на перезрелого сатира.

– Стучите в следующий и так пока кто – то не откроет! А чтобы мы могли мысленно пребывать с нами, возьмите вот это. – И Иван вытянул из кармана миниатюрную вещицу. – Это камера, прикрепите ее где поудобней, да не забудьте потом. Ну ступайте, удачи вам!

Недовольно покосившись на Тамару, к которой уже подбирался Саша, мужчина направился к выходу. Через минуту его грузная фигура промелькнула на мокрой от дождя дорожке и скоро скрылась во влажной пасти позднего вечера.

Настроив антенну на прием сигнала, Иван облегченно присел рядом с Василисой и Алексеем. Он с любопытством и плохо скрытым восхищением смотрел на парня, который почти с головой ушел под юбку поэтессы и там совершал нечто такое, от чего поэтесса извивалась ужом и пищала все пронзительней. Положив руку на голую щиколотку парня, Иван осторожно погладил нежную, теплого медового оттенку кожу и задрав штанину потрепанных джинс повыше, поцеловал стройную голень. Аккуратно, одними губами. Алексей ногу не отстранил, напротив пододвинул ее поближе к Ивану, хотя даже не видел, кто его целует.

Минут через пять на экране сквозь мелкую рябь проступили контуры чужой полутемной гостиной. Какая то женщина хорошо за пятьдесят, смотрела на гостя подозрительно и строго, но гнать прочь не спешила. Была она простовата и слегка неприбрана – ситцевый линялый халат, разношенные тапки. Но в теле, с массивной мускулистой задницей и тяжелыми икрами. В вырезе домашнего платья торчал край сатинового лифчика, который слегка придерживал низко свисающую грудь. В телевизоре мелькали бразильские личности, гоняя по кругу тягомотный сценарий...

– О Луис, я давно хотела тебе сказать:

– Не говори ничего, Мария, я знаю: Чмок чмок чмок: Герои слились в мучительно долгом поцелуе, а Паша, крепко держа ситуацию в своих руках, затребовал чаю.

– Говорю тебе, надо мне хозяев дождаться, куда же я поеду на ночь глядя опять, у меня к самому разговор.

– Сам поздно будет. Они в концерт собирались.

– Ну подожду с полчасика хотя бы:

– Ну жди, что ж я поделаю, не насильно гнать: – И тетка потопала в кухню, тряся жирными боками. Вернулась она с подносом и чайным прибором.

– Может выпить хочешь? – гостеприимно предложила она.

– Может и хочу, а ты что же за компанию?

– Ой нет:

– Ну давай, давай, за знакомство, – и Павел чуть не насильно влил в бабу грамм сто не меньше коньяка. Она закашлялась, зафыркала и по быстрому заев коньяк куском буженины с чесноком, посетовала на непотребные вкусы молодежи.

– Как они эту гадость пьют только, водки выпил и хоть не закусывай, а это прямо ж ведь не заешь, какой дух тяжелый.

– Не говори, Люсь, – согласно кивнул Паша и пододвинул руку к ее колену. – Скучаешь тут небось?

– Не, я с внуком ихним тут сижу. Так ухандокаешься за день, что не до скуки, прямо ложись и помирай.

– Ну помирать то тебе рано, вон какая ты вся из себя:

– Какая это я такая, – кокетливо взвилась Люся, поправляя растрепанный локон с изрядным количеством седины.

– Есть еще за что ухватиться: – и Павел легонько ущипнул ее за мягкий бок.

– Охальник, – стукнула его по руке Люся, но комплимент достиг цели, щеки ее зарделись, глаза заблестели прозрачной влагой.

– Ну давай еще по одной, за тебя, Люсь, – и Паша снова налил стаканы по самый край. Люся снова выпила. Снова куснула еще крепкими зубами кусок мяса и, крякнув, вытерла полные губы, подпираемые с двух сторон круглыми слегка оплывающими щеками.

– Ух хорошо: – Паша сладострастно потянулся и опуская руки, прошелся по Люсиной спине. Та выгнулась и деланно засмеялась...

– Давно меня мужик не лапал:

– А вот это зря, – низко прогундосил Паша и накрыл тетку своими ручащами.

Та стала вырываться, пихая Пашу кулаками, но лишь еще больше распаляла его. Халат ее задрался, обнажив полные ноги и бедра упрятанные в обширные трусы в цветочек на резинке. Зарычав от накатившего азарта, мужик повалил ее навзничь и рванул халат на груди, отчего с треском разлетелись в разные стороны пуговицы и вывалилась из лифчика большая дряблая грудь.

Мы внимательно наблюдали за происходящим, буквально ни на секунду не отлипая от экрана. Параллельное действо, которому участники вечера предавались всяк на свой лад, на какое то время затормозилось. Саша застыл в позе зю, остановив попытки засунуть в Тамарин рот свой пока еще вялый член. Иван оставил в покое попу Алексея, к которой уже успел инкогнито пробраться и тщательно изучить ее сквозь джинсы. Мадлена передумала кончать под чуткой рукой моего мужа, а Борис, дрочивший на голую Олесю, которую пытался трахнуть в задницу Арнольд, выпустил из руки скользкий от смазки член.

