После сытного обеда с ликером сил у меня прибавилось. Захотелось продолжения. Я тихонько стал подталкивать Машу вниз и пригибать ее голову к члену. Но вместо того, чтобы послушно взять в рот, Маша вдруг вынырнула из – под моей руки, обернулась ко мне и захватила мой орган в горсть.

Я вообще заметил у нее эту манеру. Когда она хотела поговорить со мной о чем – то серьезном, важным для нее, она приближала свое лицо к моему, заглядывала мне прямо в глаза и... хватала меня за член. Только после этого она начинала говорить. Ее ласковое пожатие отвлекало меня и мешало вникнуть в суть слов, но оно было чертовски приятным и трогательным, так что я не пенял ей за эту привычку.

– Я этого не умею. Никогда не делала, – тихо, со смущением сказала она и, помолчав, продолжила, – Понимаешь, мужу моему, Василию Павловичу, хотелось, конечно. Просил он, и умолял меня не раз, но от одной только мысли об этом у меня подкатывала тошнота. Я так и не смогла себя перебороть, и он отстал. Сейчас я понимаю, если бы он сам раз – другой приласкал меня ртом, я бы ему, конечно, не отказала. А то ведь, он какой был, сам полакомиться любил, в попку, вот, меня приучил, а чтобы мою какую – нибудь прихоть удовлетворить, лишнего усилия над собой не сделает. А я, честно говоря, очень хотела, чтобы меня полизали. От подруг не раз слышала, что есть в этом особая сладость. Благодаря тебе теперь я в этом убедилась. Кроме этого, ты меня очень удивил тем, что и мужчине, оказывается, может доставлять удовольствие ласкать женщину ртом ТАМ. Ты уже понял, что я не уверена и не могу быть уверена, что у меня получится, но ты ведь будешь терпеливым учителем?

– Маш, да я – со всем моим удовольствием, только на самом деле, нечему особенно учить. Правда, одни женщины делают это хорошо, другие – плохо, но не думаю, чтобы кому – нибудь помогло какое – то учение, но я постараюсь. Ты ведь знакома с "одноглазым змеем". Знаешь, что головка у него такая же чувствительная, как твоя "земляничка", и обращаться с ней нужно осторожно. Ствол, наоборот, можно сжать довольно сильно. Ну, вот, – я обхватил ее пальцы на члене своими, – Сожми сильно, как можешь, еще сильнее, не бойся, что головка побагровела, ему это только бодрости добавит. Ну, все, хватит. Продолжу. Уздечка бывает чувствительная, у меня – нет. Яички чувствительные, почти как головка, они не терпят даже сильного встряхивания, не говоря уже о шлепках, но обожают, когда их согревают во рту, или лижут, или и то и другое вместе.

Когда мужчина кончает (ты это называешь "спускать"), ему бывает очень досадно, если дама прерывает контакт, потому что не хочет глотать сперму. Представь, у тебя начинается оргазм, а из тебя вдруг вынимают. Прерванный минет – то же самое. На самом деле, если вкус спермы даме неприятен, глотать совсем не обязательно, пусть вытекает, но постараться продолжить до конца надо. Хотя заглот – штука приятная, но не настолько, чтобы мучить подружку, если она того не хочет.

Что касается самой техники, можно менять не только глубину, темп и направление, но и силу всасывания. Именно "всасывания", не вздумай дуть в член, ему может стать больно. У каждого свои предпочтения и свои антипатии. Я, например, терпеть не могу, когда трогают дырочку члена, а кто – то, говорят, любит. А я больше всего люблю "чмоки", когда всасывающие губы отрываются от головки. Сопровождение "концерта для флейты" может быть каким угодно. Можно помогать ладошкой по стволу и с вращением, можно пальцами мошонку перебирать, с попкой играться и т. п. Позы могут быть самые разнообразные. Короче, остальное – факультатив. Выражай себя в этом, как и в любом другом виде любви. Своими ласками рассказывай члену, как хорошо было с ним твоей "киске". Люби его как свой клитор, только большой, и все должно получиться наилучшим образом.

– А ты знаешь, ты не прав, ученье не бесполезно. Из того, что ты рассказал, я узнала что – то новое, а какие – то вещи открылись мне под новым углом.

– Хочешь, я его вымою сначала? – перевел я разговор ближе к делу.

– Ну, уж нет! Пусть остается в своем натуральном виде.

Маша задумалась о чем – то своем, глядя неподвижным взглядом в пустоту. А я думал: Какой я везунок. Получить возможность обучить зрелую женщину минету для себя, любимого – удача редкая. Сейчас сосут смолоду все подряд, чаще всего бездарно, и учить их поздно, да, и бесполезно.

Манечка встрепенулась, отвлекаясь от своих мыслей.

– Ну, что, маэстро, позвольте вашу флейту, – сказала она с веселым вызовом.

Я взял Машу за бодбородок, большим пальцем помассировл ей губы. Она приоткрыла рот, ее язычок запорхал по кончику пальца, губы обхватили первую фалангу, и Маша стала ее сосать, причмокивая, в то время как язычок продолжал свое дело. Если она проделает то же самое с членом, для первого раза будет совсем неплохо, – подумал я, переложил руку Маше на шею и проводил ее голову к своему "дружку".

