Москва, как известно, слезам не верит. Вот и мы, молодая пара из Костромы, приехали покорять ее, имея слабое представление, как людям живется в столице. Денег у нас было немного, поэтому решили снимать не квартиру, а комнату. Прямо на вокзале купили газету с соответствующими объявлениями и прямо с вокзала отправились смотреть варианты.

Первый не подошел из – за неопрятности квартиры, во втором встретили хозяйку – алкоголичку, а третий, на метро Войковская, нам понравился. "Комната для молодой семейной пары славян, без вредных привычек".

Угол сдавал пожилой, лет около 65, одинокий мужчина – пенсионер, крупный, смуглый, седой и лысый с золотым зубом и странным именем Самвел Львович.

Он занимал большую комнату, нам предназначалась маленькая. Как вы поняли, квартира была двухкомнатной.

Чисто, хорошо оборудована, да и цена нас вполне устроила. Единственное, что мне сразу не понравилось, то, что владелец квартиры очень уж подробно рассматривал мою Катю.

"Ну, вот в доме и хозяйка появилась, – пошутил он и добавил, – мне, старику, одному скучно. А так заживем втроем. Главное обид в себе не копите, если что – то не так, говорите прямо".

Немного о нас. Меня зовут Женя, мне 22 года, дизайнер. Катька – начинающий журналист, худенькая миниатюрная блондинка, очень скромная и тихая. Я всегда ее подкалываю, что с таким характером в журналистику лучше не идти, но она упорная, скромная с виду, но внутри – кремень.

Вскоре мы нашли работу. Екатерина устроилась в небольшую газету, зарплата там тоже была маленькая, но надо же было с чего – то начинать. Я отыскал место в неизвестной, но перспективной компании, специализирующейся на разработке сайтов. С окладом мне повезло немного больше, чем жене, но зато "трубить" каждый день приходилось "от звонка до звонка", притом, что у супруги был свободный график, писать она могла и дома. Главное – вовремя "гнать" "строчки".

И вот, помню, уж месяца два как мы прожили в Москве, как – то возвращаюсь после работы домой, а дверь у нас открывается бесшумно, поскольку Самвел Львович хозяин хороший и все замки смазаны. И, едва переступив порог, вижу такую картину: миниатюрная Катька стоит в коридоре, опершись руками о тумбочку трюмо, а сзади нее – кажущийся огромным хозяин, и обеими лапищами он мнет ее маленькие ягодицы. Нет оба они были одеты: она – в халатике, он в майке и спортивных штанах, но меня поразило ее напряженное лицо с опущенными веками, словно жена прислушивалась сама к себе.

Понимаете, я даже мысли себе не мог допустить, что Самвел Львович может приставать к супруге, это казалось настолько диким и так не сочеталось с реальностью, что я просто опешил.

А была уже зима, и я стою, выронив картуз, снег плавиться на ботинках и от нахлынувших эмоций просто не могу сказать ни слова.

Дверь открывалась вовнутрь, я выпустил ее, и она сама захопнулась. Жена вздрогнула, взяла меня в фокус своих подернутых пеленой глаз, взвизгнула и убежала в нашу комнату, по пути потеряв тапочек.

Раздасадованный Самвел как – то очень деловито подсмыкнул штаны и увалисто ушагал к себе.

Я вошел к Кате, не разуваясь. К моему удивлению, сидя на постели, она пытливо рассматривала в дамское зеркальце свое лицо, накрыв верхней губой нижнюю.

– Что это было?! !

Она молчала.

Я дернул ее за руку:

– Было это что?! !

– Иди на кухню, ужин готов, – как – то глубоко сглотнув, буквально прохрипела она. И я понял, что она сама в шоке. А зеркало – это что – то нервное и машинальное.

И мне ее стало жалко. Надо знать Катьку. Воспитывалась семье порядочных родителей, честных инженеров – строителей. С крепкими "домостроевскими" традициями. Ни намека на пошлость или, Боже упаси, измены. Троих своих дочерей (у Катьки есть две старшие сестры – Света и Надя) воспитывали в достаточной строгости и, не смотря на то, что были людьми небогатыми, как мне казалось, вырастили из них прекрасных невест, скромных, хозяйственных, домашних. И тут такая хрень.

Я вернулся в прихожую, не помня себя, стал разуваться. Мысли ульем гудели в моей голове. Были самые разные: ринуться выяснять с хозяином отношения, попытаться снова поговорить с Катькой, вообще покинуть эту кватиру и пройти остудить голову на морозе.

По правде сказать, человек я не горячий и не вспыльчивый. В общем, решил, что раз они были одетые, значит, полной измены не было, надо разобраться с Катькой и уводить ее из этого вертепа. Деньги на съем квартиры у нас уже имелись.

