Вот те раз, оказывается они еще и сестры. Мы познакомились. Сестры оказались шведками, работающими в Москве на шведской фирме, и страстно влюбленными во все русское, начиная с Достоевского и кончая загадочной и непредсказуемой русской душой. Спортсменку звали Улла, было ей 42 года и она действительно была заядлой горнолыжницей зимой и серфисткой летом. Хильда на n лет моложе, и – еще один сюрприз – в их дуэте именно это пухлое белокожее создание с наивными глазами было заводилой и бойкой щебетуньей. Она тут же изъявила готовность последовать за Эллой на охоту в бар.

– Погодите, – сказала я, – есть идея. Давайте установим приз самой удачной охотнице. Предлагаю пари. Нас пятеро, скидываемся по штуке баксов. Кто к концу круиза оттрахает больше всего мужиков, тот срывает банк. Наши мужчины конечно не в счет. Для доказательства фотка мужика в койке с мобильника. Согласны?

– Мариша, супер! – Элла обняла меня, – ну голова, ну затейница, государственный ум у тебя пропадает. Я за! – И она тут же полезла в сумочку за деньгами. Сестрички живо ее поддержали. Хильда захлопала в ладошки и заверещала: – Браво, браво, только русская женщина мочь придумать такое веселое дело! Это есть широта и раздолье русской души!

Вера замялась: – Ну я не знаю, это все таки вопрос настроения, а тут какой то конвейер получается, поточное производство, я даже не знаю...

– Верусь, – сказала я, – никакого конвейера. Ты глянь, мужики в основном с женами, а то еще и с детьми. Так что это именно охота на грани с искусством, жертву надо выследить, отбить от стада и потом уже только завалить, и при этом еще надо обогнать других конкурсанток.

– Ну хорошо, – Вера закинула ногу на ногу и деловой бизнесмен осекся на полуслове, – играть так играть. И она бросила на стол десять сотенных банкнот.

* * *

Бар встретил нас полумраком и приглушенной музыкой. Праздные люди неторопливо коротали первый вечер путешествия. Бармен с гладкими черными волосами, забранными в хвост, едва успевал смешивать коктейли, остервенело тряся шейкером и даря направо и налево улыбки. Мы заказали по маргарите и устроились за столиком в центре. Отсюда открывался лучший вид на зал. Нас видели все и от наших глаз никто не мог укрыться. Одиноких мужчин было не так уж и много. И на каждого – три одиноких дамы.

Конкуренция обещала быть жесткой. Впрочем, семейных тоже не стоило скидывать со счета. Например, вон того красавчика. Вальяжно шествуя под ручку с женой, он скользил по женской части аудитории таким блудливым глазом, что можно было гарантировать – не мы, так другие расторопные нимфы поимеют его не раз и не два за десять дней странствий. Когда он прошел к стойке, я с удовольствием прошлась глазом и по его круглому атлетическому заду, туго обтянутому вытертыми джинсами, и по обнаженным загорелым рукам, по золотистой поросли на груди в вырезе белой легкой рубашки. Хорош, сделаем пометку в блокнотике.

– Ох, я сейчас умру... – томно простонала Элла, чуть не свернув шею. Ее внимание было приковано к двум парнишкам явно южно – итальянского типа. Неаполь, Капри, море и пальмы, много кьянти и много лапши на уши доверчивым перезрелым туристкам. Невысокие, но ладно скроенные, они были воплощением того, что в среде бледнолицых европейцев принято называть "мачо". Глумливые масляные глаза, плавная сильная грация и не испорченные мыслительной деятельностью лица. Да... вкус нашей Эллочке еще воспитывать и воспитывать. Судя по тому как Элла заерзала на стуле, она была уже порядком возбуждена.

Пока наши мужчины прожигали жизнь и деньги в казино, мы успели как следует заправиться спиртным и наметить первые жертвы. Поразмыслив, я остановилась на двоих. На том самом красавчике с атлетическим задом и на печальном ботанике, который уныло цедил весь вечер минералку без газа. Человек, так явно демонстрирующий отсутствие пороков, наверняка таит в душе чертей. Лет ему было под сорок, он был худощав и узок в кости, седые на висках коротко остриженные волосы. С него то я и решила начать.

– Я прощу прощения, мы тут с подругами поспорили... – начала я на плохом английском, присаживаясь к его столику...

Он вздрогнул, сверкнул на меня стеклами очечков и пододвинул бокал поближе к себе, как будто боялся, что я его отниму.

Краем глаза я заметила, как Элла дефилирует мимо мгновенно загоревшихся, как сухие дрова, неаполитанцев, демонстративно покачивая тяжелыми бедрами, а Вера с деланно скучающим видом присаживается на высокий барный табурет, при этом юбчонка ее как бы невзначай задралась по самые трусики. Не иначе положила глаз на бармена. Хильда и Улла с европейской основательностью все еще осматривались, не решаясь остановиться на чем то одном. Точнее, на ком то.

– О чем же вы поспорили? – спросил он на чистейшем русском. Надо же, я почему то была уверена, что он англичанин.

– Почему вы не пьете. Одна предположила, что вы дали обет воздержания. Другая – что во хмелю вы становитесь опасным мужчиной...

– А что предположили вы?

– Что вы бережете силы для более интересного досуга.

– Хм... – скривил губы ботаник и замолчал, отвернувшись от меня.