Маша расположлась так, чтобы я мог видеть все происходящее – у меня между ног, опершись на локти. Она взяла член за ствол и наклонила к себе. Сначала понюхала его весь, пройдясь носом от головки до мошонки. Запах мошонки, похоже, ей понравился больше всего, потому что там она задержалась. Затем вернулась к головке и кончиком языка попробовала ее на вкус.

Лизнула раз, другой. Я напрасно волновался, вкус моего "дружка" не вызал у нее отторжения и без мытья. Теперь она вытянула губы трубочкой и сильно втягявала воздух у самой головки, не касаясь ее. Ну, что ты дразнишься, – подумал я про себя, – Хватит уже! Маша, будто услышав меня, обхватила губами головку вместе крайней плотью и снизу прижала языком. Подержала так немножко, а потом пальцами по стволу стянула шкурку книзу, отчего головка полностью обнажилась и прижалась к небу. Кайф. Сначала медленно, а потом и все быстрее Маша стала насаживаться головой на член, подсасывая его.

Э! Да она восприняла мои рекомендации буквально и сейчас копировала мои же манипуляции с ее клитором. Да – а, когда я "прогонял" ей всю эту "пургу" про минет, я сам в нее не очень верил. А сейчас вижу, что был не прав... то есть прав, то есть... тьфу, запутался, сейчас кон – чу – у – у!

Но, судя по всему, Маша хорошо чувствовала настроение "дружка", и каждый раз, когда я приближался к оргазму, она меняла темп или хватку, желая продлить мое и свое удовольствие. Да, она явно получала удовольствие от этого занятия.

О – па! А это, похоже, собственное Машенькино изобретение: член у нее во рту целиком не помещается, но языком она может достать до яичек, и, распластав язык "лопаточкой", она при каждом погружении члена подгребает этой "лопаточкой" мошонку снизу. Это приятно вдвойне, так как я ее этому не учил, и она придумала это сама и специально для меня.

Мои руки не знали покоя, им не хватало объятий. Я похлопал Машу по плечу и жестом попросил ее развернуться ко мне задом. Она равернулась, я поставил ее над собой в позу 69 и обнял за задницу. Прямо над моим лицом оказалась самая красивая на свете, толстая, лохматая и душистая "манька". Она приоткрыта, и виден вход в "пещерку".

Не размыкая объятий, одной рукой я поглаживаю шерстку в окружении ануса. Не выпуская члена изо рта, Маша убирает с него ладошку, чтобы опереться на обе руки, и начинает раскачиваться, похотливо изгибаясь. Теперь она ласкает меня только ртом, но с удвоенной энергией. Эти ласки, ощущение пышного зада в руках, вид и запах промежности – все вместе, разом срывает все препоны, я начинаю подмахивть Маше в рот и бурно кончаю. При этом я подгребаю ее зад к себе, прижимаюсь лицом к мягкой пушистой шерстке и в забытьи от восторга кричу, кричу, как в рупор, прямо в "киску" : "Манечка, Манечка, Манечка... ". Киска поджимается и поеживается, ей сладко.

Первое, что я понимаю, очнувшись – Маня продолжает меня ласкать ртом. Но она уже не сосет, а только облизывает, придерживая опавший член рукой. Волосы у основания члена залиты спермой, но первую порцию Манечка все – таки проглотила, это я помню. С благодарностью вспоминаю также, что она так и не выпустила меня из губ до самого конца. Остальное било ей в небо и стекало мимо губ.

Я похлопываю Машу по спине, призывая. Она оборачивается ко мне. Лицо у нее усталое, но счастливое. Она улыбается, губы ее мокры, а на подбородке перламутровая капля. "Милая моя, иди сюда", я отер сперму с ее губ и покрыл ее лицо поцелуями.

Манечка, умиротворенная, уютно устроилась у меня бод боком, положив голову мне на плечо.

– Тебе понравилось, правда? – спрашивает она.

– А по мне не видно? – ехидничаю я шутливо, и уже серьезно – Понравилось, конечно. Особенно, когда ты яички языком доставала. Сама придумали или опять "подруги рассказывали", – поддразнил я.

– Сама, конечно. Просто мне хотелось и там, и там. Придумала, как совместить.

– А тебе – то понравилось? Ну, не только этот момент, а вообще.

– Знаешь, понравилось. Только быстро все закончилось. Нет, не так. Длилось достаточно долго, я даже немного устала. Но у меня так много было всего задумано, я и десятой части не успела.

– И не надо. За десять раз успеешь.

– За десять не успею, – уверенно возражает Маша, – я еще что – нибудь задумаю.

Помолчав, добавляет:

– Жаль только, проглотить все, как ты любишь, не получилось. Неожиданно все как – то. И стрельнул он не туда и не так, как я ожидала. А вкус у твоего сока – странный, необычный, но неприятым я его не назову. Так что в следующий раз ни капельки мимо не уроню, будь уверен.

От последних слов меня переполняет чувство благодарной нежности, и я целую Машины волосы.

– И хорошо, что ты "изверга" не помыл, его вкус, особенно у яичек, мне очень даже понравился.

– Почему "изверга"!?

– Он доводит меня до исступления, а потом изверается. Кто же он после этого? Конечно, "изверг", – терпеливо, но уже сонным голосом объясняет Маша и через минуту уже спит.