Паша тем временем деловито и не слушая визгливых возражений Люси, раздвигал ее ноги. Одним мощным рывком он стянул с нее исподнее и быстро вывалив все еще стоящий член, пристроил его к сильно волосатому люсиному лобку.

– Ох, мамочки, хрен окаянный, отпусти, что ж ты делаешь, – и, изловчившись, Люся цапнула Пашу за руку.

– Ах ты сука, – взвыл Паша и, схватив рукой ее руки, зажал их высоко у нее над головой. Отвел задницу повыше и с размахом вошел в нее по самый край. Люся завопила еще пуще.

– Че орешь, дура, мокрая вся, а то я не вижу, как хуя то хочется. Щас я тебя угощу: И он стал приколачивать ее к дивану сильными размашистыми толчками. Люся тряслась и колыхалась под его грузным телом и скоро замолчала, то ли устав кричать, то ли войдя во вкус. Упорства и методичности в Паше было как в отбойном молотке. Он действовал в строго заданном ритме.

– Ух! – говорил он и вгонял член как можно глубже. Потом крякал, говорил – Ох: ! И приподнимал зад, выпуская член из Люсиных недр на свежий воздух. Потом все повторялось с убийственной точностью.

Глядя на этот занимательный процесс, Мадлена задрала подол своего платья повыше и продемонстрировала нам курчавую черную поросль, сквозь которую блестела истекающая влагой сочная ярко розовая плоть. Округлый животик напрягся от нетерпения и насадившись на палец мужа как можно плотнее, она заерзала упитанной попой по бархатной поверхности дивана. Тамара, отбившись от назойливого Саши, который все никак не мог возбудиться, перешла к нам, видимо сочтя нас менее опасными, в чем конечно же по простоте душевной заблуждалась.

Кончив страстно стонущую Мадлену, муж наклонился к Тамаре и разведя ее ноги какое то время любовался открывшейся перспективой. Лоно Тамары была раскрыто, губы вяло нависали над широкой после стараний Паши дырочкой, слегка поблескивали в свете маленького бра рыжеватые редкие волосы. Пока Мадлена томно витала в остатках оргазма, муж неторопливо притянул Тамарину голову к своему члену и мягко надавил на ее послушные губки. Член скользнул в ротик, который женщина послушно сомкнула на возбужденной плоти. Юбка ее была сбита куда то на талию, грудь вывалилась из кофточки и вся она была само воплощение женской покорности и редкой по нашим временам уступчивости.

На экране между тем действие стремительно развивалось. Поставив Люсю на четвереньки, Паша трахал ее все в том же равномерно угрюмом ритме. Люся уже не сопротивлялась и лишь тихонько постанывала, ее глаза задумчиво смотрели на экран, где герои что то нежно ворковали друг другу. Стоя на коленях, Паша сильно ударялся животом о люсин зад – стояла упоительная какофония из громких шлепков, мокрых хлюпаний, стенаний Люси и незатейливого диалога.

– О Луис, я так часто думала о тебе все эти годы:

– Да, Мария, я тоже вспоминал о тебе с теплотой и любовью:

– А – а – а!!! – Люся изогнулась и вдруг затряслась в руках крепко сжимающего ее Павла.

Тот чуть ускорил темп и схватив Люсю за клитор стал активно мять его пальцами. Люся затряслась еще сильнее и обессиленно повисла, уронив голову на подушку дивана.

– А ломалась то: ломалась, – презрительно сказал Паша и придерживая тряпично мягкое тело, стал быстро быстро насаживать люсину задницу на свой член. Не меняя выражения лица, он пролился в нее могучим потоком, сперма обильно полилась по ногам Люси. Выйдя из нее, он смачно шлепнул ее по ягодице и уже без усилий застегивая ширинку, коротко бросил ей...

– Ну бывай, спасибо за прием.

Изображение на экране дернулась и пропало. Но кажется никто этого и не заметил. Иван уже лобызал нежный зад Алексея, который в свою очередь доводил до экстаза блудливую поэтессу. Голова его была полностью скрыта под широкими шелками.

Арнольд наконец то сумел проникнуть в тугой Олесин анус и к удовольствию Бориса трахал ее медленно и проникновенно, отчего Борис пребывал в состоянии блаженства, загипнотизированно следя глазами за движениями пары. Ко мне с одной стороны приник Саша, он ласково привалился к моей груди и слегка теребя свой постепенно пробуждающийся член, задумчиво целовал сосок. Муж гладил Тамару по спине, отчего та расцветала маковым цветом. А когда он нежно поцеловал ее в шею, она блаженно вздохнула и опустила руку к своей натруженной киске. Муж руку Тамары остановил. Он притянул ее к себе за бедра и встав перед ней на колени аккуратно вошел в нее.

– Ты не устала еще? – мягко спросил он.

– Нет: – смутившись сказала Тамара и обняла его за плечи. Саша тем временем окончательно воспрял и воодушевленный моим долготерпением, попробовал пристроить свой член поближе к моему животу.

– Ну ни хрена себе, – громко протрубил с порога вернувшийся Паша. – Все ебутся, а мне что прикажете делать? Нет уж, играть так играть. Пятый фант у нас кто?