Не скажу, что тот вечер был самым приятным в моей жизни. А ужин, какой – том на фиг ужин. Кусок в горло не лез. Правда, к отходу ко сну нам все же удалось снизить накал страстей. Жена ответила, что ничего серьезного, в принципе, не произошло. Самвел Львович просто подкрался сзади, когда она осматривала себя в зеркалах, а потом ей сложно было вырваться. Я видел, что она действительно сожалеет, что раскаивается, понимает, как трудно мне.

Она примирительно попыталась погладить меня по белобрысой голове:

– Женька, клянусь, родной, он только прикоснулся. Никогда, никогда в жизни больше такого не повторится.

В ее глазах блеснули слезы. Теперь уже прощение пришлось просить мне.

Самвел залег в своей берлоге и в тот вечер наружу так и не показался.

– Катя, завтра же снимаем квартиру, и – к чертовой матери отсюда!

Под одеялом мы оба лежали молча. Я терзался в душе, корил себя, думал, что перегнул палку. Катька вздыхала и долго ворочалась.

Утром мы с ней разом ушли на работу. Я пообещал, что в сей же день найду квартиру.

Однако случились именины у нашего главбуха, я выпил немного, произошедшая история уже не стала казаться мне такой ужасной. В общем, в тот день вариант квартиры я так и не нашел. Не искал просто.

Ну, а потом мы задержались, замешкались чего – то. Самвел похоже чувствовал себя виноватым, стал малоразговорчивым и вообще вел себя аккуратно.

А потом была суббота, ознаменовавшаяся интересным событием, которое окончательно убедило меня в том, что от Самвела надо валить

После обеда мы поехали в Пушкинский музей. Катька она вообще большая поклонница этого поэта. Онегина знает наизусть. Да и не только Онегина. Ну вот, набрались эмоций, впечатлились. Вернулись домой радостные и веселые. Из коридора услышали, что в ванной шумит вода. Сам по себе факт не такой уж и значительный, просто из коридора было видно, что дверь в санузле – нараспашку.

Самой ванны у Самвела не было вообще. Зато был такой великолепный душ с задергивающимися полиэтиленовыми шторами. Мы оба кинулись к распахнутой двери. А там:

Видимо, Самвел Львович не ожидал нашего прихода дотемна, не озаботился вопросами конспирации и мылся в душе при открытой двери. Правда, шторки он задернул. Но и того, что мы увидели через них, нам вполне хватило. Сквозь плотный полиэтилен были внятно различимы очертания его детородного органа. Он был здоровенным. Более того, стоял, как у быка. Это у старика – то!

Мы еще знали, что хозяин всегда моется холодной водой. Ну, бзик у него был такой. Наверняка, и в этот раз тешил себя холодными струями. У меня, на холоде член вообще съеживается донельзя, почти весь вовнутрь забирается. А у этого вон что. Вот наградил – то Бог потенцией!

Буквально на цыпочках мы выкрались из квартиры. Осторожно прикрыли дверь. Надо было сделать вид, что "нас там не было".

– Он все равно узнает, что мы заходили, – пожалела Катька.

– Почему?

– Я когда моюсь в душе, и открывается входная дверь, по ногам тянет холодом. Даже если душевая закрыта – через щель под ее дверью. Да и шторки успевают качнуться. Ты что, никогда не замечал?

– А, может, он все это нарочно подстроил, чтоб мы подсмотрели? С него сбудется. Все, завтра снимаем хату.

Катькино хорошее – после музея – настроение почему – то улетучилось. Весь вечер она была раздражена, почти агрессивна.

А я чего – то, как назло захотел секса, а это у меня при моей компьютерной профессии случается, увы, не часто. Так вот Катька крутила обруч, есть у нее такая забава, она вообще следит за фигурой, а у меня внезапно встал. Лежа на постели, я снял трусы, подтянув ноги под себя, сложил их ступня к ступне подошвами, развалил колени на стороны, и слегка надрачивал, глазея на нее. А она отвернулась от меня и двигала своей фигурой, будучи спиной ко мне, демонстративно не желая смотреть на мою пошлую позу. Ну, Пушкина читает, что вы хотите.

Я прикрыл глаза и представлял Катьку с обручем голой. Фантазия была столь сладкой, что я совсем забылся. А когда очнулся, увидел, что жена, вооруженная полотенцем, стоит у двери и оценивающе и даже критически смотрит на мой член.

Я ее спугнул, и она упорхнула в душевую.

Почти весь следующий день мы знакомились с вариантами квартир. Успели отсмотреть четыре, ни один ей не понравился. То далеко от метро, то подъезд грязный, то ремонта нет, то что – то еще, всего и не упомнишь.

С переездом мы опять чего – то замешкались. А потом я нашел хороший, относительно недорогой вариант, среди дня отпросился с работы, съездил, посмотрел, мне понравилось, особенно то, что квартира была на 22 этаже, а мы мечтали жить выскоко – высоко, чтобы панорама была головокружительной. Восхитился, ну и поехал домой. На работу возвращаться мне смысла не было.

Ехал и мечтал, как мы поселимся в отдельном жилье. Предвкушал радость Катьки.