Пробуждение.

Собственно это было уже не утро, а самый настоящий день. Из под низких туч пробивался хилый солнечный луч, золотя соседнюю крышу. Где – то далеко кукарекал петух, а часы по прежнему усердно двигали стрелки, немилосердно кидая их в объятия полдня. Мадлены уже не было с нами. Мы проснулись в идеально прибранной спальне, почти что бодрые и зверски голодные. Рядом с кроватью мы обнаружили маленький столик на колесах, на котором стоял пузатый фарфоровый чайник, молочник, масленка и блюдо с разнообразной ветчиной и колбасой. Под крахмальной салфеткой лежал хлеб, на круглой деревянной дощечке сыр.

– О: какая трогательная забота, – радостно потирая руки муж одобрительно оценил завтрак и не вставая с кровати мы уничтожили подчистую все до последней крошки. Потом сходили в душ и еще часа два валялись на кровати, щелкая телевизионным пультом и обсуждая подробности вчерашнего вечера.

– У разврата нет предела, где край, за который ты не пойдешь? – муж философски нахмурил лоб и добавил: – Это все ведь относительно: можно: нельзя: Я бы с удовольствием трахнул какую – нибудь девочку лет тринадцати если бы не боялся что меня за это накажут в уголовном порядке: Да и посмотри, здесь собрались вполне достойные члены общества, никто из них по помойкам не валяется, а что творят, а?

– А мы то сами?

– И мы сами: ты хорошо вчера кончила?

– В который раз?

– Ну тогда: когда я тебя слегка того...

– Ну не так уж и слегка, но сильно, это было сильно. Полное безумие и такой кайф. Очень острый, теряешь голову полностью:

– Это хорошо: здорово: – сказал он. – Хотела бы повторить?

– Да, хотела бы: Очень сильно, когда ты кончил мне на лицо, я была полностью раздавлена и в этот момент ты мог делать со мной буквально все, полная покорность и осознание того, что я отдаюсь полностью:

– Экие умные беседы мы ведем... – муж придвинулся ко мне поближе и лег на меня сверху. Член его стоял, упруго упираясь мне между ногами.

– Пустишь в себя?

Я развела ноги и пустила. Мы стали медленно трахаться, неспешно предаваясь томным расслабленным ласкам.

– А когда тебя трахали там, в гостиной? Тебе было хорошо? – спросил муж, продолжая не торопясь двигаться во мне:

– Да, приятно.

– А с кем приятней всего?

– Приятней всего с тобой:

– А кроме меня?

– Да без разницы, тут скорее бесстыдство, чем увлеченность – лежать с задранной юбкой под чужим мужиком и кончать на твоих глазах: И смотреть как ты тоже кого – то трахаешь:

– А когда в тебя вставили тот здоровенный хуй, как было?

– Ничего: в общем хорошо:

– Он так натужно в тебя входил, так тебя раскрывал, ввинчивался, а ты лежала, раздвинув ноги перед ним и текла: Ты сильно текла?

– Сильно, да...

– Пизда была мокрая и распахнутая для него, да?

– Да, очень мокрая. Я хотела, чтобы ты смотрел, как он меня ебет.

– А тот второй сунул член тебе в рот и ты его сосала:

– Да...

– И они тебя трахали оба: приятно?

– Приятно... да... мне было хорошо... давай... .

– Еще так хочешь? Хочешь, чтобы в тебя вошли одновременно двое? Два здоровых члена:

– Да. . да... все, я не могу больше...

– Кончай, милая...

Вниз мы спустились уже в четвертом часу. В гостиной за столом накрыли обед и народ постепенно подтягивался на запах жаркого из баранины. Публика была на редкость свежа, как будто и не было вчера утомительного и разнузданного секс – марафона.

Витал в сладких облаках Иван, методично уничтожающий уже третью порцию второго. Олеся щебетала с Тамарой о каких – то скидках в каком – то магазине, а Арнольд и Василиса порывались почитать вслух стихи, на что гости дружно протестовали, а хозяйка подкладывала им куски побольше чтобы отвлечь от безумной идеи.

Мадлена сегодня была в темно – синем платье выше колена, белые чулки она сменила на черные, а на ногах были узкие лаковые лодочки на шпильке. Спереди платье застегивалось на меленькие пуговки и часть их сверху и снизу была расстегнута. Копна роскошных черных волнистых волос свободно спадала на плечи, маскируя два ярких засоса на шее.

После обеда Иван разжег камин и мы расселись по креслам и диванам, договорившись о том, что возобновим игру в шесть часов, а пока отдыхаем.

Разглядывая гостиную, я еще раз поразилась, до какой степени причудливым бывает вкус: Ворсистый ковер цвета бургундского вина соседствовал с небрежно раскиданными половичками и подушками в стиле кантри. Тут и там висели аляповатые режущие глаз картины в тяжелых золоченых рамах и в то же время одну из стен украшал стеллаж с выставленной на обозрение коллекцией чугунных старинных утюгов. Китч всех мастей. Может быть эта оргия тоже очередной предмет китча? Но надо отдать хозяевам должное, они устроили все очень грамотно. Чего стоит эта Тамара с ее ватной податливостью. Интересно, как она трахается с мужем? Так же покорно раздвигая ноги и позволяя ему спускать в удобное для него время?

Наверняка ее тянет еще и сосед и может быть даже сослуживцы мужа, приходящие на субботние чаепития и зажимающие ее в ванной, пока пьяненький муж кемарит над салатом оливье. Они привычно лезут ей под юбку, теребят вялую плоть и привычно и по – днловому вставляют ей: А с готовностью дающая всем Олеся? Чудо природы, всегда готовое по – дружески отсосать хорошему человеку. Не исключено, что годом ранее она делала это за деньги, но сейчас, когда Саша спонсировал ее незатейливые девичьи потребности, она готова была давать на халяву, относясь к процедуре соития обстоятельно, но без излишнего энтузиазма. Про Василису я и вовсе молчу.

Эта творческая нимфоманка всегда пребывала на стадии прелюдии, протекая на дорогую обивку с щедростью ниагарского водопада. Ее тощенькие ляжки будто на пружине распахивались при приближении любого объекта, испускающего тепло. Хозяйка и вовсе вне сравнений. Не подобрать тех эпитетов, которые дали бы полное представление об этой дочери малороссийских просторов. Думаю, обслуга не держится у нее долго, умученные сексуальными аппетитами Мадлены они спешно бегут из ее дома, наплевав на премии и щедрые подарки. Интересно, а что думает публика обо мне?

Рядом с нами сидел Алексей. Муж вел с ним светскую беседу о каких то новых компьютерных примочках и по – свойски расположившись рукой на его колене, слегка поглаживал парня. Вчерашний разврат не оставил на Алексее никакого следа, он снова походил на примерного студента, по чистой случайности забредшего на красный огонек.

Мы смаковали коктейль Куба либре и уже скучая посматривали на часы. Когда стрелки замерли на шести часах, народ радостно напрягся и попросил Ивана в центр зала. Тот поломавшись для приличия и помучив всех вопросами типа "А может ну его на фиг" извлек из запертой на ночь тумбочки цилиндр и громко призвал нас обратить внимание на эту чудесную шляпу.

– Вчера мы оставили в этом чудесном цилиндре шесть наших желаний. Шесть потаенных секретных желаний. Сегодня они станут достоянием всех, как вчера ко всеобщему удовольствию были обнародованы первые фанты:

– Короче, Склифасовский! – подал голос Паша:

– У нас впереди долгий упоительный вечер, не гоните, господа! Итак, кто будет седьмым фантом?