– Кого ты привел, Толя?

– Как и договаривались, ты же сказал, что тебе нужна новенькая.

– Ну не такая же! Она же вообще не в Теме! С ней хлопот не оберешься!

– Та чего ты боишься, Коля, думаешь, она заявит на тебя? Она все сделает, я тебе ручаюсь.

– Кто она?

– Мы живем вместе. Она нормальный человек, не беспокойся, Коля. Я бы никогда, но я же говорил тебе, деньги очень нужны. Ну, пожалуйста, Коля.

– Живешь с ней? Вот и еби ее, или у тебя уже не встает? Привел свою бабу, она даже не подозревает, куда и зачем ты ее притащил. Что ты ей рассказал? Что здесь люди интересные, да? А что эти люди захотят сделать с ней, ты ей не рассказал?

– Нет, Коля, не рассказал. Я боялся, что она не согласиться и меня из дому выгонит.

– А если ее на колени поставить здесь, то, как ты с ней потом домой поедешь?

– Не знаю, мне деньги нужны и больше некого привести.

– Раздевайся, сука, и называй меня, как положено. Ты мне наобещал, вечер испортил. Я же собрал всех. Они хотят посмотреть новую нижнюю, а ты привел обычную женщину. Ты не понимаешь разницы, да? Мы не насилуем никого, даже тебя, соска. Я тебе сказал только раздеться, а ты уже на колени встал и рот открыл. Соси, сучка.

– Да, Хозяин.

Николай приспустил брюки и вставил свой член в открытый рот Толика. Тот сразу заработал языком. Николай взял стоящую на коленях сучку за волосы и стал насаживать на член все глубже и резче.

– Ты всегда и выглядел, как сучка. Волосы нарочно отпускаешь, чтоб удобнее было тебя держать...

Николай воткнул член в самое горло Толику, тот захрипел.

– Разучилась, сука, – сильные пощечины оставили два красных следа на щеках Толи, – работай, шлюха!

Николай сильно схватил за волосы Толика и стал дрочить его головой свой член. Потом вышел, открыл рот Толи руками и, набрав слюны, плюнул в него. Сев на стул, пальцем поманил к себе. Приказал сосать.

Толик старался изо всех сил. Лизал языком, обхватывал губами и опускался по стволу до самых яиц. Старался принять член Хозяина в самое горло и глотать при этом. Так его научил когда – то самый первый мужчина, которому он отдался.

Ему тогда очень хотелось получить пластинки, какая – то редкая запись, не достать ее было у нас. И он напросился в гости. Такой интересный, интеллигентный мужчина, старше его. Они хорошо посидели, поговорили, посмотрели коллекцию пластинок. Толик знал, что о нем ходили слухи, будто он любит мальчиков. На это и был расчет. И вообще было интересно, как это происходит с мужчиной.

Немного вина позволило совсем расслабиться и снять напряжение. Была предложена ванна. Толик ожидал, что там все и начнется, но хозяин не спешил. За весь вечер он ни разу не дотронулся до гостя. Вообще никак не проявил своих намерений. Казалось, ему приятна именно беседа и этот парень не возбуждает у него желания.

Хозяин квартиры предложил заночевать, вытащил из шкафа белье, подушку и одеяло. Он наблюдал за юношей, как тот стелет постель, как наклоняется, залезает на диван, чтобы заправить простыню, как прогибает спину, поднимая попку. Было очевидно, что парень не опытен, что он так неумело заигрывает, призывает к действиям. Это было забавно и немного трогательно.   Юноша встал у дивана и, как бы невзначай, задел полотенце, которое обхватывало  бедра. Он не сделал даже попытки отвернуться или прикрыться.

Молодое, стройное тело, довольно длинный член. Он стоял и спокойно смотрел прямо в глаза. Это было так откровенно и грубо, что хозяин рассмеялся и ушел из комнаты. Вернулся он с двумя бокалами вина. Поставил один возле себя и пригубил из другого. Толик подошел и хотел взять бокал, но хозяин отрицательно помотал головой.

Толика пробирала дрожь, может от холода, может от возбуждения или от страха за то, что должно произойти. Хозяин никак не помогал ему. А сам он то робел, то накатывала злость: "Ну что тянуть – то, давай уже! Или я так плох для тебя!"

Хозяин спокойно потягивал вино и, улыбаясь, смотрел на гостя.

– Зачем ты пришел? – спросил он равнодушным тоном.

– Н – не знаю... . Вы мне очень понравились, – промямлил Толик, – я впервые, помогите мне, прошу Вас.

– Хорошо, если так. Хотя, если за деньги, тоже не плохо, просто мне хотелось бы знать.

"Вот, блин, а я даже таксы не знаю! Вот дурак. Ну, сказал уже, так сказал", – пронеслось мгновенно в голове у Толика.

– Помоги мне раздеться, милый, – нежно позвал хозяин.

Толик расстегивал маленькие пуговки на рубашке мужчины. Вдыхал сладковатый запах его парфюма. Что – то импортное, не слышал такого раньше. Доступ к пуговицам теперь закрывал ремень и брюки. Он нерешительно посмотрел на мужчину, тот притянул его голову к своей груди и губы Толика коснулись гладко выбритой кожи.

– Продолжай, у тебя такой же ремень, – улыбаясь, произнес хозяин.

Толик наощупь расстегнул брюки, высвободил рубашку и снял ее с плеч хозяина. Тот взял голову Толика и приложил к своему соску:

– Целуй, да, мой мальчик, и этот тоже, – говорил он, передвигая от соска к соску, – И лижи, соси, милый, да, так хорошо...