Однако...

Я словно невзначай расстегнула еще пару пуговиц на блузке, задела его коленкой и томно вздохнула. Он напрягся, насупился и... откланялся.

– Приятно провести вечер, – только и сказал.

Ну ничего себе, каков хам. Не оставалось ничего другого, как пригласить на танец красавчика. Жена его недовольно зыркнула на меня, но к счастью ее тут же подхватил толстый, увешанный золотом араб или турок.

Во время танца я постаралась распалить его так, чтобы у бедняги не осталось выбора. Мне хотелось побыстрее набрать очки и не было настроения на долгие затейливые игры. Я обхватила его за шею, положила голову ему на грудь и плотно прижалась животом к его животу. Уже на второй минуте нашего танца я почувствовала как бугорок чуть ниже ремня напрягся и прилично увеличился в размерах. Малыш отлично оснащен.

Он был то ли бельгиец, то ли румын. Я так и не поняла. По – английски он не говорил, по – русски, разумеется, тоже. Но все что надо, можно было понять и без слов – по глазам и красноречиво сбившемуся дыханию. Его рука бесстыдно легла на мое бедро и сильно сжала ягодицу, второй рукой он незаметненько тискал мне грудь. Он старался сохранять безразличное выражение лица, чтобы жена не заподозрила подвоха, а сам все активнее лапал меня. Полумрак маскировал наши игры, музыка заглушала мои томные постанывания...

Когда танец закончился, я сделала многозначительное лицо и отправилась в зимний сад, который располагался сразу за баром, в укромной, скрытой витражными дверями нише. У дверей я обернулась и убедилась, что мой кавалер внимательно следит за мной. В это время в зимнем саду никого не было, я быстро выключила два крошечных фонарика и очутилась почти в полной темноте. Я точно знала, что через минуту – другую под благовидным предлогом он придет сюда.

И точно. Скрипнула дверь, послышались тихие вкрадчивые шаги. Донесся аромат горькой туалетной воды. Странно, у моего партнера – танцора одеколон был приторно пряным, почти неприлично чувственным. Я не успела как следует поразмыслить над этой метаморфозой, как жесткая сильная рука вцепилась в мое плечо и потянула меня к себе. Раздался звук треснувшего шелка, перламутровые пуговицы со стуком поскакали по полу.

Это был любитель минеральной воды!

Он навалился на меня всей тяжестью тела и кажется собирался трахнуть. Вот так, по хамски отфутболив меня, когда я пыталась соблазнить его, теперь он оказался здесь. Что за дела такие?

– Что это значит?? – прохрипела я, пытаясь столкнуть его с себя.

Вместо ответа он нашел мои губы и больно прикусил их, одновременно задирая юбку.

Я изловчилась и все – таки освободилась от его железной хватки.

– Вы с ума сошли!

– Хм... – как – то вдруг моментально успокоившись, процедил незнакомец, – а я то думал, что вам хочется приключения...

– С чего вы взяли, что мне хочется именно такого приключения?

Этот мерзавец все испортил. Спугнул красавчика, разорвал новую блузку и вообще испоганил весь вечер.

– Вы так откровенно клеились ко мне.

– Да пошел ты! – грубо сказала и направилась к выходу.

– Постойте, – он нагнал меня и аккуратно взял за локоть, – как вас зовут?

– Марина, – неохотно ответила я.

– Олег, – ответно представился он, – да бросьте, что вы обижаетесь? Ну хотите я компенсирую нанесенный ущерб?

И тут мне пришла в голову мысль.

– Идет! – сказала я, – один снимок и мы с вами в расчете.

Олег удивился, но согласился. Мы прошли в его каюту, он предложил мне что – нибудь выпить, и, не дожидаясь согласия, плеснул в широкий стакан виски. Туда же упали со звоном кубики льда.

– Раздевайтесь, – кинула ему я и достала из кармана юбки мобильный.

– В каком смысле? – удивился Олег.

– В прямом, снимайте штаны, рубашку... мне нужен только один снимок.

Не в силах справиться с удивлением, Олег тем не менее потянулся к ремню, судорожно расстегнул ширинку и медленно стянул с себя брюки. Член под тонкой тканью плавок был напряжен.

– Трусы тоже, – приказала я.

Он кажется смутился, но трусы все – таки снял. Ого! Надо признать, член у него был что надо! Я почувствовала, как краснею. Может зря я так поспешно оттолкнула его там, в зимнем саду? Довольно большой, чуть выгнутый, с круглой красиво очерченной головкой, он как магнитом притягивал мой взгляд.

– Майку можно оставить? – поинтересовался он.

– Оставьте, – прошептала я и не удержалась, коснулась рукой члена. Он ответил мне ощутимым подрагиванием и так удобно лег в ладонь, что я почти помимо воли обхватила его пальцами и сделала несколько легких поступательных движений.

– Любишь, чтобы инициатива оставалась за тобой, сучка? – простонал Олег и снова резко притянул меня к себе. Гримаса вожделения исказила его лицо.

– Потише, – ойкнула я и нечаянно слишком сильно сжала его плоть. Он простонал и, окончательно потеряв над собой контроль, завалил меня на диван. В мгновение ока он опять задрал мне юбку, сдвинул трусики и, одной рукой разведя мои ноги, а другой прижав меня за плечи к спинке дивана, нашел членом влагалище и быстро скользнул внутрь.