Толик вылизывал весь ореол у соска. Потом захватил сосок губами и втягивал, всасывал его, лаская, теребя языком. Голова уже начала кружится, член встал, он забылся на мгновение и прикусил сосок. Хозяин вскрикнул, но прижал голову Толика к груди и прохрипел: "Продолжай". Грудь уже вся была мокрой и раскрасневшейся, соски стали твердыми и от них невозможно было оторваться. Руки Толика все это время гладили бедра хозяина, только бедра... Вдруг Толик почувствовал, что рука хозяина гладит его член.

Он продолжал ласкать соски, старался не думать, ни о чем не думать и у него это все лучше и лучше получалось. Ему была приятна сильная мужская рука, которая сжимала его член. Просто сжимала, пока не становилось чуть больно, потом ослабляла хватку. А другая рука все еще держала его голову у груди. Хозяин взял Толика за бедра и притянул к себе, так что они оба чувствовали между собой напряженные, твердые члены. Толик задохнулся от возбуждения и, казалось, что еще движение и кончит. Хозяин не давал двигаться.

Так они замерли на несколько мгновений. Затем хозяин развернул Толика к себе спиной. Прижал свой член к молодой упругой попке и положил руку на спину. Рука наклоняла Толика вперед, он не сопротивлялся, он уже был послушным, хотел продолжения, где – то далеко мелькала мысль о боли, но уже далеко. Хозяин запустил руку между ног: "Раздвинь, да, шире, обопрись руками о стул, ты же так хотел этого, да, мой мальчик".

Как только Толик раздвинул ноги, хозяин взял его яйца в свою ладонь и оттянул вниз. Потом взял член у самого основания и загнул его назад, к себе. Из головки показалась капелька. Эрекция была сильной, но хозяин не дрочил его, а только держал член, зажав в руке и оттянув назад.

– Раздвинь свою попку, милый, покажи мне свою девочку. Какая тугая дырочка. Какой подарок, спасибо, милый, – и хозяин вставил палец.

На удивление, было не больно, как у врача, в военкомате. Может он был смазан... В это время палец уже трахал его дырочку, к нему присоединился еще один, и думать уже не было ни сил ни желания.

– Держи, держи свою попку. Мне нравится видеть твое колечко вокруг моих пальцев, – хозяин уже растягивал дырочку пальцами. Было немного больно. Тогда он ввел до предела два пальца, а другой рукой взялся за яйца и резко оттянул их вниз. Дырочка раскрылась сама, вся кровь отлила к яйцам и, никакой боли не ощущалось в анусе, когда он вошел в него. Толик не сразу понял, что член уже в нем. Хозяин вошел и остановился. Возбуждение и боль просто захлестнули горячей волной Толика.

Боль утихла. Хозяин немного сдал назад, и входил с каждым движением все глубже. Вот он остановился, не до конца, вытащив член. Набрав в рот слюны, выпустил ее на разгоряченное колечко, плотно охватывавшее член, и с силой втолкнул его до предела, так что теперь его бедра и попка Толика были плотно прижаты. Толчки были резкими, сильными.

Он то насаживал Толика на себя, то сам трахал его, почти вытаскивая свой член и загоняя в него до самых яиц. Казалось, это длится бесконечно долго. И вот дыхание хозяина стало более частым, шумным, толчки резче, а член, кажется, еще увеличился и раздвинул дырочку, так, что она выворачивалась при каждом движении назад. Хозяин, не переставая ебать Толика, пропустил руку между его ног и снова резко взял и оттянул его яйца вниз. И кончил. Застонал. Слегка наклонился к Толику, отодвинул его, вытаскивая член и, в изнеможении, опустился на стул.

Толик подался вперед, стал на колени, потом на четвереньки, потом прилег на бок.

– Подстели свои трусы под зад, а то натечешь мне тут на ковер, – услышал Толик и послушно приладил трусы у попки.

Спали они в разных комнатах. Толик, когда немного пришел в себя и услышал, что за стеной сначала скрипнула кровать, а потом и вовсе все звуки затихли, допил вино, оставленное хозяином, вытащил те самые пластинки и спрятал их в куртке в прихожей. Хотел было и уйти сразу, но подумал, что ночью в чужом городе на улице не так уютно, как в теплой квартире и остался переночевать. Уже все сделано, торопиться некуда.

Утром его разбудили. Хозяин стоял возле дивана, полы халата открывали его грудь, живот и возбужденный член.

– Будем завтракать, милый.

Мужчина сел в кресло, раздвинув ноги и совсем убрав халат.

– Иди, присядь здесь. Я покажу тебе, как готовить завтрак.

Толик слез с дивана и встал на колени перед хуем, который вчера сделал из него послушную сучку.        

Дырочка тут же отозвалась, сжалась и заболела.

– Высунь язык, сильнее, – хозяин притянул к себе голову Толика, – А теперь облизывай хуй, снизу вверх, со всех сторон. Не касайся головки, намочи мне член хорошенько.

И Толик старался. Набирал побольше слюны и лизал, лизал, лизал. Хозяин опустил его голову чуть ниже: "И яйца тоже, да, получается. Возьми их в рот, соси, сучка. Не спеши. Старайся, милый, у тебя уже получается". Хозяин отпустил голову, и Толик снова начал лизать член. Глаза у него были закрыты, собственный член встал, ему нравилось и возбуждало то, что он делает. В это время сильная рука схватила его за волосы и насадила на член, глубоко и резко. Толик задохнулся, глаза открылись, руками он схватился за бедра, сидящего напротив мужчины. Тот приподнял его голову, собрал в руке волосы и стал насаживать и поднимать Толика на свой член. Болело горло, слезы потекли из глаз, Толик уже приноровился вдыхать, когда хозяин приподнимал его голову.